Немного о терминах «конституция», «слой» и «острое психическое состояние» 20 страница

Mercurius

много похож на инопланетянина. В его внешности есть жутковатая зага­дочность, словно он сам прилетел с другой планеты. (Даже само его имя словно пришло к нам из фантастических фильмов пятидесятых годов.) Дру­гой пример — капитан U.S.S. Enterprise в звездной эпопее «New generation». Капитан Джен-Люк Пикард имеет такой же холодный, стальной взгляд, что и Уолкен. Он никогда не теряет головы, держа в своих руках командова­ние, редко говорит о личных чувствах, хотя у него совершенно нет эмоцио­нальной «тяжести» Natrum muriaticum или выпячивания своего «я» Nux vomica. Хотя он командует огромным кораблем, он гибок и способен вни­мательно и доброжелательно выслушать любого члена команды.

Отстраненность Mercurius связана с недостатком у него «земного» эле­мента. Он похож на разум, плохо связанный с телом. В результате Mercurius может начать игнорировать свое тело или плохо с ним обращать­ся. Это также во многих случаях объясняет нестабильность психики Mercurius. Именно «земной» элемент позволяет нам обрести почву под ногами. Без него мы теряем стабильность. Мне приходилось видеть пациен­тов MercuriuSy которые не могли спокойно сидеть, причем не из-за беспо­койства и не из-за неврологического нарушения, а просто потому, что их мышцы никогда не воспринимались ими как нечто материальное. Усилие, необходимое для того, чтобы стоять спокойно, было почти невозможно для них. Отстраненность субъектов Mercurius от «земного» элемента также мо­жет проявляться в отсутствии у многих из них интереса к природе. Многие субъекты Mercurius вне города ощущают либо скуку, либо тревогу. Они спокойно чувствуют себя дома в искусственной атмосфере большого города, с обилием избыточных возбуждающих стимулов, а на природе ощущают постоянную скованность. В дополнение к этому стоит упомянуть, что Mercurius часто испытывает тягу к рафинированной или искусственной пище, а простая, здоровая еда оставляет у них чувство неудовлетвореннос­ти. Можно представить себе целую расу «меркурианцев», пересекающих космическое пространство на звездолетах, питающихся синтетической пи­щей и с помощью суперсовременных компьютерных технологий создающих любые пейзажи внутри своих кораблей. У них нет традиционных семей-ячеек, а царит абсолютно «свободная любовь». Их дети же, выросшие в насыщенной возбуждающими стимулами виртуальной реальности возвраща­ются на планету, которая для них уныла и бесплодна.

Mercurius может быть одиноким. Индивидуумов, принадлежащих к этому типу, достаточно мало и еще меньше тех, кто может с ними общаться, поэтому субъекты Mercurius часто остаются одинокими. Они довольно тя­жело переживают свое одиночество, так как его усугубляет ощущаемая ими

внутренняя пустота, и вследствие этого они могут стремиться к компании. Один из моих пациентов Mercurius рассказывал мне, что ему часто снится один и тот же кошмар, будто он последний человек, страшно одинокий среди заполняющих пейзаж космических кораблей инопланетян. В этом сне он постоянно опасался, что его поймают, и пытался спрятаться. У этого же пациента периодически возникали параноидальные состояния. Эти состоя­ния не были паранойей психотического уровня {Veratrum album, Stramonium, Belladonna, Hyoscyamus), а скорее представляли собой неадек­ватную реакцию на любой антагонизм со стороны окружающих или бюрок­ратических структур. Чем большую отчужденность от остального мира чув­ствует Mercurius, тем более незащищенным он себя ощущает. Это тревожное состояние иностранца, постороннего, чужого, отличающегося от всех. Воз­можно, поэтому у меня сложилось впечатление, что конституция Mercurius наиболее распространена среди евреев, во всем мире бывших национальным меньшинством. Евреи славятся своим острым интеллектом, приспособляе­мостью и обособленностью, порой граничащей с высокомерием. Все эти характеристики весьма подходят к типу Mercurius.

