Поучение к простому народу при посещении Епархии 2 страница

Таково было душевное настроение ветхозаветных правед­ников, отцов ветхозаветного Израиля по плоти, отцов новоза­ветного Израиля — христианского племени — по духу. Посред­ством такого настроения они соделались способными приять верою за несколько веков обетованного Мессию и почили в надежде получить спасение чрез Него, не приемше обетова­нии, но издалеча видевше я, и целовавше[1152]. Такое настроение требовалось от человеков, современных Богочеловеку, для принятия Богочеловека; такое же настроение требуется и ныне, чтоб принять Христа, усвоиться Христу. Нужно, нужно отвер­жение самомнения, нужно сознание своей греховности, своего падения, своей погибели — нужно покаяние, то есть раскаяние в соделанных согрешениях, оставление греховной жизни, чтоб вступить в истинное Богопознание и Богослужение.

Святой Предтеча, имевший целию возвратить современных ему израильтян к образу мыслей и к чувствованиям их бла­женных праотцов, между которыми был Авраам, в начатой наставлений преподал слушателям, как особенно важное, сле­дующее наставление: не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама. Что это значит? Великий Иоанн желает, чтоб слушатели его наследовали образ мыслей и чувствования Авраама, и вместе требует от них: не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама. Эти слова проповедника покая­ния заключают в себе то печальное значение, что потомки Авраама, не имея ни его образа мыслей, ни его чувствований, ни праведных дел его, чрезвычайно были заняты своим про­исхождением по плоти от Авраама; тщеславились этим проис­хождением, по поводу его презирали прочие народы. В этом отношении израильтяне следовали общему обычаю враждеб­ного Богу мира. Основателем Вавилонского царства был на­чальник шайки разбойников, Нимврод; основателем государ­ства Римского был другой разбойничий атаман, Ромул; родона­чальниками прочих народов, основателями прочих государств были лица, наиболее подходившие достоинствами к Нимвроду и Ромулу. Напротив того, родоначальником израильтян был муж святой, наименованный другом Божиим, Авраам; зако­нодатель их был другой святой муж, дивный чудотворец — Моисей; много других святых мужей возникло из среды их; сам Мессия, сам Богочеловек долженствовал родиться в се­мье Израильского народа. К несчастию, большая часть изра­ильтян, по плоти потомков Авраама и Пророков, нисколько не сходствовала с этими праотцами своими по поведению, по характеру; в нравственном отношении израильтяне более походили на тех праотцов своих, которые обагрили руки в крови пророков, камнями побивали посланников Божиих[1153]. Напыщенное мнение о себе по поводу происхождения от Ав­раама заразило весь народ гордостию, соделало его неспособ­ным к принятию покаяния, к обращению его к Богу, к приня­тию им обетованного Мессии. Проницательно великий Иоанн Предтеча направил первые слова проповеди против главного народного недуга, против пагубного самомнения. Не начи­найте глаголати в себе, отвергните тайную мысль, глубоко укоренившуюся в сердцах ваших, отца имамы Авраама!

Отвергните ваше глупейшее плотское мудрование, враждебное Богу, не покоряющееся и не могущее покориться Богу! Отверг­ните ваше плотское мудрование, которое уже есть для вас вечная смерть, которое запечатлеет в вас вечную смерть, если вы пребудете в нем![1154] Знайте, что Авраам благоугодил Богу верою[1155], что Авраам служил Богу духом и истиною, и потому потомство Авраама есть духовное, составляется из всех человеков, стяжавших истинную веру в Бога, без всякого плотского участия гражданской народности, яко быти ему (Аврааму) отцу (отцом) всех верующих в необрезании, и отцу обреза­ния, не сущим точию от обрезания, но и ходящим по стопам веры отца нашего Авраама[1156]. Напрасно вы, упоенные само­мнением и гордынею, упоенные плотским мудрованием, исхо­дящим от падшего ангела, презираете, уничижаете прочие на­роды! если они столько чужды истинных понятий о Боге и столько мертвы сердцем, что могут быть безошибочно названы камнями, то глаголю вам, яко может Бог от камения сего воздвигнути чада Аврааму![1157] Не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама, потому что таким напыщенным мнени­ем о себе вы уничтожаете всякое духовное родство, — мало! всякое сближение и отношение между вами и Авраамом.

