О Святом Духе. К Амфилохию, епископу Иконийскому 4 страница

Но недоступное, о премудрые, тем наипаче да будет выше числа! Так и древнее благоговение Евреев особенными знаками начертывало неизглаголанное Божие имя, и тем показывало превосходство его над всеми именами. А если должно и счислять, то по крайней мере не надобно и в этом повреждать истины. Или молчанием почти неизреченное, или благочестно счисляй святое. Един Бог и Отец, и един Единородный Сын, и един Дух Святый. О каждой из Ипостасей возвещаем отдельно, но когда нужно будет счислять, тогда не попустим, чтобы невежественное счисление довело нас до понятия многобожия.

Мы счисляем не чрез сложение, от одного делая наращение до множества, и говоря: одно, два, три, или: первое, второе, третье. Аз Бог первый, и Аз по сих (Ис. 44, 6). О втором же Боге никогда не слыхали мы даже доселе. Поклоняясь Богу от Бога, и различие Ипостасей исповедуем, и остаемся при единоначалии, не рассекая богословия на раздробленное множество, потому что в Боге Отце и в Боге Единородном созерцаем один как бы образ, отпечатлевшийся в неизменности Божества. Ибо Сын во Отце, и Отец в Сыне, потому что и Сын таков же, каков Отец, и Отец таков же, каков Сын, и в этом Они — едино. Почему по отличительному свойству Лиц — един и един, а по общности естества Оба — едино.

А почему, хотя един и един, однако же не два Бога? Потому что царем именуется и образ царев, и не два царя, ибо ни держава не рассекается, ни слава не разделяется. Как одно державствующее над нами начало и одна власть, так и наше славословие одно, а не многие, потому что чествование образа переходит к первообразу. Но что здесь подражательно есть образ, cиe там естественно есть Сын. И как в искусственных произведениях подобие — в образе, так в Божием несложном естестве единение — в общении Божества.

Но един и Святый Дух, и о Нем возвещается отдельно, чрез единого Сына сочетавается Он с единым Отцем и Собою восполняет препетую и блаженную Троицу. Единение Его со Отцем и Сыном достаточно выражается тем, что Он не поставляется в один ряд со множеством тварей, но произносится отдельно. Ибо Он — не единый из многих, но единый. Как един Отец, и един Сын, так един и Святый Дух. Посему Он столько же далек от тварной природы, сколько единичное не подобно составному и имеющему в себе множество. Со Отцем же и Сыном постольку соединен, поскольку единица имеет свойство с единицею.

Но не из сего только заимствуются доказательства общения Его по естеству, а также и из тех мест, где говорится, что Он от Бога, не как и все от Бога, но как исходящий от Бога, исходящий не чрез рождение, подобно Сыну, но как Дух уст Божиих. Без сомнения же, и уста — не член, и Дух — не рассеивающееся дыхание, а напротив того, и уста разумеются боголепно, и Дух есть сущность живая, владычица святыни, из чего хотя открывается Его единение с Богом, но образ исхождения остается неизъяснимым.

Он называется и Духом Христовым, как соединенный со Христом по естеству. Посему кто Духа Христова не имать, сей несть Егов (Рим. 8, 9). Поэтому Он один достойно прославляет Господа. Ибо Господь сказал: Он Мя прославит (Ин. 16, 14), не как тварь, но как Дух истины, ясно показывающий в Себе истину, и как Дух премудрости, в величии Своем открывающий Христа, Божию силу и Божию премудрость. А как Утешитель, Он показывает в Себе благость пославшего Его Утешителя, и в достоинстве Своем являет величие Того, от Кого исшел. Посему есть слава какая–то естественная, как слава солнца — свет, и есть слава какая–то внешняя, рассудительно воздаваемая достойным, по свободному произволению. Но и сия опять двояка. Ибо сказано: сын славит отца, и раб господина своего (Мал. 1, 6). Итак, одна из них, рабская, воздается тварью, а другая, скажу так, домашняя (????????), совершается Духом. Ибо Господь, как о Себе сказал: Аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал ecu Мне, да сотворю (Ин. 17, 4), так и об Утешителе говорит: Он Мя прославит, яко от Моего приимет, и возвестит вам (Ин. 16, 14). И как прославляется Сын Отцем, Который говорит: и прославих, и паки прославлю (Ин. 12, 28), так прославляется Дух, по причине общения с Отцем и Сыном, и по свидетельству Единородного, Который говорит: всяк грех и хула отпустится вам человеком: а яже на Духа хула, не отпустится (Мф. 12, 31).

