Открытое письмо к читателям. 1 страница
Прочитав опубликованное выше интервью, я заявляю, что все написанное в нем правда: оно воспроизводит мои подлинные слова и чувства. Я не буду подробно останавливаться на оценке той деятельности, которая привела меня на ложный путь и заставила утверждать, что спиритические явления, вызываемые психическими силами моего организма, были мошенничеством. Но я буду испытывать чувство неудовлетворенности до тех пор, пока не утвержусь на прежних позициях».
Точность этого интервью подтверждали свидетели, среди которых упоминалось имя Дж. Л. О’Салливана, который был послом Соединенных Штатов в Португалии в течение двадцати пяти лет. Он говорил: «Когда я слушал эту женщину, я как никогда был уверен, что ее устами говорила сама правда».
Что ж, вполне возможно. Но финалом всей этой истории стало ее моральное банкротство.
Возникает вопрос, можем ли мы принять ее заявление на веру? К сожалению, автор склонен согласиться с мнением мистера Исаака Фанка — неутомимого и беспристрастного исследователя, который утверждал, что словам и поступкам Маргарет в тот период ее жизни верить трудно.
Его вывод базировался также на случае, который произошел во время одного из ее сеансов. Мистер Фанк сидел с Маргарет в комнате и вдруг услышал стук, раздававшийся по всему помещению. Дух простучал имя и адрес того, кого не знал медиум. Полученная информация не совпадала с именем и адресом мистера Фанка, но сверхъестественные силы «прочитали» содержание письма, которое лежало в кармане мистера Фанка. Результат сеанса напоминает головоломку, как, впрочем, и все дальнейшее содержание главы.
В нашем исследовании мы до сих пор лишь слегка коснулись характера и биографии миссис Фиш, ставшей впоследствии миссис Андерхилл, — самой старшей из сестер Фокс. Той самой Леа, сыгравшей примечательную роль во всей истории. Мы знаем о ней благодаря книге[63], написанной ее другом, хотя факты и документы для нее предоставила сама миссис Андерхилл; она же и отредактировала рукопись.
Все свидетельствовало о том (и спириты пришли к такому же выводу), что духи, окружавшие семейство Фокс в первые годы, не всегда относились к высшим существам. Возможно, это были плебеи или другие неразвитые духи, которые провели первичную работу. Они, действуя, может быть, грубо и неумело, проложили путь для более высокоразвитых интеллигенций. С точки зрения критика, книга производит хорошее впечатление своей искренностью. Один из критиков, по-настоящему озабоченный происходившими событиями, сказал, что книга предназначена для многих поколений читателей и будет восприниматься ими с интересом и трепетом. Простые люди внимательно следили за развитием нового учения, среди них: Кэпрон из Оберна — первый, кто рассказал о нем людям; Джервис, благородный священник Методистской церкви, который воскликнул: «Я знаю, что это правда, и нам еще предстоит столкнуться с трудностями, доказывая это!»; Джордж Уиллетс, квакер, устроивший первый спиритический сеанс; группа благородных последователей учения, возникшего на основе рочестерских событий, — их имена увековечены в истории. Что касается Леа, то она оказалась единственной среди сестер, которая смогла понять религиозное значение спиритизма. Она отказалась от использования учения в чисто житейских целях, которые умаляли его божественную сущность. Следующий отрывок интересен тем, что показывает первое впечатление, полученное семьей Фокс от «незваных гостей». Он написан очень искренне и должен вызвать интерес у читателей:
«Общее чувство, охватившее всю нашу семью… было сильным и скорее негативным по отношению к происходящим необъяснимым явлениям. Мы расценивали их как великое несчастье, свалившееся на нас неизвестным образом и непонятно откуда… Мы боролись с ними, противостояли им как могли и неистово молились об избавлении от этого несчастья даже тогда, когда эти таинственные манифестации стали сопровождаться против нашей воли странными и поразительными видениями, управляемые какими-то невидимыми посланниками, которым мы не могли противостоять, которых мы не могли ни понять, ни подчинить своему контролю. Если бы наша воля и молитвы возымели какое-то действие, то все давно бы уже закончилось и мир никогда бы ничего не узнал о стуке в Рочестере и несчастной семье Фокс».
