Десять нравственных заповедей, представленных в законах Ману 21 страница

...

Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. (Евр. 11, 1.)

Прощайте до семижды семидесяти раз. (Мф. 18, 22.)

Все, что имеешь, пойди и раздай нищим. (Мк. 9, 21.)

Не судите, да не судимы будете. (Мф. 7, 1.)

Если рука твоя соблазнит тебя, отсеки ее. (Мф. 5, 30.)

Свобода воли – фундаментальное условие нравственности, возможность совершать или не совершать зло. В христианстве произведен нравственный переворот – провозглашена индивидуальная, внутренняя, духовная ответственность. (Такое понятие нравственности кардинально отличается от представлений иудаизма , где главное – ритуалы и устав, жестко нормировавшие внешнее поведение.) В новом понимании свободы воли ключевыми моментами выступают моральные положения, в соответствии с которыми всякое зло (как во внешних поступках, так и во внутреннем мире личности) наказывается, но не людьми, а Богом. («Мне отмщение и Аз воздам» (Рим. 12, 19).)

Появление нового понимания свободы воли привело к укреплению совести как механизма внутреннего контроля и внутренней регламентации поведения и тем самым снизило требования к его внешнему регулированию. Это путь, ведущий как к усилению индивидуальной ответственности, так и к индивидуализму. Трудность в том, что разным людям совесть подсказывает разное. В случае сомнений каждый должен обращаться к примерам и вспоминать, что велел делать Христос в подобных обстоятельствах. Это и есть закон. Он страдал за людей, следовательно, и все христиане должны быть готовы страдать. Он – идеал для каждого верующего, причем отнюдь не отвлеченная норма человечности вообще, а образ-идеал со всем его живым содержанием. (Сила религии заключается и в том, что о морали и нравственности она говорит примерами, оживляющими восприятие и ассоциации собственного опыта.) Таким образом, христианин, насколько возможно человеку, подражает Христу – и в речи, и в делах, и в помышлениях. «Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал» (1 Иоан. 2, 6).

Телесная человеческая слабость Иисуса, подверженность земным переживаниям, такой понятный страх перед страданиями, незащищенность и, в ряде случаев, беспомощность перед грядущим (в молении о Чаше) – все это делало богочеловека несравненно ближе верующему. Особенно близко могли принимать к сердцу Его страдания люди страждущие. Для них Он был «свой», более способный понять нужды бедных и униженных, чем грозный абсолютный Бог. Иисус, испытавший на себе все скорби человеческие и потому питающий к людям сострадание, становится близок и понятен каждому. Он указывает индивидуальный путь спасения. Его пример позволил установить с Создателем другой тип отношений – не страх, но любовь. Теперь с Богом можно было говорить как с любящим отцом, который ждет ответной любви.

Признавая только власть Бога и подчиняясь Ему, христианин духовно освобождался от власти над собой других людей. Однако такое освобождение требовало духовного «усилия», которое дополнительно подкреплялось надеждой на спасение – полной свободы «на том свете», в Царствии Божьем. Учение о спасении выступало как попытка разрешить противоречие между стремлением к управлению собственной судьбой и бессилием перед внешним миром. Подобно тому как Христос жил и страдал во плоти, а затем воскрес и сел одесную престола Божьего, так и человек способен вырваться из мира плотского и греховного. Таким образом, признавая испорченность этого мира, христианство обещало человеку, способному к духовным усилиям, преодоление для себя всеобщей испорченности в другом мире. При этом задача окончательного исправления мерзостей земной жизни возлагалась не на верующего, а на Бога.

