Умар приказал своему человеку: «Спроси их, что самое мудрое в Коране?»

Абдулла ответил: «Истинно, Аллах предписывает справедливость, и повелевает делать добро другим и помогать родственникам».

Умар сказал: «Спроси их, что самое всеобъемлющее в Коране?»

Абдулла ответил: «Кто творит хотя бы крупинку добра, Он видит это, и кто творит хотя бы крупинку зла, Он видит это».

Умар приказал: «Спроси их, что самое устрашающее в Коране?»

Абдулла ответил: «Не будет то ни пожеланиям Вашим, ни по желаниям людей, имеющих Книгу. Всякий, кто творит зло, получит за это возмездие; и не найдёт он себе ни друга, ни помощника, помимо Аллаха».

Умар сказал: «А что в Коране самое обнадёживающее?»

Абдулла ответил: «Скажи: “О, слуги мои, которые были невоздержанны против собственных душ! Не отчаивайтесь в милости Аллаха, ибо Аллах прощает все грехи. Истинно, Он наиболее Прощающий, Милосердный”».

Умар сказал своему человеку: «Узнай-ка, есть ли среди них Абдулла Ибн Масуд?»

Караванщики ответили: «Клянемся Аллахом, да!»

* * *

Абдулла Ибн Масуд был не только эрудированным, набожным и аскетичным чтецом Корана. Наряду с этим он обладал силой, решимостью, беззаветным мужеством и отвагой в самых серьёзных ситуациях.

Достаточно сказать, что после посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, был первым на Земле мусульманином, который открыто и вслух читал Коран людям.

Как-то раз сподвижники посланника Аллаха собрались в Мекке. В то время они были слабы и малочисленны. Они сказали: «Клянёмся Аллахом, курайшиты ни разу не слышали чтение вслух этого Корана. Кто сможет почитать его им?»

Абдулла Ибн Масуд воскликнул: «Я его почитаю им!»

Сподвижники Посланника сказали: «Мы очень опасаемся, что они могут причинить тебе зло. Нам хотелось бы, чтобы такого человека защищал его народ и пришёл бы ему на помощь, если курайшиты захотят причинить ему зло.

Абдулла сказал: «Позвольте мне сделать это. Аллах сохранит и защитит меня...»

На следующий день утром Абдулла пришёл на священную территорию к камню Ибрахима, где курайшиты сидели вокруг Каабы. Встав рядом с камнем, Абдулла прочитал:

«Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного…... — Его голос окреп и усилился. — Всемилостивый научил Корану, создал человека. Он научил его простой речи…».

Он продолжал чтение, а курайшиты слушали его. Затем они воскликнули: «Что это такое рассказывает Ибн Умм Абд?! Горе ему! Он читает часть того, с чем пришёл Мухаммад...»

Они начали бить Абдуллу по лицу, но он продолжал чтение до тех пор, насколько Аллах позволил ему это. Окровавленный, Абдулла вернулся к своим товарищам. Они сказали ему: «Это именно то, чего мы боялись».

Абдулла сказал им:

— Клянусь Аллахом, никогда раньше враги Аллаха не падали так низко в моих глазах, как это случилось сегодня. Если хотите, то я готов выйти к ним и завтра утром.

— Нет, — сказали его товарищи. — С тебя хватит. Ты читал то, что им ненавистно.

* * *

Абдулла Ибн Масуд дожил до халифа Усмана. Когда он смертельно заболел, Усман пришёл навестить его. Он спросил Абдуллу:

— На что ты жалуешься?

— На свои грехи, — ответил Абдулла.

— А чего ты хочешь? — спросил Усман.

— Милости моего Владыки, — ответил Абдулла.

— Я прикажу даровать тебе то, от чего ты отказывался многие годы,— сказал Усман.

— Мне не нужно этого — сказал Абдулла.

— Но пусть это останется твоим дочерям после тебя, — предложил Усман.

— Ты боишься, что мои дочери останутся нищими? — спросил Абдулла. — Я повелел им каждую ночь читать суру «Аль-Вакиа» [Ïàäàþùåå. — Ðåä.]… Я слышал, как посланник Аллаха говорил: Кто каждую ночь читает «Аль-Вакиа», того никогда не постигнет бедность или нищета.

Когда наступила ночь, со словами поминания Аллаха и с ясными аятами Корана на устах Абдулла скончался.

САЛМАН АЛЬ-ФАРИСИ

«Салман — наш соотечественник и сподвижник».

(Мухаммад, посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует)

Наш рассказ — это история человека, который постоянно стремился к истине и искал Бога...

Это история Салмана аль-Фариси, да будет доволен им Аллах! Предоставим же слово самому Салману, с тем, чтобы он лично изложил основные события своей истории.

