Неопубликованные источники 2 страница

Вопрос: «Меня иногда смущали мысли о том, что мона­шество уклонилось от своего идеала». Ответ: «Да, да уклонилось, однако диаволу и это не очень нравится, коли он так восстает против современно­го монашества. Этим монашеством держится весь мир. Когда монашества не будет, то настанет Страшный Суд» (преп. Варсонофий, 5, с. 14, от 22.01.1908).

...Вы пришли сюда искать Бога, и все ищут Бога. Найти Бога — это цель монашеской жизни... можно и жить в монастыре, да не быть монахом, ничего не достигнуть... Все ищут Бога. Вот и художники в области поэзии, живописи, особенно музыки, — все желают найти Бога. Да не так искали. Как искать Бога? Соблюдением заповедей, особенно смирением, поступать в монастырь. А они не хотели соблю­дать заповеди, особенно не хотели смиряться, хотели пройти как-либо переулками, поближе, покороче. Знаете стихотворение Пушкина «Пророк»? Там он говорит: «В пустыне мрачной я влачился». Пустыня — это жизнь, он это понимал, что жизнь — пустыня. Влачился, да прямо ползал всем телом. Далее: «И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился». Затем Пушкин рисует картину посвящения ветхо­заветного пророка. Кажется, говорится так, что он постиг и «Херувимов горнее стремленье и гад морских подводный ход». Ангелы чисты, они только «горняя мудрствуют». А у нас есть и гад морских подводный ход. Эти два течения идут в нас параллельно. Но должно стараться только «горняя мудр­ствовать». Это не сразу достигается, а только ход морских будет все тише, и можно достигнуть того, что будет только одно горнее стремленье, а те гады нырнут в бездну и исчезнут. Да, этого можно достигнуть. Вот, я вам и гово­рю: смиряйтесь и смиряйтесь (преп. Варсонофий, 5, с. 28, от 18.02.1908).

В Святом Писании, например, в Апокалипсисе и даже в Ветхом Завете, встречается слово «острова». Например, и острова будут уповать на Бога... (Ис. 51, 5). Как «ост­рова» могут уповать? Под словом «острова» разумеются монастыри. А означает весь текст то, что к пришествию антихриста разве в монастыре еще сохранится вера... (преп. Варсонофий, 5, с. 98, от 01.01.1909).

Бояться надо только греха... А боязливых, сказано в Священном Писании, не любит Бог (Ср.: Сир. 2, 12), монах не должен быть боязлив, труслив, а должен возлагать на Бога надежду. Почему Бог не любит боязливых и трусли­вых? Потому что они близки к унынию, отчаянию, а это смертные грехи; боязливый и трусливый — на краю про­пасти. Истинный монах должен быть чужд такого устрое­ния... (преп. Варсонофий, 5, с. 58, от 29.06.1908).

<У Игнатия Брянчанинова> все на одном и том же, на молитве Иисусовой. Какая ширина! Теперь вы видите это. А прежде, может быть, видели в монашестве, как и боль­шинство мирских, одну редьку, квас и глубочайшее неве­жество. Да и понятно. «Чашу жизни вкусите и видите, яко благ Господь». Да, надо вкусить, и тогда уже увидишь, какое блаженство... (преп. Варсонофий, 5, с. 60, от 10.07.1908).

Святой Иоанн Лествичник говорит: «Ангелы — свет монахам, монахи — свет миру». Вспомните, что мы должны быть светом миру, что наше грядущее назначение — быть царями и священниками. Вспомните, как милостив Господь, призвавший нас в эту святую обитель. Сами посудите, ка­кие дела мы творили, как жили до призвания нашего сю­да, в эту святую обитель... (преп. Варсонофий, 5, с. 79—80, от 08.11.1908).