Главенство Закона во всей жизни человека (как требовал иудаизм ) христианство заменило главенством Благодати. Возник приоритет не поступков, а помыслов и чувств. На первый план выходил духовной мир человека, его переживания. С позиции христианства только внешняя перестройка жизни людей, без изменения их духовной сущности, не приносит желаемых результатов. «Не придет Царствие Божие приметным образом и не скажут: “Вот оно здесь” или: “Вот, там”. Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17, 21). Отсюда вытекало, что не следует ни ждать, ни направлять усилий на подтягивание всех остальных; необходимо прилагать личные усилия, прежде всего, к делу собственного совершенствования. Верующему предлагали более высокую цель, чем жизненное благополучие в этом мире. Такая позиция христианства существенно отличается от прежних учений, так как направляет усилия человека на достижение совершенства, которое должно радикально изменить и текущую, и будущую его жизнь. В этом смысле христианство определило условия появления нового типа личности, в котором внутренние процессы сопровождались преображением материальной природы человека и изменением всех его внешних отношений.

Как известно, страх и любовь – самые сильные чувства. Именно они лежат в основе нравственности. Исторически раньше, в иудаизме , на сцену выступил страх Божий как самое глубинное и мощное психологическое состояние человека. В христианстве сделан следующий шаг в развитии общественного сознания – на сцену выступает любовь. Вместе с тем, наряду с ней остается и страх, но в новом облачении. В качестве основы нравственного поведения в этой жизни предстает страх за будущую жизнь. Ведь воздаяние осуществится в загробной жизни, после последнего суда. С этой точки зрения, отсутствие веры в будущую жизнь разрушает основы этического поведения людей в этой жизни. Страх греха, страх наказания после смерти не может исчезнуть со временем, но страх перед любой земной властью, перед любым земным правителем преобразуется, замещается любовью к Богу и страхом перед Ним.

Таким образом, страх трансформировался, страх перед властителем заменился страхом перед Богом, а страх перед страданием преобразовался в необходимость праведной жизни, поскольку люди болеют не столько по естественным причинам, сколько из-за грехов. Нарушая нравственные законы, человек заболевает. Физическое исцеление является указанием на исцеление нравственное. Страдая за свои грехи, совершенные при жизни, человек имеет шанс их побороть, измениться и попасть в Царство Божие. Но человек может болеть не только из-за совершенных грехов, но и по милости Бога, чтобы болезнь заставила его задуматься и отвратила от еще не совершенных, худших грехов. Люди не могут помочь такому человеку, только Иисус, так как в таких случаях прежде всего необходимо покаяние, а потом уже можно получить исцеление. Однажды принесли Иисусу расслабленного. Он сказал исцеленному: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5, 14).

Очищение. Христианство склонно рассматривать не только каждую болезнь, но и любую беду как меру моральной чистоты; поэтому нравственное очищение помогало в несчастье обрести чувство удовлетворения. Способность достойно выдержать «Божье испытание», видеть в несчастье положительные стороны компенсировала социальную неполноценность. Через отпущение грехов человек примирялся с самим собой, восстанавливал самооценку, обретал надежду на справедливое возмещение житейских страданий в потустороннем мире. Избавление от грехов до некоторой степени насыщало потребность в утешении и создавало принципиальную возможность превращения ненависти в прощение и смирение.

...

Если враг твой голоден – накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову, горящие уголья.

Рим. 12, 20

Христианство изменило значимость ряда базовых человеческих ценностей. В частности снижено значение всех социальных и семейных связей. Все узы, кроме общей веры, могут быть расторгнуты. «Кто Матерь моя и кто братья мои»? Эти слова подчеркивали, что семейные отношения должны быть подчинены высшим духовным интересам, служению Богу. Иисус не призывал ненавидеть родителей, но утверждал, что человек, чтобы стать свободным, должен преодолеть зависимость и от этих связей. Иначе он способен к чувству общности только с тем, кто ему близок, но не способен тесно связать себя с «незнакомцем», то есть другим человеком как таковым. Здесь вводится новая шкала ценностей, где высшая после Бога ценность – человек как личность, а не родственник. Затем в ней идут родственные связи, а уж потом – исполнение обрядов. (Даже приношение жертвы надо прервать, чтобы не откладывать примирение с братом (см.: Мф. 5, 24).) Как видим, в этой последовательности роль обряда стоит на последнем месте. Такие установки проявляются и в утверждении, что поклоняться Богу надо не в храме, не на горе, а в собственной душе.

