Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит

Как человеколюбец, Он оплакивает мир, имеющий терпеть вред от соблазнов. Но скажет кто-нибудь: зачем оплакивать, когда нужно подать руку помощи? На это мы можем сказать, что и самое оплакивание кого-либо есть уже своего рода помощь. Часто случается, что тем, для которых бесполезно было наше убеждение, мы доставляем пользу, когда начинаем плакать о них и они приходят от того в чувство. Далее, если, как говорит Христос, нужно прийти соблазнам, то как мы можем избежать их? Правда, нужно им прийти; но нет нужды нам погибнуть, ибо можем противостоять соблазнам. Под соблазнами разумей людей, препятствующих нам в добре, а под миром – людей дольних, пресмыкающихся по земле.

Вопрос: Если есть нужда прийти соблазнам и невозможно миновать их, то почему соблазняющий достоин мук, когда он соблазняет, побуждаясь к тому необходимостью? Все что бывает по нужде, достойно прощения, а не мук.

Ответ: Поэтому достойны мук соблазняющие, что они же производят и нужду соблазна, сами по себе располагаясь и решаясь на то, чтобы быть причиною соблазнов. Притча: это подобно тому, как врач, видя больного, производящего в себе причину злой болезни, которая палит его сильным пламенем, и он должен впасть от нее в сумасшествие, говорит: горе больному от сумасшествия, ибо сумасшествие его непременно должно последовать. Впрочем, горе больному человеку, который производит сумасшествие. Здесь врач представляет причиною тяжкой болезни не необходимость, а человека, который произвел причину болезни. Христос не сказал: горе роду человеческому, но «горе миру», потому что Священному Писанию обычно называть жизнь грешных миром, а провождающих ее – мудрствующими по-земному. Поэтому-то ученикам Христос говорил: «вы не от мира». Поскольку они не были во грехе, то не были от мира, хотя и принадлежали к людям, живущим в мире.

Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный; и если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную.

Под рукою, ногою и глазом разумей друзей, которых мы считаем как бы собственными членами, Итак, если бы из числа и таких, то есть самых близких друзей, оказались иные зловредными для нас, то должно оставлять и отсекать их, как гнилые члены, чтобы они не заразили прочих. Таким образом, отсюда ясно видно, что если и есть нужда прийти соблазнам, то есть вредным людям, то нет нужды нам портиться от них. Ибо если будем поступать так, как сказал Господь, если станем отсекать от себя причиняющих нам вред, хотя бы то были и друзья, то не потерпим вреда.

Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.

Заповедует не презирать и не уничижать так называемых малых, то есть нищих духом, но великих перед Богом. Они, говорит, так любезны Богу, что самые Ангелы защищают их от вреда демонского. Всякий верующий или даже все мы, люди, имеем Ангелов (хранителей), но Ангелы малых и смиренных о Христе так близки к Богу, что непрестанно созерцают лицо Его и предстоят Ему. Из сего видно, что хотя все мы имеем Ангелов, но Ангелы грешников, как бы стыдясь за наше недерзновение, и сами не имеют дерзновения зреть лицо Божие и молиться за нас; напротив, Ангелы смиренных зрят лицо Божие, потому что ради их, как праведных, имеют дерзновение. И что говорю, что такие люди имеют Ангелов? Продолжает Господь: Я пришел для того, чтобы спасти погибшее, приблизить к Себе, возвеличить и прославить тех, которых многие почитают ничтожными.

Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих.

У какого человека было сто овец? У Христа. Ибо все разумное создание, как Ангелы, так и люди, – сто овец, которых пастырь – Христос, так как Он не овца, то есть не тварь, но Сын Божий. Он оставил девяносто девять (овец) на небеси, то есть Ангелов, и, приняв зрак раба, пошел искать одну овцу, то есть человеческое естество, и радуется о нем более, нежели о твердости в добре Ангелов. Кратко это означает, что Бог печется об обращении грешников и радуется о них более, нежели об утвердившихся в добродетели.

Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушают, то да будет он тебе, как язычник и мытарь.

После сильного слова, направленного против соблазняющих, Господь исправляет теперь и соблазняемых. Чтобы ты, соблазняясь, не пал совершенно духом от того, что соблазняющему угрожает горе, Я хочу, говорит, чтобы ты, в случае соблазна или вреда, обличал обижающих и вредящих тебе, если они христиане. Смотри, что говорит: «Если же согрешит против тебя брат твой», то есть христианин. Итак, если обижает тебя неверный, в таком случае отступись и от имения своего; если же это брат твой, то обличай его (и только), ибо не сказал – досади ему, но «обличи, если послушает тебя», то есть если сознает свою вину и смирится. Господь хочет, чтобы согрешающие обличаемы были сперва наедине, чтобы от обличения при многих не сделались бесстыднее. Если же не усрамится и по обличении при двух или трех свидетелях, тогда объяви о грехе его предстоятелям церкви. Ибо когда уже он не послушал двоих или троих, несмотря на то что, по словам закона, при двух или трех свидетелях должно стать, то есть быть, твердо всякое слово, то остается только, чтобы он вразумлен был церковью. Если же и ее не послушает, то пусть будет отлучен, чтобы не заразил своим злом тебя и других. Уподобляет таких братьев мытарям, так как мытарь был предметом особенного презрения. По отношению же к обиженному это составляет утешение, то есть что обидчик его почитается мытарем и язычником, то есть хищником и неправедником, или грешником и неверным. Но не в этом ли тогда и состоит наказание обидчика? Нет, слушай, что говорится далее.