В этом плане именно его чувства наиболее глубоки, а личный рассказ наиболее точен и правдив...

Итак, Салман рассказывал:

«Я был юношей-персом родом из провинции Асбахан и родился в деревне, которая называлась Джайан.

Мой отец был старостой этой деревни, самым знатным и богатым человеком в ней.

Когда я появился на свет, мой отец возлюбил меня больше, чем любое другое творение Аллаха. С течением времени его любовь ко мне становилась всё сильнее и глубже, пока в конце концов он не закрыл меня в доме, не выпуская на улицу, подобно тому, как это делают с молодыми девушками.

Я был настолько усердным огнепоклонником, что стал хранителем священного огня, которому мы поклонялись. Мне было поручено следить за тем, чтобы этот огонь никогда не угасал, даже на короткое время, ни днём ни ночью.

У моего отца было огромное богатое поместье, которым он управлял лично и собирал урожай.

Как-то раз какое-то дело не позволило ему отправиться в своё имение, и он сказал мне:

— Сынок, как ты видишь, дела не позволяют мне самому заниматься поместьем, поэтому отправляйся-ка ты туда сам и один день сам займись его делами.

Я немедленно выступил в путь. Через некоторое время вблизи дороги в имение я увидел одну из христианских церквей. Проезжая мимо, я услышал голоса молящихся там людей, что привлекло моё внимание.

* * *

До этого я ничего знал ни о христианах, ни о представителях других религий, потому что отец долгое время держал меня дома взаперти вдали от людей. Услышав голоса молящихся в церкви, я вошёл в неё, чтобы посмотреть, что они там делают.

Понаблюдав за присутствующими, я понял, что их молитва мне понравилась, и я захотел принять их веру. Я сказал:

— Клянусь Аллахом, это лучше нашей религии.

Честное слово, я оставался в церкви, пока не зашло солнце, так и не добравшись до отцовского имения.

Потом я спросил этих людей:

— Где корень этой религии?

— В аш-Шаме, — ответили они.

Под покровом ночи я вернулся домой, где меня встретил отец и спросил, что я сделал. Я ответил ему:

— О отец! Я зашёл к людям, которые в это время молились в своей церкви. То, что я увидел в их религии, мне очень понравилось, и я остался у них, пока не закатилось солнце.

Отец, весьма обеспокоенный тем, что я сделал, воскликнул:

— Сынок, да нет в этой религии добра! Твоя религия и религия твоих предков гораздо лучше!

Я возразил отцу:

— А вот и нет! Клянусь Аллахом, их религия лучше нашей.

Отец испугался моих слов. Опасаясь, что я стану вероотступником, он заточил меня в доме, надев на ноги кандалы.

* * *

При первой удобной возможности я попросил передать христианам: «Если мимо вас будет проходить караван в аш-Шам, то обязательно дайте мне знать об этом».

Совсем скоро после этого у христиан остановился караван, который держал путь в аш-Шам. Получив сообщение об этом, мне удалось избавиться от кандалов и скрытно присоединиться к каравану, который прибыл в аш-Шам. Я тут же начал расспрашивать людей:

— Кто у вас здесь самый главный в этой религии?

— Это епископ, — ответили мне. — Настоятель церкви.

Придя к епископу, я сказал:

— Я хочу обратиться в христианскую веру. Мне хотелось бы быть при тебе, служить тебе, учиться у тебя и молиться с тобой.

— Входи! — сказал епископ.

Я вошёл к нему и поступил на службу.

Однако очень скоро выяснилось, что епископ оказался плохим человеком. Он приказывал своим прихожанам делать пожертвования, суля за это награду. Часть пожертвований делалась епископу, чтобы он тратил эти средства во имя Бога. Однако он присваивал эти деньги себе, а бедные и нуждающиеся ничего не получали. Таким образом ему удалось собрать семь больших кувшинов с золотом.

Увидев это, я сильнейшим образом возненавидел епископа. После его смерти, когда христиане собрались для похорон, я сказал им:

— Ваш пастырь был плохим человеком. Он приказывал вам делать пожертвования, обещая за это награду. А когда вы приходили с деньгами, он присваивал их себе и ничего не давал нуждающимся.

— А откуда тебе это известно? — спросили люди.

— Могу показать вам его сокровища, — ответил я.

— Да, покажи их нам — сказали люди.

Я показал им место, где епископ прятал деньги, и они извлекли из тайника семь кувшинов, наполненных золотом и серебром. Увидев это, люди воскликнули:

— Клянёмся Аллахом, мы не будем хоронить его.

Затем они распяли тело на кресте и забросали его камнями.

