Господь заповедовал нам 10 страница

— Ну, не Льва же Толстого и не Пушкина.

— По-моему, есть. Если никому не отдали и не выбросили. Я давно читала, еще в школе.

— Давай поищем?

— Ты, случаем, не переутомился? — Лена силой завела его в дом. — То дождя испугался, то вдруг Булгакова тебе подавай. Какая связь между всем этим? Ты как, здоров?

— Вот и я думаю: какая между этим связь? Найди мне эту книжку прямо сейчас, а я…

Не раздеваясь, он прошел на кухню и, сев за стол, снова стал думать.

— Да вот она, успокойся, еле нашла среди нашего книжного добра, — Лена принесла ему роман в затрепанной обложке. — Им тогда многие зачитывались, даже мода была на «Мастера и Маргариту». Я помню, Светка, школьная моя подружка, начитавшись этой мистики, как-то говорит…

— Леночка, погоди, — отец Игорь раскрыл книгу и стал ее листать, ища нужную страницу. — Так что она тебе говорит?..

— Да ты опять на своей «волне», меня все равно не слушаешь.

И пошла в комнату к детям. А отец Игорь уже на первых же страницах нашел то, что его интересовало:

— Ага, кажется, здесь…

И стал бегло читать:

«— Прошу и меня извинить, — ответил иностранец, — но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

— Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.

— Нет, этого быть никак не может, — твердо возразил иностранец.

— Это почему?

— Потому, — ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, — что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.

Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.

— Простите, — после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, — при чем здесь подсолнечное масло… и какая Аннушка?

— Подсолнечное масло здесь вот при чем, — вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незваному собеседнику войну, — вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных?

— Иван!.. — тихо воскликнул Михаил Александрович.

Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся.

— Бывал, бывал и не раз! — вскричал он, смеясь, но не сводя несмеющегося глаза с поэта, — где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения…»

— И тут, похоже, сплошная шизофрения, — пробормотал отец Игорь, листая книгу. — Аннушка, подсолнечное масло, циклон, Звездные врата, Вавила… Чушь какая-то, бред умалишенного.

И стал читать дальше:

«Утихли истерические женские крики, отсверлили свистки милиции, две санитарные машины увезли: одна — обезглавленное тело и отрезанную голову в морг, другая — раненную осколками стекла красавицу вожатую, дворники в белых фартуках убрали осколки стекол и засыпали песком кровавые лужи, а Иван Николаевич как упал на скамейку, не добежав до турникета, так и остался на ней.

Несколько раз он пытался подняться, но ноги его не слушались — с Бездомным приключилось что-то вроде паралича.

Поэт бросился бежать к турникету, как только услыхал первый вопль, и видел, как голова подскакивала на мостовой. От этого он до того обезумел, что, упавши на скамью, укусил себя за руку до крови. Про сумасшедшего немца он, конечно, забыл и старался понять только одно, как это может быть, что вот только что он говорил с Берлиозом, а через минуту — голова…

Взволнованные люди пробегали мимо поэта по аллее, что-то восклицая, но Иван Николаевич их слов не воспринимал.

Однако неожиданно возле него столкнулись две женщины, и одна из них, востроносая и простоволосая, закричала над самым ухом поэта другой женщине так:

— Аннушка, наша Аннушка! С Садовой! Это ее работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей! Всю юбку изгадила… Уж она ругалась, ругалась! А он-то, бедный, стало быть, поскользнулся да и поехал на рельсы…

Из всего выкрикнутого женщиной в расстроенный мозг Ивана Николаевича вцепилось одно слово: «Аннушка»…

— Аннушка… Аннушка?.. — забормотал поэт, тревожно озираясь, — позвольте, позвольте…

К слову «Аннушка» привязались слова «подсолнечное масло», а затем почему-то «Понтий Пилат». Пилата поэт отринул и стал вязать цепочку, начиная со слова «Аннушка». И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к сумасшедшему профессору.

Виноват! Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится! Этого мало: он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина?! Да, да, да! Ведь вожатая была женщина?! Что же это такое? А?

Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза. Тут две мысли пронизали мозг поэта. Первая: «Он отнюдь не сумасшедший! Все это глупости!», и вторая: «Уж не подстроил ли он это сам?!»

