Уровни и формы рефлексивного сознания

Особой линией в изучении рефлексии является рассмотре­ние ее как целостного акта, проходящего в своем становлении — как в конкретной ситуации, так и в генезе — через ряд уровней. По самому своему существу рефлексия всегда есть разрыв, раз­двоение и выход за пределы любого непосредственно, «автомати­чески» текущего процесса или состояния. Поэтому одним из пер­вых условий ее развертывания является полная остановка, пре­кращение непрерывного, «естественного» хода какого-либо про­цесса. Уже само это условие может оказаться основой первично­го различения субъектом «себя» и осуществляемого им движения.

Более высокий уровень рефлексии связан с необходимостью фиксации случившейся остановки и самого остановленного про­цесса в некотором ином «материале», как иновыражение пре­образуемого. Именно фиксация осуществляет раздвоение, поля­ризацию процесса в своем и ином выражении его, типа: рече-действие, мысле-действие, но также — «фигуре движения», «схе­ме пути» и др.

Остановка и фиксация в совокупности и составляют те усло­вия, которые лежат в основе осознания, или объективации, гово­ря словами психолога Д.Н.Узнадзе. Последнее есть следующий уровень рефлексии, выступающий обычно в облике некоторой моей нормы, моего правила, моего приема действия.

Еще более высокий уровень рефлексии связан с предельным обобщением объективированного содержания (например, в законе, принципе, общем методе), а тем самым и с отчуждением от него, освобождением от субъективной пристрастности к нему. Реали­зация действительных субъект-объектных отношений в познании и деятельности возможна лишь на этом уровне рефлексии — уровне осуществления подлинно теоретической деятельности об­щественно развитого человека. Для научно-теоретического соз­нания это предельный уровень рефлексии, вполне достаточный для реализации любых познавательных целей.

Существует, однако, и более глубокий слой отношений — духовно-практический, требующий и более высокого уровня реф­лексии. Его возникновение связано с философским осмыслени­ем самой этой гносеологической ситуации, с выходом за преде­лы субъект-объектных взаимодействий, с перестройкой этой оче­видной и массовидной структуры сознания, с трансцендированием в область жизненных смыслов самих этих структур.

Еще одна линия анализа феномена рефлексии связана с изу­чением ее форм, которые находятся в соответствии с этапами становления самосознания человека в целом. Гегель выделял, по крайней мере, три таких формы: полагающую, сравнивающую, определяющую.

Полагающая рефлексия производит самое первое отличение самости субъекта от его жизнедеятельности в широком спектре ее возможных содержаний. Полагающая рефлексия впервые раз­граничивает тотальное, ощущаемое (Я и не-Я). При этом не-Я есть некоторый позитивный конгломерат событий, определяе­мых номинативно: это есть А; это есть В; это есть i... (область по­лагающей рефлексии — это магия поименований). В свою оче­редь, само Я получает лишь негативные определения, как чистая отрицательность, как не-Я.

Полагающая рефлексия производит самое первое высвобож­дение сознания из поглощенности его бытием, но в форме связан­ности его в некотором психическом образовании. Сознание свобод­но от бытия, но не свободно от формы своего освобождения, не свободно в психическом «конструкте» (образе, представлении, при­страстии, действии и др.). Оно лишь следует (перемещается) из одной поглощающей организованности в другую), но сам переход остается наивным (бессознательным). Внешнее обнаружение дан­ного перехода как раз и связано со следующей формой рефлексии.

Сравнивающая рефлексия обеспечивает опознание субъектом себя в налично данном, очевидном мире и отождествление с ним. Здесь сознание впервые поднимается над каждым конкрет­ным психологическим образованием (ощущением, образом, со­стоянием и др.). Сознание было связано во внешнем построе­нии, следовательно, оно должно стать свободным и безразлич­ным по отношению к нему, подобно тому как оно стало свободным и безразличным по отношению к бытию. Теперь определен­ность явлений сознания может выступить в сравнении: это есть в А и в В, но также и в С и в ... N.

Сравнивающая (или рассудочная) рефлексия — наиболее распространенная в современных эмпирических науках; везде, где есть ставшая организованность, везде, где есть сведение мно­гого к одному общему знаменателю, везде, где требуется фикса­ция наличного бытия, — там сравнивающая рефлексия являет себя в постоянном облике — как очевидность. При сравниваю­щей рефлексии происходит своеобразная инверсия сфер Я и не-Я: все позитивные определения не-Я оказываются определителя­ми Я: «Я знаю это и это (Я знаком с этим); Я — во всем этом. В свою очередь, не-Я истончается до нуля, не-Я больше нет — есть только всепоглощающая очевидность, наличность данного (характерная черта полуобразованного сознания).

