Слово в Великий Четверток на Литургии

О Святых Христовых Тайнах

Хлеб сердце человека укрепит[326], пророчествовал Пророк о некоем чудном хлебе, который, в отличие от обыкновенного вещественного хлеба, укрепляющего тело, долженствовал ук­реплять сердце человеческое. Нуждается сердце наше в укре­плении! страшно поколебалось оно при падении нашем и само собою не может остановиться от колебания. Непрестанно по­трясается оно различными страстями. Тщетно и всуе пропове­дует падший человек в ослеплении своем о твердости воли человеческой. Этой твердости нет: увлекается воля насилием преобладающего ею греха. Нужен, нужен предвозвещенный чудный хлеб, чтоб укрепить поколебавшееся, ослабевшее сер­дце человеческое[327].

Совершает укрепление сердца человеческого хлеб, сшедый с небесе, хлеб жизни[328]. Этот хлеб — Господь наш Иисус Христос. Он сказал: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки. И хлеб, егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем[329].

Какое чудное установление! естественно уму человеческо­му придти в недоумение пред установлением сверхъестествен­ным, непостижимым. Услышали установление люди, омра­ченные плотским мудрованием и неверием, не захотели полу­чить объяснение от Бога о Божественном установлении, произнесли о Божественном установлении свой суд в осужде­ние и погибель себе. Жестоко слово сие, сказали они, кто может его послушати? От сего мнози от ученик Его, всуе носивших имя учеников, идоша вспять и ктому не хождаху с Ним[330]. И ныне наветуются сомнением о великом таинстве те, которые только носят имя христиан, придерживаются наруж­ных обычаев христианских, а по жизни и сердечному залогу чужды христианства. Жестоким было бы слово, если б про­изнес его человек; послушание слову было бы невозможным, если б слово произнес человек. Слово произнесено Богом, принявшим, по бесконечной благости Своей, человечество для спасения человеков: и потому слово должно быть преиспол­ненным благости. Слово произнесено Богом, принявшим че­ловечество для спасения человеков: и потому внимание к сло­ву и суждение о нем не должны быть поверхностными. По­слушание слову должно быть принято верою, от всей души, как должен быть принят и вочеловечившийся Бог. Принятие Богом человечества непостижимо для человеков; столь же не­постижимы установления и действия Богочеловека: они чело­века, зачатого в беззакониях и рожденного во грехах, чело­века, обреченного вечной погибели и вечному томлению в тем­ницах и пропастях ада, усвояют Богу, соделывают богом по благодати, возводят на небо для вечного жительства и для вечного блаженства на небе. Осудившие слово и установление Богочеловека, отвергшие слово и установление, осудили и отвергли Слово — Дух и живот[331], осудили и отвергли установ­ление, которым преподается ученику Христову Дух и живот. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Господь, аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пнете Крове Его, живота не имате в себе[332]. «Подобает научиться, — говорит святой Иоанн Златоуст, — чудному свойству и действию Святых Тайн: что — они? для чего они преданы? какая польза от них? Мы — едино тело с Телом Господа нашего Иисуса Христа, мы — плоть от плоти Его, кость от костей Его[333]. Тайнонаученные! внимайте тому, что говорится: мы соединяемся со всесвятою Плотию Господа не только при посредстве любви, но и при посредстве самого таинства. Всесвятая Плоть Господа соделывается нашею пищею! Он даровал нам эту пищу, желая показать любовь, которую имеет к нам. Он смесил себя с нами и возмесил в нас Свое Тело, чтоб мы были соединены с Ним, как соединено тело с главою: таково свойство неизре­ченной любви. Предызображая собою Господа, Иов поведал о рабах своих, которыми был особенно любим, что они, в объяс­нение великой любви к нему, говорили: кто убо дал бы нам от плотей его насытитися?[334] Доставил нам это Христос, вводя нас в величайшую любовь, и Свою любовь являя к нам, подавая желающим не только видеть Себя, но и прикасаться к Себе, и снедать Себя и соединяться с Собою, и исполнить всякое желание»[335]. Господь, заменив для нас Собою нашего праотца, Адама, от которого рождаемся в смерть, соделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заим­ствованные нами от Адама, Своею Плотию и Кровию. Такое действие Господа, при благочестивом созерцании искупления человеков вочеловечением Бога, пребывая непостижимым и сверхъестественным, вместе становится и ясным и естествен­ным. Непотребные плоть и кровь естества падшего и отвер­женного должны быть заменены в естестве, которое обновил Богочеловек, всесвятою Плотию и Кровию Богочеловека[336].