Семья в христианстве рассматривается как норма, но в отличие от иудаизма , столь же закономерным считается и безбрачие, если оно подходит человеку (1 Посл. Кор. 7, 8–9). Отношение к семье двойственно. С одной стороны, осуждая блуд и прелюбодеяние, брачные половые отношения Библия считает безгрешными, а рождение детей – наградой от Господа.

...

А Я говорю вам, кто разводится с женою своею кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать.

Мф. 5, 32

Рождение детей в христианстве не является основной целью брака. Брак имеет целью соединить личности разного пола, восполнить естественную односторонность одного из них и тем самым способствовать их духовному совершенствованию. Брак нерасторжим, единственной причиной для развода может служить прелюбодеяние. С другой стороны, восприятие плотского как греховного и высочайшая оценка в человеке духовного начала лежат в основе христианского аскетизма. Поскольку человечество со времен Адама в целом греховно, то спасение всецело находится в руках Всевышнего. При этом человеческое тело – источник соблазна и темница для души. Как следствие подобных утверждений подавляется сексуальность. В идею полового поведения внедряется только одно – репродуктивная функция; человек должен заниматься сексом только для продолжения рода. Вместе с тем, эта цель не первостепенная. Если в иудаизме поощрялось размножение ради сохранения «избранного народа», то в христианстве это обстоятельство утрачивает свое значение, так как на будущем вселенском суде спасется только малая толика праведников, чьи имена значатся в «Книге жизни». Противопоставление духа и плоти закономерно ведет к выводу что соединение полов неизбежно знаменует порабощение плотью духа. Такое положение породило аскетизм, стремящийся умерщвлением плоти способствовать победе духа над нею. Поэтому безбрачие допустимо. В Новом Завете есть места, которые даже приводят к убеждению, что безбрачие оценивается выше брачного состояния (Мф. 19, 11-12).

Кратко резюмируя основные положения морального кодекса христианства, можно выделить следующие основные элементы.

•Перед Богом все равны. (В духовном смысле раб равен свободному.)

•Непротивление злу насилием.

•Вера в будущую жизнь как основа этического поведения на этой земле.

•Основа веры – страх Божий и любовь.

•Индивидуальное спасение зависит от личных качеств, а вина возникает как результат непонимания добра и зла.

•Смерть – не окончательное событие, а переходное к состоянию рая или ада.

•Грехи и неправда караются в том мире. В этом надо терпеть, изменяться к лучшему, и будет воздаяние.

•Не хлебом единым – есть и совесть, она важнее. Отсюда – сострадание (милосердие), взаимопомощь.

•Не только возлюби ближнего как самого себя, но люби и врагов своих.

Таким образом, если в иудаизме боязнь совершить грех – это прежде всего боязнь наказания от Бога, то в христианстве — преступление перед собой и Богом. Главный судья здесь внутренний голос – совесть как голос Бога в человеке. Снизив значимость всех порождаемых жизнью отношений – гражданских, политических, родственных, Иисус превратил гражданские законы в моральные, опирающиеся на собственные понятия уважения к долгу – совесть. Иисус проповедовал смиренным и простым и заменил царство Закона царством благодати и тем преображал человека изнутри, через изменение его душевной жизни. При этом внутренняя жизнь души оценивалась выше всех внешних дел. С этой целью он поднимает на щит четыре добродетели: силу смирения, сострадание к другим, доброту сердца и жажду справедливости.

Психологические аспекты христианства

Сила уничтожает наших врагов.

Благоразумие помогает сохранить то, что мы имеем.

Непротивление же злу, когда достигает успеха, обращает врагов в друзей, а любовь духовно возрождает тех людей, на которых она изливается.