Но как скоро при содействии просвещающей силы устремляем взор на красоту Образа Бога невидимого и чрез нее возводимся к превосходящему всякую красоту созерцанию Первообраза, неотлучно соприсутствует при сем Дух ведения, Который любозрителям истины в Себе Самом подает тайнозрительную силу к созерцанию Образа, и не вне Себя показывает Его, но в Себе Самом вводит в познание. Ибо как никтоже знает Отца, токмо Сын (Мф. 11, 27), так никтоже может рещи Господа Иисуса, точию в Духе Святом [1] (1 Кор. 12, 3). Ибо не сказано: Духом (??? ?????????), но: в Духе (?? ????????). И: Дух есть Бог: и иже кланяется Ему , в Духе и истине достоит кланятися (Ин. 4, 24), как написано: во свете Твоем, то есть, в просвещении Духа, узрим свет (Пс. 35, 10), — свет истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир (Ин. 1, 9). Посему Дух в Себе показывает славу Единородного, и в Себе сообщает истинным поклонникам ведение Бога. Поэтому путь боговедения — от единого Духа, чрез Единородного Сына, к единому Отцу. И обратно, естественная благость, и естественная святыня и царское достоинство от Отца, чрез Единородного, простираются на Духа.

Таким образом и Ипостаси исповедуются, и благочестивый догмат единоначалия не падает. А те, которые допускают подчисление, говоря: первое, второе и третье, да будут признаны вводящими в нескверное христианское богословие многобожие эллинского заблуждения. Ибо это ухищренное введение подчисления ни к чему иному не ведет, а только к тому, чтобы исповедывать Бога первого, второго и третьего. Но для нас достаточно порядка предложенного Господом, кто перемешивает оный, тот погрешит не менее, чем и сии нечестивцы.

Итак достаточно сказано о том, что естественное общение нимало не нарушается подчислением, как погрешительно думают сии люди. Но сделаем снисхождение человеку упорному и суемудренному и уступим, что второе после чего–нибудь называется так в смысле подчисления сему чему–нибудь. И посмотрим, что выходит из сего положения. Сказано: первый человек, от земли перстен: вторый человек, Господь с небесе (1 Кор. 15, 47). И в другом месте сказано: не прежде духовное, но душевное, потом же духовное (1 Кор. 15, 46). Поэтому, если второе подчисляется первому, а подчисляемое малоценнее того, чему подчисляется, то, по вашим словам, духовный человек малоценнее душевного, и небесный — перстного.

Глава 19

Ответ утверждающим, что Духа прославлять не должно.

«Пусть так, — говорят они, — но из сего не следует, что и слава непременно принадлежит Духу, почему и мы должны превозносить Его славословиями». Итак откуда возьмем доказательства, что достоинство Духа превыше всякого ума, когда общение с Ним Отца и Сына почитают они неудостоверительным свидетельством сего достоинства? По крайней мере, обратив внимание на знаменование имен, на величие действований Духа и также на благодеяния, какие оказывает Он нам, лучше же сказать, всей твари, можем, в некоторой мере, составить себе понятие о величии Его естества и о неизреченном Его могущество.