«Благий, всеблагий и преблагий Бог, — богословствует свя­той Иоанн Дамаскин, — будучи весь благость, по безмерному богатству Своей благости, не потерпел, чтоб благо, то есть естество Его, пребывало одно, и никто не был причастником этого естества»[337]. Таково воззрение ума человеческого, озарен­ного светом Святого Духа, на действия Божий; таково объяс­нение действий Божиих этим умом; так объясняет этот ум для самого себя действия Божий: действия Божий и начала дейст­вий Божиих в точности и с полною определенностию пости­жимы для одного Бога. Просвещенный Свыше ум человеческий издает следующее священное вещание[338]: состоялось благоволе­ние Божие, чтоб всесовершенная благость, то есть существо Божие, отразилась в других существах, как отражается солн­це на предметах, которых оно прикасается лучами. Для этого Бог первоначально сотворил духов и тот мир, в котором они обитают, потом чувственный мир, наконец человека, принад­лежащего по душе к сотворенным духам, принадлежащего по телу, в которое облечена душа, к миру чувственному. Бог, будучи жизнь, саможизнь, пролил из Себя жизнь во все жи­вущее и существующее. Жизнь мира есть отражение в нем саможизни — Бога. И духи, и человек, и вся прочая тварь вышли из рук Создателя совершенными, совершенными отно­сительно ограниченному естеству своему, исполненными цель­ного добра, без малейшей примеси зла. Добро в тварях, соот­ветственное естеству их, было отражением беспредельной бла­гости беспредельного Творца. Ограниченное совершенство тварей было отражением всесовершенного совершенства, со­ставляющего свойство единого Творца. Духи и человек соде-лались между тварями ближайшим и яснейшим отражением Бога. В самом существе их Творец начертал Свой образ; этот образ Он украсил качествами, подобными тем качествам, ко­торые в беспредельности и совокупности своей составляют сущность Бога. Бог — благость: и разумных тварей Он соделал благими. Бог — премудрость: и разумных тварей Он соделал премудрыми. В решительный оттенок подобия Он даро­вал разумным тварям Святого Духа Своего, — этим соединил дух их, все существо их с Собою.

Зло явилось от свободного произволения разумных тварей. Зачали зло в себе, и родили его в отрицательное бытие его, духи. Яд зла они сообщили всему человеческому роду, зара­зив злом корень рода, праотца, обольстив праотца обещанием состояния, равного Богу. Здесь является благость Божия в поразительнейшем проявлении. Чтоб извлечь человечество из падения и погибели, Триипостасный Бог Единым из Лиц Сво­их приемлет человечество, в Себе и Собою обновляет человека, доставляет ему этим соединение с Собою, несравненно тесней­шее, нежели какое даровано было при сотворении. Сын Божий по естеству, вочеловечившись и соделавшись родоначальником человеков, соделал их сынами Божиими по благодати. Зача­тие и рождение скотоподобные, которому человеки подчини­лись по падении, отвергается: покрывается оно, так сказать, рождением от Святого Духа при крещении. Возрожденные человеки претворяются из плоти в дух, не по естеству, по свойству: рожденное от плоти плоть есть, рожденное от Духа дух есть[339]. Христиане, родившись от Адама в смерть, рождаются крещением в жизнь, рождаются от Бога, рожда­ются уже чадами Божиими[340]. Бытие их названо пакибытием и есть пакибытие[341]: оно — бытие в жизнь вечную, бытие совсем иное, нежели каким было бытие в смерть; оно — бытие вто­рое, вторично преподанное по утрате первого бытия падени­ем, вечною смертию. Состоянию пакибытия дарована пища, соответствующая состоянию. Как рождение в пакибытие есть рождение от Святого Духа, так и питание, преподаваемое об­новленному человеку, приуготовляется Святым Духом. Пита­ние это — Плоть и Кровь Богочеловека. «Плоть Господа — Дух животворящий, — сказал святой Иоанн Дамаскин, — так как зачата она от животворящего Духа: говорю это, не унич­тожая (не отвергая) естество тела, но желая показать всю Божественность и животворность его»[342].