У. Джеймс

Понятию «свобода» в христианстве придавали особое значение, подчеркивая, что там, где есть свобода, там существует и свободный выбор. Цель творения состояла в том, чтобы человек приходил к Богу свободно. В свободе проявляется родство человека с Богом. (У ангелов такой свободы нет!) Только человек может созидать нравственные ценности и любовь. Со свободой тесно связано сознание, которое необходимо, чтобы делать выбор и быть истинно свободным. Только осознание своего поведения, одобряемого нравственным чувством совестью, дает человеку знать о правильности или неправильности поступка.

Символ христианства . В ранний период, когда крест рассматривался как орудие казни, общим символом христианства оставалась рыба, что совпадало с пониманием апостолов как «ловцов людей». Но уже во II в. Тертуллиан говорит о поклонении кресту как символу места искупления грехов людей. Раб в Древнем мире мог быть выкуплен и отпущен на свободу за определенную плату. Иисус – Тот, Кто заплатил выкуп, чтобы освободить от греха всех уверовавших в него. В качестве такого выкупа Он претерпел все, что только можно представить себе. Мифы облегчают понимание и отдельных символов, и их синтезированных образований. Ярко иллюстрирует этот психологический феномен история «Долгое молчание». В ней повествуется о Судном дне, когда люди, страдающие от ужасных мучений, жалуются, что Бог отступился от них. Чтобы Бог доказал свое право судить нас, говорят они, Его самого нужно приговорить к жизни на земле в человеческом облике.

«Пусть Он родится иудеем и законность Его рождения будет находиться под вопросом. Пусть члены Его семьи усомнятся в Нем, а друзья предадут Его. Пусть против Него выдвинут ложные обвинения и пусть Он подвергнется неправедному суду перед враждебной толпой. Пусть Его замучают до смерти, а когда Он будет умирать, пусть чувствует себя покинутым и одиноким». Когда объявили этот приговор, последовало долгое молчание. Никто не двигался. Внезапно люди поняли, что Бог уже претерпел все сказанное о Нем. Такое мифологическое представление, воплощенное в сюжет, облегчило осмысление жизни Иисуса (340, с. 46).

Учет индивидуальных возможностей. В христианстве доктрина вочеловечения была попыткой выразить словами интуитивную уверенность в нераздельности Бога и человека. Боговоплощение – принятие Богом на себя всей полноты человеческого естества, а человек слаб. Те м более что первородный грех служил напоминанием о человеческой слабости. В этом плане очень важно, что силу Иисус Христос проявляет в немощи (2 Кор. 12, 9). С учетом этого обстоятельства каждый верующий может продвигаться к спасению своим, доступным для него путем. О понимании необходимости учитывать личные особенности и разные индивидуальные пути к Богу свидетельствуют многие евангельские истории. В повествовании о малодушии Петра с ошеломляющей искренностью показано, что у Бога найдется место и для слабых, наравне со стойкими. Примером приемлемости разных путей к Богу может служить новозаветная история о Марии и Марфе. Считается, что Марфа идет к спасению через действие, Мария же – через созерцание.

Смирению и неосуждению способствовало понимание того, что даже Иисус имел слабости. Ведь каждого обычного человека с великим учителем сближают слабости. Они роднят и делают его понятнее. Поэтому так важны те особые моменты земной жизни Иисуса. Сам факт того, что Он способен скрываться от недругов, опасаться идти в Иудею и медлит творить чудеса в Галилее, моменты горьких сожалений, моление о чаше и, наконец, отчаянный крик на кресте. Все это делало Его понятнее и родней в глазах внимающих Его проповедям. Слабости сближали и формировали принципиально новое отношение к Богу. Разумная вера в живого, человечного Бога является более действенным способом в борьбе со страхом перед неизвестным будущим. Поскольку Иисус – Бог, страдающий и воскресающий, Он тем самым попирает смерть. О новых отношениях с Богом свидетельствуют и такие слова Иисуса: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедаю вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15, 14–15).

