Алексей Николаев, друг семьи

Моя первая встреча с отцом Даниилом

произошла в 1998 году на Крутицком подворье, куда я при­шел вместе со своим другом. В том же году мы всей семьей крестились, и я только начал воцерковляться. Крестил нас игумен Иоанн (Ермаков) — хороший знакомый, даже, по­жалуй, друг отца Даниила, он-то и посоветовал нам ходить на библейские беседы, которые по четвергам проводились на Крутицах. Так мы познакомились с отцом Даниилом, тогда еще диаконом. Его лекции были замечательны, пото­му что он давал не просто информацию, а знания о Боге. Обычно мы разбирали по главе из Нового и Ветхого Завета, а после лекций начиналось самое интересное: чаепитие, где происходила живая беседа, люди задавали вопросы, слуша­ли ответ, что-то рассказывали сами. Многие спрашивали о личном, но отвечал отец Даниил для всех: ведь его опыт и духовные знания могли пригодиться каждому. Он легко и с удовольствием отклонялся от первоначальной темы — начиная отвечать на какой-то духовный вопрос, он легко мог перейти на рассуждения о принципах термодинамики (он и в этом тоже разбирался), но всегда возвращался к ис­ходной точке, обязательно давал ответ по существу, у него была удивительная память и при этом — склонность к ана­лизу. После 5-10 минут беседы с ним становилось совер­шенно ясно, что человеку не под силу знать столько, сколь­ко знает он: очевидно, Господь давал ему возможность запоминать все, что он читал, практически с листа. А читал он очень много, поэтому и быстро писал книги, и к лекци­ям он никогда не готовился натужно, все у него получалось просто и интересно.

Сейчас я понимаю: то время было для меня опреде­ленной школой. Если в школе человек учился хорошо, то в институте он может иногда и прогуливать занятия, потому что его уже научили самообразованию. Но если костяка нет, то и самообразовываться не на чем, а отец Да­ниил создавал в нас этот костяк, обучал азам, и потом мы могли дополнять и развивать вложенное в нас. Меня тог­да поражало, что он диакон, мне он казался «готовым» ба­тюшкой — по своему образу мыслей, по знаниям, по речи, и просто не верилось, что он еще не священник. Хотя, на­верное, отец Даниил ходил в диаконах столько, сколько было угодно Богу, но такое впечатление у меня было.

Он удивительным образом соче­тал постоянную улыбку и строгость, прежде всего, к себе. Бывали ситуации, в которых было совершенно не до сме­ха, и ему — в глубине души, я думаю, тоже, но он никогда не позволял себе отчаяния и своей улыбкой ободрял остальных. Простой пример: в одной из наших паломнических поездок мы ходили по мона­стырской территории, на улице было очень холодно, про­сто тяжело было терпеть. А отец Даниил выдохнул пар и произнес: «Не душно тут у вас». С тех пор это выра­жение так между нами и осталось: если холодно, то мы говорим «не душно тут у вас».

Эти паломничества, которые организовывал отец Да­ниил, запомнились мне особенно. Автобус обычно отходил от станции метро «Таганская», и в пути батюшка постоян­но что-то рассказывал о тех местах, куда мы едем; куда бы мы ни собирались, он так или иначе знал это место, чаще всего — уже бывал там, и это — несмотря на свой молодой человеческий возраст (о духовном возрасте не говорю — он превышал паспортный во много раз). Он хорошо помнил даты, разные подробности. Помню, как во время поездки в Пафнутьев-Боровский монастырь он объяснил нам, поче­му там много кошек: оказывается, когда-то давно местные монахи избавлялись от них, собирая в мешки и сбрасывая с колокольни. Помня об этом, современное монашество кошек не трогает. Еще он объяснял нам, как размещены в стенах монастыря дымоходы, как удалось создать в хра­ме великолепную акустику (мы даже проводили экспери­мент — разговаривали друг с другом шепотом, находясь в разных углах храма).

Особенное впечатление произвела на меня поездка в Оптину пустынь. Мы поехали туда вместе с отцом Да­ниилом на двух машинах, двумя семьями. В свое время батюшка, еще не будучи даже диаконом, жил там в палат­ке и помогал «поднимать» Пустынь, с тех пор его там знали и помнили. Поэтому мы, «взятые под руки», обошли всю обитель, а женам нашим удалось пройти даже туда, куда женщин обычно не пускают. Была зима, шел крупный снег, размером буквально со старую пятикопеечную монету. И тут отец Даниил предлагает погрузиться в купель, кото­рая была недалеко, кстати, богатую сероводородом. Я согла­сился сразу же — мне предстояло хирургическое лечение. Окунулись мы все, а вот вытираться оказалось нечем! Тогда мой друг любезно снял мохеровый шарф, им мы и вытира­лись, а батюшка все время беспокоился, не холодно ли нам.

Надеюсь, я могу сказать, что мы подружились с от­цом Даниилом. Я частенько подвозил его на разные тре­бы, и от унылого стояния в пробках отец Даниил избавлял точно. Сколько бы времени ни занимала дорога, мне всег­да казалось, что ехали мы минут десять от силы, потому

что за нашими интересными разговорами время просто пролетало. Я бывал у него в гостях, а он, в свою очередь, приходил к нам. Во время таких взаимных визитов отец Даниил часто читал нам свои любимые отрывки из Еван­гелия и Псалтыри, и это было замечательно.