Он называется Духом, как: Дух есть Бог (Ин. 4, 24), и: Дух лица нашего, помазанный Господь (Плач. 4, 20). Называется Святым, как свят Отец и свят Сын. Ибо в тварь привносится святыня совне, а в Духе святость восполняет естество, почему Он есть не освящаемый, но освящающий. Называется благим, как благ Отец и благ Рожденный от Благого. Называется правым, как прав Господь Бог (Пс. 91, 16), потому что Он — источная истина и источная правда, по неизменяемости Своей сущности не имеет отступлений и уклонений в ту и другую сторону. Называется Утешителем, как и Единородный, Который Сам говорит: Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам (Ин. 14, 16). Так у Духа имена общие с Отцем и Сыном, и Он имеет сии наименования по естественному с Ними единению. А иначе почему же мог бы иметь? Еще называется владычним и Духом истины, и Духом премудрости. Дух Божий сотворивый мя (Иов. 33, 4). И о Веселеиле сказано, что наполнил его Бог духом Божиим премудрости, и смышления, и ведения (Исх. 31, 3). Таковы имена, так они высоки и велики, однако же не выражают никакого преизбытка славы!

А каковы действования? Неизреченны по величию, неисчислимы по множеству. Ибо как представим мыслью то, что за пределами веков? Каковы были действования Духа прежде мысленной твари? Сколь многочисленны благодеяния Его к твари? Какое могущество на времена грядущая? Ибо Дух был, был прежде веков, был купно со Отцем и Сыном. Поэтому, если и представишь что за пределами веков, то найдешь, что оно после Духа. А если представишь в уме творение, то Силы небесные утвердились Духом, под утверждением же, очевидно, должен ты разуметь неудобоизменность в навыке к благому. Ибо от Духа даровано Силам и общение с Богом, и неуклонность ко греху, и пребывание в блаженстве. Пришествие Христово! и Дух предшествует. Явление во плоти! и Дух неотлучен. Действия сил, дарования исцелений — от Духа Святого. Бесы были изгоняемы Духом Божиим, диавол приведен в бездействие — в соприсутствии Духа, искупление грехов — по благодати Духа. Ибо омыстеся и освятистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Святым (1 Кор. 6, 11). Присвоение нас Богу — чрез Духа. Ибо посла Бог Духа Сына Своего в сердца наша, вопиюща: Авва Отче (Гал. 4, 6). Воскресение из мертвых — действием Духа. Ибо послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли (Пс. 103, 30). Если кто под творением захочет разуметь оживотворение разрушившегося, то ужели не велико действование Духа, Который устраивает нам жизнь из воскресения и восстанавливает души наши для духовной жизни? И если творением будет названо здешнее преобразование в лучшее тех, которые пали вследствие греха (ибо и так употребляется слово cиe по обыкновению Писания, например, когда говорит Павел: аще кто во Христе, нова тварь (2 Кор. 5, 17), то и здешнее обновление и здешний переход от жизни земной и страстной к жительству небесному, совершаемый в нас чрез Духа, приводят душу нашу в крайнее удивление.

Чего же побоимся после этого? Неужели того, чтобы избытком чествования не превысить достоинства? Или, напротив того, чтобы понятия о Духе не унизить, хотя, по–видимому, скажем о Нем самое великое, что только произносится человеческою мыслью и человеческим языком? Cиe говорит Дух Святый, потому что cиe говорит Господь: сниди, и или с ними, ничтоже разсуждая: зане Аз послах их (Деян. 10, 20). Неужели это — слова униженного и презренного? Отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на неже призвах их (Деян. 13, 2). Ужели говорит так раб? И Исаия сказал: Господь посла мя, и Дух Его (Ис. 48, 16). И: сниде Дух Господа, и настави их (Ис. 63, 14). А слово: наставление, принимай опять не в низком значении. Ибо Писание свидетельствует, что это есть Божие дело. Сказано: наставил ecu, яко овцы, люди Твоя (Пс. 76, 21), и: наставляяй, яко овча, Иосифа (Пс. 79, 1), и: настави я на упование, и не убояшася (Пс. 77, 53). Посему, когда услышишь: егда приидет Утешитель, Той воспомянет вам, и наставит на всяку истину (Ин. 16, 13; 14, 26), тогда слово наставление разумей, как научен, и не подкапывай понятия.