Иногда отчужденность Mercurius порождает отчаяние и стремление к смер­ти. Эта тенденция может наблюдаться у всех сифилитических типов, включая Аигит и Syphilinum. Молодая женщина со столь хрупким ощущением само­идентификации, что оно легко рассыпалось на множество осколков-«я», час­то испытывала это отчаяние. Она постепенно собирала отдельные кусочки вместе, используя два крайне меркуриальных приема. Первым приемом было письмо. С помощью дневника она могла снова ощутить себя, анализируя и описывая все, что с ней происходит. Второй техникой был ритуал (см. ниже).

Данный случай открыл мне один удивительный феномен, который, как я понял, очень характерен для Mercurius, — феномен «раздвоения». Здесь мы можем провести любопытную параллель между конституциональным типом Mercurius и астрологическими характеристиками планеты Меркурий (и соот­ветствующего ему знака Близнецов). Считается, что Близнецы, как явствует из их названия, имеют «раздвоенную личность». Часто у субъектов Mercurius возникает ощущение, что они потеряли вторую половину. Иногда это сочета­ется с тоской по брату (или сестре)-близнецу и с восхищением детьми-близне­цами. Пациентка Mercurius, пытавшаяся собрать воедино части своего «я», часто говорила о своей склонности считать других людей своими близнецами. Фактически она описывала ощущение растворения в чужой личности, так что уже не могла точно определить, где кончается она, а где начинается другой человек. Ощущение наличия «близнеца» являлось для нее источником ком­форта, так как оно позволяло ощутить целостность, восстановление утрачен-

ной половины. Однако это же ощущение провоцировало чувство тревоги и бессилия, так как пациентка начинала чувствовать очень сильную зависимость от того человека, на которого она спроецировала ощущение «близнеца». Эта молодая женщина была убеждена, что с ней в материнской утробе находился близнец, который умер in utero, хотя никто ей никогда такого не рассказывал. Когда она позволяла себе задумываться на эту тему, она ощущала сильное горе. (Сейчас известно, что в подавляющем большинстве из двоен в материнс­кой утробе выживает только один плод, а другой погибает и редуцируется в ранние сроки беременности, так что возможно, интуиция этой пациентки была не столь далека от действительности.) Некоторые другие пациенты Mercurius говорили мне о желании полностью слиться с кем-нибудь, кто был бы достаточно похож на них и был бы способен на такое слияние. Некоторые из них не были полностью удовлетворены своими любовными отношениями (несмотря на то что с традиционной точки зрения все было «в порядке»), из-за того, что партнер не был достаточно похож на них, чтобы стать настоящим близнецом. В некотором смысле данное стремление найти своего двойника можно рассматривать как разновидность нарциссизма. Не то чтобы индивиду­ум Mercurius должен быть обязательно влюблен в самого себя. Это может быть так, а может и не быть, однако субъекту Mercurius важно постоянно иметь возможность видеть свое отражение — либо в предельно похожем на него человеке, либо в буквальном смысле в зеркале. Некоторые пациенты Mercurius сообщали мне, что чувствуют себя комфортнее, когда смотрят в зеркало, или даже, более того, что зеркало является необходимым условием их психичес­кой стабильности. Словно Mercurius нуждается в некоем объективном под­тверждении того, что он реально существует. Здесь мы снова соприкасаемся с темой проводника, посредника, посланца богов, не имеющего изолирован­ной индивидуальности.

В своей отстраненности Mercurius склонен анализировать все подряд. Он постоянно раскладывает по полочкам людей, события, факты. В процессе этого анализа он приобретает мудрость, но остается все так же оторванным от окружающих. Даже на космическом уровне отчужденность Mercurius создает барьер между ним и другими людьми. Он склонен видеть себя выше или ниже других и соответственно ведет себя. В результате он не может ни с кем встретиться на своем собственном уровне. По иронии судьбы человек, абсолютная гибкость которого позволяет ему переживать самые разнооб­разные состояния бытия, мгновенно замечаемые им у других людей, не способен вступить в контакт с этими людьми. Вместо этого он действует подобно зеркалу. Подобно шекспировским «Дуракам» он может предельно точно скопировать состояние любого человека, но завязать с ними личный

контакт он не может. Только возрастая в любви, Mercurius может вновь почувствовать связь с остальными людьми, и некоторым из них это удается.