Иисус активно и уместно использовал чудо. Он понимал эффект его воздействия на психику. Проповедуя, как правило, после очередного удачного исцеления, Он, не без оснований полагал, что толпа всегда более восприимчива после наглядного подтверждения душевной силы, доброты, сострадания: «…Вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес» (Ин. 4, 48). Совместное воздействие наглядности и силы веры (психологической установки) определяло и само исцеление, и восприятие его толпой. Исцеляя больных, Он хорошо понимал, что Его власть над душевно и телесно больными зависела от силы их веры. В Евангелии от Матфея есть описание исцеления слуги сотника: «иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час» (Мф. 8, 13). В то же время в Назарете, вследствие недоверия к нему земляков, он творить чудеса не мог.

В помыслах о личном спасении человек может перестать думать о спасении других. В этом смысле христианство не только индивидуально, но и индивидуалистично, так как его главная цель – благоденствие в потустороннем мире индивидуальной бессмертной души. Однако такая опасность до некоторой степени ограничена благодатной ролью страдания. С психологической точки зрения страдание предстает как путь к самоуважению, доступный для каждого. Однако положительную роль страдание играет для человека только тогда, когда он его принимает, а не тогда, когда оно на него наложено как пытка. Выделены четыре добродетели страдающих: сила смирения, сострадание к другим, доброта сердца и жажда справедливости. (Здесь полезно обратить внимание на то, что добродетель сострадания дается людям с особым трудом, поскольку требует выхода за рамки эгоизма, страхов и унаследованных предрассудков.) Показано, что именно на фоне души, преображенной страданием, раскрываются не только четыре указанные добродетели человека, но и иные способности – такие как милосердие и способность к мученичеству во имя справедливости. Поскольку в Царство Божие попадут не просто добродетельные, но и те, которые прошли через испытания, искушения и преодолели соблазны, то подобная психологическая установка помогает верующему, выстрадав, обрести самоуважение. Это помогало жить любому изгою – и рабу, и разбойнику, и блуднице, то есть всем обездоленным. Страдания следовало переносить со смирением.

Смирению противопоставляется гордость как первейший грех (ряд из семи смертных грехов начинается с гордости, а заканчивается унынием и отчаянием). В христианстве нет унижения, которое делало бы человека неспособным к добру, как нет святости, свободной от зла. Тем самым верующий огражден от двух опасностей – отчаяния и гордости. С позиции глубинной психологии справедливо представление, что гордость отчуждает личность от других людей, делает ее асоциальной, лишает высокой любви, то есть Бога. Здесь на передний план нравственного сознания выдвинуты «ценности отношения». Учитывается, что любому человеку тяжело жить без любви, без духовного общения с другими. В то же время гордость, замыкая его в себе, неизбежно убивает его одиночеством. Понимание гордости как пути к одиночеству несколько умеряло индивидуализм христианства , отвергающего эгоизм как поиск исключительно собственной выгоды ради временных земных благ. Только смиряясь и повинуясь заветам Бога, человек освобождается от ошибок. Если он их исполнял, то был свободен от ответственности. Кроме смирения, духовность требует от него всепрощения, непротивления, неосуждения («не судите, да не судимы будете»).

Христианство изменило смысл и назначение исповеди. Она стала выступать как средство компенсации неполноценности жизни. Христианин обязан регулярно исповедоваться, причем требуется не просто признание греха, а внутреннее раскаяние. Искреннее, глубокое раскаяние – это в первую очередь переоценка событий и намерений. Она достигается путем углубленного переживания греховности совершенных проступков. Исповедь осуществляется в ситуации особым образом организованного и достаточно интимного общения, что создает условия для разрядки самых глубоких стрессовых переживаний. При этом облегчается вытеснение патогенных состояний и (после разрешительных слов священника) восстанавливается ощущение душевного мира, покоя и полноты жизни.