Но говоришь: «и ходатайствует о нас (Рим. 8, 26). Посему сколько проситель ниже благодетеля, столько и Дух по достоинству далек от Бога». Но разве не слыхал ты об Единородном, что Он есть одесную Бога, и ходатайствует о нас (Рим. 8, 34)? За то, что Дух в тебе (если только совершенно в тебе), и за то, что нас ослепленных учит и наставляет избранию полезного, ты не искажай благочестивого и святого о Нем верования. Ибо крайняя мера непризнательности — человеколюбие благодетеля обращать в предлог к неблагодарности.

Посему не оскорбляйте Духа Святаго (Еф. 4, 30). Слышите, что говорит начаток мучеников — Стефан, укоряя народ непокорный и не подчиняющийся. Вы присно Духу Святому противитеся (Деян. 7, 41), говорит он. И еще Исаия: разгневаша Духа Святаго, и обратися им на вражду (Ис. 63, 10). И в другом месте: дом Иаковль разгнева Дух Господень (Мих. 2, 7). Не выражает ли это полновластного могущества? Предоставляю суду читающих, какие понятия о Духе должны иметь слышащие cиe. Как об орудии ли, как о чем ли подчиненном, равночестном твари и нам сослужебном? Или благочестивым весьма тяжело и единым словом поползнуться на такую хулу? Рабом ты называешь Духа? Но сказано: раб не весть, что творит господь его (Ин. 15, 15), а Дух так же весть Божия, как и дух человека — яже в человеце (1 Кор. 2, 11, 12).

Глава 20

В ответ утверждающим, что Дух — ни в рабском, ни в господском чине, но в чине свободных.

Говорят, что «Дух — не раб и не Господь, но свободен». Удивительно бесчувствие, жалко бесстрашие — утверждающих это! Что более оплакивать в них? невежество ли? или хульничество? Богословские догматы унижают они человеческими примерами и здешний обычай, по которому иное различие достоинств, стараются применить к Божию неизреченному естеству, не размышляя, что у людей никто не раб по естеству.

Ибо люди или насильственно приведены под иго рабства, как в пленениях, или поработились по бедности, как Египтяне Фараону, или, по какому–то мудрому и таинственному домостроительству, худшие из детей, словом отцев осуждены рабствовать благоразумнейшим и лучшим, и это иной правдивый исследователь событий назовет даже не осуждением, а благодеянием. Ибо тому, кто по недостатку благоразумия от природы не имеет в себе начальственного, полезнее стать достоянием другого, чтобы им управлял рассудок владетеля, как колесницею, которой дан возница, и кораблем, на котором при кормиле сидит кормчий. Поэтому Иаков по благословению отца — господин Исаву, чтобы неразумный, не имея собственного своего попечителя — ума, против воли воспользовался благодеяниями благоразумного. И Ханаан отрок раб будет братиям (Быт. 9, 25), потому что неспособен сам собою научиться добродетели, имея у себя отцом несмысленного Хама. Вот по каким причинам бывают здесь рабы, а свободны те, которые избегли бедности, или войны, или не имеют нужды в попечительство других. Поэтому, хотя один называется властелином, а другой рабом, однако же все мы сослужители и по взаимной равночестности одного с другим, и как достояние Сотворившего нас.

А там, что возможешь освободить от рабства? Ибо вдруг и создано, и предустроено к тому, чтоб быть рабским. Небесные не начальствуют друг над другом, потому что нет у них страсти к преобладанию, но все покорны Богу, Ему, как Владыке, воздают должный страх, и как Создателю — подобающую славу. Ибо сын славит отца, и раб господина своего. И Бог непременно требует одного из двух. Ибо говорит: аще Отец есмь Аз, то где слава Моя? и аще Господь есмь Аз, то где есть страх Мой (Мал. 1, 6)? И весьма жалка была бы жизнь, если бы не состояла под надзором Владыки. Те отступнические силы, которые, вознесши выю против Бога Вседержителя, отказываются от рабства, поступают так не по иному устройству природы, а по непокорности своей Сотворшему. Поэтому кого называешь ты свободным? Того ли, кто не имеет над собою царя? того ли, кто сам не имеет силы начальствовать над другим, и не терпит, чтоб над ним начальствовали? Но между существами нет подобной природы, и думать так о Духе — явное нечестие. Почему, если Он создан, то, без сомнения, рабствует наряду со всеми тварями. Ибо сказано: всяческая работна Тебе (Пс. 118, 91). А если Он выше твари, то соучастник в царской власти.