Эти искренние слова и многие показания свидетелей Леа поместила в своей книге, сыгравшей значительную роль в движении спиритизма.
Кейт Фокс Дженкин и Маргарет Фокс Кейн скончались в начале девятисотых годов, и конец их жизни был печален. Они оставили потомкам непростую задачу, восстановить истину; дать правильную оценку крайним высказываниям чрезмерно чувствительных спиритов, которые даже не являлись свидетелями деятельности сестер; разобраться с критическими выступлениями свидетелей, преследовавших свои цели и преуменьшавших значение этой семьи. Прервем же наше повествование и попробуем коротко охарактеризовать деятельность сестер. Если все, что они делали, считать откровенной патологией, то до какой степени они могли контролировать себя? Ответ на этот непростой вопрос требовал глубокого и длительного психологического анализа, который в то время трудно было осуществить.
Самые простые объяснения пытались дать некоторые спириты. Их мнением не стоит пренебрегать, хотя это были именно те медиумы, которые эксплуатировали талант сестер и создавали почву для их морального падения, для появления у них пагубных пристрастий. Это дурное влияние и заставило их выступать против истинного значения нового учения. Может быть, сказанного достаточно для определения causa causans (причины причин. — Ред.), но мы должны подробно разобраться в том, каким образом и по какой причине это происходило.
По мнению автора, правильное объяснение можно получить, обратившись к последним исследованиям доктора Кроуфорда, посвященным имевшим место реальным физическим явлениям. Он ясно показал (подробности его исследований можно найти в следующей главе), что стук вызван силой, исходящей из тела медиума в виде «длинного столба», состоящего из вещества, специфические характеристики которого отличают его от других форм материи. Это вещество подробно изучил великий французский физиолог доктор Шарль Рише[64], назвавший его «эктоплазма». Эти «столбы» (или стержни) незаметны для человеческого глаза, но частично проявляются на светочувствительных пластинах и способны проводить энергию в виде звука или направленного потока воздуха.
Если Маргарет производила стук так же, как это делал медиум Кроуфорда, нам остается предположить, что причиной его являются сами медиумы. Это предстоит доказать науке будущего. Одна из гипотез состоит в том, что центр психической силы образовывается в какой-то части тела, откуда и выходит столб эктоплазмы. Предположим, что такой центр находился в ногах Маргарет, тогда становятся понятными рассказы Зейберта[65]. При проверке Маргарет как источника стука один из членов комиссии, с разрешения медиума, положил свою руку на ее ногу. Стук продолжался. Участник эксперимента воскликнул: «Это поразительно, миссис Кейн! Я определенно чувствую, как ваши ноги не то, чтобы двигаются, они „пульсируют“ самым необычным образом».
Этот эксперимент, без всякого сомнения, опроверг идею том, что медиум производил стук каблуками своей обуви. Однако, как мы уже сказали, ноги — лишь один из предполагаемых центров концентрации психической энергии медиума. Эта энергия имеет материальную форму и исходит из тела медиума. Доктора из Буффало наблюдали едва уловимое движение тела медиума во время стука, но сделали неправильные выводы. Автор тоже видел, как неопытный медиум слегка дрожал всем телом во время стука, высвобождая энергию. Это явление напоминает отдачу ружья при выстреле.
Убедившись в том, что аналогичный механизм выделения энергии действовал и у Маргарет, попробуем выяснить, могла ли эктоплазма выделяться по воле самого медиума и, если могла, то при каких условиях. Автор не встречал работ, посвященных непосредственному изучению этих вопросов. Медиумы Кроуфорда[66] при манифестациях всегда находились в состоянии транса. Можно предположить, что в других физических проявлениях связь между эктоплазмой и медиумом осуществлялась в самой простой форме, однако, усложняясь, она выходила из-под контроля медиума и управлялась внешними силами. Так, фотоснимки эктоплазмы, сделанные мадам Биссон[67] и доктором Шренком Нотцингом[68], в нормальном состоянии можно приписать мыслям и памяти медиума, принявшим видимую форму эктоплазмы, но после того, как медиум погружался в транс, изображения принимали форму фигур, которые в конце концов начинали «действовать» независимо от медиума. Если проводить аналогию между двумя классами явлений, вполне возможно, что Маргарет могла контролировать выделения эктоплазмы, которые вызывали стук, но когда дух посылал сообщения посредством стука, это лежало за гранью ее сил, как в случае с Фанком: тогда не она управляла духом, а он управлял ею.