Ритуальное и магическое мышление

Страсть к ритуалам можно отнести к самым необычным аспектам психики Mercurius. Я сталкивался с ней много раз, и, по моим наблюдениям, для Mercurius она крайне характерна. У пациентов Mercurius ритуалы могут при­нимать самую разнообразную форму. Могут наблюдаться навязчивые ритуаль­ные действия, главным образом у детей. Например, Селлерс в детстве должен был все делать пять раз. Он должен был пять раз постучать в дверь, пять раз помешать ложечкой чай и т. д. Числа очень часто присутствуют в ритуалах Mercurius (а также в их навязчивых мыслях). На более сознательном уровне индивидуум Mercurius может сам стремиться принять участие в каких-либо ритуальных действиях. Поэт Mercurius, ставший жертвой двух коротких пери­одов одержимости духами, рассказал мне, что в детстве он был совершенно зациклен на своем участии в ритуале мессы в качестве хорового мальчика. Во время мессы он впадал в состояние, близкое к трансу, которое, по словам его девушки, было скорее демоническим, чем божественным. Она знала его с детства и была прихожанкой одной с ним церкви. По ее словам, в его облике во время мессы было «что-то нездоровое». Ей казалось, что он словно приса­сывался к энергии ритуала и питался ею. Другой пациент Mercurius говорил, что его всегда восхищали ритуалы, и однажды ему удалось попасть на не­сколько дней в компанию колдунов, производивших различные магические церемонии. По его словам, во время каждого из этих ритуалов он чувствовал себя в своей стихии, ощущая необыкновенный прилив энергии. Впоследствии он не стал заниматься колдовством, однако считал этот эпизод важной ступе­нью своего психологического роста. Уже неоднократно упоминавшаяся моло­дая женщина, прекрасно отреагировавшая на Mercurius^ которая пыталась собрать воедино разбитое на множество кусочков ощущение собственного «я», во многом в этих попытках опиралась на ритуалы. Она очень хорошо разбиралась в символизме и мифологии, используя эти знания для построе­ния собственных ритуалов. В качестве простого примера одного из ее ритуа­лов можно назвать построение условных скульптур всякий раз, когда ей при­ходилось сталкиваться с новой ситуацией. Каждая такая скульптура символи­чески отражала значение или сущность сложившейся ситуации. По ее словам, это помогало «зафиксировать энергию ситуации» и таким образом умень­шить ощущение потенциальной угрозы, исходящей от всего непривычного. По мере того как отношение ее к какой-либо ситуации изменялось, она могла

переместить скульптуру на другое место или даже изменить ее. Для многих людей этот ритуал покажется странным, однако для этой женщины он был жизненно необходим. Ее ощущение «я» было настолько подвержено воздей­ствиям извне, что всякий раз эти воздействия ужасали или сбивали ее с толку или несли одновременно и то и другое. И она использовала ритуальный предмет (скульптуру) в качестве «строительныхлесов», «окружающих» ситуа­цию (например, первое свидание с возможным партнером) и определенным образом отграничивающих ее от себя. Сознание индивидуума Mercurius очень текуче, очень подвижно. По-видимому, сознательные и автоматические ритуа­лы используются им в качестве некоего психического каркаса, к которому можно прикрепиться.

С пристрастием Mercurius к ритуалам тесно связана склонность к магическо­му мышлению. Очень склонны к магическому мышлению первобытные люди и дикари, приписывающие особенное значение обычным или неожиданным со­бытиям. То же самое характерно, для детей. Формой магического мышления является астрология, и она очень популярна среди индивидуумов Mercurius, Mercurius может увидеть «тайный смысл» в обычной птице, сидящей на ветке (обычно они относят этот «смысл» к себе), или в цифрах номера новой маши­ны своего друга. Они любят символически разгадывать свои сны и придают значение отдельным цветам и некоторым именам. Нередко они проявляют большую тонкость ума в подобных размышлениях. Магическое мышление Mercurius нельзя назвать лишь плодом психотического бреда, как может пока­заться прагматично настроенному человеку. Скорее оно вызвано способностью видеть взаимосвязь внешних и внутренних событий. Интересно отметить, в мифе о Гермесе можно увидеть посредника между космосом (областью бессознатель­ного) и землей (сознанием). Интересно, что Зевс наделил его жезлом, помога­ющим ему разгадывать сны. Так что магическое мышление Mercurius можно расценить как реальную способность увидеть внутреннее значение происходя­щих событий. Однако в ряде случаев магическое мышление, естественно, может зайти слишком далеко. Некоторые индивидуумы Mercurius настолько заворо­жены символическими связями между событиями, что перестают замечать ре­альные связи между ними. Символы могут совершенно затмить для них здравый смысл, и это, естественно, нельзя назвать нормальным. Например, один из моих пациентов Mercurius не мог принять ни одного решения, не «посовето­вавшись» с «Книгой перемен» — древнекитайской гадальной книгой. Он был настолько поглощен интерпретацией добрых и дурных предзнаменований, что совершенно потерял способность к благоразумным действиям. Однако в целом способность к символической интерпретации обогащает жизнь Mercurius и ско­рее является источником мудрости, нежели бреда. Более того, многие индиви-