Определяющая рефлексия впервые обнаруживает несовпаде­ние и противоположность Я (субъект) и не-Я (объект). При опре­деляющей рефлексии постоянно происходит отчуждение и объек­тивирование законов субъективной деятельности, ее опредмечива­ние; происходит превращение позитивных определений Я в пози­тивные определения не-Я — как независимо от Я существующего объекта, сущность которого мне открывается, но противостоит.

Субъектно-активные формы деятельности постоянно обна­руживаются как объектная противопоставленность, как не-Я, са­мо же Я приобретает все большую отрицательность, «небытие». Определяющая рефлексия осуществляется в форме понятия, кото­рое выступает и как форма данности некоторой объектности, и как средство его мысленного воспроизведения. Первый момент позволяет человеку осознавать независимое от него существование объекта; второй есть акт его (объекта, но не себя) понимания. Своеобразие такой ситуации сознания можно выразить следую­щим образом: «Я — знаю это; и — Я знаю, что знаю это; но! — Я не знаю, что Я в этом!». Обнаружение последнего обстоятель­ства есть первый шаг в работе еще одной формы рефлексии.

Отрицание очевидности в своей непосредственной данно­сти, обнаружение несовпадения Я со ставшим бытием, постоян­ное высвобождение из всякой поглощенности (из поглощенно­сти всяким) есть особая форма рефлексии, и ее можно обозна­чить как синтезирующая рефлексия.

Синтезирующая рефлексия собирает самоопределившуюся личность среди многого в одно. Рассекречивая многие структуры Я как не-Я, как чуждое, наведенное, синтезирующая рефлексия обнаруживает в то же время в каждом определенном (лично мне ценном) «Я» свечение не-Я, где Я оказывается моей реализован­ной действительностью, а не-Я — еще не ставшей, но становя­щейся действительностью. Проблематизируя любое наличное со­стояние сознания, синтезирующая рефлексия впервые обеспечи­вает выход Я за любые актуальные пределы самого себя; позво­ляет главное — не только преодолеть тесные границы очевидно­сти, но и обнаружить становящуюся действительность как дейст­вительность самого Я.

Синтезирующая рефлексия есть первый шаг на пути снятия структурного противостояния субъекта и объекта; объектная ре­альность теряет свою обособленность и независимость существо­вания от моего сознания. Лишь ассоциированная с Я (интегри­рованная в нем) она получает свою подлинную жизнь и процесс осуществления.

Только теперь синтезированное «внутреннее Я» оказывается способным принять подлинную имманентность себя Миру во всех его измерениях (аксиологических, нравственных, эстетиче­ских, научно-теоретических), обнаружить укорененность в нем, а не только пребывание или взаимодействие с ним; а тем самым и вообще выйти за пределы не только самого себя, но и своих от­ношений с миром.

В этом качестве она становится трансцендирующей рефлек­сией, которая по сути есть «расширяющееся сознание», принци­пиально не приуроченное к своим явлениям и не редуцируемое к ним. Верхняя граница такой рефлексии, как хорошо видно, имеет своим пределом бесконечность.

Следует заметить, что первые три формы рефлексии (пола­гающая, сравнивающая, определяющая) основное противоречие сознания (см. начало параграфа) разрешает частичным образом. Каждая из них формирует свой феноменалистский слой сознания, рационализируемый нами с большим или меньшим успехом. Бо­лее того, хотя становление каждой новой формы приводит к эф­фекту расширения сознания, но ее «энергии» как бы не хватает для превращения акта расширения в непрерывный процесс.

С течением времени рефлексия оказывается «на службе» со­ответствующего поверхностного слоя сознания, который погло­щает сознание как целое, делает его уплощенным, некритичным к своим собственным образованиям. Например, при нулевой рефлексии мы имеем наивное сознание, поглощенное бытием; при полагающей рефлексии — поглощение чувственно-практи­ческими образованиями (типа привычек, установок, направленностей); при сравнивающей — поглощение очевидностями (ти­па: 2x2 = 4); при определяющей — поглощение новоевропей­ской рациональностью (вплоть до тезиса, что все должно быть на­учным, т.е. получить благословение от науки на существование). Только синтезирующая и трансцендирующая формы рефлексии разрешают исходное противоречие абсолютным образом; они-то и есть подлинное орудие собственно личностного развития.