Верным было устремление Иоанна против самомнения, рождаемого образом мыслей по стихиям мира, по стихиям ветхого человека; справедливым было употребление против самомнения самых сильных выражений: горестнейшим собы­тием оправданы слова проповеди Иоанновой. Иудеи по при­чине самомнения отвергли Мессию, богоубийством они до­вершили преступления своих отцов, избивших и побивавших камнями пророков и посланников Божиих. Действуя против Мессии, они постоянно имели в устах Авраама и Моисея, истинных служителей Мессии. Мы Моисеевы есмы ученицы, говорили они, усиливаясь лукавством оправдать свое отвер­жение Богочеловека. Мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, сего же, Господа Иисуса Христа, не вемы, откуду есть[1158]. Говорили они это в то время, как стоял пред собором их, пред их очами исцеленный Господом слепой от рождения, когда они, так сказать, осязали чудо Господа, между тем как о дав­них чудесах Моисея знали только из повествования Священнаго Писания. — Господь увещевал сошедшихся к Нему иуде­ев принять Его учение и чрез это наследовать духовную сво­боду от греха, или спасение и вечное блаженство. Гордость и самомнение не допустили иудеев принять Божественного уве­щания. Они резко отвечали Господу: Семя Авраамле есмы, и никому же работахом николиже[1159]. Лгут несчастные, ослепляе­мые гордостию и самомнением; не видят своего бедственного состояния, своего порабощения не только в духовном отноше­нии, но и в отношении гражданском. Иудеи в разные эпохи были рабами и египтян, и многих ханаанских народов, и ва­вилонян, и сириян. В то время, в которое так бесстыдно про­возглашали о своей свободе, они были в полном порабощении у римлян. Возмущение иудеев против этих сильных владык вселенной, происшедшее от ослепления самомнением и самонадеянностию, было причиною окончательной гражданской смерти иудейского народа.

Святой евангелист Лука повествует, что великий Иоанн Предтеча, увещевая израильтян отвергнуть самомнение и несчастную напыщенность происхождением по плоти от Авраа­ма, называл весь народ порождениями ехидны[1160]. Святой же евангелист Матфей говорит, что Иоанн назвал порождениями ехидны саддукеев и фарисеев[1161]. Сам Спаситель мира назвал книжников и фарисеев змеями, порождениями ехидны, не мо­гущими избежать осуждения в огнь гееннский[1162] Это значит: название порождениями ехидны отнюдь не было только силь­ным выражением, оно — определение суда Божия, изречен­ное Самим Сыном и Словом Божиим, изреченное чрез Иоан­на Святым Божиим Духом. Змеем и ехидною здесь назван падший ангел — сатана. Зараженные самомнением, называв­шие себя чадами и племенем Авраама, названы чадами и пле­менем сатаны, названы и признаны такими Самим Богом. Вы отца вашего диавола есте, возвестил Господь Иудеям, когда они, беснуясь гордынею, дерзнули назвать себя, пред­стоя лицу Господа, не только чадами Авраама, но и чадами Бога; вы творите дело отца вашего и похоти отца вашегохощете творити[1163]. Вы стяжали и деятельность и настроение сатаны! и воля ваша согласна с волею сатаны, и образ мыслей ваших со всею полнотою заимствован от него! Будучи чадами Авраама по плоти, мечтая о себе, что вы — чада Божий, вы соделались по духу и настроению вашему чадами диавола, его ангелами, его сонаследниками.

Отчего фарисеи, будучи сопричислены Господом к разряду змеев, то есть отверженных духов, названы порождениями ехидны, составляющей особенную породу змей? Ехидна есть весьма малая, едва приметная змея, слепая, но вооруженная сильнейшим, смертоносным ядом. Так и гордость есть недуг души едва заметный, часто представляющийся человекам глу­бочайшим смирением, часто признаваемый человеками за свя­тость и бесстрастие, но убивающий душу, соделывающий ее не способною ни к каким добродетелям. Ехидна слепа: слепа и гордость. Омраченный ею не видит и не ведает Бога, лишен правильного воззрения на себя и на человечество. Самая дверь к добродетелям — покаяние — затворяется, накрепко заклю­чается гордостию. Мытари и любодейцы, которых грехи так явны и грубы, оказались более способными принять покаяние и им восхитить Царство Небесное, нежели зараженные само­мнением иудейские архиереи и священники[1164].