Самыми невежественными в вопросах происхождения упомянутых эффектов были, как это ни странно, сами медиумы. Один из выдающихся медиумов мира однажды рассказывал автору, что он никогда не был свидетелем физических явлений, так как во время манифестаций находился в трансе. Поэтому мнение любого присутствующего на сеансе гораздо более ценно, чем мнение медиума. Так и сестры Фокс, которые столкнулись с психологическими силами в детском возрасте, абсолютно ничего не понимали в философии предмета. Маргарет часто повторяла, что она не понимает природы собственных сил. Когда она выяснила, что сама является источником стука, не понимая, как это происходит, она не смогла выработать своего четкого мнения и переубедить доктора Кейна, который постоянно обвинял ее в мошенничестве. Не исповедь, как и исповедь сестры, правдива, но обе они не могли дать никакого объяснения явлениям, которые происходили с ними по высшей воле.
Это остается одной из важнейших проблем, требующих обсуждения и, прежде всего, с точки зрения религиозного значения нового движения. Люди несведущие скорее всего спросят: «Разве философия или религия могут заметно повлиять на основы учения или, тем более, изменить его?» Этот вопрос требует ясного ответа.
Установлено, что между физическим медиумизмом и моралью существует не больше связи, чем между последней и утонченным музыкальным слухом. Оба эти явления относятся к разряду физического дара. Музыкант в состоянии внушить самые приятные мысли и пробудить самые высокие эмоции у слушателей, влияя на их настроение, хотя сам он может быть наркоманом, алкоголиком или извращенцем. С другой стороны, он может сочетать музыкальный дар с ангельским характером. Просто между этими двумя качествами нет никакой связи, хотя оба они сконцентрированы в одном и том же теле.
Это же относится и к физическому медиумизму. Все мы, или почти все, выделяем определенные вещества из своего тела, причем эти вещества имеют особые свойства. У большинства из нас, как доказал Кроуфорд, содержание эктоплазмы незначительно и только у одного из ста тысяч оно достаточно велико. Именно этот человек и становится медиумом. Он или она являются тем «сырьем», которое используют невидимые внешние силы. Характер самого медиума при этом не имеет значения и, более того, ни на что не влияет. Таков результат наблюдений двух поколений исследователей.
К сожалению, исключения подтверждают правила. В теперешних неблагоприятных условиях физический медиум подвергается определенному моральному воздействию, противостоять которому он может только имея волю и выдержку. Неудачи наиболее активных и преданных учению медиумов сопровождались иногда такими физическими травмами, как потеря пальцев и рук или поражение рентгеновскими лучами. Следовало бы принять меры для предотвращения подобных травм, превративших многих людей в мучеников науки. Кроме того, существует также; опасность истощения сил у зачинателей движения, переутомившихся в своем стремлении к знаниям. Опасности подстерегают слабовольных, измотанных непрерывными сеансами медиумов. Многие из них пытались снять напряжение с помощью алкоголя или прибегнуть к мошенничеству, когда ослабевали собственные психические силы. Никто не гарантировал от опасности случайных участников сеансов, пришедших туда скорее из любопытства, нежели по религиозным мотивам. Такие случайные сборища всегда уязвимы для пагубного влияния злых духов. Способ борьбы с перечисленными опасностями заключается в определении истинных медиумов, выплате им заработной платы, сокращении количества сеансов. Только так можно оградить их от дурного влияния, с которым столкнулись сестры Фокс. Лишь немногие из числа физических медиумов, помнящие о высоких целях движения и понимающие его религиозное значение, могут считаться столпами движения. Теми же силами обладали Будда и Аэндорская волшебница[69], их отличали лишь используемые объекты и способы приложения этих сил.