— Вот тебе и Аннушка, вот тебе и циклон… — прошептал отец Игорь, понимая теперь, что в угрожающих словах «нового Моисея» было указание на неизбежную связь неких событий, так или иначе связанных с циклоном. Но каких? И каким циклоном, когда на дворе было по-прежнему тихо, ясно светила луна, мерцали звезды. Мало ли что наобещали синоптики? Им только верить…

***

— Может, все-таки поужинаешь? — оборвала его мысли Лена, поставив на стол кашу с грибами и салат. — Целый день в бегах, угомонись хоть сейчас. Бросай свою книжку, мой руки и садись по-человечески за стол. Я немного приправила салат маслом.

— Каким еще маслом? — по-прежнему путаясь в своих мыслях, растерянно переспросил отец Игорь.

— Как это каким? Подсолнечным, конечно. Не машинным же? Что с тобой происходит? Ты сам не свой!

— Подсолнечным? — отец Игорь не мог переключиться и вникнуть в разговор. — Тем, что разлила Аннушка?..

— Какая еще Аннушка? Игорь, очнись! Мне страшно за тебя! Ты что, с ума спятил? Что случилось? Объясни!

Отец Игорь наконец встряхнулся и обнял жену:

— Успокойся, милая, все нормально. Просто я по дороге домой встретил одного странного человека: не то сказочника, не то больного — не пойму. Вот он меня и накормил своими разговорчиками вместо твоей каши. Ты тут посиди, а мне нужно быстренько смотаться в одно место.

— Куда это еще на ночь глядя?

— К Юре Марахину, у которого я только что был.

— Так позвони ему, пусть сам придет, ведь моложе тебя. Слава Богу, телефон в деревне уже есть.

И сама быстро набрала нужный номер, подав трубку отцу Игорю:

— Нюра на проводе. Боец твой, видать, или спит уже, или к невестам подался.

Но «боец» оказался на месте и вскоре был в доме батюшки.

— Да, интересная история, — усмехнулся он, выслушав рассказ о странных поселенцах и «новом Моисее». — Вы, кстати, не первый, от кого я уже слышал об этих людях. Тетка мне тоже рассказывала. А что касается связи все этой чер…

Он взглянул на отца Игоря и поправился:

— Что касается всей этой свистопляски — Аннушки, масла, циклона, галактик, ключей от звездного неба и прочего, то, я думаю, тут нужно искать некую связь событий: либо тех, что произойдут, либо тех, что уже начались. Или даже произошли. Если это не бред сумасшедшего или маньяка, то логическая связь должна быть найдена. А можно взглянуть на этого вашего «Хейердала»?

— Чего же нельзя? — отец Игорь подал отпечаток. — Кстати, единственная картинка, где он засветился. Ходит совершенным инкогнито, открывая свое лицо только узкому кругу самых близких, проверенных единомышленников.

— Говорите, что единственная? — Юрий всмотрелся в снимок и скопировал его камерой своего «навороченного» айфона. — Боюсь, что это не совсем так. Сейчас проверим.

И, сбросив изображение на чей-то адрес, сразу связался с ним:

— Привет, бродяга! Да, не ошибся, это я. Слушай, времени в обрез, нужно кое-что уточнить. Пробей по нашей базе личность, что я тебе только что скинул. Уж очень он мне напоминает Анвара. Помнишь такого? Учился с нами на восточном отделении, а потом куда-то исчез. Да-да, похоже, что явился — не запылился. Короче, быстро пробей и отзвони мне на трубу. И еще просьба: подключи меня, а лучше подключись сам к спутнику GNS-18 и посмотри, нет ли чего интересного в том районе, где я сейчас нахожусь. На всяк про всяк я оставлю рабочим сигнал своей навигации. Если ничего не получится, то свяжись с Олегом — он, если не ошибаюсь, в космической разведке — и от моего имени попроси помочь. Не откажет. Все, работаем! До связи!

— Лихо, однако, — улыбнулся отец Игорь, слушая этот разговор. — Спутники, разведка, навигация… Так все запросто у вас, словно игрушка. Мне почему-то казалось, что нынешняя армия осталась…

— С винтовкой и штыком наперевес? Охотничьей двустволкой? Или с газовым пистолетом? — рассмеялся Юра. — Нет, мы — не просто армия, а ее элита, войска специального назначения со специальной подготовкой и средствами. Потому что современного противника шашкой наголо не возьмешь: он тоже обучен, подготовлен и оснащен — между прочим, кое в чем получше нашего брата.