.Монашество... есть блаженство, какое только возможно для человека на земле, выше этого блаженства нет ничего. И это потому, что монашество дает ключ ко внутренней жизни. Блаженство внутри нас, надо только открыть его. Полное блаженство на небе, в будущей жизни оно только продолжается... (преп. Варсонофий, 5, с. 106, от02.02.1909).

Не все монашество заключается в подряснике да каше. Надел подрясник, стал есть кашу — и думает: я теперь стал монахом. Нет! Одно внешнее не принесет никакой пользы. Правда, нужно и носить монашескую одежду, и поститься, но это не все! Лампа, пока не горит, не оправды­вает своего назначения — светить. Пожалуй, ее кто-либо и толкнет, и разобьет в темноте. Чего же не достает? — Огонька! Правда, необходимы и фитиль, и керосин, но раз нет огня, если она не зажжена, она не принесет никому пользы. Когда же она зажжена, сразу польется свет. Так в монашестве: одна внешность не приносит пользы, не обходим внутренний огонек. Отец Анатолий говорил, что монашество есть сокровенный сердца человек... (преп. Варсонофий, 5, с. 72, от 16.10.1908).

Что такое монах? Монах есть исполнитель всех запове­дей Божиих. А все заповеди сводятся к двум: 1. Возлюби Бога всем сердцем твоим, всею душою и всею крепостью твоею и 2. Ближнего твоего, яко сам себя. Эти две запове­ди совмещают в себе весь закон и заповеди Божий. Ангелы на небесах преуспевают в любви. Вся жизнь монаха долж­на быть — любовь. Наши великие старцы: о. Лев, о. Макарий, о. Амвросий, о. Анатолий действительно и имели эту любовь (преп. Варсонофий, 5, с. 128—129, от 08.11.1909).

...Всегда надейтесь только на Бога, но никак не на человека. Тогда всякое зло будет отпадать от вас, как отруб­ленная ветка... (преп. Варсонофий, 5, с. 130, от 14.11.1909).

Есть два монашества: внешнее и внутреннее..., внеш­нее, так называемое клобуковое монашество, приобрести легко, как святой Иоанн Лествичник пишет: сделать внеш­него монаха легко, но трудно сделаться внутренним мо­нахом. Это внутреннее монашество может быть даже в миру, хотя именно «только может». И об этом-то внутрен­нем монашестве теперь так редко говорят, почти не имеют никакого понятия... (преп. Варсонофий, 5, с. 130, от 14.11.1909).

С юных лет Господь привел тебя в лик избранниц своих, монастырь Он указал тебе самый удобный ко спасе­нию, не лишил тебя близости к старцам, и все тебе мало грустно. Обратись к Божией Матери и говори Ей: «Ты, Владычице, привела меня в избранное Твое стадо, Ты и упаси мя. Ты могла Марию Египетскую спасти, ужели меня не сможешь?» (преп. Анатолий, 7, с. 165).

.Монашеская жизнь трудная — это всем известно, а что она самая высокая, самая чистая, самая прекрасная и даже самая легкая — что говорю легкая — неизъяснимо привле­кающая, сладостнейшая, отрадная, светлая, радостью вечною сияющая — это малым известно. Но истина на стороне малых, а не многих. Потому Господь и сказал возлюблен­ным ученикам: не бойся, малое мое стадо! Яко изволи Бог даровать вам — что? — думаешь, отраду? богатство? наслаждение? Нет! — Царство! (Лк. 12, 32). И какое Царство! Где не только все блага, все возможные сокро­вища, и красота, и слава, свет, радость, горящая любовь, Божеская жизнь и веселие вечное. Царство это — Цар­ство всех веков, перед которым все величайшие царства мира сего — дым, смрад! И в том-то Царстве света и веселия тебе уготовано, и всем возлюбившим Господа Иису­са, царское место. Приведутся Царю девы — в след Ея — Царицы Небесной (преп. Анатолий, 7, с. 83—84).