Автор уже говорил, что существует некая связь между медиумизмом и моралью. Некоторым кажется, что поток эктоплазмы может быть вызван как грешником, так и святым. Направленный на материальные объекты, он давал иногда хорошие результаты: например, мог заставить материалиста признать существование внешних сил, лежащих за пределами его кругозора. Однако подобный подход неприемлем для медиумизма, принимающего не форму манифестаций, а форму учения и сообщений, получаемых посредством человеческого голоса, голоса духа, автоматического письма или другим способом. Трудно себе представить, как маленький объект природы дает временное пристанище великому духу. Для того чтобы понять сообщения Вейла Оуэна, надо побыть им. Если высокоразвитый медиум деградирует, то это отражается, в какой-то мере, и на сообщениях, проходящих через него. Сообщения Божественного духа, посылаемые время от времени для земного очищения, сообщения средневековых святых, Жанны д’Арк, Сведенборга, Эндрю Джексона Дэвиса или простого пишущего медиума из Лондона одинаково ценны, если они несут человечеству правду. Словно сквозь затуманенное стекло мы пытливо вглядываемся в эту вдохновенную тайну, но при всей ее притягательности она остается непостижимой по причине своего величия. Мы сделали немногое: осветили некоторые вопросы, волновавшие последователей движения, и познакомили читателя с историей сестер Фокс. Надеемся, что этот рассказ вызовет у нашего читателя интерес к истокам спиритического движения и поможет расширить границы его воображения.
Глава 6. Начало движения в Америке
ачало развития спиритизма в Америке теснейшим образом связано с деятельностью сестер Фокс и с последствиями, вызванными вмешательством потусторонних сил. Попробуем их проанализировать.
Эти последствия не всегда были положительными, так как среди участников событий нередко встречались случайные люди, возникали новые, порой нелепые общества псевдопоследователей учения. Одним из таких обществ, получавшим сообщения посредством медиумизма миссис Бенедикт, был Апостольский кружок. Он развился из маленькой группы людей, свято верующих во Второе Пришествие и ищущих подтверждения своей веры путем сообщений с духами. Они взяли на себя смелость утверждать, что являются пророками Библии и что их вдохновили сами Апостолы. Этот кружок образовал в 1849 году в Оберне Джеймс Л. Скотт — адвентист Седьмого дня[70], священник из Бруклина. Утверждая, что его духовным наставником является не кто иной, как Апостол Павел, кружок стал именоваться Апостольским движением. Скотт объединился с преподобным Томасом Лэйком Харрисом, и они основали в Маунтэн-Коув религиозную общину, которая сплотила в своих рядах множество верующих. После нескольких лет существования движения доверчивые простаки разочаровались в нем, обманутые своими деспотичными лидерами.
Преподобный Томас Лэйк Харрис — несомненно один из любопытнейших персонажей в нашем повествовании. Трудно сказать, преобладали ли в его характере черты Джекиля или Хайда[71]. Он весь был соткан из противоречий, и добро и зло, содеянные им, в равной степени привлекали внимание общественности. Изначально он являлся священником-универсалистом, откуда и появилось звание «преподобный», которым он долгое время пользовался. Харрис покинул своих единомышленников, последовав за Эндрю Джексоном Дэвисом и став фанатичным приверженцем спиритического учения. Он упрочил свои позиции, взяв в свои руки управление финансами и судьбами колонистов из Маунтэн-Коув. Пришло время, когда колонисты решили, что они могут распоряжаться своей жизнью и деньгами без помощи Харриса. Он вернулся в Нью-Йорк и влился в ряды спиритов, проповедуя в Додуорт-холле — штаб-квартире движения и привлекая всеобщее внимание своим неподражаемым красноречием. Его мания величия или, если угодно, навязчивая идея, выразилась в серии абсурдных заявлений, с которыми серьезные и здравомыслящие спириты не могли смириться. Но одно из его увлечений безусловно принесло пользу. Его вдруг посетило поэтическое вдохновение. Нам не известно, было ли оно врожденным или что-то воздействовало на него извне. В этот «поэтический» период своей жизни им (самим или внешними силами посредством его личности) была написана серия поэтических произведений: «Лирика Золотого века», «Утренняя земля» и другие. Обиженный отношением нью-йоркских спиритов, в 1859 году Харрис перебирается в Англию, которую завоевывает своим красноречием, выступая с лекциями, обличающими его бывших американских коллег. Каждый успешный шаг в его карьере сопровождался последующим отрицанием достигнутого.