Вскоре после этого епископом был избран другой человек, которому я продолжал служить. Во всём мире не было более аскетичного, набожного и целеустремлённого человека, который днём и ночью поклонялся Богу. Я очень сильно полюбил его и привязался к нему, служа ему некоторое время. Когда ему пришло время умирать, я обратился к нему:

— О Ваше преосвященство, с кем Вы мне посоветуете быть после Вас?

Он ответил:

— Дело в том, сын мой, что таким же, как я, может быть только один человек, который проживает сейчас в Мосуле. Это несгибаемый и непоколебимый человек. Постарайся попасть к нему.

Когда мой хозяин умер, я поступил на службу к человеку из Мосула. Придя к нему, я рассказал свою историю, дополнив её следующими словами:

— Когда мой хозяин скончался, я по его завету пришёл к тебе. Перед своей смертью хозяин сказал мне, что ты всегда стремишься к истине, подобно ему.

Он сказал мне:

— Оставайся у меня.

Через некоторое время я убедился, что это наилучший человек. Однако довольно скоро мой новый хозяин умер. Перед смертью я спросил его:

— О хозяин, как ты видишь, пришло время выполнить повеление Бога. Ты знаешь обо мне то, что ты знаешь. Кому же ты порекомендуешь меня и к кому прикажешь поступить на службу?

Он ответил мне:

— О сын мой, клянусь Богом, я знаю только одного человека, подобного нам. Он живёт в Нассабине, и вот тебе его имя. Иди к нему.

Когда мой хозяин скончался, я поступил на службу к человеку из Нассабина. Когда я рассказал ему свою историю и то, что завещал мне прежний хозяин, он сказал мне:

— Оставайся у нас.

Через некоторое время я обнаружил, что новый хозяин такой же добрый и порядочный человек, как и его предшественники. Клянусь Аллахом, что прошло совсем немного времени, как смерть настигла моего нового хозяина. Перед самой кончиной я обратился к нему:

— Ты знаешь обо мне то, что ты знаешь. Кому ты можешь порекомендовать меня?

Он ответил мне:

— О сын мой, клянусь Богом, никто так не предан нашему делу, как один человек из Аммурии по имени такой-то. Иди служить только к нему.

Я пришёл к этому человеку и рассказал о себе. Он сказал мне:

— Живи у меня.

Клянусь Аллахом, послужив этому человеку я убедился, что он ничуть не хуже своих товарищей. У него я заработал несколько коров и овец.

Однако через некоторое время ему, как и всем его товарищам, пришло время предстать пред Аллахом. Когда он был при смерти, я спросил его:

— Ты знаешь обо мне то, что ты знаешь. Кому ты порекомендуешь меня, и что прикажешь мне сделать?

Он ответил:

— О сын мой, клянусь Богом, я не знаю никого на Земле, кто был бы подобно нам — истинным приверженцам нашей веры... Однако наступило время появления в Аравии Пророка — проповедника религии Ибрахима. Затем он покинет свою родину и переселится туда, где среди чёрных камней и валунов растут пальмы. Этот Пророк будет обладать отличительными чертами. Он будет есть только то, что дарят ему, а из пожертвований ничего есть не станет. На спине у него будет печать пророчества. Если ты можешь отправиться в эту страну, то сделай это.

После смерти моего хозяина я жил в Аммурии до тех пор, пока туда не прибыла группа арабских купцов из племени Калб.

Я сказал им:

— Если вы возьмёте меня с собой на землю арабов, то я отдам вам своих коров и овец.

Они согласились взять меня с собой, и я отдал им свой скот. Когда мы достигли долины, лежащей между Мединой и аш-Шамом, торговцы вероломно поступили со мной, продав одному человеку из иудеев. Я начал служить ему и делал это до тех пор, пока к иудею не приехал его племянник из племени бану Курайза. Он купил меня у хозяина и взял с собой в Йасриб.

Здесь я и увидел пальмы на каменистой вулканической местности, о которой мне рассказывал мой хозяин в Аммурии.

Медину я также узнал по его описанию, где и обосновался с новым хозяином.

В то время Пророк проповедовал среди своего народа в Мекке. Однако тогда мне ничего не было известно об этом, так как я был всецело занят тяжёлым рабским трудом.

Вскоре Посланник, да благословит его Аллах и приветствует, переселился в Йасриб. Клянусь Аллахом, как-то раз я залез на верхушку пальмы, принадлежащей моему хозяину, и срывал финики, а мой господин сидел под пальмой внизу. В это время к нему пришёл его племянник и сказал ему:

— Аллах начал войну против племени бану Кайла (Аус и Хазрадж). Люди сейчас собрались на площади с человеком, который прибыл к ним сегодня из Мекки и объявил себя пророком.

Едва я услышал эти слова, как меня охватило нечто вроде лихорадки и сильнейшее возбуждение. Я даже испугался, что свалюсь на голову своего хозяина. Быстро спустившись с пальмы, я обратился к племяннику хозяина:

— Что ты сказал?! Повтори ещё раз эту новость.