По какой причине Иоанн Предтеча назвал весь народ иудей­ский порождениями ехидны, по преимуществу же саддукеев и фарисеев? По той причине, что саддукеи и фарисеи по преимуществу заражены были недугом плотского мудрования и самомнения, по преимуществу они величались происхожде­нием от Авраама, родством с пророками; свой недуг они сооб­щали народу, как начальники и учители народа. Саддукеи[1165] были малочисленны: они состояли наиболее из знатнейших мирян; впрочем, к ним принадлежали также знатнейшие и бога­тейшие из духовенства[1166]. Они не верили будущей жизни и не думали о ней, как то обыкновенно бывает с людьми, пресы­щенными обилием земных благ; не занимались изучением веры, утопая в земных попечениях и наслаждениях, как утопал в них описанный в Евангелии богач[1167], принадлежащий, полагают, к числу саддукеев. К партии фарисеев принадлежало большин­ство духовенства[1168] и те миряне, которые с особенным тщанием занимались изучением Закона Божия, как святой апостол Павел. Но фарисеи занимались Богопознанием без самоот­вержения; занимались им не для Неба, а для своего земного положения, с целию получения земных выгод: по этой причи­не от самого изучения Закона Божия, его буквы, убивающей душу вечною смертию, от изучения Закона Божия для славы человеческой, для устройства своего вещественного положе­ния в обществе человеческом, они впали в бездну и мрак плот­ского мудрования, враждебного Богу[1169]. Таким образом фари­сеи пришли в одно душевное настроение с саддукеями, в на­строение, не способное принять Мессию, не способное к принесению плодов покаяния. Одни, не занимаясь Законом Божиим и не зная его по причине преданности миру, другие, тщательно изучая Закон Божий и зная его по букве, но с целию миролюбия, одинаково соделались плотскими челове­ками, врагами Бога, чадами диавола. Беснуясь гордынею отца своего, они хвалились отвержением Мессии; еда кто от князь или фарисей верова в Онь? говорили они. Произнесши эти страшные слова о вочеловечившемся Боге, они дополнили их столько же страшными словами о ближних, словами, выра­зившими их сердечный залог, их адскую гордыню, их презре­ние и ненависть к человечеству, образовавшиеся от непра­вильного изучения и понимания Богословия: народ сей, ска­зали они, иже не весть закона, прокляти суть![1170] Точно! такой образ мыслей, такое настроение сердца соделывает человеков порождениями ехидны, чадами диавола и диаволами. Не спо­собны они к покаянию, не способны усвоиться Богу, не спо­собны наследовать спасение и блаженство, которые всемило-сердый Бог дарует туне человекам, сознающим свою грехов­ность и врачующим ее истинным покаянием. Удел несчастных горделивцев, преисполненных самомнения и плотского муд­рования, — вечная смерть, смерть души, состоящая в реши­тельном отчуждении от Бога, в усвоении себе ненависти к Богу и человечеству, той ненависти, которою заразил себя сатана и которую он сообщает всем, вступившим в общение с ним. Удел несчастных по разлучении их от тела и потом по соединении с воскресшим телом — вечное заключение в тем­ницах ада, вечное томление в адских муках. Змия, порожде­ния ехиднова, возвестил им Господь, как избежать вам от осуждения в геенну?[1171] Это значит: нет возможности самомни­тельным, возвеличившим в себе свое я, избежать осуждения на Страшном Суде Божием, если они не озаботятся увраче­вать себя от самомнения покаянием и самоотвержением.

Святой апостол Павел хотя и принадлежал по происхо­ждению к Израильскому народу, к колену Вениаминову, хотя был евреем из евреев, по изучению закона фарисей, хотя был непорочен по современному иудейскому пониманию закона, но отверг все эти плотские и временные преимущества ради превосходящего преимущества, доставляемого Христом, пре­имущества духовного, вечного, существенного, Божественно­го. Святой Павел отверг преимущества по плоти, как препят­ствия к приобретению Христа: они точно служат величайшим препятствием. Яже ми бяху приобретения, говорит Апостол, сия вмених Христа ради в тщету. Но убо вменяю вся тще­ту быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Госпо­да моего[1172]. Вот истинное исполнение наставления, преподан­ного великим Иоанном Предтечею, паче же Святым Духом, во главе проповеди о покаянии. Павел, отвергнув плотское мудрование и самомнение, признав их душевным бедствием, причиною неспособности к истинному Богопознанию и Бого­служению, принес обильнейший плод покаяния: из фарисея и гонителя Церкви Божией соделался истинным служителем Бога и Его Апостолом.