Богочеловек, будучи всесовершенным Богом, по наружно­сти, для телесных чувств человеческих, запечатленных паде­нием, был только человеком. Святые человеки, соделавшиеся чрез крещение чадами Божиими, соделавшиеся духом, сохра­нившие и развившие усыновление и духовное состояние бого­угодным жительством, пребывали для наружных чувств чело­веческих, запечатленных падением, обыкновенными челове­ками, не отличавшимися ничем от прочих человеков. Святые Христовы Тайны, будучи Телом и Кровию Богочеловека, бу­дучи Духом, сохраняют для телесных чувств наружный вид хлеба и вина. И видится хлеб и вино, и обоняваются хлеб и вино, и осязаются хлеб и вино, и вкушаются хлеб и вино. Обнаруживаются и являются Святые Тайны чрез действие свое. Так обличался Бог, прикрытый человечеством: Он обнаруживался и свидетельствовался действиями Своими. Так об­личались святые Божий, сосуды Духа: обнаруживались они и разоблачались действиями. Наружность глубоко смиренная, покровенная простотою, чуждая изысканности, чуждая эф­фекта, — действие сверхъестественное, Божественное! Дей­ствием Божественным возвышается достоинство дивно-сми­ренной наружности. Точно! Бог смирился несказанно вочело­вечением и земною жизнию Своею: все действия Его несказанно смиренны, несказанно благолепны и величественны в смире­нии своем. Это относится и к Святым Тайнам. Что может быть по наружности смиреннее, обыкновеннее пищи, предла­гаемой обновленным человекам, той необыкновенной, чудной, страшной пищи, в которой преподается в снедь Святой Дух, в которой преподается в снедь Богочеловек? Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, сказал Он, ядый Мя, той жив будет во веки [Мене ради][343]. «Причащающиеся Пресвятого Тела и Пре­святой Крови, — сказал великий Отец, — стоят с Ангелами и Архангелами, и Горними Силами, одеянные в самую царскую Христову порфиру, препоясанные оружием духовным. Этим я еще не сказал ничего великого: они бывают облечены в самого Царя»[344]. При установлении прообразовательных жертв дозволено было употребление в пищу мяса, приготовленного на огне, воспрещено употребление крови. В причину воспре­щения объявлено: зане душа всякия плоти кровь его есть[345]. Когда была принесена новозаветная Жертва, прообразованная слабыми тенями — ветхозаветными жертвами; когда принесена была новозаветная Жертва Жрецом — Господом, Который был и Жертва и Жрец, тогда вышло от Бога иное повеление о жертвенной крови. Пиите от нея ecu, повелевает Господь всем, призывая всех, сия бо есть Кровь Моя, Новаго Завета[346]. Все приглашаются к употреблению Крови Христовой! При­глашение совершается по той же причине, по которой произ­несено воспрещение. В Крови Христовой — душа Его. Ясно ощущается при причащении Святых Тайн прикосновение души Христовой к душе причащающегося, соединение души Хрис­товой с душою причащающегося. Без слов, без наставления словами, начинает душа ощущать в себе чуждые падшему ес­теству ее успокоение, кротость, смирение, любовь ко всем, холодность к тленному и преходящему, сочувствие к будущему веку. Навеваются эти ощущения, насаждаются в душу из души Христа, как сказал Он: Научите с я от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим[347]. «Научитесь не от Ангела, не от человека, не из книги, научи­тесь от Меня, — говорит святой Иоанн Лествичник, объясняя слова Спасителя, — от Моего усвоения вам, от Моего сияния и действия в вас, что Я кроток и смирен сердцем, и помыс­лом, и образом мыслей, и обретете упокоение от внутренней борьбы, облегчение душе вашей от тягости и смущения, при­чиняемых ей помышлениями, приносимыми из области пад­ших духов»[348]. Таково действие Святых Тайн: они, действуя на нас, вместе действуют на невидимых и неусыпных врагов на­ших, на демонов, ограждая от них свой сосуд — человека, достойно вмещающего их в себя. Пища, по наружности вещест­венная, приемлемая устами, действует против духов, оковы­вает их как бы цепями! Трапеза, на которой, по наружности, представлены хлеб и вино, борется с духами, попирает их! Уготовал ecu предо мною трапезу, воскликнул в восторге к Богу Пророк, указывая издали на жертвенник христианский, уготовал ecu трапезу сопротив стужающим мне![349] Это дейст­вие Святых Тайн в особенности известно инокам, проводящим жизнь безмолвную и подвергающимся усиленному нашествию бесовских помыслов. «Они горят, — выразился преподобный Пимен Великий, выразился из собственного опыта, — от яда злобных демонов, и с нетерпением ожидают субботы и дня недельного, чтоб придти на источники живой воды — к Телу и Крови Господним, — ими очиститься от горечи, которою напоил их враг»[350]. И падшие духи ведают силу Святых Тайн. Они трепещут ее, ненавидят ее, завидуют причащающимся, завидуют тою завистию, к которой способны демоны. Часто с исступлением нападают они на готовящегося к причащению, расхищают его мысли, наводят на сердце холодность и ожес­точение, приносят тяжкие греховные воспоминания и мечта­ния, стараются осквернить совесть, привести христианина в недоумение, воспрепятствовать причащению; часто после приобщения совершают духи подобное нападение, опять с целию ввергнуть в недоумение, смущение, с целию поколебать веру, насеять мысль, что причащение Святым Тайнам не приносит никакой пользы. Эта невидимая брань, воздвигаемая духами злобы на причащающихся, служит свидетельством величай­шей важности и пользы Святых Тайн. Драгоценно сокрови­ще, к получению которого так усиливаются не допустить чело­века враги его! Драгоценно сокровище, которое так неистово стараются восхитить у человека враги его! Утвердимся верою, и противостанем мужественно супостатам нашим. Постара­емся, при приготовлении нашем к принятию Святых Тайн, сохранить всевозможное бодрствование над собою; постара­емся, по принятии Святых Тайн, сохранить это бодрствова­ние над собою. Не убоимся душевной бури, производимой нашествием духов! не допустим унынию и смущению овла­деть нами. Действие Святых Тайн не преминет явиться в душе терпеливого подвижника, как является солнце на небе по очи­щении его от облаков. На враги моя воззре око мое[351] сказал святой Давид по миновании возмущения, произведенного ими в душе его. Произнесет это исповедание о себе и причастник Святых Тайн, освободившись от нашествия духов, которых тем яснее обличит пред ним действие Святых Тайн. Всякий, приобщившийся со вниманием и благоговением, с должным приготовлением, с верою, чувствует в себе изменение, если не тотчас по причащении, то по прошествии некоторого времени. Чудный мир нисходит на ум и сердце; облекаются спокой­ствием члены тела; печать благодати ложится на лицо; мысли и чувствования связываются священными, духовными узами, воспрещающими безрассудную вольность и легкость, обузды­вающими их. При постоянно благочестивой и внимательной жизни действие Святых Тайн делается яснее, ощутительнее, обильнее. Действие это уподоблено Писанием помазанию гла­вы, то есть ума, духовным елеем, уподоблено державной, цар­ственной чаше, властительски упоевающей душу ощущения­ми, исходящими из Святого Духа, исходящими из Христа. При постоянно внимательной и благочестивой жизни делает­ся отчасти постижимою непостижимая милость Божия, явлен­ная человекам в даровании им небесной пищи. Эта милость Божия поженет ко спасению сверхъестественною силою своею причащающегося по возможности часто, по возможности достойно, вся дни земного живота его, вселит его в небесный дом Господень на бесконечную долготу дний вечных[352].