Разгневавшись на такую дерзость, хозяин крепко ударил меня со словами:

— А тебе-то какое до этого дело?! Возвращайся и занимайся своим делом!

* * *

Когда наступил вечер, я взял с собой немного собранных мной фиников и отправился к дому, где остановился Посланник. Войдя к нему, я сказал:

— Мне сказали, что ты праведный человек, и у тебя есть нуждающиеся товарищи, которые пришли с тобой издалека. Я принёс с собой немного еды в качестве пожертвования, так как считаю вас более достойными этого, чем кто-либо другой.

Затем я пододвинул к нему финики. Он сказал своим товарищам:

— Ешьте...

Однако сам есть не стал.

Я сказал себе: «Одно предсказание сбылось!» После этого я вернулся к хозяину и стал собирать финики. Когда Посланник поселился в Медине, я вновь пришёл к нему и сказал:

— Я видел, что ты не стал есть финики, которые я принёс в качестве пожертвования. А эти финики я дарю тебе, выражая своё почитание.

Посланник поел фиников и повелел поесть своим товарищам, которые также вкусили их.

Я сказал себе: «Вот сбылось и второе предсказание».

После этого я пришёл к посланнику Аллаха, который находился в Бакиа (кладбище в Медине), чтобы похоронить одного из своих товарищей. Я увидел его сидящим и завёрнутым в два плаща. Поздоровавшись с ним, я постарался взглянуть на его спину, чтобы увидеть печать, о которой рассказывал мне мой старый хозяин в Аммурии.

Когда Пророк увидел, что я пытаюсь взглянуть на его спину, то сразу понял, зачем я это делаю. Он сразу же сбросил с плеч своё одеяние, и я увидел у него на спине печать пророчества.

Признав его Пророком, я со слезами склонился, чтобы поцеловать его. Посланник Аллаха воскликнул:

— Что случилось с тобой?

Я рассказал ему свою историю, которая произвела на него сильное впечатление. Он был рад тому, что его товарищи лично услышали её от меня, которым она также очень понравилась. От моего рассказа они все пришли в сильнейший восторг.»

* * *

Да будет же ниспослан мир Салману аль-Фариси в тот день, когда он всюду начал искать истину.

Да будет же ниспослан мир Салману аль-Фариси в тот день, когда он узнал эту истину и сильнейшим образом уверовал в неё.

Да будет же ниспослан ему мир в тот день, когда он скончался, и в тот день, когда он воскрес живым.

ИКРИМА ИБН АБУ ДЖАХЛЬ

«К вам явится верующий переселенец Икрима. Не поносите же его отца. Хула мёртвого вредит живому, но не доходит до умершего».

(Мухаммад, посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует)

«Приветствую странствующего всадника».

(Так Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, приветствовал Икриму).

Он был на исходе третьего десятилетия своей жизни, когда пророк Милосердного огласил свой призыв к истинному пути и правому делу.

Он был самым благородным, богатым и знатным среди всех курайшитов.

По логике вещей он должен был бы заслуженно и по праву принять исламскую веру вслед за такими соплеменниками, как Саад Ибн Абу Ваккас, Мусаб Ибн Умайр и другими такими же представителями знатнейших родов в Мекке, если бы не его отец.

Как вы думаете, кто был его отец?

Это был величайший мекканский богатырь, верховный вождь язычников и мастер изощрённых и жестоких пыток, через которые Аллах проверял стойкость веры правоверных, и они выдержали это. Через его козни Аллах испытывал истинность вероубеждения верующих, и они подтвердили свою стойкость...

Достаточно сказать, что его отца звали Абу Джахлем…. [Это прозвище («отец глупости») ему дал Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, а настоящее имя Абу Джахля было Амр Ибн Хишам. — Ред.]

Таков был отец, а сына полностью звали Икрима Ибн Абу Джахль аль-Махзуми, который был выдающимся героем среди курайшитов и самым искусным наездником среди них.

* * *

В силу руководящего положения своего отца Икрима Ибн Абу Джахль был вынужден выступить против Мухаммада. Будучи злейшим врагом посланника Аллаха, он причинял большой вред его сподвижникам и подвергал мусульман жесточайшим пыткам к величайшей радости своего отца.

Перед битвой при Бадре, где Абу Джахль командовал силами язычников, он поклялся именем ал-Лат и аль-Уззы [языческие идолы курайшитов], что вернётся в Мекку, только разгромив Мухаммада. Прибыв в Бадр, Абу Джахль устроил празднество с жертвоприношением, питьём вина и пением певиц...

Во время самой битвы сын Абу Джахля Икрима был его опорой и карающей десницей.