Ответ утверждающим, что Святого Духа не должно ставить наряду с Отцем и Сыном.

Говорят: «не надобно с Отцем и Сыном ставить наряду Святого Духа, потому что Он и по естеству Им чужд, и по достоинству Их ниже». — Справедливо можно отвечать им апостольским словом: повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян. 5, 29). Ибо, если Господь, предавая заповедь о спасительном крещении, ясно повелел ученикам крестить вся языки во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19), не гнушаясь общения с Духом, они же говорят, что не надобно ставить Духа наряду с Отцем и Сыном, то не явно ли противятся они Божию повелению?

Если утверждают, что таковое сочетание у Господа не означает какого–либо общения и единения, то пусть скажут, как приличнее разуметь оное, и какой найдется у них другой, более свойственный, образ единения? Впрочем, если Господь, заповедуя о крещении, не соединял с Собою и с Отцем Духа, то да не обвиняют и нас в сем соединении, потому что мы не придумываем и не говорим ничего иного с Господом. А если там Дух соединен с Отцем и Сыном, и никто не дойдет до такого бесстыдства, чтобы утверждать что–нибудь иное, то и в этом случае да не обвиняют нас, что следуем написанному.

Но на нас обращено уготование брани, на нас устремлена всякая мысль, и языки хулителей мечут здесь стрелы с большим напряжением, нежели христоубийцы метали камни на Стефана. Да не скроется же то, что нападения их имеют в нас только видимый предлог, в действительности же устремлены в высоту. Посему, хотя на нас видимо готовят боевые снаряды и засады, против нас призывают друг друга на помощь, чтобы всякому показать свою опытность или силу, однако же целью их нападений служить вера, и у всех противников и врагов здравого учения одно общее намерение — поколебать твердыню веры во Христа, ниспровергнув и истребив апостольское предание. По сей–то причине, как наружно честные должники, громко требуют доказательств из Писаний и отвергают не подтвержденное Писанием свидетельство отцов, как не имеющее никакой силы.

Но мы не отступимся от истины, не предадим ее из робости. Ибо если Господь сочетание Святого Духа с Отцем предал, как необходимый и спасительный догмат, они же рассуждают иначе, отделяют, отторгают Духа и низводят Его в природу служебную, то не правда ли, что они хулу свою ставят выше Владычней заповеди? Поэтому, оставив все споры, рассмотрим сообща с ними, что есть у нас под руками.

Почему мы христиане? — Всякий скажет: по вере. А каким образом спасаемся? Таким, что возрождаемся, именно же, благодарю подаваемою в крещении. Ибо чем иначе спастись? — Неужели, познав cиe спасение, утвержденное Отцем и Сыном, и Святым Духом, отступимся от принятого нами образа учения? Великого сокрушения было бы достойно, если бы теперь оказались мы более далекими от своего спасения, нежели когда уверовали, если бы теперь отреклись от того, что тогда приняли. Равна потеря — умереть ли не сподобившись крещения, или принять такое крещение, в котором недостает чего–либо одного из преданного. А кто не сохраняет навсегда того исповедания, какое произнесли мы при первом нашем введении, когда, освободившись от идолов, приступили к живому Богу, и кто не содержит его в продолжение всей своей жизни, как безопасного хранилища, тот сам себя делает чуждым обетований Божиих, поступая вопреки собственному своему рукописанию, какое дал в исповедании веры. Ибо, если крещение для меня — начало жизни, и этот день, день паки бытия, первый из дней, то очевидно, что всего драгоценнее и то слово, которое произнес я в благодати сыноположения. Итак неужели, обольстившись убеждениями таких людей, изменю тому преданию, которое вводит меня в свет, даровало мне познание о Боге, и чрез которое стал чадом Божиим я, бывший дотоле врагом Божиим по причине греха? Напротив того, и себе желаю отойти ко Господу с сим исповеданием, и им советую соблюсти неповрежденную веру до дня Христова, сохранить Духа неотлучным от Отца и Сына, учение о крещении соблюдая и в исповедании веры и в исполнении славы.