— А кто такой… Как вы назвали, Анвар? Что это за личность?

— Сейчас и узнаем. Мне эта фотография очень напомнила одного паренька, который учился с нами на факультете разведподготовки. Вы меня, конечно, простите, но некоторые вещи я не имею права открывать даже духовным лицам, да и неинтересно оно вам. Группу наших ребят готовили для работы в восточных регионах, где всегда было неспокойно. Ехали туда в командировку советниками, инструкторами, принимали непосредственное участие в спецоперациях. Восток, как вы сами знаете, дело тонкое. Там нужно уметь не только профессионально драться, но и хорошо работать головой. Для этого — знание языка, истории, философии, культуры, религии, да и много еще чего. Тогда вместе с нами учился тот самый Анвар: он был сильно похож на человека с Востока. Он сам не скрывал, что в нем текла восточная кровь: кто-то из его предков был как раз из тех краев, а гены, наследственность в нашем деле — тоже не последний фактор успешной работы в условиях спецопераций. Руководили нами опытные инструкторы, педагоги, которые открывали те коридоры, которые вели к дверям необходимых знаний. В чужие двери — отрытые для других — вход был запрещен. Анвар же нарушил запрет…

— И что было за теми дверями, если не секрет?

— Не секрет, но там много было и есть того, что должны знать лишь те люди, кому это необходимо. Всем остальным это знать не следует даже из интереса. Вам что-нибудь известно о практической боевой энергетике, технике Шам Эя Цикон, телекинетике, воздействии на жизненное поле человека с помощью биорамок?

В ответ отец Игорь недоуменно пожал плечами.

— Вот и хорошо, это вам совершенно не нужно. Когда Анвар сорвал запретный ему плод, это сразу стало известно людям, владеющим темой. Его отстранили от дальнейшей подготовки, а вскоре и вовсе отчислили из разведшколы. Конечно, за людьми с такой подготовкой установлен особый контроль, ведь попади они в зону влияния криминальных структур, криминальных авторитетов, то способны наделать больших бед — как оружие массового поражения. Но Анвар как-то странно исчез: о нем не знали ни его близкие друзья, ни родственники — совершенно никто. Он исчез, как исчезает с экранов радаров сбитый самолет. Однако мы были уверены: «самолет» Анвара не сбит, он просто стал невидимкой, овладев тайными знаниями. Оказывается…

***

Он не договорил. Послышался гудок виброзвонка на лежащем рядом телефоне.

— Ты тоже заметил? — Юрий стал озабоченным. — Я тебе не говорил, думал, что ошибаюсь или что это следы ретуши. Нет? Значит, он… А что показывает спутник? Что?! Смерч? Ты ничего не путаешь? Ну-ка включи меня на частоту спутника, я сам гляну.

— С ума можно сойти… — прошептал он в изумлении, продолжая работать с навигацией, сброшенной на айфон. — Недалеко от нас, к северо-востоку, быстро формируется странная атмосферная воронка, напоминающая не то ураган, не то смерч. В здешних-то местах. Никто не может понять природу этой аномалии. Не удивлюсь, если ко всему этому причастен Анвар…

— Как Аннушка к смерти Берлиоза? — отец Игорь кивнул на лежавшую перед ним книжку Булгакова.

— Не знаю, какая там Аннушка, но Анвар мне хорошо знаком.

Телефон снова ожил виброзвонком.

— Спасибо, братишка, я твой должник. Будет нужно еще что-нибудь, я с тобой свяжусь. Боюсь, что скоро тут отключится все.

В подтверждение этих слов в доме и по всей деревне погас свет, а за окном зашумел усиливающийся ветер.

— Ну вот, обещанное светопреставление начинается, — Юрий не отрывался от дисплея. — Сейчас включим увеличение и… А это что за люди?

Он протянул айфон отцу Игорю.

— Кого это несет прямо в эпицентр бури? Геологи? Охотники? Многовато как-то… Целый отряд…

Спутник передавал рельефную живую картинку всего, что происходило совсем рядом: над лесом формировалась мощная атмосферная воронка, больше похожая на быстро закручивающуюся спираль из багровых грозовых туч, и как раз в том направлении двигалась цепочка людей.