Все, оказавшие должное внимание к проповеди великого Иоанна Предтечи, к гласу Божию, гремевшему из уст его, подчинились благому игу покаяния. В число учеников его, то есть принявших его учение, поступили многие люди из низ­шего сословия[1173]; многие лица развратного поведения оставили греховную жизнь[1174] и соделались способными уверовать в Спа­сителя и последовать Ему. Но саддукеи и фарисеи отвергли проповедь о покаянии, затем отвергли и Спасителя[1175]. Весьма немногие из них, как-то: Никодим, Иосиф Аримафейский, Гамалиил — последовали в некоторой степени самоотвержению великого Павла и соделались последователями Христа, сперва тайными, а потом и явными.

Не замолк и ныне глас вопиющего в пустыне, призываю­щего всех к покаянию. Замкнуты мученическою смертию уста Иоанна, но он не перестает вопиять из Евангелия. Чтоб услы­шать его, нужно благое произволение: без благого произволе­ния человеки видягце не видят, и слышаще не слышат, ни разумеют[1176], а иже добрым сердцем и благим слышат слово, те удерживают его, и плод творят в терпении[1177]. С благим про­изволением примем проповедь о покаянии. Приняв, не преда­дим ее забвению по причине рассеянности или увлечения при­страстиями; удержим в памяти, в сердце, сотворим плоды достойны покаяния. Во-первых, отвергнем самомнение и плот­ское мудрование, которые убеждают нас гордиться знатным происхождением от боярского или священнического рода, знат­ным и богатым родством, собственною знатностию и богат­ством, которые мы имели, живя в мире, различными душев­ными и телесными способностями, ученостию и начитанно-стию нашими. Все эти достоинства, данные человеку на время, ничего не значат пред достоинством, дарованным навечно. Вечное, существенное, духовное достоинство наше заключа­ется в том, что мы — христиане. Цена, которою приобретено нам это достоинство, бесценна. Несте свои, говорит нам Апо­стол, куплени бо есте ценою, превысшею всякой цены: дра­жайшею Кровию Христовою. Прославите убо Бога в телесех... и в душах ваших, яже суть Божия[1178]. Как за каждого из нас дана одна цена, то духовное достоинство каждого из нас равно. Несть Еллин, ни Иудей, варвар и Скиф, раб и свободь, но всяческая и во всех Христос[1179]. ««Велико ми есть, — сказал священномученик Петр Дамаскин, — яко нарекохся христианин и инок, якоже рекл еси, Господи, единому от раб Твоих, яко велико ти есть, яко наречеся на тебе имя Мое. Больше же ми есть сие, паче всех царствий земных и небес­ных, точию да не отлучен буду от наречения сладчайшего Имени Твоего»[1180]. Это достоинство требует, чтоб мы благого­вели к нему, чтоб по причине его мы благоговели к самим себе, как к сосудам, в которых хранится неоценимое и бездонное сокровище, как к храмам Божества. Мы должны тщательно охранять себя от всякого зла, как от унизительной для нас скверны, презирать все плотские преимущества, как ничтож­ные пред нашим духовным достоинством и не свойственные для него. Такова должна быть святая гордость естества обнов­ленного, как сказал преподобный Исайя Отшельник[1181]: она да ограждает это естество от нравственного уничижения! Пре­красное, возвышенное природное свойство презрения ко гре­ху превратилось в падшем естестве в презрение к ближним, в порочные самомнение, самолюбие и гордость.

Прежде, нежели окончить беседу, снова возвратимся к про­поведи Иоанна, обновим в памяти нашей содержание ее, чтоб нам быть не только слушателями ее, но и исполнителями, чтоб сотворить плод достойный покаяния. — Святой пророк Исайя, за семь столетий предвозвещая служение Предтечи, изложил содержание его проповеди следующим образом: Глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Бога нашего. Всякая дебрь наполнится, и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в право, и острая в пути гладки. И явится слава Господня, и узрит всяка плоть спасение Божие. Се, Бог ваш, се, Гос­подь, Господь со крепостию идет, и мышца Его со властию[1182]. Уже мы видели, что путем Господа и стезями Его в души человеческие Священное Писание называет соответствующий тому образ мыслей и сердечные чувствования. Чтоб стяжать их, надо наполнить все дебри, то есть по всем низменным, непроходимым местам надо сделать насыпи для удобного ше­ствия Господу: надо оставить пьянство, объядение, любодеяние, плотские наслаждения, так называемые невинные игры в уве­селения, — словом, все, составляющее собою плотскую и гре­ховную жизнь, низводящее человека к достоинству несмыс-ленных скотов и зверей. Надо заменить их противоположны­ми добродетелями: воздержанием, трезвением, целомудрием.