В 1860 году, в Лондоне Харрис неожиданно проявил интерес к британцам, особенно к тем, кто обладал литературным даром. Когда Харрис проводил свои лекции в Стейнвэй-холле, его красноречие поразило леди Олифант и она захотела познакомить американского проповедника со своим сыном Лоуренсом Олифантом — одним из блистательных представителей своего поколения. Остается непонятным, что же привлекало семейство Олифант в учении Харриса. В его проповедях того времени не было ничего примечательного. Они содержали идеи, утверждаемые Богом-отцом и матерью-природой, но отрицаемые Дэвисом. Олифант высоко ценил Харриса как стихотворца, отзываясь о нем, как о «величайшем поэте века, который до сих пор не получил заслуженной известности». Конечно, он был пристрастным судьей, но в век Теннисона, Лонгфелло и Браунинга[72], подобная оценка звучала нелепо. Закончилась эта история следующим образом: после долгих размышлений и колебаний мать и сын Олифант полностью отдали себя во власть Харриса и посвятили себя занятиям физическим трудом в одной из новых нью-йоркских колоний в Броктоне, условия жизни в которой более напоминали рабство, чем добровольное подвижничество. Было ли это самопожертвование проявлением святости или идиотизма — одному Богу известно. Конечно, оно более походит на идиотизм, особенно после того, как нам стало известно, что Лоуренс Олифант с трудом выбрался из колонии на собственную свадьбу, выразив за это свою смиренную благодарность «тирану». Он оставил колонию только в 1870 году, когда приступил к созданию своего блестящего репортажа о событиях Франко-Прусской войны, а затем снова вернулся на «каторжные работы». Одной из его повседневных обязанностей было раскладывание клубники по корзинам и доставка ее на проходящие поезда. Все это время он жил в Броктоне, а его молодая жена — в Южной Калифорнии. Этот кошмар продолжался до 1882 года, вплоть до смерти его матери. После некоторой борьбы, в процессе которой Харрис попытался упрятать его в сумасшедший дом, Лоуренс воссоединился со своей женой, вернул себе часть имущества и зажил нормальной жизнью. Позже, уже на закате дней, Олифант описал пророка Харриса в своей книге «Масоллам», дающей представление о его писательском таланте. Заинтересованный читатель сможет найти выдержку из этой книги в Приложении.
Такие своеобразные личности, как Харрис, безусловно, не были типичными для серьезного и прогрессивного движения. Но, как говорится, «в семье не без урода». Некоторые из этих диких сект, пропагандировавших коммунистические идеи и принцип свободной любви, бессовестным образом использовались оппозицией для создания негативного впечатления обо всем спиритическом движении.
Мы знаем, что о сестрах Фокс Стало известно задолго до того, как публика впервые посетила их сеансы. Приведем слова судьи Эдмондса, который говорил:
«Прошло пять долгих лет, прежде чем спиритические явления привлекли внимание общества. Мы знаем, что в течение последних десяти или двенадцати лет они случались в той или иной части страны, но не обнародовались из-за боязни свидетелей и участников стать объектами насмешек или из-за их невежества в вопросах природы этих явлений»[73].
Теперь понятно, откуда взялось несметное количество медиумов, заявивших о себе после того, как история семьи Фокс стала достоянием гласности. Оказывается, они не были первыми Среди тех, кто обладал психическим даром. Только благодаря мужеству, проявленному при распространении идей спиритизма, медиумы получили возможность вслух заговорить о своих возможностях. Наконец-то медиумизм стал свободно развиваться и открыл миру имена одаренных личностей. В апреле 1849 года проявления психических сил посетили семью преподобного А. Х. Джервиса — методистского священника из Рочестера и дом дьякона Хейла в соседнем с Рочестером городке Греция. В шести семьях из пригородов Оберна были отмечены явления медиумизма. Девочки Фокс не имели с вышеперечисленными семьями никакой связи. Это были просто яркие «вспышки» одной и той же «эпидемии».