— Ну и техника, — не сдержал удивления отец Игорь, — ну и возможности!

— Это еще цветочки… — Юрий пытался увеличить картинку, сделать ее ярче. — Что же это за публика гуляет в ночь глухую?

— Боюсь, наши хуторяне, — отец Игорь взял свой мобильный телефон, но связи, как и света, уже не было.

— А что, кроме циклона, может еще быть в той стороне, куда они идут? — спросил Юрий, на что отец Игорь опять недоуменно пожал плечами.

— Вы уже почти старожил, в таких заповедных местах были, а местности не знаете. Вот так с вами, батюшка, в разведку ходить…

И через спутник связался со своим другом, попросив его дать информацию о возможных объектах на территории формировавшегося смерча. Через минуту тот подробно обо всем доложил.

— Что и требовалось доказать, — Юрий выключил айфон и озабоченно посмотрел на отца Игоря. — Теперь осталось решить, что делать.

До них стали доноситься раскаты грома, а вокруг все осветилось вспышками молний.

— Если это действительно хуторяне, то двигаются они в сторону ракетной шахты, поставленной здесь, кажется, во времена Хрущева, когда тот грозился показать американцам и всему капитализму «кузькину мать». Или Брежнева. Неужели никто вам не рассказывал? Хотя это неудивительно. Режим секретности настолько строгий был, что даже не все местные знали, что это за объект. Лишь догадывались, когда в ту сторону везли «изделия» — зачехленные боеголовки, ракеты-носители, а вместе с ними топливо, окислитель; тогда перекрывали все дороги, все ходы и выходы, никто не смел даже высунуть носа из своих избушек. Одно название этих «изделий» чего стоило: «Сатана». Весь мир дрожал перед этим оружием. Военных по здешним деревням тоже никто не видел: их доставляли на базу вертолетом и точно так же забирали. От здешней «железки» шла небольшая ветка: в том тупичке при полном оцеплении, ночью разгружали всю технику. Оттуда километров двадцать — бетонка: такая, что но ней хоть танки гони, хоть самолеты сажай, дальше — запретная зона, там без всякого предупреждения могли «шлепнуть» любого, кто сунется. Вот какие порядки были, дисциплина! Никаких контактов, никакой болтовни. Тетка моя хорошо помнит о том времени, многое рассказывала. Позже ракеты с боевого дежурства сняли, войска оснастили более мощной техникой, а саму шахту законсервировали и ушли. Когда же началась горбачевская перестройка и все в стране рухнуло, про этот объект вовсе забыли. Была, правда, мыслишка приспособить его под овощехранилище, но из-за отсутствия денег идея отпала. Здешние дельцы, кто оказался попроворнее, утащили все, что удалось: металл, кабель, даже колючую проволоку. Кроме толстенных бетонных стен, длиннющих подземных переходов и таких же колодцев там теперь ничего не осталось. Пацаны постарше туда бегали в «войнушку», в прятки поиграть, пока одного не привалило бетонной балкой. С тех пор туда ни ногой. Бабки поговаривали, что это место вообще проклято: ни по грибы туда никто не ходит, ни по ягоды, хотя природа в тех местах богатющая, щедрая. На месте ракетных шахт в старину разные черные дела творились, даже людей, говорят, сжигали…

— Зря болтать не станут, — задумчиво сказал отец Игорь. — Говоришь, совершенно ничего теперь там не осталось? А сатана? Тогда творил черные дела свои, и теперь, выходит, продолжает заниматься тем же.

Юра не понял иронии отца Игоря.

— Куда, по вашему, эта публика бредет?

— На Калинов мост, куда же еще, коль там сатана промышляет.

— Где Змей Горыныч? — хохотнул Юра. — Так то же сказки, враки!

— А твой Анвар — враки?

— Нет, я его хорошо знал.

— Тогда и Змей Горыныч с мостом тоже не враки. Я имел честь сегодня вечером познакомиться с «новым Моисеем». И если он и Анвар — одно и то же лицо, то Калинов мост и змей — очень даже не враки. Как и Аннушка, которая разлила подсолнечное масло.

В это время в дверь постучали. Вошел озабоченный председатель сельсовета.

— Беда, батюшка, беда большая стряслась!

— Что, хуторяне исчезли? — отец Игорь помог ему снять мокрый от начавшегося ливня плащ.