Греховная и плотская жизнь заграждает Господу путь в чело­веческое сердце. Далее: надо смирить или уравнять всякую гору и холм, то есть изгладить из души самомнение и гор­дость во всех их видах, и в мнимо-значительных и в самых мелочных. Наконец, надо отвергнуть все неправильные и свое­вольные понятия о вере, эти стропотные и острые стези, вполне подчинившись учению Божию, хранимому в непорочности единою Православною Восточною Церковию. Тогда все кри­визны выпрямятся, все неровности сгладятся: путь для Госпо­да соделается совершенно свободным; всякий человек удобно получит спасение. Спасение входит в душу вместе с вошед­шим в нее Господом. Аминь.

Изложение

учения Православной Церкви о Божией Матери[1183]

Божия Матерь, Приснодева Мария есть высшее существо из всех сотворенных разумных существ, несравненно высшее самих высших Ангелов, Херувимов и Серафимов, несравнен­но высшее всех святых человеков. Она — Владычица и Цари­ца всей твари, земной и небесной. Она — Приснодева, то есть до рождения ею Богочеловека — Дева, в рождении Его -Дева, по рождении Его — Дева. Имя Мария дано Ей по пове­лению Божию и значит Госпожа[1184].

К уразумению достоинства Богоматери, к уразумению его в том величии, в каком оно исповедуется Православною Церко­вию, руководствуют точные и подробные понятия о непостижи­мом деянии всемогущего Бога: о вочеловечении Бога-Слова.

Предвечное Слово — Сын Божий — силою творчества Сво­его составил Себе плоть во утробе Девы: зачался Богочеловек и родился Богочеловек. Сын по Божественному естеству соделался сыном и по естеству человеческому. Родился от Девы Иисус Христос, одно Лицо в двух нераздельных и неслитных естествах, Божеском и человеческом. Божеское естество, несмотря на Свою беспредельность, не уничтожало естества чело­веческого, и человеческое естество, несмотря на свое неслитное существование, нисколько не стесняло беспредельности есте­ства Божественного. Такое чудное соединение, принимаемое верою и рождаемым ею духовным разумом[1185], непостижимое для разума плотского и душевного, произведено всемогуще­ством Божества.

Вочеловечившийся Господь имел все принадлежности чело­века: дух, душу и тело. Именем духа обозначается разумная часть человека: его ум, его мысль, его словесные сердечные ощущения, чуждые естеству зверей и скотов, общие естеству человеческому и ангельскому. Собственно душа выражается в жизненной силе; душе свойственны желание или воля, и энер­гия или естественный гнев, не переходящий в раздражитель­ность. Эти свойства видим и в животных. Человеческий дух Христов упражнялся молитвою и изложением словами чело­веческими слова Божия; душа Христова выражала радость, скорбь, гнев, томление; тело Христово зачалось, родилось, питалось, возрастало, утруждалось, ощущало голод и жажду, упокоевалось сном, страдало, было распято и погребено, вос­кресло. По нераздельности естеств во всех случаях, когда проявилось естество человеческое как бы действующим исклю­чительно, — содействовало ему нераздельно и неразлучно, хотя и неслитно, естество Божие, действуя сообразно Себе. Таким образом, хотя зачался во утробе Девы человек, но он в самом зачатии уже был и Бог; хотя родился от Девы человек, но вместе родился и Бог; возрастал, вкушал пищу, утруждал­ся от пути, был связан в саду Гефсиманском, ударяем по ланитам, ударяем жезлом по главе, увенчан терновым вен­цом, распят человек, но вместе и Бог. Таким образом, Апосто­лы были очевидцами, учениками, посланниками Бога[1186]; Иуда Искариотский предал Бога[1187]; архиереи иудейские и Пилат суть богоубийцы[1188]; Приснодева есть Божия Матерь. По нераздельности естеств в одном Лице совершавшееся относительно од­ного естества неизбежно относилось и к другому.

