Мы знаем, потому что все мы имеем знание

Quot;О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все имеем знание. Но знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него" (8:1-3).

Идоложертвенные яства - по-гречески одно слово, которое можно перевести просто "пожертвованное идолу". Эти жертвы были яствами, пищей, которая символически представлялась во время богослужения тому богу, в чьем храме это жертвоприношение воздавалось. Конкретно коринфяне спрашивали о том, можно ли есть пищу, что предлагалась языческим богам во время жертвоприношений.

Древние греки и римляне были политеистами, то есть они почитали многих богов. Для всякого дела, для всякой нужды, для любого рода деятельности, начиная мелочами и кончая самыми важными делами, они имели своего бога или группу богов. У них были: бог войны, богиня любви, бог торговли, богиня справедливости и т.д. и т.п. Кроме того, они были полидемонистами, то есть верили во многих злых духов. Они были уверены, что весь воздух наполнен всевозможными злыми демонами.

Согласно и той, и другой стороне этих верований, воздавать жертвоприношения (которые обычно представляли собой мясо) было особенно важно. По этим верованиям злые духи постоянно старались вторгнуться в людей, и легче всего проникнуть в человека для них было через пищу - войдя в нее перед тем, как человек ее съест. Единственный способ, которым можно было устранить демонов из пищи, - пожертвовать ее богу. Поэтому, жертвоприношение служило двум целям: добиться благосклонности определенного бога и, одновременно, очистить мясо, зараженное демонами.

Идоложертвенное делилось на три части. Одна часть -само по себе жертвоприношение - сжигалось на алтаре. Вторая - отдавалась священникам, служившим в храме, как плата, а последнюю - жертвовавшие оставляли себе. Поскольку жертвоприношений было много, священники не были в состоянии сами съесть все, что приходилось на их долю, и продавали на рынке то, что им самим было не нужно. Это мясо высоко ценилось, поскольку было очищено от злых духов, и поэтому его ставили на стол во время праздников или когда приходили гости.

Итак, есть мясо, предлагавшееся идолам, было обычаем, который у христиан, а особенно у тех, кто вырос в этой религиозной атмосфере, вызывал те же самые ассоциации. С одной стороны, это мясо в их представлении связывалось с языческими богами и богинями, ведь оно было частью жертвоприношений этим богам. С другой стороны, оно связывалось с суеверием о том, что оно было когда-то заражено злыми духами.

Для верующих, каким бы то ни было образом общавшихся с язычниками, не столкнуться с вопросом о том, есть или не есть идоложертвенное, было почти невозможно. Большинство общественных мероприятий, в том числе, например, свадьбы, включало в себя то или иное языческое богослужение, и множество праздников отмечалось в храмах. При этом всегда угощали идоложертвенным. Если родственник христианина вступал в брак или старый друг устраивал пир, христианину надо было либо извиниться за то, что не пришел на праздник, - а извиняться вечно невозможно, - либо есть пищу, которая, как он знал, была частью приносившегося в жертву идолу. Некоторые впечатлительные верующие из неевреев отказывались покупать такое мясо, потому что оно напоминало им их прежнюю языческую жизнь, или потому, что те, кто видели, как они покупают это мясо, могли бы подумать, что они перешли в язычество. Кроме того, многие верующие из евреев и из неевреев, неохотно соглашались есть в домах язычников из неевреев - и даже в домах некоторых христиан из неевреев, - потому что боялись, что их там угостят таким мясом Такая пища могла быть вдвойне нечистой согласно иудейским диетическим предписаниям, от которых многим христианам из иудеев было трудно отказаться.

Но, с другой стороны, были и такие христиане, которых все это не тревожило. Мясо для них было просто мясом Они знали, что языческих божеств на самом деле нету и что злые духи пищу не пачкают Это были духовно зрелые христиане, хорошо усвоившие Божью истину в этом отношении, и совесть их в том, что касалось этого вопроса, была чиста От этой-то группы и исходили вышеупомянутые вопросы, обращенные к Павлу, с тремя доводами в пользу неограниченного осуществления своей свободы.

Ответы Павла были обращены к этой группе верующих, более зрелых в духовном отношении Но сосредотачивались его ответы на другой группе верующих Он говорил духовно зрелым верующим, что им следует обращать внимание не на свою свободу, а на духовное благополучие тех, кто не был так силен в духовном отношении. Он говорил: "Ну что вы смотрите на свою свободу, - взгляните на их нужду Ваша личная свобода должна ограничиваться вашей же любовью к братьям по вере Если вы любите их так, как Бог призвал нас любить, вы не станете употреблять свою свободу для того, чтобы в какой бы то ни было степени оскорбить, смутить или ослабить их веру".

Первый из доводов, приводившихся в пользу осуществления свободы, Павел суммирует в таких словах: мы знаем, потому что мы все имеем знание. Это утверждение было правильным, но эгоистичным. Оно отражало чувство собственного превосходства. Верующие, которые заявляли так, не "читали себя всезнающими, но считали, что знания и понимания Божьего Слова у них более чем достаточно для того, чтобы не сомневаться в этой истине: языческие боги и идолы не реальны, и приносимая им в жертву пища - не что иное, как просто пища. Они знали, что они не могли запачкаться в духовном отношении от того, что они станут есть эту пищу, они знали, что это вообще не повлияет на их христианскую жизнь. Они чувствовали себя абсолютно свободными есть все, что угодно, что бы ни подумали об этом окружающие.