— А вам откуда известно? Я сам только что узнал, соседи рассказали. Исчезли, растворились, словно дождем смыло.

— Известно. У нас тут свое радио и телевидение.

— Да вся деревня без света видит! Какое телевидение?

— Я же говорю: свое собственное.

Отец Игорь показал на дисплей айфона.

— Юрочка, и ты тут! — председатель только сейчас разглядел его во тьме и пожал руку, здороваясь.

Лена принесла старую керосиновую лампу, зажгла фитилек.

— Так, мужики, давайте решать, что будем делать, — председатель сел за стол. — Связи никакой, в милицию не дозвониться. Ливень усиливается, по такой погоде сюда никто не поедет. А беда, чувствую, нешуточная. Говорил ведь в районе, чтобы приехали, обратили внимание, разобрались с этой странной публикой. А мне в лицо газетой тычут: дескать, не суйся не в свое дело, это вполне нормальные и порядочные люди. Доигрались… Меня теперь во всем сделают крайним. Найдут козла отпущения, потянут по всем судам и следствиям. Что же делать?..

В отчаянии он обхватил голову руками.

— Прежде всего, взять себя в руки, — попытался его успокоить Юра. — И никакой паники. Командовать парадом, видимо, придется мне. А вы, батюшка, час назад говорили, что моя помощь не понадобится. Сколько у нас «штыков», т. е. нормальных, адекватных мужиков, готовых немедленно выйти вместе с нами вслед тем безумцам?

— Куда выйти? В такую погоду? — подскочил председатель.

— Так, уже минус один, — посадил его на место Юра. — Такие паникеры пусть лучше сидят у себя дома возле печки и гладят кошку.

— Нет, я лично готов, но,..

— Раз готов, тогда кто идет с нами?

— Думаю, нужно позвать Андрея, что пасеку держит: он вполне надежный человек. И попросим помочь нам Андрея Ивановича: трезвый ум тоже пригодится.

— Зачем его просить, когда сам пришел? — Лена на новый стук открыла дверь, впуская всегда степенного гостя.

— Дошла до меня весть, батюшка, — полушепотом начал он с порога, — что куда-то подались жители хуторов. Поднялись и ушли, как по команде. Думаю, нужно доложить куда следует, проинформировать соответствующие органы, поставить, как говорится, в известность. Между прочим, я всегда подозревал, что эта идиллия добром не кончится, а меня никто не хотел слушать.

— Вот и нужно было самому проинформировать кого следует, — мрачно сказал председатель, — а теперь мне одному отдуваться за всю эту историю.

— Я человек маленький, — категорически возразил Андрей Иванович, — у меня ничего нет: ни власти, ни кабинета, ни даже телефона, поэтому…

— …Поэтому предлагаю присоединиться немедленно к нам и пойти на поиски исчезнувшей хуторянской цивилизации, — сказал Юрий, надевая куртку.

— Вы что, ненормальный? Их косая сотня, а нас? Вы соображаете, чем это все может закончится?

— Для кого? Для них или для нас?

— Для нас, прежде всего! А они как пришли — так и ушли. Какое нам до них дело?

— А если им угрожает опасность? — осторожно спросил отец Игорь. — А если их увели в лес каким-нибудь обманом, чтобы сделать зло?

— Тем более этим должны заниматься компетентные органы: милиция, прокуратура и остальные. Мы люди маленькие, — стоял на своем Андрей Иванович.

— А они еще меньше. Неужели бросим их в беде?

— Ну, кто как, а я… Мне еще нужно вечернее правило прочитать, да дочка привезла нам из города свои «бантики» — внучек, а они такие непоседы, что глаз да глаз. Простите…

Он повернулся к выходу.

— Конечно, уважаемый Андрей Иванович, возвращайтесь к своим «бантикам», — вместо Лены дверь ему открыл Юра. — Зачем забивать голову нашими просьбами о помощи чужим людям? Вы нас проинформировали — и ложитесь отдыхать со спокойной совестью. Приятных вам снов!

Андрей, за которым тем временем сбегала Лена, чтобы позвать на помощь, пришел сразу же готовый к походу. За его плечами был рюкзак с мотком каната, саперной лопаткой, двумя мощными фонарями.

Юрий обнял его:

— О, сразу видно: наш человек!