При зачатии Богочеловека от человечества заимствована одна половина его — Дева; семя мужчины, обыкновенно опло­дотворяющее утробу женщины, отвергнуто. Причина этого ясна. Род человеческий тотчас по сотворении первых человеков по­лучил способность размножаться[1189]. Эта способность осквер­нена грехом вместе с прочими способностями в самом корне своем — в праотцах, следовательно, она, производя людей, в самом обряде производства сообщает им греховный яд, как пророк Давид по внушению Святого Духа исповедал от лица всего человечества: в беззакониих зачат есмъ[1190]. Способ зачатия, сообщавший с жизнью греховность, не мог быть употреблен при зачатии Богочеловека, предназначенного в искупительную Жертву за человечество. Жертва за греховность человечества долженствовала быть чуждою греха, вполне не­порочною. Этого мало: она долженствовала быть безмерной цены, чтоб могла искупить человечество, виновное пред беско­нечным Богом, невыкупимое, следовательно, никакою ограни­ченною ценою, как бы эта цена ни была велика. Естество чело­веческое соделало Богочеловека способным быть Жертвою, а естество Божеское дало этой Жертве безмерную цену.

Бог-Слово для принятия человечества заменил действие се­мени мужеского творческою силою Бога. «Сын Божий, — го­ворит святой Иоанн Дамаскин, — из пречистых и девственных кровей образовал Себе начаток нашего естества, плоть, ожив­ленную душою словесною и разумною, но образовал не из се­мени, а творчески»[1191]. Для достойного зачатия предуготовлена была и Дева.

Дева, о зачатии Которой возвестил Ангел молящимся и оплакивающим свое неплодие родителям, Которая соделалась плодом слезных молитв и постов, Которая была дщерию пра­ведников, Которая ими посвящена от самого рождения Богу, и Сама по настроению духа Своего посвятила Себя всецело на служение Богу, — Дева была уже Сама по Себе сосудом весь­ма чистым. Чистота Девы тем была неприкосновеннее для ощущений чувственных, что ум Ее, постоянно направленный и прилепленный к Богу, даже не сходил к помышлениям о браке. Это засвидетельствовала Она Архангелу, благовестив­шему Ей зачатие и рождение Сына[1192]. Сосуд чистый, предуго­товленный Богом при посредстве святых человеков и святых Ангелов, сосуд чистый, предуготовленный собственным настрое­нием, еще был предочищен Святым Духом к приятию всесвятого, невещественного семени — Слова. Когда Дева вопросила Архангела об образе зачатия и рождения для безмужной — он объяснил Ей этот образ так: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя[1193]. Силою названо Слово. Слово Божие есть вместе и Сила Божия и Премудрость Божия[1194]: вся Тем — Словом — быша, и без Него ничтоже бысть, еже быстъ[1195]. Низошел Дух Святой на чистую Деву, и еще Ее очистил. Чис­тая по собственному состоянию тела и духа, соделалась чистей­шею от творческого всесильного действия, произведенного в Ней животворящим, очищающим, обновляющим, изменяющим, претворяющим Свои сосуды Духом Божиим. Чистая Дева со­делалась Пречистою, чуждою всякой скверны, помышляемои и ощущаемой, соделалась благодатно-чистою, Духоносною, Бо­жественною Девою. В такой обновленный и богоукрашенный сосуд, стяжавший от действия в нем Святого Духа способность и достоинство приять в себя Бога-Слово, низошло Слово-Бог, сделалось во утробе Девы и семенем и плодом, вочеловечилось[1196]. «Святой Дух, — говорит Иоанн Дамаскин, — сошел на Нее, очистил Ее и даровал Ей способность как принять в Себя Божество Слова, так и родить. Тогда приосенил Ее, как бы Божественное семя, Сын Божий»[1197]. Пречистая Дева принесла Свою чистейшую кровь в дар от всего человеческого рода Се­мени-Слову для зачатия Богочеловека.

Дева, зачав и родив Бога и человека в одном лице, со­делалась Материю Бога в точном смысле, потому что рожден­ный Ею был Бог, хотя вместе и был человек. «Как не Богоро­дица Та, — восклицает святой Иоанн Дамаскин, — Которая родила воплотившегося от Нее Бога?»[1198] Дева, соделавшись Материю Бога, уже естественно соделалась Госпожою, Цари­цею и Владычицею всей разумной твари, земной и небесной; но вместе с сим Она пребывает тварию и рабою Сына и Бога Своего. Родив Жертву за все человечество, Она родила эту Жертву и за Себя, как принадлежащая к человечеству. Сын Ее есть Бог, Творец, Господь, Искупитель и Спаситель[1199].