дуумы Mercurius счастливы, что их жизнь становится насыщенней благодаря этой способности, придающей их жизни неповторимый аромат.

Мания величия и жестокость

Нетрудно понять, почему индивидуумы Mercurius склонны к мании величия. Во-первых, ими движет желание «вечного мальчика» сделать все по-своему. Когда «вечный мальчик» не получает того, чего требует, он устраивает скан­дал и разносит все вокруг себя. Когда требуемого не получает диктатор, он кричит: « Отрубите ему голову!» Вопрос только в масштабах - суть остается неизменной. Вторая причина — отстраненность Mercurius, Некоторые индиви­дуумы Mercurius настолько погружены в себя, что чувства других их совершен­но перестают волновать. В-третьих, многие Mercurius считают себя каким-то особенным — их раздутое чувство собственного «я» еще более усиливается реальными способностями в области мышления и восприятия. А способность к интуитивному постижению раздувает чувство «я» у Mercurius до невероятных размеров. Все перечисленное вместе создает тип личности, убежденной в соб­ственном всемогуществе. К подобному типу Mercurius могут относиться маги, пытающиеся обрести власть с помощью колдовских ритуалов. К нему же могут относиться многие диктаторы. Нервозный молодой пациент, обратившийся ко мне по поводу навязчивых «чисел в голове», с упоением изучал немецкий язык. Он был очарован нацистами и говорил, что чувствует с ними духовное родство, несмотря на то что он разбирался в духовных вопросах и понимал дурную сущность нацизма. Что-то привлекало его в злых делах фашистов. Интересно, что Питер Селлерс любил наряжаться в форму СС (для смеха или чтобы ощутить себя всемогущим?). Он очень хотел сыграть роль Адольфа Гитлера и с удовольствием играл роль Наполеона в одном из фильмов. Более того, в жизни он вел себя как маленький Гитлер (Льюис: «У него были такие капризы и несдержанность, которые обычно характерны как минимум для королей»). Более уверенные в себе Mercurius могут постоянно раздавать при­казания направо и налево. Слабоумный, которого в фильме «The jerk» играет Стив Мартин, приобретает большое состояние и куражится над обслуживаю­щим персоналом не хуже Селлерса. Прочие субъекты Mercurius все же удер­живают себя от подобного поведения и вовремя смягчают его. Однако я сталкивался с восхищением перед проявлениями власти и жестокости у неко­торых моих пациентов Mercurius, хотя в их собственном поведении никаких неприятных черт не отмечалось. По-видимому, Наполеон имел конституцию Mercurius. Известно, что он имел привычку щипать своих солдат за носы, а этот жест имеется в Materia Medica Mercurius. Психологические и физические

особенности великого завоевателя были почерпнуты из воспоминаний близко знавших его людей, а затем подвергнуты реперторизации. На первом месте среди показанных лекарств стоял Mercurius.