Хлеб вещественный есть образ хлеба небесного, и вино есть образ истинного духовного пития. Действие вещественных хлеба и вина, служит образом действия Тела и Крови Христо­вых[353]. Хлеб, будучи употребляем в пищу, отделяет из себя, при посредстве пищеварения, соки в тело неизвестным и не­постижимым для человека образом. Образ действия неизвестен и непостижим: последствия действия, а потому и самое дей­ствие, очевидны. Сходственно с действием хлеба действие вина, действующего преимущественно на кровь. Оно отделяет из себя газы, которые изменяют состояние крови, посредством крови действуют на душу, действуют на ум, действуют на сердце. Действие вещественных хлеба и вина — вещественно. Хлебом поддерживаются и укрепляются силы тела; вино, дей­ствуя на кровь, возбуждает в ней деятельность, содействует хлебу в питании и укреплении тела. Тело, лишенное веще­ственной пищи, должно по необходимости соделаться жерт­вою смерти. — Духовный хлеб — тело Христово — укрепля­ет сердце человека, укрепляет все существо его, укрепляет волю, укрепляет ум, доставляет правильность пожеланиям и влечениям души и тела, естественные свойства человеков осво­бождает от недугов, которыми оно заразилось при падении, которые называются страстями, то есть страданиями, болез­нями. Духовное питие содействует духовной пище. Оно сооб­щает душе качество свойств Христовых. Христос принял на Себя все свойства человеческие, кроме греха: свойства чело­веческой души Христовой чужды повреждения греховного, непорочны; по причине соединения с Божеством, они Боже­ственны. Этими обоженными свойствами напаявается душа пиющего Кровь Христову. «Как вещественное вино, — сказал святой Марк, — растворяется во всех членах пиющего, и бы­вает вино в нем и он в вине: так и пиющий кровь Христову, напаявается Духом Божества, растворяется в совершенной душе (Христовой), и эта душа в нем, — освятившись таким образом, соделывается достойною Господа»[354]. Удаляющийся от Причащения Святых Тайн, отчуждается от Христа, предос­тавляется самому себе, своему естеству, пораженному вечною смертию. Вечную смерть уничтожает в человеке, внутри его, в уме и сердце, един Христос. Он входит, как всемогущий Бог, в невходные сокровищницы человека, там поражает смертию смерть. Если не будет совершено этого, — вечная смерть пре­будет в человеке, пребудет, как начало и залог вечной погибе­ли. Нет возможности избежать вечной погибели тому, кто име­ет и хранит в себе начало и залог ее — вечную смерть.