Могу сказать, что нас объединяло все, что касалось Бога. Однажды моей дочери в школе задали написать ре­ферат, и она выбрала тему «Чудотворные иконы храмов Мо­сквы». Мы обратились за помощью к батюшке, он сел к нам в машину, и мы в течение одного дня объездили множество московских храмов; его, так или иначе, знали везде, поэто­му разрешали делать фотографии, а по пути он нам много рассказывал. В итоге дочь получила честно заработанную пятерку. И таких точек соприкосновения у нас было много; он хорошо знал мою семью, держал на руках нашего с же­ной внука, окормлял мою бабушку, фактически провожал ее в последний путь. Она была почти полностью слепая и глу­хая, а когда-то занималась исследованиями по пеницил­лину, спасшему впоследствии множество жизней. Можно сказать, что отец Даниил и обратил ее к Богу, хотя до зна­комства с ним она не знала даже «Отче наш». Если Господь спасет мою бабулю, то только благодаря батюшке.

Именно он провожал меня в Германию, где мне долж­ны были делать сложную операцию на сердце, а накануне моего отъезда отец Даниил сам вызвался приехать ко мне домой, исповедовать и причастить. Дело в том, что ду­ховник мой живет далеко от Москвы (я хожу в храм Жи­воначальной Троицы в Язвищеве, где подвизался Иосиф Волоцкий, у меня рядом дача), и настоятель этой церкви отец Виталий и есть мой духовник. Ехать туда перед вы­летом я был не в силах, потому что у меня постоянно слу­чались приступы, и я оказывался в реанимации.

Я считаю — мне повезло, что я общался с таким че­ловеком. К сожалению, в наше время часто приходится сталкиваться с мифом о том, что священники у нас всег­да пьяные, толстые и любят деньги. Так вот, отец Даниил по всем трем пунктам опровергал это убеждение: он был полный бессребреник, толстым ему было быть некогда,

и пьяным я его никогда не видел. Скольких людей он при­вел в Церковь, сколько появилось новых христиан, кре­щенных им! И это не удивительно, потому что он про­сто зажигал всех вокруг своей верой. В храме Апостола фомы на Литургии я часто встречал незнакомых людей, а потом узнавал, что их недавно крестил отец Даниил, и они пришли причащаться. Но главное — это не количе­ство крещенных батюшкой, а их «качество». Отец Даниил крестил людей не так, как часто бывает: приходит чело­век, ничего не понимающий в вере, не знающий ни одной молитвы, крестится и уходит. Не мне судить, насколько это допустимо, но у отца Даниила так быть не могло: сна­чала люди ходили к нему на беседы, готовились чуть ли не полгода, и в результате понимали, нужно им креще­ние или нет, а если нужно — то зачем. Хотя я не слышал, чтобы кто-то решил, что крещение ему не нужно, думаю, у отца Даниила такое было просто невозможно.

Как только у батюшки появился свой храм, он целиком ушел в его обустройство, в настоятельское служение, там за­работала воскресная школа, продолжились те же библей­ские лекции, дел стало столько, что и в гости друг к дру­гу ходить было уже некогда. Отец Даниил взялся за дело с удивительной решимостью, и, надо сказать, у него получа­лось устранять все проблемы. Когда наступила первая зима, то в храме стало очень холодно. Что сделал отец Даниил? Он просто пошел на соседнюю стройку, где возводились многоэтажки, встретился с представителями застройщи­ка, объяснил ситуацию, и они по его просьбе выделили 380 вольт для отопления храма. Проблема была решена, храм начал отапливаться! Это полностью оправдывало одно из любимых изречений отца Даниила: главное — ввязаться в драку, а силы можно подтягивать уже потом.

Помню, однажды мы возвращались с панихиды, гово­рили, как всегда в таких случаях, о жизни и смерти. И тут отец Даниил посмотрел на меня абсолютно серьезно и гово­рит: «Алексей, а я точно знаю, что в рай попаду». И как я по­нимаю, он сделал все, чтобы это произошло, у меня нет никаких сомнений в том, что его гибель была настоящей

смертью мученика. Последний раз мы с ним встретились за несколько месяцев до его гибели, на годовщине смерти первой супруги моего друга. Сначала мы ездили на кладби­ще, где отец Даниил, несмотря на непогоду, полностью, безо всяких сокращений, отслужил панихиду, и даже кадил, хотя был страшный ветер. Потом сидели за столом, спокой­но вспоминали прошлое, говорили о будущем...

О нападении на батюшку я узнал от других при­хожан, они позвонили мне по телефону той ночью. В эти минуты он был еще жив, его везли в реанимацию. Мы, ко­нечно, всей семьей — на колени, но через некоторое время последовал еще один звонок: отец Даниил умер. Мне стыд­но в этом признаваться, но, когда я узнал, что его больше нет с нами, мне в первую очередь стало жалко себя самого. Все мы без него осиротели. За самого отца Даниила стра­хов и опасений никаких нет. За себя — есть.

Его фотографию мой духовник отец Виталий посове­товал поместить в рамочку вместе с кусочком ткани, на ко­торой осталась его кровь, и мы эту фотографию поставили у себя в алтаре. Отец Даниил ведь у нас часто бывал, ког­да возил экскурсии, — если было по пути, всегда заезжал в наш храм Живоначальной Троицы.

А недавно я получил от отца Даниила не только мо­литвенную помощь, но и физическое исцеление. Я более восьми лет лечу щитовидную железу, и после однажды случившегося рецидива таблетки больше не помогали. И я поместил в ладанку кусочек материи с кровью батюш­ки, и надел ее на шею вместе с нательным крестом. Через две недели анализы были в норме!

Для православного ближним считается любой чело­век, попадающий в круг его общения, но по-настоящему счастлив тот, кому Господь посылает такого человека, как отец Даниил. Я до сих пор не стираю его номер теле­фона из памяти своего сотового, просто не могу этого сде­лать. Мне часто кажется, что я чувствую его поддержку, я уверен, что, когда отец Даниил ушел, на Небесах мы об­рели нового молитвенника.