Хорошим современным примером «кандидатов в диктаторы» Mercurius явля­ется (скорее всего) Владимир Жириновский, российский ульранационалист, одержавший сокрушительную победу на первых демократических парламентс­ких выборах в России и завоевавший большинство в Государственной думе. Жириновский столь же обаятелен и умен, сколь же эксцентричен и устраша­ющ. Он не скупится на обещания и играет на человеческих слабостях, на их стремлении снова ощутить себя гражданами великой державы и почувствовать уважение к себе. Его психическое здоровье не вызывает сомнений, но он тем не менее периодически разражается абсурдными угрозами и обещаниями типа похода русской армии на Крым или требованиями вернуть России все потерянные после революции земли. Его заявления о границах России от Средиземного моря (!) до Индийского океана напоминают наполеоновскую жажду завоеваний. Ему пока не удалось стать лидером Российского государ­ства, однако он продолжает мечтать о небывалом могуществе. Похоже, что импульсивные угрозы Жириновского сбросить атомную бомбу на Японию и другие его эксцентричные выходки не убавляют его популярности на родине. Mercurius может быть замечательным актером, и игра на публику остается одной из самых сильных сторон политической карьеры Жириновского.

Кто-то может спросить, почему Жириновский и Наполеон не могут при­надлежать к другим «диктаторским» типам — Nux vomica. Stramonium или Veratrum album? Я думаю, что обоих этих деятелей нельзя назвать абсолютно психически здоровыми и благоразумными, как Nux vomica, но, с другой сто­роны, они и не безумцы, как Stramonium или Veratrum album. Еще один дикта­тор, скорее всего имеющий конституцию Mercurius, — Саддам Хусейн, Во внешности Хусейна есть какое-то мальчишеское очарование при всей его жес­токости, и, по-видимому, его нельзя назвать безумным настолько, чтобы ему нашлось место среди истинных психотических типов. Его привычка окружать себя двойниками может показаться курьезной и скорее всего исходит из ти­пичного для Mercurius тщеславия, а также склонности к мистификации и маскировке. Кроме того, его вторжение в Кувейт было настолько глупым и импульсивным действием, что напоминало скорее мальчишеское хулиганство, чем трезвую военную кампанию. Саддам очевидно остался равнодушен к при­чиненным им страданиям, что также очень характерно для Mercurius, кото­рый может найти искусное оправдание всему, что он сделает, и быстро забы­вает то, что не хочет вспоминать (Льюис о Селлерсе: «Регулярно делая свое сознание пустым, Селлерс мог освободиться от таких человеческих слабостей,

как, например, чувство вины»).

Мой друг Mercurius (хорошо отреагировавший на этот препарат) однажды обмолвился, что хотел бы стать президентом Соединенных Штатов, но лишь при условии, что у него была бы реальная возможность на самом деле что-то изменять. Mercurius терпеть не может утомительную волокиту демократичес­ких институтов, которые замедляют темп задуманных им преобразований. Им нужны революционные изменения, мощные скачки перемен и постоянные нововведения. На должности государственного служащего Mercurius может быть ужасен. Склонность Mercurius к жестокости напрямую связана с его способностью по своей воле становиться полностью глухим к человеческим чувствам, например к любви или угрызениям совести. Фактически Mercurius способен столь искусно отбирать те чувства, которые хочет воспринимать, что может, например, чувствовать любовь, но при этом не будет чувствовать угры­зения совести. Он впускает в себя только то, что ему нужно, и также изобра­жает только то, что нужно ему. Именно эта экстраординарная психическая и эмоциональная пластичность заставила Роджера Льюиса написать о Селлерсе: « Бессердечный и сентиментальный, щедрый и скупой, жестокий и слезливый... Селлерс мог бы свести с ума целую бригаду психологов». Селлерс мог быть кем угодно по своему желанию, и'5то сделало его монстром. Здесь можно вспомнить образ Маски в исполнении Джима Кэрри — жуткого получеловека, полудемона. Аналогично компьютерный телевизионный персонаж Макс Хид-рум поражает своей способностью создавать тонкие каламбуры, шутки и ум­ную сатиру быстрее и забавнее, чем любой человек. Он видит все, включая абсурд и лицемерие человеческого общества, но он ничего не чувствует. Инди­видуум Mercurius смотрит на мир, как инопланетянин из иллюминатора свое­го корабля, — как на совершенно не связанную с ним реальность. И он пыта­ется манипулировать этой реальностью, подчас очень умело. Двухлетний ребе­нок учится управлять своим физическим окружением, а затем начинает овла­девать такими необходимыми в общении человеческими качествами, как спо­собность делиться с другими, любить других, чувствовать и понимать других. Некоторые индивидуумы Mercurius так и не овладели ни одним из этих навы­ков, оставаясь на уровне двухлетнего ребенка и пытаясь манипулировать людь­ми, словно неодушевленными предметами.