Ярчайшие события последующих лет отражают быстрое и всестороннее развитие медиумов. К спиритизму обратились такие выдающиеся общественные деятели, как судья Эдмондс, бывший губернатор Толмэдж, профессор Мэйпс. Выступления таких известных представителей общественности придали учению большую известность, вызвав тем самым великое негодование его противников, которые считали, что учение спекулирует на доверчивости людей. Наблюдались изменения и в характере спиритических явлений. В 1851–1852 годы особенно способствовали прогрессу в этой области миссис Хайден и миссис Д. Д. Хоум. Мы уделим этим медиумам больше внимания в следующих главах.
В сообщении, адресованном «К обществу» и опубликованном в «Нью-Йорк курьер» («New York Courier») 1 августа 1853 года, судья Эдмондс — человек выдающегося характера и ясного ума, изложил свое мнение и свои собственные наблюдения. Любопытно, что Соединенные Штаты того времени, славившиеся своим гражданским мужеством, казалось, начали утрачивать это качество. Во время своих путешествий автор встречал многих, кто признавал существование психических сил, но избегал говорить о них и публиковать свои свидетельства, боясь насмешек прессы.
Судья Эдмондс в своей статье приводит полный перечень событий, заставивших его сделать определенные выводы. Он подробно останавливается на некоторых деталях, особенно важных для понимания причин, которые привели этого высокообразованного человека к принятию нового учения:
«В январе 1851 года мое внимание привлекло явление, определяемое как „спиритическое сообщение“. В то время я удалился от общества. Находясь в депрессии, я все свободное время посвящал чтению различных трудов о смерти и о существовании человека после смерти. Суждения по этому поводу полны противоречий, и трудно было найти истину. Я не мог верить, даже если бы и захотел, в то, чего не понимал, а понять мне хотелось одно: встретимся ли мы после смерти с теми, кого любили на земле и, если да, то при каких условиях это произойдет. Я был приглашен одной знакомой на исследование „рочестерского стука“ и решил поддаться на ее уговоры и провести, быть может, один из утомительнейших часов моей жизни на этом собрании. Я подумал также, предоставляется хорошая возможность посмотреть и послушать самому, попробовать узнать, откуда же берется стук. Я захотел разобраться — обман это или заблуждение?
В течение почти четырех месяцев я посвящал пару вечеров в неделю, а иногда и больше, наблюдениям этого явления на всевозможных стадиях. Внимательно и подробно я записывал свои впечатления, время от времени сравнивая их друг с другом, чтобы выявить противоречия. Я читал все, что мог достать об этом предмете, особенно о „разоблачениях мошенничества“, наблюдал различных медиумов, встречался с многими последователями движения; с некоторыми из них я никогда не был знаком. Иногда я чувствовал полное непонимание происходящего: я то погружался во тьму, то на меня снисходило озарение. Ощущения эти преследовали меня как в компании заядлых противников учения, так и в обществе убежденных его приверженцев.
Наконец, использовав все предоставленные мне возможности, я добрался до самой сути проблемы. Все это время я не чувствовал в себе особенной веры, но пытался не демонстрировать истинным верующим своего скептицизма и излишней придирчивости. Я упрямо отказывался примкнуть к движению. Среди всех, кто окружал меня, я видел настоящих приверженцев только на одном или двух заседаниях; в то же время и на тех же заседаниях многие демонстрировали полное неприятия новой веры. Я не мог подражать ни тем, ни другим и решил ждать, не случится ли что-либо действительно достойное моего внимания. И это случилось: доказательство истинности происходящего было настолько сильным, что никто не смог бы отрицать этого».
Дальше мы увидим, как болезненно проходило его первое приобщение к новому откровению до тех пор, пока он не столкнулся с доказательством истинного значения духовной силы. Накопленный опыт доказывает, что серьезные мыслители редко сразу и безоговорочно принимают на веру проявления психических сил. Любому выдающемуся спириту требуется долгий подготовительный период для изучения опыта предшественников. Все это разительно контрастирует с негативным мнением о спиритическом учении, основанном на изначальном предубеждении и скандальных публикациях его стойких противников.