Когда Бог произносил в раю приговор над падшими пер­выми двумя человеками, — Он произнес и обетование, что Семя жены сотрет главу змея[1200]. О семени мужа умолчано в обето­вании; сокрушение владычества греховного над человечеством приписано исключительно Семени жены. С приближением вре­мени, в которое долженствовал явиться на земле Искупитель, пророчество о образе Его явления произнесено яснее. Даст Господь Сам вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и наречеши имя Ему Еммануил[1201], — предвозвестил про­рок Исайя о событии вочеловечения за семь столетий до собы­тия. Точно: дивное знамение, Богом дарованное знамение, ко­торое не могло и на мысль придти человеку! Сверхъестествен­ное знамение, которое изобрел и дал Сам Господь и Творец человеческого естества, пременив законы естества, соделав Деву Материю, а Себя, Господа и Творца всех видимых и невиди­мых тварей, Плодом Ее чрева! Увлеченный гор достаю Адам возмечтал в раю соделаться Богом. Он покусился татебно и насильственно похитить Божество у Божества, усвоить беско­нечное ограниченному при посредстве ухищрения и усилия сла­босильной твари. Погибла тварь при попытке привести в испол­нение замысел дерзновенный, безумный. Не постигла она беско­нечной благости Божией, способной даровать твари не только преимущество естеств ангельского и человеческого, но и самое Божество Свое, насколько тварь способна к принятию такого дара. Тщетными, убийственными были замысел и покушение праотцов: преподает Божество Свое человечеству, пожелавшему Божества, Сам Бог, воплотившись от Девы, приняв зрак раба и твари, причастившись естеству разумных созданий, чтоб соделать их способными причаститься Божественному естеству[1202].

Приимите даруемое без зависти! приимите даруемое неизре­ченною благостию, приимите не способное быть похищенным ни при посредстве татебного ухищрения, ни при посредстве насилия хищнического! По той гордости, по которой вы захо­тели собственным усилием и коварством бессовестным похи­тить и присвоить себе неприкосновенное и неприступное Бо­жество, не отвергните великой почести, не откажитесь ради достоинства скотов и диаволов от достоинства богов, которое принес вам на землю, в плачевную юдоль вашего изгнания, Сам Бог, смирившийся до плоти и родившийся от Девы.