Внешность

Большинство индивидуумов Mercurius — мужчины, однако для обоих полов характерна немного «бесполая» внешность. Для Mercurius как для высокоин­теллектуального типа характерно худощавое лицо, обычно имеющее довольно

моложавый вид. Взгляд часто пронизывающий, а брови густые и прямые. Волосы обычно прямые и темные, но могут иметь и любой другой цвет. Кроме того, волосы часто бывают тонкими либо непослушными. Большинство инди­видуумов Mercurius имеют худощавое телосложение, но некоторые становятся тучными из-за неумеренного образа жизни.

Заключение

Разнообразие индивидуумов Mercurius нелегко привести к единому знаменате­лю. Они могут быть столь же легкими, как и Phosphorus, хотя их отличает большая отстраненность и острота интеллекта. Они могут быть столь же до­тошными, как и Nux vomica, но у них не будет «упертости» последних. Они могут быть столь же вдохновенными, как и Sulphur (и столь же эгоистичными), однако они гораздо гибче. Они могут быть столь же беспокойными, как и Tuberculinum, и даже более приспособляющимися. Некоторые индивидуумы Mercurius кажутся невинными как младенцы, например Майкл Джексон и Дадли Мур. Другие углублены в себя и полностью отстранены от мира, вплоть до параноидальных тенденций, как у Питера Селлерса. Некоторые индивиду­умы Mercurius жестоки и деспотичны или могут восхищаться жестокостью. Mercurius часто бывает очарован самим собой и поэтому склонен к эгоизму, хотя он вполне способен на проявления любви и дружбы. У него нестабиль­ный характер, а настроение столь же переменчиво, как и мысли. Mercurius процветает в атмосфере изменений и не выносит предсказуемости и рутины. Способность Mercurius копировать свое окружение и приспосабливаться к нему (подобно хамелеону) совершенно уникальна и связана с относительным отсутствием собственной устойчивой личности. Его стремительная изменчи­вость сочетается с любовью к мистификации, а также ко всему магическому и сверхъестественному. Mercurius может быть настолько лишен собственной лич­ности, что это вызывает у него сильное чувство одиночества, а обезличенность ведет к привязанности к атмосфере больших городов с ее анонимностью и «умными» машинами. Некоторые индивидуумы Mercurius достигают относи­тельной зрелости и могут оставаться относительно стабильными, и именно в этих случаях гомеопат больше всего рискует ошибиться и перепутать Mercurius с другим конституциональным типом. В этих случаях анализ привычек, спо­собностей и ранее присущих черт, а также более глубокое изучение психики могут открыть разнообразие, текучесть и внутреннюю «нейтральность» лич­ности Mercurius.

Natrum carbonicum

Сущность: более «земной» тип Natrum.

После Natrum muriaticum Natrum carbonicum остается самым распростра­ненным натриумным типом. Это преимущественно женский тип, он встре­чается примерно так же часто, как Sepia, и чаще, чем взрослая Pulsatilla. Дифференциальный диагноз между Natrum muriaticum и Natrum carbonicum всегда являлся непростой задачей для гомеопата, поскольку у этих типов очень много общего как на физическом, так и на психическом уровне.

Основное впечатление, которое получаешь при изучении личностных осо­бенностей Natrum carbonicum, — они очень похожи на Natrum muriaticum, но не столь выражены. Другими словами, Natrum carbonicum обладает мно­гими признаками Natrum muriaticum, но в более мягкой форме. Так, Natrum carbonicum будет также очень добросовестным человеком, но скорее всего не будет перфекционистом. Пациентка Natrum carbonicum будет до­вольно замкнутой, но она вполне может раскрыться перед тем, кого любит, и показать свои чувства. Она предпочитает отдавать, но ей не трудно и принять. Создается впечатление, что личность Natrum carbonicum более здо­рова эмоционально, чем Natrum muriaticum, и в большинстве случаев я могу сказать, что это именно так, в связи с тем, что Natrum carbonicum меньше подавляет свои эмоции, а следовательно, менее нуждается в механизмах, позволяющих этих эмоций избегать. Однако у Natrum carbonicum имеется одна более выраженная, чем у Natrum muriaticum, психологическая черта — тревожность. В то время как Natrum muriaticum более подвержен депрессии, чем тревоге, Natrum carbonicum выявляет как раз обратное соотношение. Большинство индивидуумов Natrum carbonicum — нервозные люди, с недо­статком уверенности в себе (Кент: «Робость»), и поэтому их часто путают с Lycopodium, что усугубляется похожей внешностью и сходством симптомов диспепсии, к которым склонны оба этих типа. Однако стремление скрывать