Глава 21

Свидетельства из Писания об именовании Духа Господом.

И нужно ли в спорах о понятиях унизительных домогаться словом неславной победы, когда, представив понятия досточестнейшие, можно доказать неоспоримое превосходство славы? Но если скажем, чему научены мы Писанием, то, может быть, духоборцы возопиют громко и сильно, и устремятся на нас, заткнув уши, взяв камни, или обратив в оружие все, что ни попадется кому в руки. Впрочем мы не должны предпочитать истине свою безопасность.

Итак у Апостола нашли мы: Господь же да исправит сердца ваша в любовь Божию, и в терпение Христово ради скорбей (2 Сол. 3, 5). Кто же сей Господь, исправляющий в любовь Божию и ради скорбей в терпение Христово? Пусть отвечают нам порабощающие Духа. Если бы речь была о Боге Отце, то непременно было бы сказано: Господь же да исправит вас во любовь Свою. И если бы говорилось о Сыне, то было бы приложено: в терпение Свое. Поэтому пусть сыщут, какое иное лице достойно того, чтобы почтить его наименованием Господа.

А подобно сему сказанное в другом месте: вас же Господь да умножит, и да избыточествит любовию ко всем, якоже и мы ко вам, во еже утвердити сердца ваша непорочна в святыни, пред Богом и Отцем нашим, в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его (1 Сол. 3, 12. 13). Какого Господа умоляет Апостол пред Богом и Отцем нашим, в пришествие Господа нашего, во еже сердца всех находящихся в Солуни утвердити непорочна, как утвержденные во святыни? Пусть ответят нам те, которые поставляют Духа Святого наряду с служебными духами, посылаемыми в служение.

Но они ничего не могут ответить. Потому пусть выслушают другие свидетельства, в которых также ясно именуется Дух Господом. Сказано: Господь же Дух есть (2 Кор. 3, 17). И еще: якоже от Господа [1] Духа (2 Кор. 3, 18). Но чтобы не оставалось никакого предлога к противоречию, предложу собственное изречение Апостола: даже бо до сего дне тожде покрывало во чтении ветхаго завета пребывает неоткровенно, зане о Христе престает. Внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало. Господь же Дух есть (2 Кор. 3, 14–17). Что cиe значит? То, что останавливающийся на голом разумении буквы и коснеющий в подзаконных соблюдениях, таким иудейским толкованием буквы закрывает сердце свое как бы некоторым покровом, подвергается же этому по незнанию, что телесное соблюдение закона престает в пришествие Христово, когда прообразования перешли уже в действительность. Ибо не нужными делаются светильники при явлении солнца, бездействен закон и умолкают пророчества, как скоро воссияла истина. Кто возмог проникнуть в глубину законного разумения и, неясность буквального смысла расторгнув как некоторую завесу, взошел в смысл таинственный, тот подражает Моисею, который, во время собеседования с Богом, снимал с себя покрывало, и сам обращаясь от буквы к духу. По сей–то причине покрывалу на лице Моисеевом соответствует неясность подзаконных учений, обращению же Моисея, и именно обращению ко Господу — духовное созерцание. Поэтому, кто при чтении Закона отбрасывает букву, тот обращается ко Господу (Господом же называется теперь Дух), и он делается подобным Моисею, у которого лице было прославлено вследствие Божия явления. Как лежащее вместе с цветными веществами от разливающихся вокруг цветных лучей само окрашивается, так и тот, кто ясно вник в Дух, от славы Его преобразуется до просветления, озаряя сердце истиною Духа, как бы некоторым светом. И cиe–то значит преображаться от славы Духа в собственную свою славу, не скудно и не едва приметно, но в такой мере, в какой свойственно просвещенному Духом.