Богочеловек имел естество человеческое вполне непороч­ное, но ограниченное. Оно было ограниченное: ограниченное не только тою ограниченностию, с которою человек создан, но и тою, которая в гораздо большей степени явилась в есте­стве человека по его падении[1203]. Богочеловек не имел греха, вовсе был не причастен греху, даже в самомалейших его ви­дах: естественные свойства Его не были изменены, как в нас, в страсти[1204]; свойства эти находились в нем в естественном по­рядке, в постоянном подчинении духу, в управлении духом, а дух находился в постоянном управлении Божества, соединен­ного с человечеством. Богочеловек имел свойство печалиться и скорбеть; но печаль никогда не овладевала Им, как случает­ся с нами, а постоянно была управляема духом. Господь огор­чился смертию Лазаря, пролил при гробе его слезы[1205]. Господь плакал об Иерусалиме, предрекая разрушение его за отвер­жение им Мессии[1206]; Господь допустил в Себе такое предсмерт­ное томление в саду Гефсиманском, что это состояние души Его названо в Евангелии подвигом и смертельною скорбию. Оно сопровождалось таким страдальческим напряжением тела, что тело дало из себя и пролило на землю пот, которого капли были подобны каплям крови[1207]. Но и при этом усиленном под­виге тяжкая скорбь находилась в покорности духу, который, выражая вместе и тяжесть скорби и власть свою над скорбию, говорил: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты[1208].Богочеловек имел свойство гнева; но гнев действовал в Нем как святая душевная сила, как характер, как энергий, посто­янно сохраняя достоинство человека, никогда не обнаружив никакого увлечения. Господь выразил Свое негодование тем, которые не допускали к Нему детей[1209]; Он подвигся гневом на ожесточенных и ослепленных фарисеев, дерзнувших хулить явное Божие чудо[1210]. Необыкновенное, поразительное владе­ние гневом, при употреблении этой силы в движение, созер­цается при тех страшных обличениях, которые произносил Господь иудеям[1211]. Величественное духовное зрелище представ­ляют собою человеческие свойства Христовы во время Его страданий за человечество: Господь, во все продолжение этих страданий, пребывает постоянно верным Самому Себе; ни на минуту не явились в Нем ни разгорячение, ни восторг, обык­новенно одушевляющие земных героев; ни на минуту не яви­лись в Нем многословие и красноречие этих героев; ни на минуту не выказалась в Нем никакая переменчивость; посто­янно действовала в Нем неколеблющаяся равная сила, без ослабления и без напряжения; эта сила постоянно выражала и могущество свое и подчиненность святой власти, руководив­шей ею. Если кто вникнет в характер Иисуса Христа при разумном чтении Евангелия, тот по одному этому характеру исповедует Иисуса Богом, как исповедал Его Богом апостол Петр единственно за Его слово жизни[1212]. Такого характера, постоянно и вполне свободного и открытого, постоянно одина­кового, никогда не увлекающегося, не изменяющегося ни от укоризн, ни от похвал, ниже пред лицом убийц и смерти, — такого другого характера между характерами человеческими — нет. — Богочеловек был вполне чужд одного из свойств нашего падшего естества: Он был вполне чужд — не по устройству тела, но по ощущению души и тела — того свойства, которое до падения нисколько не было ощущаемо, ощущено немедлен­но по падении, потом развилось, соделалось естественным пад­шему естеству. Адам, сотворенный бесстрастно из земли, Ева, заимствованная бесстрастно из Адама, сообразно бесстрастному началу бытия своего, были бесстрастны. Они до того были бесстрастны и невинны, что при ближайшем содружестве и непрестанном обращении друг с другом не нуждались в одеж­де, даже не понимали наготы своей, несмотря на то, что не­престанно видели ее[1213]. Богочеловек зачался от действия Свя­того Духа! Слово составило Себе плоть во утробе Пречистой Девы! Бог соделал плоть Свою в самом зачатии ее Боже­ственною, способною к ощущениям единственно духовным[1214] и Божественным. Хотя свойства плоти Богочеловека были человеческие, но вместе все они были обоженные, как при­надлежащие одному Лицу, Которое Бог и человек. По этой же причине человеческие свойства Богочеловека были вместе и естественны и сверхъестественны в отношении к человечес­кому естеству. Святость плоти Бога и Господа была бесконеч­но выше святости, в которой сотворена плоть твари — Адама. Очевидно, что зараза, которую источает человеческое падение во всех человеках посредством унизительного зачатия по по­добию зверей и скотов, зачатия во грехе, здесь не могла иметь никакого места, потому что не имел места самый способ зача­тия, то есть не имело места то средство, которым сообщается греховная зараза. Напротив того: как зачатие было Боже­ственно, так и все последствия его были Божественны. — Бого­человек, как искупительная Жертва, принял на Себя все немощи человеческие — последствия падения, — кроме греха, чтоб, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в естество наше падением. Богочеловек восприял и носил наши немощи произвольно, а отнюдь не был им подчинен необход и мостию естества: будучи совершенным человеком, Он был и совершенным Богом, Твор­цом человеческого естества, неограниченным Владыкою этого естества. По этой причине Он являл Свое человечество так, как Ему было благоугодно. Иногда Он являл Свое человече­ство в немощи естества падшего: утруждался, жаждал, при­нимал упокоение сном, был схвачен и связан в саду Гефсиманском, претерпел биение и поругание, был распят и погре­бен. Иногда Он являл человечество Свое в правах естества, с какими оно создано: ходил по водам; въехал в Иерусалим на необъезженном жеребце, на которого из человеков еще ник­то не садился; эта власть была первоначально достоянием Адама[1215]. Иногда Господь являл Свое человеческое естество в том состоянии славы и величия, которое Он даровал челове­ческому естеству, совокупив в Себе, в одном Лице, Божество и человечество, которого оно отнюдь не имело по сотворении, в самом состоянии невинности и бессмертия: это состояние вели­чия и славы Он явил дивными знамениями, преимущественно же явил избранным ученикам при преображении Своем, явил в такой степени, в какой они способны были видеть[1216], а не в той, в какой оно есть. Божество Богочеловека соединено неслитно, но вполне соединено с Его человечеством: Божество Богоче­ловека соединено с Его человеческим духом, с Его душою, с Его телом. Когда душа Христова разлучилась с телом Хрис­товым посредством смерти, то Божество Христово пребыло неразлучным как с душою Его, так и с телом Его. Возглашает Святая Церковь: Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был ecu Христе, со Отцем и Духом, вся исполняли Неописанный[1217].