Христианство требовало посильного исполнения заповедей – делай, что можешь, но стремись жить по заповедям. При этом милосердие должно было быть не публичным.

...

Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6, 4–6).

Когда творишь милостыню, пусть твоя левая рука не знает, что делает правая (Мф. 5, 39).

Ритуалы и обряды

Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть Дух.

Ин. 3, 5, 6

В отличие от иудаизма , в христианстве нет особой касты священников, всякий мужчина-христианин может стремиться к священству, в то время как в Ветхом Завете это право было предоставлено только одному колену Левиеву. Нравственный элемент в Законе иудаизма для Иисуса был настолько существеннее всего остального, что он оставлял без внимания его обрядовые элементы, но выступал против них в том случае, когда они грозили нравственности: «Человек для субботы или суббота для человека?» Вместо субботы праздничным днем стало воскресение. В соответствии с представлением о вторичности обрядовой стороны раннее христианство отличалось простотой обрядов.

Вначале христиане не строили храмов, так как верили, что Бог повсюду и не нуждается в специальных помещениях для молитв. Затем более трех столетий, поскольку христианство было гонимо, использовали пещерные храмы (или катакомбы). В те древние времена христиане не считали нужным обращаться к Богу в многолюдных собраниях. Их собрания, в отличие от религиозных общин с четким уставом и списками прихожан, были открыты для всех, кто хотел принять христианство . Члены общины собирались обычно на совместные трапезы по воскресеньям, на них приносили хлеб, а вино покупали вскладчину. На этих встречах первые христиане чувствовали себя свободно, так как были среди своих.

Обрядность вначале ограничивалась периодическими собраниями – вечерями и трапезами в память основателя учения. На них они вкушали хлеб и читали священные тексты. Это были вечера любви – агапы. Постепенно община все в большей степени сплачивалась не только на идеологической, но и на практической основе: за счет появившихся особых обрядов куль та, мистических, таинственных и недоступных для непосвященных. При этом коллективное слушание проповедей усиливало эмоциональную сплоченность собиравшихся. Совместные трапезы и проповеди создавали у членов общины ощущение, что они избраны владеть истиной, недоступной остальным соотечественникам. Эти собрания сопровождались элементами радостного переживания, вплоть до экстаза, что трактовалось присутствующими как предвкушение райского блаженства, а ритуальное вкушение хлеба и вина – как залог нового пришествия Христа. Вследствие гонений ранних христиан подобные собрания стали тайными. Обряды (таинства) нельзя было вершить на глазах у язычников, поэтому они часто проводились ночью («до рассвета»). Слушали проповеди и молились в любом месте, что облегчало скрытность обряда (в противовес иудейским представлениям о добропорядочности).

В этих ранних встречах центр действа был не в молитвах, а в скромных совместных трапезах, где хлеб и вино играли роль бескровной жертвы (как заповедовал Господь на Тайной вечере), что еще полностью укладывалось в иудейские традиции. Позднее произошли существенные изменения – жертвоприношения были отменены, даже в символической форме, и воплотились в литургии. Это привело к тому, что вместо жертвоприношений в качестве средства искупления стали выступать морально-этические нормы, а добрые дела (в частности благотворительность) стали рассматриваться как духовные жертвы. При этом надо подчеркнуть добровольность благотворительности христиан, которая противостоит жесткой ее регламентации, присущей иудаизму и исламу (см.: 1 Кор. 16, 2).

К христианским таинствам относятся: молитва, пост, крещение, исповедь, прощение, покаяние, приобщение новообращенного с помощью миропомазания, священная трапеза (евхаристия), венчание, причащение и соборование – последнее напутствие умирающему. Все таинства направлены к единой цели – помочь христианину попасть в Царство Божие. Считается, что при исполнении христианских таинств и обрядов (видимых действий) на человека нисходит незримая благодать и ее воздействие происходит тайным, непостижимым образом. Внешние знаки в таинствах имеют значение не сами по себе, а для человека, который по своей природе нуждается в видимых средствах для усвоения невидимой силы Бога. В отличие от таинств, обряды имеют церковное, а не божественное происхождение. В каждом таинстве верующему сообщается определенный дар благодати.