Не стыдно ли тебе, человек, Апостола, который говорит: храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16)? Неужели бы согласился он когда–нибудь рабское жилище почтить наименованием храма? И что еще? Называющий Писание богодухновенным, потому что оно написано по вдохновению Святого Духа, неужели употребляет речения оскорбляющие и унижающие Духа?

Глава 22

Из того, что Дух подобно Отцу и Сыну недоступен для созерцания, заключение об естественном общении Духа с Отцем и Сыном.

Превосходство естества в Духе познается не только из того, что Он с Отцем и Сыном имеет те же наименования и общение в действованиях, но и из того, что подобно Им недоступен для созерцания. Что сказано об Отце, как о превышающем человеческое разумение, и что сказано о Сыне, то же самое Господь говорит и о Святом Духе. Отче праведный, и мир Тебе не позна (Ин. 17, 25), а миром называется здесь не состав неба и земли, а эта привременная жизнь, подлежащая тысячам перемен. И о Себе беседуя, говорит: еще мало, и мир ктому не увидит Мене, вы же увидите Мя (Ин. 14, 19), и здесь опять именует миром тех, которые преданы вещественной и плотской жизни, доверяют в истины одним глазам и, не веря воскресению, никогда не увидят Господа нашего сердечными очами. Но то же самое сказал Он и о Духе. Дух истины, Егоже мир не может прияти, яко не видит Его, ниже знает Его, вы же знаете Его, яко в вас пребывает (Ин. 14, 17). Ибо плотский человек, у которого ум не упражнялся в созерцании, лучше же сказать, весь, как в тине, погребен в плотском мудровании, не может воззреть на духовный свет истины. Поэтому мир, то есть, жизнь порабощенная плотским страстям, не приемлет благодати Духа, как больной глаз — света солнечных лучей. А ученикам Своим, о которых Господь засвидетельствовал, что они, следуя учениям Его, имеют чистоту жизни, дает Он и силу быть тайнозрителями и созерцателями Духа. Ибо говорит: уже вы чисти есте, за слово, еже глаголах вам (Ин. 15, 3). Посему мир не может прияти, яко не видит Его: вы же знаете Его, яко в вас пребывает. То же говорит и Исаия: утверждаяй землю, и яже на ней, и даяй дыхание людем, иже на ней, и Дух ходящым [1] на ней (Ис. 42, 5). О попирающих земное и о ставших выше него свидетельствует пророк, что они достойны дара Святого Духа. Посему чем должно признать Того, Кто не вместим для мира, и созерцаем одними святыми, по причине чистоты их сердца? или какие чествования приличны Ему?

Глава 23

О том, что перечисление принадлежащего Духу есть славословие Ему.

О прочих Силах верим, что каждая находится в определенном месте. Ибо Ангел, представший Корнилию, не был в то же время и у Филиппа (Деян. 8, 26; 10, 3), и Ангел, беседовавший с 3ахариею у олтаря кадильнаго (Лк. 1, 10), не занимал в то же время свойственного ему места на небе. О Духе же веруем, что Он в одно время действует в Аввакуме и в Данииле в Вавилонии (Дан. 14, 33. и проч.), вместе и с Иеремиею в кладе (Иер. 20, 2), и с Иезекиилем на Ховаре (Иез. 1, 1). Яко Дух Господень исполни вселенную (Прем. 1, 7). И: камо пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего камо бежу (Пс. 138, 7)? И пророк говорит: зане Аз с вами есмь, глаголет Господь и Дух Мой настоит посреде вас (Агг. 2, 5, 6). Каким же должно признавать естество Того, Кто вездесущ и соприсущ с Богом? Всеобъемлющим ли или объемлемым частными местами, каково, по указанию Писания, естество ангельское? Но никто не скажет последнего.