О! как делается понятным, естественным приглашение всемилосердого Господа ко вкушению Его Всесвятых Тела и Кро­ви, к питанию ими. Приглашение это — самое убедительное, оно соединено с великими обетованиями и с великими угроза­ми. Господь, по неизреченной любви Своей к нам, спас нас Собою, заменив наши казни Своею казнию, заменив наше оскверненное достоинство Своим святейшим достоинством: по этой же неизреченной любви, в чудных порядке и системе, установленных этою любовию, Он призывает нас в теснейшее единение с Собою причащением Святых Тайн, как в верней­шее, как в необходимое условие нашего спасения. Делайте не брашно гиблющее, говорит Он, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст[355] Отец Мой дает вам хлеб истинный с небесе: Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру[356]. Аз есмь хлеб животный[357]. Аз есмь хлеб животный, сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего жив будет во веки, и хлеб егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира[358]. Плоть бо Моя ис­тинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво[359]. Аминь, аминь глаголю вам: аще не спеете Плоти Сына Человеческо­го, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе[360]. Приобще­ние Святым Тайнам установлено ежедневное[361]. Ежедневное приобщение жизни Христовой долженствует ежедневно ожив­лять христианина духовною жизнию. «Частое причащение жиз­ни, — сказал Василий Великий, — что иное значит, как не час­тое оживление?»[362] Частое причащение что иное значит, как не обновление в себе свойств Богочеловека, как не обновление себя этими свойствами? Обновление, постоянно поддерживаемое и питаемое, усваивается. От него и им истребляется ветхость, приобретенная падением; смерть вечная побеждается и умерщ­вляется вечною жизнию, живущей во Христе, источающеюся из Христа; жизнь — Христос водворяется в человеке.

Особенное действие слова Божия, описанное святым апосто­лом Павлом, имеют и Святые Тайны. Это — естественно! Как в слове Божием действует Христос, действует Святой Дух, дей­ствует Христос и Святой Дух, содействуя друг другу, действуя из единого, равночестного и единоестественного Им начала — Отца, так действуют Они и в Святых Тайнах. Живо слово Божие, возвестил великий Павел, и действенно, и острейше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до разде­ления души же и духа, членов же и мозгов, и судително по­мышлением и мыслем сердечным[363]. То же должно сказать о Свя­тых Тайнах! «Они входят в нашу сущность, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — для сохранения и очищения нас от всякой скверны, для отражения от нас всякого вреда. Если же встреча­ют в нас поддельное золото, то очищают его огнем суда, да не с миром осудимся в будущем веке; очищают болезнями и всяки­ми бедствиями»[364]. Причащающийся Святым Тайнам должен знать, что, приемля их, он суд себе яст и пиет[365], как сказал Апостол. Этот суд оправдывает проводящих жизнь богоугод­ную, раздает, расточает им духовные награды: он судит по­грешности тех, которых богоугождение недостаточно, врачует погрешности временными наказаниями во отвращение вечных; он поражает казнями, казнями страшными, тех, которые дер­зают приступать к Святым Тайнам, проводя жизнь произ­вольно греховную, противную заповедям Христовым.

На этом основании завещавается желающим приступить к Святым Тайнам тщательнейшее приуготовление. Да искушает же человек себе, говорит Апостол, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет[366]. Должно углубляться в самовоззрение, вни­мательно рассматривать, исследывать себя; должно очищать себя от согрешений, искоренять их из себя исповедию и покая­нием; должно исправлять уклонения от пути заповедей Хрис­товых, и самые тонкие, возвращением на этот путь, полагать в душе намерение всеусильно держаться этого пути, укреплять намерение чтением, изучением Слова Божия, теплейшими мо­литвами, учащенным причащением Святых Тайн. Должно рас­сматривать ничтожество, бедность, греховность, падение чело­веческие, с одной стороны, с другой — величие Божие, неизре­ченную благость Спасителя, предавшего за нас на убиение Свое Тело, на пролитие Свою Кровь, — неизреченную любовь Спа­сителя, питающего нас Своею Плотию и Кровию, этим пита­нием вводящего в теснейшее единение с Собою. От такого рас­сматривания и суждения себя является сокрушение сердца, приготовляется христианин к достойному принятию Святых Тайн искренним сознанием своего недостоинства. Такое рас­сматривание себя изложено святыми Отцами в молитвах ко причащению, которыми Отцы вспомоществуют нашему тупозрению и ожесточению, которыми они облекают души наши, как в брачные одежды, в смирение, столь возлюбленное Спа­сителю нашему. Смиряли себе вознесется[367], сказал Спаситель, и аще снесть от хлеба сего, жив будет во веки[368].