Потом подошел к отцу Игорю:

— А вы молитесь за нас, батюшка. Я не знаю, что это за хуторяне, но знаю, кто такой Анвар. Помолитесь за нас. Там уже не до молитвы будет.

— Там и помолимся, — отец Игорь прошел в коридор и тоже надел куртку. — Или вы меня отстраняете от своей группы?

— Нет, мы с радостью, да как-то…

— С Богом, друзья. И пусть Господь нас благословит в этот путь.

Навстречу

Юрий забежал на минуту к себе домой и прихватил то, что могло пригодиться в пути: две портативные радиостанции, миниатюрные наушники и микрофон. Уже на ходу, поправляя на себе камуфлированную армейскую куртку, в которой он приехал, и лямки «эрдэшки» — рюкзака десантника, он кому-то отдавал распоряжения, держа включенным свой мобильный телефон:

— Значит, договорились: работаем на прежней частоте, порты спутника для меня открыты, навигация активирована. Передай ребятам, пусть выдвигаются в назначенный район, с собой иметь все необходимое для оказания помощи и борьбы с огнем. Какие пожарники? Ты бы еще железнодорожников вспомнил! Нет, придется все делать своими силами: и того психа ловить, и людей спасать. Да, чуть не забыл: может понадобиться помощь психологов, поэтому берите их с собой тоже. Я доложил обстановку в штаб, те передали начальству выше — чтобы с нашей стороны не было никакой самодеятельности. Выдвигайтесь немедленно на помощь, а мы будем действовать на месте по ситуации. На связи!

— Иваныч, — он теперь обратился к председателю, показывая ему светящийся дисплей, — вы здешние места лучше меня знаете. Может есть какая-нибудь заветная тропка, чтобы добраться быстрее?

— А чего ж нет? Знамо дело, есть, — он вгляделся в карту, которую показывал спутник. — Идем вот здесь, по ручью… Правда, ноги замочим.

— Мы и так уже мокрые. Куда дальше?

— Дальше огибаем эту балочку, там еще один ручей вброд, если из берегов не вышел после ливня, потом по оврагу наверх — и мы, можно сказать, у цели. Этим путем ходу не больше часа, а этим, — он постучал ногтем по дисплею, — часа полтора.

— Давай, Иваныч, веди своим путем. Время пошло!

В том направлении, куда они быстро шли, все небо сверкало ослепительными вспышками молний, слышались нарастающие раскаты грома, ветер усиливался с каждой минутой, словно желая остановить этих четырех смельчаков, отважившихся бросить вызов разбушевавшейся стихии.

— Максимальная осторожность, — звучала в наушниках команда, — в эпицентре наблюдается воронка смерча, сильный перепад атмосферного давления. Ураган валит вокруг деревья.

— А люди? — кричал Юра, прикрывая ладонью микрофон от порывистого ветра. — Где люди, которых показал спутник? Тоже повалены?

— Их совершенно не видно, приборы не показывают присутствия людей. Похоже, укрылись внутри объекта, успели туда добраться. Советуем вам тоже укрыться в овраге, пока ураган переместится. Отряд спасателей уже выдвинулся на помощь: два БТРа.

— Пока один ураган успокоится, другой может начаться, — отвечал Юрий, повернувшись к ветру спиной.

— Там люди с покалеченной психикой, страшнее любого урагана, готовы на все. Поэтому ждать и отсиживаться — некогда. Спасатели тоже пусть выходят со мной на связь через спутник, будем координировать действия.

— Мы вас хорошо видим, маяк активирован, порты открыты. Сами не выключайтесь!

Они шли, ломая сопротивление бушевавшего вокруг ветра, вытирая глаза от застилавшего ливня, сами вымокшие до нитки. Возглавлявший движение председатель, не в силах перекричать дикий вой урагана и раскаты грома, махнул рукой, показывая повернуть направо.

— Почему уклоняемся от намеченного маршрута? — крикнул ему на ухо Юрий, указывая на светящийся дисплей айфона. — Потеряем драгоценное время!

— Наоборот, опередим, — крикнул ему в ответ председатель. — Против лома нет приема, против такого сумасшедшего ветра — тоже. Сейчас спустимся в овражек, там, надеюсь, буря гуляет не так сильно. Немного дальше, но зато быстрее. Идем, идем!