Однако ал-Лат и аль-Узза остались глухи к призыву Абу Джахля, поскольку были не в состоянии услышать что-либо вообще... Они совершенно не помогли ему в битве, так как и не могли этого сделать...

Абу Джахль пал на поле боя при Бадре. Его сын Икрима собственными глазами видел, как копья мусульман пронзили его тело, и он истёк кровью. Своими собственными ушами Икрима слышал предсмертный крик отца, сорвавшийся с его уст.

* * *

Оставив тело вождя курайшитов в Бадре, Икрима вернулся в Мекку. Сокрушительное поражение не позволило ему привести тело отца в Мекку, чтобы похоронить его там. Он был вынужден бежать, оставив тело отца мусульманам, которые бросили его вместе с десятками убитых язычников в засохший колодец Кулайб, где их засыпал песок.

* * *

С этого дня в отношениях Икримы с Исламом произошёл новый поворот...

Если в начале он враждовал с Исламом по наущению своего отца, то теперь он встал на путь мести.

Вместе с группой других людей, чьи отцы были убиты при Бадре, Икрима начал разжигать пламя ненависти к мусульманам и Мухаммаду в сердцах язычников. Он умело раздувал угли мести в душах курайшитов вплоть до битвы при Ухуде.

* * *

Икрима Ибн Абу Джахль выступил с походом на Ухуд. Вместе с ним следовала и его жена Умм Хакимс, с тем чтобы вместе с другими женщинами, потерявшими своих мужей при Бадре, встать за рядами воинов и вдохновлять их на бой своей игрой на тамбуринах. Они должны были также находиться за курайшитской конницей, чтобы помешать ей обратиться в бегство.

* * *

На своём правом фланге курайшиты расположили всадников под командованием Халида Ибн аль-Валида. На левом фланге всадниками командовал Икрима Ибн Абу Джахль. В то время это были два самых искусных кавалериста среди язычников, что и склонило чашу весов в пользу курайшитов в бою с Мухаммадом и его сторонниками. Язычники одержали крупную победу, что побудило Абу Суфйана сказать: «Это вам за день Бадра».

* * *

В «битве у рва» язычники в течение долгого времени держали Медину в осаде, пока не истощилось терпение Икримы Ибн Абу Джахля, которому блокада очень надоела. Выбрав место, где ров был самым узким, он повёл свою конницу на штурм. В результате этой безрассудной попытки Икриме и нескольким из его людей удалось форсировать ров, но в этой схватке погиб Амру Ибн Вудд аль-Амири...

Самому же Икриме удалось спастись бегством.

* * *

В день аль-Фатха курайшиты решили, что им не по силам выступить против Мухаммада и его сподвижников. Поэтому ему было позволено вступить в Мекку. Этому способствовало также и то, что посланник Аллаха приказал своим командирам вступить только в ответные боевые действия против жителей Мекки.

* * *

Однако Икрима Ибн Абу Джахль с группой своих людей выступил против единогласного решения курайшитов. Они ввязались в схватку с большим отрядом. В этом небольшом столкновении Халид Ибн аль-Валид нанёс им поражение.

Некоторые из сторонников Икримы были убиты, а некоторым удалось бежать. Икрима Ибн Абу Джахль был среди тех, кому удалось спастись бегством.

* * *

После этого Икрима оказался припёртым к стене... Покорившись мусульманам, вся Мекка отвернулась от него. Посланник Аллаха простил тех курайшитов, которые ранее выступали против него...

Однако это прощение не распространилось на небольшую группу людей, названных поимённо. Посланник Аллаха повелел убить их, даже если они укроются за стенами Каабы.

Первым в этом списке значилось имя Икримы Ибн Абу Джахля. По этой причине он скрытно покинул Мекку и направился в Йемен, так как только там надеялся найти убежище.

* * *

Тем временем жена Икримы Ибн Абу Джахла Умм Хаким и жена Абу Суфйана Хинд Бинт Утба вместе с десятью другими женщинами отправились в дом посланника Аллаха, чтобы присягнуть на верность ему. Когда они вошли к нему, то увидели, что у него были в это время две его жены, его дочь Фатима, а также другие женщины из рода Абд аль-Мутталиба.

Одетая в паранджу, Хинд обратилась к Пророку:

— О посланник Аллаха! Хвала Аллаху, который ниспослал для нас эту религию. Я обращаюсь к тебе, чтобы ты с добром обращался со своими родственниками. Я истинно верующая женщина.

Затем, открыв своё лицо, она сказала:

— Я Хинд Бинт Утба, о посланник Аллаха.

— Приветствую тебя, — сказал посланник Аллаха.

Хинд продолжила:

— Клянусь Аллахом, о посланник Аллаха, на всей Земле не было для меня более ненавистного дома, чем твой, а сейчас нет на всей Земле для меня более любимого дома, чем твой.