Я — монах, а монах есть исполнитель всех заповедей Божиих. Ни прельщения, ни угрозы, ни даже смерть не должны заставить монаха презреть заповедь Божию. Уми­ляют мое грешное сердце слова псаломские: «Твой есмь аз, спаси мя, яко оправданий Твоих взысках» (Пс. 118, 94). Говорю их Господу, когда грозят мне люди или помыслы мои при исполнении долга моего священноиноческого. Бу­ди воля Господня!. (преп. Никон, 8, с. 253—254).

Если монах пребывает в мирском доме, то на него смотрят как на мирянина. Нельзя монаху долго пребывать в миру. Как рыба без воды, так и монах вне монастыря (преп. Никон, 8, с. 310—311).

Монах должен быть весь в Боге (преп. Никон, 8 с. 322).

Если монах живет в миру, не несет никаких подвигов и даже одежды монашеской не носит, чем он отличается от мирянина? — Своею любовью к монашеству. Можно жить в монастыре, по видимости быть исправным монахом, но не любить монашества. Такой человек уже не есть монах (преп. Никон, 8, с. 332).

Хотя теперь монастырей нет, но обет монашеский в душе должен остаться, ибо он дан Богу, ибо монашество было, есть и будет (преп. Никон, 8, с. 370).

Монашеское дело наше: смириться, да поклониться, да попросить прощение — тем и оправдан (преп. Иларион, 10, с. 184).

Сестра! Кайся, смиряйся, сестрам уступай — что можно, и не осуждай других — все с немощами (преп. Амвросий, 1, ч. 2, с. 74).

Надо понимать дух времени и не увлекаться прежними понятиями и впечатлениями, которые в настоящее время осуществить невозможно. Важность в христианстве, а не в монашестве. Монашество в той степени важно, в какой оно приводит к совершенному христианству (преп. Никон, 8, с. 371).

Такой был случай: на одного брата нашло искушение, задумал купить водки и выпить, пошел в шинок, стоят покупатели. Женщина-продавщица, увидев в монашеской одежде, спросила: «Что вам, батюшка, угодно?» Таким воп­росом устыдила брата, и он ответил: «Полфунта изюму». Таким образом, монашеская одежда спасла от искушения (преп. Никон, 6, с. 275).

...Монашество, построенное по духу Святого Евангелия, на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда явля­лось камнем преткновения для людей мира сего, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуж­дого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христиан­ской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монаше­стве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира сего, также имею в виду не живущих в мире, а душою своею преданных мирской жизни (преп. Никон, 20, с. 9-10).

«Отчего это, батюшка, — спросила одна особа, — игуме­нье дано право распоряжаться монахинями, как крепост­ными?» Старец ответил: «Более, чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято, — монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право» (преп. Амв­росий, 1, ч. 1, с. 100).

Монашество произошло от желания жить в точности по евангельскому учению. Потому что среди молвы город­ской и в заботах житейских представляется большое неудоб­ство жить в точности по евангельскому учению, хотя и все обязаны исполнять оное. Монахи от мирян различаются тем, что последним дозволена жизнь в супружестве, а пер­вые избирают жизнь (безбрачную) безсупружную. И ты хотя живешь только при монастыре, а все-таки избрала жизнь безсупружную. Почаще читай Евангелие от Матфея 5 от начала 5-й главы до конца 10-й и старайся жить по сказанному там. Тогда и найдешь порядок в своей жизни, и стяжешь успокоение души твоей (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 26).

...О монашестве должно разуметь, что оно есть таин­ство, покрывающее прежние грехи, подобно крещению. Крещаемый прежде крещения не может чувствовать того, что после получает, т. е. силу внутреннюю исполнять запо­веди Божии (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 43).

Чадце мое неблагодарное и неразумное. Да весть мало­душие твое, что никто из человек не имеет права дозволять кому бы то ни было оставить воспринятый им путь благоче­стивой жизни. Потому что воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самоизвольно предал, и сам терпит горькую участь свою во аде. У кого есть еще сколько-нибудь смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть потерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику (преп. Амвросий, 23, ч. 3, с. 80—81).