Достойное причащение Святых Тайн возможно только при постоянно благочестивой жизни или после решительного рас­каяния в жизни греховной и решительного оставления ее, зас­видетельствованного и запечатленного принесением покаяния по наставлению Святой Церкви. Рассеянная, невнимательная жизнь, не озаренная и не руководимая словом Божиим, на­правленная по представлениям собственного разума, по вле­чениям грехолюбивых сердца и тела, оставляя человеку тщет­ное имя христианина, лишает его основательного Богопознания и самопознания, лишает должного понятия о Святых Тайнах, лишает приличествующего приготовления перед при­нятием их, приличествующего настроения и состояния при принятии, необходимого хранения по принятии. Ядый и пияй недостойне суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня[369] не давая ему должной цены, не приготовив сосуда своего к принятию величайшего, святейшего сокровища. Со­кровище спасительнейшее есть вместе и сокровище самое страш­ное по неизреченной святыне своей. Не карал бы нас Суд Божий, если б мы проводили внимательную жизнь по запове­дям Христовым, тщательно исполняя их, тщательно врачуя упущения в исполнении покаянием. Лще быхом себе разсуждали, не быхом осуждены были[370]. Легкомыслие и недостаточно добродетельную жизнь карает Суд Божий, возбуждаемый не­достойным принятием Святых Тайн, карает с милосердием, карает казнями во времени с целию спасения в вечности. Су­дили же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся[371]. Исчисляя казни, которым коринфяне подвергались за недо­стойное причащение Святых Тайн при недостаточно богоугод­ной жизни, Апостол говорит: Сего ради, ради недовольно до­стойного причащения Святым Тайнам, в вас мнози немощни и недужни, и спят доволны[372], то есть значительное число умирает. Иное значение имеет недостойное причащение Святых Тайн при произвольно и намеренно греховной жизни, при впадении в смертные грехи, при неверии и при зловерии. Причащаю­щиеся в таком состоянии совершают преступление, навлекаю­щее казни уже не исправительные, казни решительные, на­влекающие вечную муку[373]. Преступление это равно преступле­нию, которое совершили убийцы Богочеловека[374], осыпавшие Его поруганиями, ударявшие по ланитам, покрывавшие заплеваниями Его лицо, истерзавшие тело Его жестоким биением, гвоздями, распятием. Иже аще яст, сказал великий Павел, хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни[375]. Страшно некое чаяние суда и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя. Отвергся кто закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает: колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и Кровь заветную скверну возмнив, еюже освятися, и Духа благодати укоривый[376]. Да искушает человек себе[377], да рассматривает себя, прежде нежели при­ступить к Святым Тайнам, — и, если он погряз в скверне греховной, да устранится страшного причащения, чтоб не на-вершить и чтоб не запечатлеть грехов своих самым тяжким грехом: надруганием над Святыми Тайнами Христовыми, над­руганием над Христом. Прежде дерзновенного вшествия на брак к Сыну Божию да позаботится о своей душевной ризе: она измывается, очищается от греховных пятен, каковы бы эти пятна ни были, неизреченною милостию Господа, при нашем покаянии. — Преподобный Марк Подвижник сделал следую­щее замечание: 4Между сеятвою и жатвою определено некото­рое пространство времени: по этой причине мы не веруем воз­даянию»[378]. Этого рода неверию подвергаются почти все прича­щающиеся недостойно. Приступая к Христовым Тайнам из смрада греховного, повергаясь в смрад греховный после при­нятия Тайн, не видя над собою немедленного наказания, они полагают, что никогда не последует никакого наказания. Оши­бочное заключение! Иудеям предсказана была решительная казнь за богоубийство; но она последовала чрез несколько де­сятков лет по совершении ужаснейшего преступления. Неизре­ченное милосердие и долготерпение Божие еще ожидало пока­яния их. Это милосердие и долготерпение ожидает и нашего покаяния. Казнь отсрочивается и отсрочивается, но она непре­менно постигнет нераскаянных, намеренных, упорных грешни­ков. Начало ее видим наиболее во внезапной смерти или в смерти, произведенною такою болезнию, которая отнимает воз­можность покаяния. Самая казнь выполняется в стране загроб­ной. Не льститеся, говорит Апостол, не обманывайте себя: Бог поругаем не бывает. Еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет: яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный[379].

Установлено Богочеловеком таинство Евхаристии сегодня, после вкушения преобразовательной пасхи и последовавшей за ней Вечери, пред исшествием на спасительные для нас стра­дания. Участниками Вечери были двенадцать апостолов. Вос­поминая и празднуя великое событие, Святая Церковь в Ве­ликий Четверток собирает в лоно свое чад своих к Божествен­ной Литургии, но полудни, необычно, в часы вечерние, чтоб совершение таинства и причащения Святым Тайнам последо­вало в те самые часы, в которые Господом совершено в пер­вый раз Таинство, возглашено приглашение к питанию Телом и Кровию Его. Таким образом великое событие, самою обста­новкою воспоминания о нем, живо напечатлевается в душах наших, и завещание Господа сие творите в Мое воспомина­ние[380] исполняется с особенною точностию. -«Господь, — пове­дает святой Василий Великий, заимствуя поведание из Свя­щенного Писания и Священного Предания, — хотя изыти на вольную и приснопамятную и животворящую Свою смерть в ночь, в нюже предаяше Себе за живот мира, прием хлеб на святые Свои и пречистые руки, показав Богу и Отцу, благо­дарив, благословив, освятив, преломив, даде Своим учеником и Апостолом, рек: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. Подобие и чашу от пло­да лозного прием, растворив, благодарив, благословив, освя­тив, даде святым Своим учеником и Апостолом, рек: Пиите от нея ecu, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы, и за многия изливаемая, во оставление грехов»[381]. Эти Тело и Кровь суть истинные Тело и Кровь Богочеловека, заим­ствованные Им от Пресвятой Девы; эти Тело и Кровь -— Божественны, как истинно соединенные с Божеством[382]. «Не вознесшееся тело, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — схо­дит с небес, а самые хлеб и вино претворяются в Тело и Кровъ Божий. Если же спросишь, каким образом это совершается? то довольно тебе услышать, что совершается это Святым Духом, так же, как Господь и от Святой Богородицы составил Себе и в Себе Плоть Духом Святым. Более — мы не знаем ничего: знаем только, что слово Божие истинно, действенно и все­сильно. Образ действия Его — неисследим»[383].