Крещение и причащение (евхаристия) – главные таинства христианства .

По христианским канонам человек имеет два рождения. Первое – плотское, второе – духовное рождение, крещение. «К то не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие». (Ин. 3, 5–7.) Недаром при крещении присутствуют крестная мать и крестный отец. С крещением связана победа в человеке духовных начал – любви и чистоты. Оно заместило иудейский обряд приобщения к вере – обрезания младенцев. Таинство крещения играло роль внешнего, видимого знака внутренней и духовной милости – получения новой природы уверовавшего, через рождение «водою и Духом». Крещение воплотило в себе представление, что любой человек отягощен «первородным грехом» и спастись сможет, лишь приобщившись к «благодати». Крещение имеет целью оградить новорожденного от «нечистой силы», обеспечить ему заступника на Небесах. Оно очищает его от греха прародителей и отгоняет дьявола. Вследствие этого человек как бы рождается заново, получает право на вечную жизнь в Царстве Божием. Священные омовения предписывались и Зороастром, и Мухаммедом, и Моисеем. Христианство удержало символическое значение воды, получившее в нем с установлением таинства крещения особое значение. Это таинство состоит в том, что младенца троекратно погружают в купель (православные), или обливают водой (католики), или окропляют его (протестанты). После крещения ребенка нарекают именем, чаще всего того святого, память которого отмечается в день крещения. Далее совершается миропомазание и на него надевается крест.

Во время таинства причащения (евхаристии) происходит чудесное превращение (пресуществление) хлеба в тело Христово, а вина – в кровь Христову, то есть это таинство, во время которого хлеб и вино меняют свою исходную сущность. Вкушая под видом хлеба и вина плоть и кровь самого Христа, по Его завету, верующий приобщается к Нему, то есть соединяется с Христом реально, освящая свое тело и душу и получая тем самым залог вечной жизни. Богослужение, во время которого совершается причащение, называется литургия, во время него человек приобщается (причащается). Это таинство установлено самим Христом на Тайной вечере:

...

Примите, ядите, сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: и пейте от нее все; Ибо сие есть Кровь Моя нового Завета, за многих изливаемая, во оставление грехов.

Мф. 26, 26–28

В христианстве впервые введена в практику регулярная исповедь. В ней покаяние предшествует осознанию своих грехов. За этим следует осуждение себя, а после этого – печаль о содеянном. С позиции христианства человека, насквозь испорченного, быть не может, ибо это значило бы, что творение Бога не удалось. Потому всегда есть надежда на возрождение, достигаемое покаянием. Побуждением, толчком к исповеди выступает сомнение в своих нравственных устоях и страх перед Божьим судом. Через покаяние человек приходит к познанию своих немощей, а значит, к самопознанию. Исповедь имеет непосредственное отношение не только к прошлому, но и к настоящему, поскольку предполагает усилия по искоренению следов греха – конкретные дела и изменение к лучшему. В этом таинстве «истребляется» прошлое (стирается, вычеркивается).

Искреннее раскаяние – прежде всего переоценка событий и намерений, осознание своего греха, желание с ним справиться. Понимание своего бессилия преодолеть это самостоятельно и побуждает просить об этом Бога. Господь как любящий отец помогает тому, кто кается искренне. Тем самым в исповеди переоценка достигается путем повторного переживания греха совершенных поступков и осознания пути для совершения праведных поступков. Регулируя состояние психического равновесия, исповедь предстает как способ сделать человека добрее, чище и счастливее. Идея, пронизывающая покаяние, – идея всепрощения. Милосердие Бога безмерно, поэтому и большие и малые грехи могут быть отпущены. Признаком действенности покаяния служит потеря притягательной силы греха.