Вижу, что здоровье твое поправляется, а в делах подви­гов монашеских лучшего нет. Что ж пользы-то от нашего здоровья? Не с тем мы вошли в ворота обители, чтобы готовить на выставку собственную тушу. А зачем? Затем, чтобы украшать себя скорбями, болезнями, укоризнами от других, постом, молитвою, смирением! Вот цель нашего отшествия от мира! (преп. Анатолий, 7, с. 238).

Одной начальнице монастыря на ее слова, что народ, поступающий в обитель, разный, — трудно с ним, — ба­тюшка сказал: «Мрамор и металл — все пойдет» (преп. Амвросий, 1, ч.2, с. 47).

...Главное дело нашего исправления и спасения зави­сит от нас самих, а со стороны в этом бывает только вспомоществование, хотя и немалое, потому что в каждом деле и в каждом искусстве потребно показание. А без показания простолюдин лаптя не сплетет, девушка чулка не свяжет. Кольми паче монастырская и монашеская жизнь требует показания, и указания, и наставления, а со стороны учащихся требует несомненного приятия и повиновения, по Евангельскому слову: «что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Мф. 23, 3). Эти Евангельские слова ясно показывают, что не следует разбирать жития и дела наставников, а только наставления их принимать, если они согласны со словом Божиим и не противны оному. А за дела свои каждый сам отвечает перед Богом, и наставник, и повинующийся (преп. Амвро­сий, 23, ч. 1, с. 51).

Образ схимонашеский есть совершенный образ мона­шеский, а монашество есть совершенное христианство. Главная цель наша должна быть — исполнение заповедей Божиих, коими очищается сердце наше от страстей и ис­полняется плодов духовных: мира, радости, любви и про­чих. Воздержанием утончается наш плотский состав, и оным, купно с молитвенным правилом, очищается ум, но при исполнении заповедей Божиих и при глубочайшем сми­рении, а без сего ни пост, ни труд, ни правило не принесут нам никакой пользы. И если только в том одном полагать образ монашества, чтобы исполнять правило и соблюдать пост, а о заповедях любви, терпения и смирения не иметь попечения, то всуе будем трудиться. Правило и пост, конечно, надобно иметь схимникам большие против просто­го монаха, и на сие подобает себя понуждать: но, впрочем, Бог ищет от нас, по силе каждого, телесного подвига, а душевного подвига — любви и смирения — от всех истязует: и больные, и престарелые могут любить ближнего, и смиряться, и получать милость Божию, это не мое мнение, а святых отцев учение вам предлагаю (преп. Макарий, 24, т. 3, с. 148-149).

Когда читают, особенно в церкви, хоть и без усердия, а слушай. Со временем все слюбится, и жизнь монастырская (преп. Анатолий, 7, с. 116).

...Всякое иноческое одеяние, длинное или короткое, с рукавами или без рукавов, с широкими рукавами или узки­ми, есть не простое одеяние, но смиренное и святое, а посему и возлагать оное на себя должно, как дар Божий, с благоговением и со благодарением (преп. Антоний, 22, с. 267).

Один епископ, приехав в один монастырь, спросил на­стоятеля: — Есть ли у тебя хорошие монахи? — Есть, — был ответ. — Ну, покажи. Настоятель вызвал и говорит: — Вот хороший кузнец, вот хороший мастер и т. д. Послушал епископ и сказал: — Я просил тебя показать мне хорошего монаха, т. е. делателя молитвы или смирения, а ты показываешь мне хороших мастеров. Этого и в миру много. Уехал епископ и сменил потом этого настоятеля (пре Никон, 6, с. 276).

Новоначальное монашество

...Сколько мог я заметить, неполезно и опасно слишком юных принимать <в монастырь>, ибо они более подвергаются влиянию слабой стороны и, навыкнув худому, не скоро могут прийти к истинному пути, так что ни к монастырю, ни к миру не бывают способны (преп. Макарий, 24, т. 2, с. 4).