Сие творите в Мое воспоминание, сказал Спаситель мира избранным ученикам Своим, уединившись с ними в горнице для Тайной Вечери. И исполняется доселе повеление Господа во вселенной, во всех храмах, принадлежащих Православной Церкви. Какое всемогущее повеление! дано оно двенадцати простейшим рыбарям и мытарям, дано за смиренною, пред-смертною Вечернею, за которой произнесено много горьких предречений, долженствовавших немедленно исполниться, дано в тишине и сумраке вечера, в уединении горницы, составляв­шей верхнюю, отдельную часть дома, — действует по всей земле, действует чрез столетия, чрез тысячелетия. — Боже­ственная Литургия на всем протяжении своем всеми обрядами своими представляет ряд и цепь воспоминаний о Господе. Самое приготовление хлеба и вина к освящению начинается с этого воспоминания. Облеченный во все облачение священник, преж­де начатия Божественной Литургии, совершает проскомидию; так называется приношение хлеба и вина и приуготовление их в тот вид, который они должны иметь для совершения Литургии. Священник берет просфору, и знаменуя на ней копием знамение креста трижды, трижды произносит слова: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа»[384]. При дальнейших действиях он говорит, что Гос­подь яко овча на заколение ведеся, и яко агнец непорочен, прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих[385]. Далее воспоминаются различные события из страда­ний Господа. Приготовленные хлеб и вино, освященные свя­тейшими воспоминаниями, получают значение и название об­разов Тела и Крови Христовых[386]. Затем начинается Божествен­ная Литургия. По призвании архиереем или священником Святого Духа и по освящении образов, эти образы Тела и Крови Христовых пресуществляются в Тело и Кровь Христо­вы. Во время совершения великого Таинства воспевается песнь: Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, и молимтися, Боже наш. Песнь эта — повторение произнесенных Госпо­дом благословения, благодарения, хваления при освящении и пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Его на Тайной Вечери. Нет места для других слов при совершении великого Таинства. Таинство непостижимо, необъяснимо. Пред ним и ум человеческий, и ум ангельский должны благоговеть, от обильного благоговения — безмолвствовать. Если же допуще­ны слова и голос, то ими должно выражаться одно благодаре­ние и славословие, равносильные и ровнозначущие благого­вейному молчанию. Драгоценность дара, святость, возвышен­ность, Божественность дара могут быть необъяснимо объяснены одним благодарением и славословием Бога.

Величие Таинства возлагает на нас соответствующие обя­занности. Мы должны не только души, но и тела наши предста­вить в жертву живу, святу, благоугодну Богови[387]. Тело — Господвви, и Господь — телу[388]. Телеса ваша удове Христовы суть[389], говорит Апостол. Назначение человека по душе и по телу — быть обителию Богу[390], сосудом Божества[391]. Сообразно этому назначению должна быть настроена душа, должно быть на­строено тело. Невозможно, невозможно приять Бога в душу, заимствовавшую свое настроение от сатаны! невозможно при­ять Бога в тело, которым владычествуют нечистые вожделения. Воспрещено Богом такое приятие под страшными угрозами. Попирающие воспрещение Божие, попирающие величие Божие, попирающие Самого Бога совершают грех безмерной тяжести.