негативные чувства, относительно низкая самооценка и склонность прида­вать большое значение мнению других может помочь увидеть конституцию Natrum carbonicum у пациента.

Тревожность Natrum carbonicum особенно сильно провоцируется общени­ем с людьми и общественными контактами (Кент: «Страх перед мужчина­ми»). Подобно некоторым Natrum muriaticum Natrum carbonicum в незнако­мой компании чувствует значительный дискомфорт, иногда достигающий степени паники. Субъекты Natrum carbonicum также склонны беспокоиться обо всем на свете, снова напоминая в этом Lycopodium (Кент: «Настроение — тревожное»). Также может присутствовать тревога перед ответственным мероприятием, так что это не может служить дифференцирующим диагно­стическим симптомом. У Natrum carbonicum есть очень характерный страх грозы или, скорее, тревога во время грозы. Это же может отмечаться и у некоторых Natrum muriaticum, но не у многих и не в такой степени. Боль­шинство Natrum carbonicum во время грозы чувствуют себя очень неуютно. Natrum muriaticum может испугаться грома или вспышки молнии, однако тревога Natrum carbonicum скорее результат «наэлектризованной» атмосфе­ры, и она возникает еще до того, как прозвучит первый удар грома. Кроме того, перед грозой и во время нее часто усиливаются физические симптомы Natrum carbonicum, что совершенно не характерно для Natrum muriaticum. (У Natrum muriaticum есть забавный симптом — злится в дождливую погоду.)

Другой чертой психической патологии Natrum carbonicum является раздра­жительность. Пациент с натриумными чертами, с выраженной тревожностью и раздражительностью, но не склонный к депрессии, скорее всего относится к типу Natrum carbonicum. Довольно удивительно наблюдать раздражительность у столь робкой личности. Обычно раздражительность вызывают члены своей семьи, так как это наиболее безопасный путь (Кент: «Сварливость»). Особен­но раздражают Natrum carbonicum громкие звуки (Кент: «Чувствительность к шуму»), и пациентка легко вздрагивает, если услышит неожиданный резкий звук (Кент: «Вздрагивает по мелочам»).

Поскольку пациентка Natrum carbonicum более открыта, чем Natrum muriaticum, и также менее подвержена депрессии, обычно от нее исходит более легкий, естественный дух, близкий к тихой естественности Calcarea Carbonica (а также сближающий ее с Sepia — очень близким с Natrum carbonicum препаратом). Подобно Calcarea Carbonica для Natrum carbonicum более харак­терна приземленность, нежели драматичность или игра воображения. Лич­ность Natrum carbonicum можно представить как некий гибрид Natrum muriaticum, Calcarea Carbonica и Lycopodium. Пациентка благоразумна, спо­койна и в отличие от некоторых Natrum muriaticum совершенно не стремится

оказаться в центре внимания. В то же время она никогда не будет принижать себя настолько сильно, как это делают многие Natrum muriaticum. Natrum carbonicum чаще всего способна любить, и ей нравится давать, но она при этом не забудет оставить и себе, в отличие от склонных к самоподавлению Natrum muriaticum. Однако значительное число женщин Natrum carbonicum довольно много страдают, так как им трудно противостоять более сильным личностям. Они страдают не столько от чувства вины, как Natrum muriaticum, сколько от робости. «Мягкость» — определение, которое подходит женщинам Natrum carbonicum больше всего, несмотря на всю их раздражительность. Другое хо­рошее определение — «благоразумие». Обычно для Natrum carbonicum харак­терна меньшая расслабленность, чем для Calcarea Carbonica, и меньшая склон­ность к анализу, чем для Lycopodium. В личности Natrum carbonicum есть некоторая «сухость», напоминающая Kali, отражающая ее приземленную, лишенную воображения психику.