Выводы судьи Эдмондса, изложенные им в заключительной части статьи, могли бы заставить всю Америку осознать серьезность основ новой веры. Он подчеркивает, что являлся не единственным свидетелем проявлений сил и перечисляет все предпринятые им меры для выявления возможности фальсификаций.
«Чтобы не попасть под влияние эмоций, охвативших меня, я призвал на помощь силы науки. Опытный специалист по электричеству вместе со всем оборудованием, около десятка моих образованных и проницательных помощников проверили происходящие явления. Мы потратили на проверочные опыты много дней и, ко всеобщему удовлетворению, заключили следующее. Первое: звуки не были результатом действий кого-либо из окружающих; второе: мы не имели к звукам никакого отношениям».
Он справедливо не оставил без внимания «разоблачения», опубликованные в прессе. Некоторые из них долгое время считались убедительными, но, как правило, все они на самом деле были великим заблуждением общества, которое сознательно или бессознательно считало необходимым бороться с силами зла путем подобных «разоблачений».
«Как только где-то замечались проявления потусторонних сил, сразу же пресса публиковала „разоблачение мошенников“, — как их называли. Я внимательнейшим образом прочитывал их и не мог сдержать улыбки, сталкиваясь с непоследовательностью и опрометчивостью суждений. Так, например, некие известные профессора из Буффало публично поздравили друг друга с разоблачением стука, который, по их заключению, производился самим медиумом, издававшим стук ногами (сдвигая колени или стуча каблуками обуви). Сразу после этого заявления манифестации в городке сменились на звон колокольчика, который раздавался из-под стола. Подобная история произошла и с одним профессором из Лондона, утверждавшим, что столоверчение происходит в результате манипуляций участников сеансов. Он совершенно забыл о том, что неоднократно было засвидетельствовано явление столоверчения, при котором руки присутствующих не находились ни под столом, ни на столе».
Пытаясь быть до конца объективным в оценке спиритических явлений, судья обратился к вопросу об их источнике. Он рассказал о том, как получал разумные ответы на сложные вопросы, требующие глубоких размышлений; как его собственные мысли обнародовались путем сообщений и проявлялись в виде манифестаций. Он отметил, что многие медиумы получали сообщения на греческом, латинском, испанском и французском языках, при этом сами они этими языками не владели.
Судья предположил, что эти явления не могут быть объяснены отражением мыслей других людей. Подобным вопросом задавался каждый очередной исследователь, но спириты не собирались ограничивать свое учение, продолжая осторожно прокладывать свой путь в неизведанное. Точка зрения судьи Эдмондса была принята некоторыми его последователями. Сам же он так поясняет свой взгляд на данную проблему:
«Накопилось немало подтвержденных фактов, о которых хотелось бы поведать читателю. Так, например, во время моего отъезда прошлой зимой из центральной Америки, остававшиеся там мои друзья были извещены о моих передвижениях и состоянии моего здоровья семь раз. По возвращении мы сравнили их информацию с записями из моего дневника и обнаружили полное совпадение. Во время моей последней поездки на запад мой маршрут и состояние здоровья стали известны местному медиуму я в то время путешествовал по железной дороге из Кливленда в Толедо[74]. Так проявилась забота обо мне через сообщение о моих путешествиях, но не о моих мыслях. Такое часто случалось со мной и моими друзьями, подтверждая тот факт, что наши мысли в сообщениях не передаются».
Продолжая исследовать спиритическое движение, он указал на его общерелигиозное значение, к чему мы вернемся в последующих главах. Поскольку судья Эдмондс обладал выдающимся умом и ясным мышлением, мы мало что можем добавить к его выводам. Наверное, каждый уже отметил, что спиритизм с самого начала был последовательным учением: его лидеры и проповедники не меняли своих убеждений. Тем более странно, что Ее Величество Наука и словом, и делом пыталась нанести удар по движению на начальных стадиях его развития в 1850-е годы, тем самым заняв ошибочную позицию. Ведь любую научную аксиому того времени трудно было назвать неоспоримой: будь то вопрос о существовании атома или теория происхождения видов. Психическое же учение, осмеянное многими, проявило непреклонную стойкость, постепенно обогащаясь новыми фактами и никогда не отрицая своего первоначального опыта.