Но Павел напоминает им, что знание надмевает. В том, что касалось знаний, эти верующие были духовно зрелыми, по они не были зрелыми в том, что касалось любви. Любовь назидает, то есть оказывает духовную помощь другим; а этого назидания им не хватало. Они были крепки в учении, но слабы в любви. Они были сильны в любви к самим себе, но слабы в любви к братьям.

Павла, из всех остальных апостолов, менее всего можно было бы заподозрить в том, что он преуменьшал значение учения, знания Божьего Слова. Вот уж кто был богословом из богословов. "А все, что писано было прежде, написано нам в наставление", - говорил он римлянам (15:4). Он молился о том, чтобы верующие в Колоссах "исполнились познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном" (Кол. 1:9), и побуждал их облечься в нового человека, "который обновляется в познании по образу Создавшего его" (3:10). В длинный список всех добродетелей, которыми могло похвалиться его служение, Павел включает "благоразумие" и "слово истины" (2 Кор. 6:4-10). В этом же самом послании он хвалит и самих коринфян за их "веру и словом, и познанием" (8:7). Постоянно апостол говорит тем, к кому он обращается в своих посланиях, что он не хотел бы, чтобы они оставались в неведении относительно определенных истин (Рим. 1:13; 11:25; 1 Кор. 10:1; 12:1; 2 Кор. 1:8; 1 Фес. 4:13).

Знание Божьего Слова чрезвычайно важно. Невозможно верить или следовать тому, чего мы не знаем. Господь сказал Израилю: "Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною" (Осия 4:6). Бог, кроме всего прочего, - "Тот, кто учит человека разумению" (Пс. 93:10).

Но одного только знания - даже знания Божьего Слова -еще недостаточно. Это существенно, но не удовлетворительно. Само по себе знание надмевает. Иметь любовь, не имея знаний, - это несчастье. Но иметь знания без любви - равно трагично.

Среди многих других духовных затруднений коринфских христиан было высокомерие, надменность, - слово, которое Павел по отношению к ним употребил шесть раз. Они были горды и самодовольны. Они имели знания без любви. Как Павел напоминал им несколькими главами ниже, человек, который имеет всевозможные способности и добродетели, но любви не имеет, - "ничто", и "любовь не превозносится, не гордится" (13:1-14).

Знание о том, что идолов на самом деле не существовало и что идоложертвенное в духовном отношении не было испорчено, - это было правильное и полезное знание. Но само по себе, взятое отдельно, оно обращало имевших его внутрь себя. Они видели только одно: как применить эту истину к ним самим - и больше ничего. Им не хватало чуткости по отношению к тем, у кого не было "такого знания" (8:7). Щеголяя свободой, которую давало им это "знание", они могли тем самым серьезно оскорбить других верующих. А Иисус сказал, что лучше утопиться, чем оскорбить или довести до гибели "одного из малых сих" (Матф. 18:6-14).

Христианин, действительно хорошо сведущий, все свои мысли и поступки соотносит одновременно с двумя измерениями: с тем, что касается учения, и с тем, что касается отношений. Он имеет способность понимать библейские истины и способность применять их по отношению к людям -и к себе самому, и к другим. У него есть и знания, и любовь, потому что любовь - это та среда, через которую должно передаваться знание, "дабы мы... истинною любовью все возвращали в Того, Который есть глава Христос" (Еф. 4:15). Само по себе, без любви, знание приводит к надменности, а не к зрелости.

Разделения в церкви могут возникать не только из-за трудностей и разногласий в учении, но из-за неправильного поведения некоторых верующих. Когда некоторые из членов настаивают на осуществлении своей свободы без оглядки на чувства других верующих и на нормы поведения, которых придерживаются другие, церковь ослабевает, и часто это приводит к разделению.

Любовь назидает - и знающий верующий, не имеющий назидания любви, вовсе не так духовно зрел, как он склонен думать. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Нелюбящие правоверные христиане надменны, но назидания им не хватает. Верное знание у них есть, но верного понимания нет.

Человек, получивший истинное назидание, имеет хотя бы смутное представление о том, что ему еще надо узнать. Кто-то определил знание как "процесс перехода от состояния бессознательного невежества к состоянию невежества осознанного". Невежество не знает о том, что оно не знает. Истинное знание не знает - и знает о том, что не знает.

Но кто любит Бога, тому дано знание от Него. Невозможно знать Бога и не любить Его. Любовь к Богу - самое важное свидетельство правильного отношения к Нему. Без любви к Богу, которая стала возможной благодаря Его любви к нам (1 Иоан. 4:19), у нас нет истинных знаний о Нем, потому что у нас нет истинного отношения к Нему. Только те, кто с любовью относятся к Нему, знают Бога и тем дано знание от Него (Иоан. 14:21). Знание важно, неизмеримо важно. Но, как и все остальное, без любви оно -ничто. Любить Бога и быть любимым Им - это все. Здесь Павел подразумевает, что, если человек любим Богом и любит Бога, он будет любить и других верующих, которых любит Бог (Иоан. 5:1).

Любовь - это ключ к поведению. Знания о том, что не запрещается, недостаточно. Когда мы "не о себе только" заботимся, "но каждый о других" (Филип. 2:4), мы - на пути к тому, чтобы вести себя, как подобает христианам и духовно зрелым.

Пределы христианской свободы устанавливает любовь.