Освободим от дебелости, от греховных похотений, стре­млений, увлечений наше тело. Очистим душу как от тех стра­стей, которые принадлежат исключительно ей, — от гнева, сребролюбия, тщеславия и других подобных, так и от тех, которыми заражает ее тело, каковы чревонеистовство и сладо­страстие. Очистим дух от свойственной ему скверны, от мыс­лей ложных, богохульных, от ощущений неправильных, из чего составляется самообольщение, ослепление, умерщвление вечною смертию. Изработывается освобождение наше святою Истиною[392]. Изработывается освобождение и очищение наше воздержанием от излишества в пище и питии, бдением, мо­литвенными стояниями и коленопреклонениями, обузданием неосторожных и любопытных взора, осязания, слуха и про­чих телесных чувств, которыми грех входит в душу, осквер­няет и тело и душу. Изработывается освобождение и очище­ние наше Словом Божиим[393]. Напитаем себя чтением Слова Божия, оживим в себе, соделасм действующим Слово Божие деятельностию по воле и завещанию Господа, возвещаемыми нам Словом Божиим. Часто да возобновляются в памяти на­шей благочестивым размышлением и созерцанием страдания Спасителя нашего, Его смерть на Кресте, которою мы искуп­лены от вечной смерти, Его земная жизнь — это постоянное выражение смирения и любви, — проведенная среди лише­ний, преисполненная скорбями. Положим твердое намерение провести благоразумно и богоугодно наше краткое земное странствование. Проведем его в приготовлении себя к вечно­сти, в приготовлении на Суд Божий. Для этого необходима тщательная бдительность над собою, тщательное настроение себя по учению Евангелия, тщательное исправление упущений и уклонений покаянием. Страшны — ликование сынов мира, их непрерывающаяся рассеянность и многопопечительность о тленном, их упоение обольщением суетного мира. В этом со­стоянии — условие погибели. Уже отверзла на самопроиз­вольные жертвы свои вечная смерть темную, адскую пасть, готова пожрать и поглотить их при первом миновании попу­щения Божия, но миновании долготерпения Божия, ожидаю­щего покаяния грешников, при решительном отступлении Бога от нераскаянных грешников. Убоимся впадения в состояние, точно страшное! Устремим во времени и благовременно все силы наши к Богу нашему, чтоб усвоиться Ему навечно, и в усвоении Ему обрести наше спасение и блаженство во време­ни и в вечности. При таком жительстве, когда оно будет по­стоянно, и тем докажет верность нашу Богу, осеняет нас Бо­жественная благодать, укрепляет колеблющийся подвиг наш, изменяет и перерождает его, дарует нам подвиг новый, силь­ный, духовный, небесный: этим подвигом вводит нас в скорое и обильное преуспеяние. И при собственном подвиге — и соб­ственному подвигу человека содействует благодать, но не обна­руживая себя, — служитель Божий, хотя борется еще со стра­стями, но уже причащается достойно Тела и Крови Христо­вых, когда причащается их в сокрушении духа и в полном сознании своего недостоинства. Тело и Кровь Христовы со­действуют его подвигу, подвигу мученическому: они очищают и наказуют его по милосердому, Божественному суду своему, пожигая и истребляя в нем те скверны, которых он не может ни усмотреть, ни истребить сам собою. По осенений подвиж­ника благодатию, Тело и Кровь Христовы оживотворяют его, возбуждают в нем новые, доселе бывшие ему вовсе не извест­ными, духовные, высшие разумения и ощущения, открывают Божественные таинства, исполняют действий Святого Духа, доставляют смирение, не сравнимое, по глубине его и по про­изводимому им чудному успокоению, со смирением, достав­ляемым страданиями под гнетом страстей и падших духов. Прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем[394]. Господь — Дух, и человека, прилепляющегося к Господу, Господь соеди­няет с Собою, соделывает духом; несмотря на то человек этот остается в теле: человек этот соделывается духовным, заим­ствуя из Духа Господня духовные свойства, причем отделя­ются и отпадают от него, как струп от заживленной раны, свойства скотоподобные, которыми заразило его падение. Жительство по евангельским заповедям, молитва в сокруше­нии духа вводят в соединение с Господом: навершается это соединение Божественною благодатию и причащением всесвятых Божественных Тела и Крови Христовых.

Бог питал манною, падавшею с неба, избранный народ Свой - Израильтян, когда этот народ путешествовал по пу­стыне из Египта в Землю Обетованную: одожди им манну ясти, говорит Писание, и хлеб небесный даде им. Хлеб ангельский яде человек[395]. Хлебом этим прообразовался Христос, питающий Своим словом[396], Своею Плотию и Кровию христиан, странству­ющих в юдоли изгнания, шествующих и возносящихся в гор­нее отечество при многоразличных и многочисленных препят­ствиях, страданиях, бедствиях. Египет знаменует состояние человеческого падения, состояние порабощения греху и падшим духам. Изшествием из Египта изображается отвержение гре­ховной жизни, принятие веры во Христа, вступление в житель­ство по заповедям Христовым. Обетованная земля — небо; пу­тешествие по пустыне — земная жизнь; хлеб небесный — Хри­стос. Хлеб бо Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру[397]. Отцы ваши, говорит Христос новому Израилю о ветхом Изра­иле, ядоша манну в пустыни и умроша: сей есть хлеб сходяй с небесе, да, аще кто от него яст, не умрет[398] вечною смертиюни во время земной жизни, ни по разлучении души с телом смертию тела. Аминь.