Как же не превознесем и не прославим Того, Кто божествен по естеству, не вместим по величию, могуществен по действиям, благ в действиях? А я не в ином чем поставляю славу, как в исчислении чудес, Ему принадлежащих. Поэтому, или пусть эти люди предпишут нам не помнить благ, даруемых Духом, или пусть описание принадлежащего Духу необходимо будет признано совершением высочайшего славословия, ибо не иначе можем славить Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, и Единородного Его Сына, как перечисляя, по мере сил, Его чудеса.

Глава 24

Обличение в несообразности тех, которые не славят Духа, заимствованное из сравнения Его с прославляемыми тварями.

Притом славою и честью увенчан вообще человек, а по обетованиям уготованы слава и честь и мир всякому делающему благое (Рим. 2, 10). Есть какая–то слава собственно принадлежащая Израилю, сказано: их всыновление, и cлaвa, и служение (Рим. 9, 4). Псалмопевец говорит и о своей какой–то славе: егда воспоет Тебе слава моя (Пс. 29, 13). И еще: востани слава моя (Пс. 107, 2). А есть некая слава солнцу, луне, и звездам (1 Кор. 15, 41), по слову же Апостола: и служение осуждения — для славы (2 Кор. 3, 9). При таком числе прославляемых, тебе хочется, чтобы один Дух был всех менее прославляем? Однако же сказано, что служение Духа — в славе (2 Кор. 3, 8). Почему же Сам Он недостоин прославления? И хотя велия слава праведного, по словам псалмопевца (Пс. 20, 6), однако же, по твоему мнению, нет никакой славы Духа. Как же не явная опасность — навлечь на себя такими словами неизбежный грех? Если человек, спасающийся делами правды, прославляет и боящихся Господа, то тем менее должен лишать подобающей славы Духа.

Говоришь: «пусть будет славим, но не с Отцем и Сыном». — Какое же основание придумывать для Духа новое место, оставив то, которое определено Господом, и лишать общения в славе Того, Кто везде присоединен к Божеству, в исповедании веры, в крещении искупления, в действии сил, в обитании святых, в благодатных дарах покорным? Ибо вообще нет дара, который бы без Святого Духа нисходил к твари, так что, как научены мы в Евангелии Господом и Спасителем нашим, и простого слова в защищение веры Христовой невозможно сказать без содействия Духа (Мф. 10, 20). Не знаю, какой же причастник Святого Духа, опустив из вида все это, и забыв об общении Духа во всем, согласится отторгать Его от Отца и Сына? Да и куда причтем Его? к тварям ли? Но вся тварь рабствует, и Дух освобождает. Ибо идеже Дух Господень, ту свобода (2 Кор. 3, 17).

И поскольку многое можно сказать в подтверждение, что Духа Святого не должно причислять к тварной природе, то речь о сем отложу до другого времени. Ибо если, сообразно с важностью предмета, станем приводить собственные свои доказательства и решать возражения противников, то потребуется продолжительное слово, и могли бы мы наскучить читателям многословием книги. Почему, сберегая cиe для особого сочинения, буду держаться настоящего предмета.

Итак рассмотрим подробно. Дух благ по естеству, как благ Отец и благ Сын, а тварь в избрании благого причастна только благости. Дух ведает глубины Божии, а тварь только чрез Духа приемлет откровение тайн. Дух оживотворяет вместе с животворящим все Богом и дающим жизнь Сыном. Ибо сказано: воздвигий Христа из мертвых, оживотворит мертвенная телеса ваша, живущим Духом Его в вас (Рим. 8, 10). И еще: овцы Моя гласа Моего слушают, и Аз живот вечный даю им (Ин. 10, 27, 28). Но сказано также: и Дух животворит (1 Кор. 15, 45). И еще сказано: Дух жизнь [1] правды ради (Рим. 8, 10). И Господь свидетельствует, что Дух оживлет, плоть не пользует ничтоже (Ин. 6, 63). Посему как же Духа, соделав чуждым животворящей силы, присоединим к природе, еще требующей жизни? Кто такой любитель споров, так не причастен небесного дара, так мало вкусил добрых Божиих глаголов, до того лишен вечных надежд, чтобы Духа, поставив вне Божества, сопричислил к твари?