...Ты не высокомудрствуй и не думай много о себе, будто бы ты достойна сего звания, — помни, что много званных, но мало избранных (Мф. 20, 16), постарайся удо­стоиться милости избрания: послушанием, смирением, тер­пением, кротостью, любовью и молитвою; считай себя последнейшею всех (преп. Макарий, 24, т. 4, с. 472—473).

...Необходимо читать книгу Аввы Дорофея, и знать ее, как солдат знает пункты военной службы. Без сего нет утверждения в духовной жизни; и монах не может жить правильно (преп. Амвросий, 1, ч. 2, с. 2).

...Не думай о себе много, что ты пошла в монастырь, и будто велико нечто сделала; Бог приемлет от нас все то, что со смирением, а от гордых отвращается. Научайся во всем познавать свою немощь и смиряться, будешь мирна и спокойна (преп. Макарий, 24, т. 4, с. 478).

Пишешь о приготовлении своем к монашеству — как поступить? Якоже блудный сын пришел к отцу и рек: «отче! согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой» (Лк. 15, 21), и как мытарь пришел с сердцем сокрушенным и смиренным, воззвавши: «Боже, ми­лостив буди мне грешному» (Лк. 18, 13). Вот какое приуготовление должно быть, ибо образ наш есть образ по­каяния и смирения, и к оному нас Сам Господь призывает. И потому — иди без сомнения, со страхом и радостью (преп. Макарий, 24, т. 2, с. 146—147).

Желание ваше вступить в монастырь, ежели есть ис­тинное, то Господь и устроит так, но когда вы идете в монастырь, думая там успокоить себя от скорбей, то оное не есть истинное. Посвящая себя монастырской жизни, надобно себя отвергнуть и ожидать еще больших скорбей, это-то и значит взять крест свой и вслед Христа идти (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 701).

Вы поступаете в монашество при самых благоприятных условиях, потому что впоследствии будут вам великие скорби (и искушения), но вы их перенесете, ибо уже окрепнете, и они послужат для прославления имени Божия и для получе­ния венцев... (преп. Варсонофий, 5, с. 168, от 28.09.1910).

...Новоначальные всегда радуются, если идут в мона­стырь от всего сердца. Сказано в псалме: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2, 11). Вот такие и трудятся для Господа со страхом, боясь Его чем-либо оскорбить, и радуются — как? — с трепетом (преп. Варсонофий, 5, с. 54, от 04.05.1908).

Если монашенке завидуют, еще больше смиряйся. Пра­вило можешь справлять и не сразу!.. Матушки пугаться не следует. А любить должно, со страхом, впрочем. Мона­хиням всем должна кланяться. Конфуз сам собою прой­дет. Плакать могут не все, а кому Бог даст слезы. А ново­начальным Бог редко дарует слезы. А то возгордятся и будут хуже неплачущих. А чтобы из-за неимения слез не ходить в монастырь — это чистое неразумие. Иным лучше не иметь слез. С монахов, правда, больше спрашивается, но и миряне не святее от того, что с них не спрашивается. Впрочем, заповеди Евангельские писаны как для монахов, так и для мирян. Дурное — везде дурно, а хорошее — везде хорошо: и в миру, и в монастыре (преп. Анатолий, 7, с. 169).

Веруй в Бога, создавшего тебя и приведшего тебя в число избранных своих овечек. В число возлюбленных своих не­вест. Каковою ты теперь и записана на небесах. А скорби теперешние твои (как я недавно писал одной) есть твое приданое Жениху твоему Возлюбленному Иисусу. Не бры­кайся же, когда суют тебе целую пазуху драгоценного приданого (преп. Анатолий, 7, с. 259).

А для новоначальной монашенки самый лучший пост, самая высшая добродетель есть терпеть все, что Бог по­шлет (преп. Анатолий, 7, с. 272).