— Ну, это чересчур, — сказал посланник Аллаха.

После этого и Умм Хаким, жена Икримы Ибн Абу Джахля, приняла исламскую веру и сказала:

— О посланник Аллаха, Икрима бежал от тебя в Йемен, опасаясь, что ты убьёшь его. Если ты помилуешь его, то Аллах смилостивится над тобой.

Посланник Аллаха ответил ей:

— Он в безопасности.

Жена Икримы тут же отправилась за ним вместе со своим слугой-византийцем. Когда они проделали часть пути, то его слуга начал настойчиво пытаться соблазнить её. Хинд всячески увещевала и отклоняла его притязания, пока они не достигли места, населённого арабами. Когда Хинд призвала их на помощь, они связали слугу-византийца и оставили его у себя.

Женщины продолжили свой путь, пока не обнаружили Икриму на побережье Красного моря в районе Тихамы. В это время он как раз договаривался с моряком-мусульманином о перевозке.

Моряк увещевал его:

— Стань искренним, и я перевезу тебя.

— Как же мне стать искренним? — спросил Икрима.

— Скажи: «Я свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха, и истинно, Мухаммад — посланник Аллаха».

Икрима воскликнул:

—Да я же бежал именно от этого!

Когда они подобным образом пререкались между собой, к Икриме подошла Умм Хаким и сказала ему:

— О двоюродный брат, я пришла к тебе от самых лучших, самых справедливых и самых добрых людей... Я пришла от самого лучшего из них — Мухаммада Ибн Абдуллы…. Я попросила у него безопасности для тебя. Он гарантировал твою безопасность, и твоя душа теперь не погибнет.

— Ты говорила с ним? — спросил Икрима.

— Да, — ответила она. — Я говорила с ним, и он гарантировал твою безопасность

Умм Хаким продолжала уговаривать и увещевать Икриму, пока, наконец, он не вернулся вместе с ней.

По дороге она рассказала Икриме о поведении их слуги-византийца. Икрима заехал в это место и убил византийца, ещё не приняв исламскую веру.

Когда по пути они остановились на постой, Икрима попытался разделить супружеское ложе с женой, однако она воспротивилась этому самым категорическим образом.

— Я мусульманка, а ты язычник, — заявила Икриме жена.

Изумленный Икрима сказал:

— Очевидно это очень серьёзно, если мешает тебе разделить со мной ложе.

Когда Икрима уже был на подходе к Мекке, посланник Аллаха сказал своим сподвижникам:

— К вам явится верующий переселенец Икрима. Не поносите же его отца. Хула мёртвого вредит живому, но не доходит до умершего.

Вскоре Икрима с женой прибыли к месту, где восседал посланник Аллаха. Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, с великой радостью устремился к нему, не надев даже верхней одежды. Когда посланник Аллаха уселся на место, стоящий перед ним Икрима сказал:

— О Мухаммад, Умм Хаким сообщила мне, что ты даровал мне безопасность...

— Совершенно верно, — ответил Пророк. — Ты в безопасности.

Икрима спросил:

— К чему ты призываешь, о Мухаммад?

— Я призываю тебя засвидетельствовать, что нет божества, кроме Аллаха, а я — раб Аллаха и Его посланник. Обещай совершать Намаз, выплачивать закят...

Затем Пророк перечислил все столпы Ислама.

Икрима сказал:

— Клянусь Аллахом, всё, к чему ты призываешь, — истина. Ты повелеваешь делать только добро.

Далее он сказал:

— Ты был среди нас, и ещё до того, как обратился со своими призывами, был самым правдивым и праведным человеком...

Затем, протянув руку, Икрима сказал: «Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха и, истинно, Мухаммад — Его раб и Его посланник.

Далее он продолжил:

— О посланник Аллаха, научи меня самым лучшим словам, которые я должен сказать.

— Тебе следует говорить: «Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха, и, истинно, Мухаммад — Его раб и Его посланник.

— А ещё что? — спросил Икрима.

Посланник Аллаха ответил:

— Ты должен сказать: «Да будет Аллах свидетельствовать, и да будут свидетелями все присутствующие, что я истинный мусульманин-мухаджир».

Икрима произнёс эти слова.

После этого посланник Аллаха сказал ему:

— Сегодня ты можешь попросить у меня всё, что я давал кому-либо, и ты получишь это.

Икрима сказал:

— Я прошу тебя простить мне всю мою прежнюю вражду, любые действия, которые были направлены против тебя, и любые мои злые слова, сказанные мною тебе лично или же в твоё отсутствие.

Посланник Аллаха сказал:

— О Аллах! Прости же ему всю его прошлую вражду и любые действия, направленные на то, чтобы погасить Твой свет, как он хотел этого. Прости же ему все его попытки опорочить меня в моём присутствии и заочно.

Лицо Икримы осветилось радостью, и он сказал:

— Клянусь Аллахом, о посланник Аллаха, по сравнению с тем, что я тратил против Аллаха, я многократно больше буду тратить во имя Аллаха. И если я воевал против Аллаха, то теперь я многократно больше буду воевать во имя Аллаха.

* * *

С этого дня ряды Исламского призыва пополнились отважным рыцарем на полях сражений, преданным слугой Аллаха, добросовестным и прилежным чтецом Книги Аллаха в мечетях. Возлагая себе на лицо свиток Корана, Икрима восклицал: «Книга моего Владыки... Слово Господа моего…». При этом он рыдал, благоговея пред Аллахом и страшась Его.

* * *

Икрима ревностно выполнял свой обет, данный им посланнику Аллаха. Приняв исламскую веру, Икрима принимал участие во всех сражениях мусульман. В любом походе он находился в авангарде бойцов. В битве при Ярмуке Икрима рвался в бой подобно тому, как истомлённый жаждой в жаркий день человек стремится к холодной воде.

Когда в одном из боёв мусульмане попали в критическое положение, Икрима спешился, сломал ножны своего меча и устремился в самую гущу византийцев. К нему поспешил Халид Ибн аль-Валид со словами:

— Не делай этого, Икрима! Если тебя убьют, это будет тяжёлой потерей для мусульман.

Икрима ответил ему:

— Оставь меня, Халид... Ты уже давно являешься сподвижником посланника Аллаха. А я и мой отец были злейшими врагами Пророка. Позволь же мне искупить прошлое...

Затем он сказал:

— Во многих битвах я сражался против посланника Аллаха. И что же, я должен сегодня бежать от византийцев?! Этому никогда не бывать!

Затем он воззвал к мусульманам:

— Кто поклянётся пойти на верную смерть?

Вместе с четырьмястами мусульманами поклялись умереть дядя Икримы аль-Харис Ибн Хишам и Дырар Ибн аль-Азвар. Они вступили в ожесточённый бой с врагами за командный пункт Халида, и геройски отстояли его.

Когда битва при Ярмуке закончилась блестящей и убедительной победой мусульман, на поле боя лежали три израненных бойца за истинную веру: Аль-Харис Ибн Хишам, Аййаш Ибн Абу Рабиа и Икрима Ибн Абу Джахль. Аль-Харис попросил воды, и когда ему принесли её, Икрима сказал, взглянув на аль-Хариса:

— Напоите его!

Аль-Харис воскликнул:

— Напоите Аййаша!

Когда с водой подошли в Аййашу, то обнаружили, что он уже скончался...

Когда люди вернулись к двум остальным бойцам, то увидели, что они также последовали за своим товарищем. Да будет Аллах доволен ими всеми!

И да напоит Он их из райской реки аль-Каусар, чтобы они уже никогда не испытывали жажды...

И да поместит Он их в райские вечнозелёные кущи навсегда...

ЗАЙД АЛЬ-ХАЙР

«Истинно, в тебе есть два качества, любезных Аллаху и Его посланнику: выдержка и благоразумие».

(Мухаммад, посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует)

Люди подобны металлам: лучшие из них в джахилиййи (невежестве) являются лучшими в Исламе.

Вот вам, к примеру, два образа одного из известнейших сподвижников посланника Аллаха. Один образ сформировался в период джахилиййи, а другой — во времена Ислама.

В доисламскую эпоху люди называли этого сподвижника Зайд аль-Хайль, а после того, как он принял исламскую веру, посланник Аллаха стал называть его Зайд аль-Хайр.

О первоначальном образе этого человека рассказывается во многих книгах.

Аш-Шайбани, например, приводит рассказ одного шейха из племени бану Амир:

«Как-то у нас выдался необычайно засушливый год, когда погибли все злаки и травы. Один человек из нашего рода отправился вместе со своими детьми в город аль-Хира, который находился в Ираке, между Надждом и Куфой. Добравшись до этого города, человек оставил там своё семейство, сказав им:

— Ждите меня здесь, пока я не вернусь к вам.

Затем этот человек поклялся, что либо раздобудет денег для детей, либо умрёт.

Захватив с собой немного пищи, человек держал свой путь, пока не наступила ночь. Перед собой он увидел палатку, рядом с которой находился стреноженный жеребёнок. Человек сказал: “Вот и первая добыча”. Подойдя к жеребёнку, он начал распутывать верёвки, намереваясь отправиться дальше на нём верхом. Однако тут раздался голос, обращённый к нему: “Оставь в покое жеребёнка и добывай себе добычу сам”. Человек оставил жеребёнка и отправился дальше.