Поздравляю тебя, С., со вступлением в избранное и возлюбленное Господом нашим стадо, в число невест Божиих. Блюди себя, живи достойно новому своему званию, а звание сие высоко, о нем говорит Апостол: «Вы есте граж­дане Иерусалима Небесного, царское священие, язык свят, люди обновления» (Ср.: 1 Пет. 2, 9). «Жительство ваше на небесех есть» (Флп.3, 20). А небесное жительство — вер­нее, Небесное Царствование чем достигается? Святое Писа­ние говорит: «Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное» (Деян.14, 22) (преп. Анатолий, 7, с. 274).

Поздравляю тебя со вступлением на новый путь жизни. Это тот, восхваленный Господом узкий путь, по которому идут не многие. Но он ведет в Царство — и Царство не временное, мимотекущее, а вечное, Царство это — Царство всех веков (преп. Анатолий, 7, с. 320).

Ты пришла в монастырь учиться, и учись терпению, смирению и прочим добродетелям, украшающим венец мо­нашества. Кто учится мастерству какому-нибудь, то неуже­ли сразу возьмет шило, дратвы или там топор, кисть и сделает тотчас сапог, шкаф, картину? Если этого не может быть в действительности, то как же ты хочешь сразу на­учиться науке наук? Ибо монашество выше всяких наук, оно учит небесному ангельскому жительству. Стало быть, и здесь, как в мастерских, человек грешный, поступающий в монастырь для приготовления себя к вечной жизни, не делается сразу святым, а прежде многажды погрешает, пор­тит начатое и за это получает от близких, особенно от высших себя, укоризны или наказания. Так и живет, учась и смиряя себя. И возрастает потом незаметно в меру возраста исполнения Христова. Говорю — незаметно, ибо, если кто станет примечать за собою, что он преуспел, то уж это плохо, и погибель монаха близ (преп. Анатолий, 7, с. 58-59).

Как поется в тропаре мученице: «Тебе, Женише мой, люблю» и прочее, а всякая монахиня, по учению святого Феодора Студита, есть мученица. Помни же, кому обручи­лася еси! (преп. Анатолий, 7, с. 61).

...Мы с тобою веруем и исповедуем, что есть Бог, есть вечность, есть демоны, есть Ангелы, и мы с тобою, сестра Н., обреклись или облеклись в Ангелов — в ангельский образ. Весь свет смотрит на нас (исключая развратителей и диавола) как на святых, и ублажает нас, а себя, сравнивая с нами, окаивает. Да и подлинно, и истинно: всякая девица, посвятившая себя Богу, есть невеста Иисуса Христа, есть подобие Самой Божией Матери... «Приведутся Царю (Иису­су Христу) девы в след Ея (Божией Матери); приведутся в веселии и радовании... Введутся в храм Царев...» (преп. Анатолий, 7, с. 71).

Ведь мы монахи, невесты Христовы. Он, т. е. Иисус, настоящее наше солнце. Этого будем искать. Если Он кого просветит и обогреет, тот неизреченной радости и сладо­сти сподобляется. И радости сей никто же возьмет. А кото­рая радость в сем мире бывает, то велика она или невели­ка — все временная (преп. Анатолий, 7, с. 77).

...Ты идешь по тому пути, которому завидовали и ко­торого искали богачки, знатные, княжны и царицы. Вспом­ни великомученицу Варвару! Вспомни святую Евфросинью. Вспомни даже тех, кои насладились и пресытились мирски­ми наслаждениями, величайших красавиц и богатейших — Пелагию и Евдокию. Чего у них не было? Сундуки золота и жемчуга! Князья за ними ухаживали! Но, как мудрые, они все побросали и пошли на посты и злострадания в мона­стырь (преп. Анатолий, 7, с. 78).