Он продолжал свой путь в течение семи дней, пока не набрёл на загон для верблюдов, рядом с которым находилась огромная палатка с кожаным верхом, что являлось свидетельством достатка и благополучия. Человек сказал себе:

— Непременно в этом загоне должны быть верблюды, а в палатке — её обитатели.

Заглянув в палатку, — а солнце уже клонилось к закату, — человек увидел в центре её древнего старца. Незаметно для старика человек сел сзади него.

Вскоре солнце полностью закатилось, и появился огромный и могучий всадник небывалого роста на необычайно большом коне. Рядом с всадником шли два раба справа и слева от него.

Всадник вёл за собой стадо верблюдов, состоящее примерно из ста голов во главе с крупным верблюдом. Вожак стада опустился на землю, а верблюдицы расположились вокруг него.

Тут всадник приказал одному из своих рабов:

— Подои эту верблюдицу, — и он указал на упитанное животное, — и напои старика молоком.

Раб надоил полный сосуд молока, поставил его перед стариком и удалился. Старик отпил один или два глотка и отставил сосуд».

Человек рассказывал дальше:

«Потихоньку подкравшись, я взял сосуд и осушил его. Затем появился раб и, взяв сосуд, воскликнул:

— О мой повелитель! Он выпил всё молоко.

Обрадованный всадник воскликнул, указав на другую верблюдицу:

— А теперь подои её, и поставь молоко перед стариком.

Раб выполнил приказание, и старик, сделав один глоток отставил сосуд.

Я взял его и отпил половину, чтобы не вызвать подозрений у всадника.

После этого всадник повелел второму рабу заколоть барашка. Когда это было исполнено, всадник сам пожарил на углях мясо и из собственных рук накормил старика, пока он не насытился, а затем поел сам вместе с рабами.

Вскоре после этого все начали укладываться спать и вскоре уснули глубоким сном.

Подкравшись к вожаку стада, я распутал его и, вспрыгнув на него, поскакал вперёд. Всё стадо последовало за вожаком. Не останавливаясь, я был в пути всю ночь. Когда рассвело, я осмотрелся, но нигде не увидел преследователей. После этого я продолжил путь до полудня. Оглядевшись вокруг, я заметил вдали большую птицу, похожую на орла. Когда она приблизилась, я разглядел всадника на коне. Вскоре я узнал вчерашнего человека, который примчался за своими верблюдами. Тогда я стреножил верблюда-вожака, достал из колчана стрелу и положил её на лук. Сам же я встал впереди верблюда.

Остановившись в отдалении, всадник крикнул мне:

— Распутай вожака!

— Никогда! В Хире я оставил своё голодное семейство, женщин и детей, поклявшись, что вернусь к ним с деньгами или умру.

Всадник крикнул:

— Можешь считать себя мёртвым! Распутай вожака, ты, безотцовщина!

— Этого никогда не будет! — ответил я.

— Горе тебе! — крикнул всадник. — Несчастный выскочка!

Затем он сказал:

— Повесь-ка верблюжью верёвку! В какой узел ты хочешь, чтобы попала моя стрела?

На верёвке было три узла, и я показал ему средний узел, и выпущенная стрела вонзилась прямо в него, как будто он воткнул её туда собственной рукой. Затем он также точно попал во второй и третий узлы. После этого я положил свою стрелу обратно в колчан и приготовился сдаться. Подойдя ко мне, всадник отобрал у меня меч и лук, а затем приказал: “Садись сзади меня!”Когда я сел сзади него, он спросил меня:

— Как ты полагаешь, что я сделаю с тобой?

— У меня самые дурные предчувствия, — ответил я.

— Отчего же?! — спросил всадник.

— Я же совершил зло в отношении тебя и нанёс тебе ущерб. Но Аллах даровал тебе победу надо мной.

Он спросил:

— Неужели ты полагаешь, что я причиню тебе зло после того, как ты пил и ел в компании с моим отцом Мухалхалом прошлой ночью?!

Услышав имя Мухалхала, я спросил:

— Так ты Зайд аль-Хайль?

— Да, — ответил всадник.

— Будь же моим добрым пленителем! — воскликнул я.

— Тебе не грозит ничего дурного, — ответил он и поскакал со мной к себе на стоянку. По дороге он сказал:

— Клянусь Аллахом, если бы эти верблюды были мои, то я отдал бы их тебе. Но дело в том, что они принадлежат одной из моих сестёр. Поживи некоторое время у нас. Скоро мне предстоит поход, где я получу богатую добычу.

Буквально через три дня он совершил поход против бану Нумайр и захватил около ста верблюдиц, которых подарил мне. Потом он даже послал со мной своих людей для охраны во время пути в аль-Хиру.

* * *

Таков был образ Зайда аль-Хайля во времена джахилиййи. О его же обра<