Тебе помысл приходит: зачем ты пришла в монас­тырь? Зачем приходили в монастырь все святые? И цар­ские и княжеские дочери? Вот и ты захотела идти тем же путем, чтоб здесь потерпеть да пострадать немножко-не­множко и за это там царствовать с Господом и со всеми святыми во веки и веки веков нескончаемые! (преп. Ана­толий, 7, с. 90).

Ибо доля монашек высокая-превысокая: выше неба и звезд небесных. Их часть вместе с Ангелами. Только надо потерпеть. А тебе все не хочется терпеть, ты, значит, не понимаешь, где живешь. Говорю, Господь спасет тебя, только потерпи (преп. Анатолий, 7, с. 92).

Описываешь труд жития монашеского. Правда, и святым отцам он казался трудным. А нам страстным и подавно. Но дело в том, что труд не напрасный, — не то что скорби мирских (преп. Анатолий, 7, с. 101).

Делайте все сами, что можете, старайтесь не поль­зоваться чужими услугами. В келье своей ничего съестно­го не держите, всегда аккуратно ходите к трапезе, ибо Господь благословляет скудную пищу и делает ее вкус­ною. Заметьте, бывает, что те монахи и послушники, кото­рые не трапезовали со всеми, а брали пищу себе, хворали и даже умирали (преп. Варсонофий, 5, с. 3, от 10.01.1908).

Жены с миры богомудрые вслед Тебе (Христа) течаху... И ты, маленькая монашенка, в числе их, т.е. жен-мироносиц, находишься. Ибо и ты оставила дом, отца и людей и потекла за возлюбленным Иисусом. И вот теперь служишь Ему, Царю царей, служишь, ибо терпишь скорби, болезни, стараешься не поддаваться страстям (преп. Анато­лий, 7, с. 120).

Ибо послушница, волею-неволею терпящая скорби, есть невеста Христова, и там ей готовит Жених ее царский трон и почести, вместе с Божиею Матерью, как читаем: «предста Царица одесную Тебе в ризах позлащенных одеяна и преукрашена. Приведутся Царю девы вслед Ея, приведутся в веселии и радовании, введутся в храм Царев» (Пс. 44, 10, 15—16). А кто эти девы? Это ваша братия, молоденькие послушницы, терпящие скорби Господа ради. Я знаю, что ты ропщешь и смущаешься, а все же живешь. А Милосердый наш Отец Небесный и это примет как дар Ему. Не унывай, Л. Доля монашек ужасно высока, оттого она и тяжела здесь... (преп. Анатолий, 7, с. 121).

...Проходя подвиг сей, избегай во всем приумножений и оскудений, а иди среднею стезею, памятуя слова святого Исаака Сирина, что умеренному деланию цены несть...(преп. Иларион, 42).

В наши времена Бог не посылает подвижникам таких испытаний, как древним, потому что не могли бы понести, и не подает древних дарований, чтобы не вознеслись без­мерно (преп. Лев, 12, с. 70).

Новоначальный и в самых обыкновенных случаях все тщеславится (преп. Лев, 12, с. 124).

О новоначальных послушниках, по преимуществу склон­ных к тщеславию, преподобный имел обыкновение говорить так: «У кого голосок да волосок, у того лишний бесок (бес тщеславия)» (преп. Лев, 12, с. 124).

Храни совесть, блюди мир, трудись по силам, молись всегда: ходя, лежа, вкушая, и будешь со временем походить на монахиню, и Господь пребудет с тобою навсегда (преп. Анатолий, 7, с. 59).

...Все будет зависеть от тебя самой; ты знаешь, что значит в переводе слово «монах», он должен быть один (преп. Амвросий, 1, ч. 2, с. 107).

Монашество само по себе имеет великую важность духовную и приносит большую пользу душевную тем, кто приступает к оному с искренним расположением и прохо­дит оное с простотою и незлобием во смирении (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 31).

Ведь ты веруешь, и я очень знаю, что ты вошла в брачный Чертог Небесного Жениха — в ангельское монашеское общество, не с тем, чтобы нежиться да свои капри­зы преследовать, а, глядя на Жениха своего, идти за Ним, Его святым путем. А как Он шел? Разве Он сидел на престолах? Разве почести собирал? Хотя и стоил того, и мог. Но этого Он не делал. А только творил повеленное Ему Отцом — творил добро. И за это от облагодетельствован­ных слышал: «Ты Самарянин и что бес в Тебе» (Ин. 8, 48) и подобное. И вот за сие и Бог превознес Его имя паче всякого имени. Хочешь быть вместе с Иисусом, иди за Ним. А капризничать грех! (преп. Анатолий, 7, с. 230).

Советую внимательно прочитывать те книжечки на­ружного поведения для новоначальных иноков, которые я дал бывшим у меня сестрам. Шалости, каковы бы то они ни были, хотя и кажутся невинными, очень душевредны для иноков. Шалости и всякая вольность в обращении, хотя и со своими сестрами, есть дерзость, по толкованию святых отцов, и не радящих о покаянии и исправлении вводят в блуд, чего, к несчастию, многие не знают. Монашеская жизнь называется еще и постническою, девственною и не­стяжательной, а поэтому особенно надо храниться от гре­хов, ведущих к нарушению сих добродетелей. Не для игр, забав и увеселений мы вступили в обитель. Не должно быть в обителях места смеху и забавам! (преп. Иосиф, 11, с. 281-282).

Никого никогда в свою келью не пускайте без молит­вы, пусть сначала пришедший произнесет молитву и только тогда впустите его. Выходя из кельи своей и входя в свою келью, кладите четыре уставных поклона с молитвами, а вообще всегда навыкайте молитве Иисусовой (преп. Варе нофий, 5, с. 5, от 11.01.1908).

Если кого-либо встречаете из братии — всегда кланяйтесь первыми, у иеромонаха берите благословение, смиряй­тесь, смиряйтесь, смиряйтесь (преп. Варсонофий, 5, с. 5, от 11.01.1908).

Первым вашим делом, как только просыпаетесь, пусть будет крестное знамение, а первыми словами — слова Иису­совой молитвы (преп. Варсонофий, 5, с. 25, от 10.02.1908).

Вот вам оружие <четки>, нещадно бейте этим неви­димых врагов. Прежде всего, имейте всегда страх Божий, без него вы ничего не достигнете, теперь для вас начинает­ся новая жизнь... Теперь везде разговор идет у бесов: «Были почти наши, теперь пришли сюда спасаться, как это можно?» (преп. Варсонофий, 5, с. 16, от 30.01.1908).

Диавол вам не даст сделать ни одного шагу, за каждый шаг надо бороться. Вы помните, как евреи при построении храма в одной руке держали заступ, а в другой меч. Это вообще сказано про совершение добродетелей. С одной сто­роны, мы должны исполнять Евангельские заповеди, а с другой, отбиваться от врага мечом, борясь за каждый шаг... У нас один меч — молитва Иисусова. Сказано: «Бей этим мечом невидимых ратников, ибо нет более сильного орудия ни на небе, ни на земли» (преп. Варсонофий, 5, с. 59, от 07.07.1908).

Монашеский постриг

Монашества три степени: рясофор, мантия и схима; первый — новоначальных, второй — средних, а третий — совершенных (преп. Макарий, 24, т. 5, с. 517).

...Что есть мантия? Образ смирения, а мы ищем ее из честолюбия, оттого и скорбь находит. Какие обеты при пострижении? Терпеть всякую нужду, обиду и смиряться, надобно же к этому быть прежде готовым, а не послел стяжавать оные, а где они? Ложный стыд, что мантия не вышла, доводит до безумия... Вижу, что вы печетесь только о том, что не исправите правило: а о том, чтобы правило жизни христианской по заповедям Божиим исправить, ни­мало не скорбите (преп. Макарий, 24, т. 6, с. 52).