Они быстро спустились в овраг и пошли в прежнем направлении, путаясь в сплошных бурьянах и старых поваленных деревьях. Во свете фонаря все увидели бушевавший чуть ниже мутный поток, бывший каких-то полчаса назад небольшим ручейком, выбегавшим из леса.

«Представляю, что нас ждет дальше», — подумал отец Игорь, с трудом продвигаясь вперед.

А впереди их ждала переправа через этот же бушующий потоки. Председатель остановился.

— Странно, — крикнул он, указывая лучом фонаря, — здесь же был мостик. Неужели смыло?

— Иваныч, — Юра подошел к нему, — было бы странно, если бы его под напором такой бешеной воды не смыло. Я похожие потоки последний раз видел в Аргунском ущелье.

— Что с того? Раньше здесь действительно был хлипкий мостик, а в прошлом году мы поставили на металлических сваях.

— Вот они и остались, — Юра посветил фонарем в направлении воды, — а мостик ищите ниже по течению. Сейчас нужно быстрее найти другую переправу.

Пройдя по оврагу, он увидел лежащее через ручей старое дерево. Оно тоже было крайне ненадежным: сильно качалось от бушующего ветра и под напором поднимающейся воды: но другой переправы не было.

— У меня есть канат, — крикнул Андрей, доставая его из рюкзака и разматывая. — Делаем растяжку — и вперед по стволу на ту сторону.

— Молодец, хорошая смекалка! — похлопал его по плечу Юра. — Я — первый, закрепляю там, а ты остаешься и делаешь страховку здесь. Потом я подстрахую тебя, когда пойдешь через ручей.

Взяв свободный конец каната, он, ловко балансируя над бушующей водой, перебрался на противоположную сторону и подал знак Андрею, чтобы тот сделал растяжку. Когда все было готово, махнул рукой, и отец Игорь, а за ним председатель пошли по шаткому бревну-переправе. Держась за натянутый канат и хватаясь за торчащие отовсюду ветки, быстро переправились на другую сторону.

— Давай теперь сам! — крикнул он Андрею, не выпуская из рук канат.

Тот был уже на середине, когда мощный порыв ветра буквально сдунул его в воду — вместе с бревном, по которому он шел.

— Держись, братан! — крикнул Юрий, натянув канат, .чтобы вытащить скрывшегося под водой Андрея.

Через мгновение тот был на берегу.

— Случаем, не замочил ноги? — улыбнулся Юра и обнял его.

— Слегка. Если бы не ты, то…

— Потом доскажешь, — Юрий быстро смотал канат, и группа пошла дальше.

Они прошли еще немного по склону оврага, когда вдруг шедший впереди председатель обо что-то споткнулся и чуть не упал. Андрей посветил фонарем, и все увидели моток ржавой колючей проволоки.

— Уже близко, — сказал председатель. — С этого места начиналась запретная зона: несколько рядов колючей проволоки и даже минное поле.

— Надеюсь, мины успели снять или тоже побросали здесь вместе с проволокой? — сыронизировал Юрий и осветил все вокруг.

— Напрасно, между прочим, иронизируешь, — ответил председатель. — Когда военные законсервировали шахты и ушли, сюда стали водить коров: травы-то здесь всегда были сочные, никем не тронутые. Кто бы мог подумать о какой-то опасности? И представь себе, одна буренка подорвалась: только кишки от нее остались, да рога с копытами. Потом срочно прислали саперов, те прощупали землю сантиметр за сантиметром и еще две мины нашли.

— Вот-вот, это уже знакомо, — усмехнулся Юра. — Не удивлюсь, если на месте, в шахте, найдем забытую ракету. Вместе с ядерной боеголовкой. С нашим русским головотяпством все может быть, ничему не нужно удивляться.

Теперь вперед пошел Юрий, быстро и вместе с тем внимательно освещая дорогу, чтобы не запутаться в отовсюду торчавшей проволоке, кусках бетонных столбиков, арматуры. Наверху оврага, прямо над ними, по-прежнему бушевал ветер, все вокруг сверкало и грохотало.

— Прямо как на войне, — прокричал идущий уже сзади председатель.

— А что, пришлось побывать? — крикнул Юрий.

— Нет, от родного деда слыхивал, он войну «от звонка до звонка» прошел. А сам я, между прочим, тоже ракетчик, хотя обслуживал не такую грозную технику, как здешние стратегические комплексы.

— Салюты, фейерверки? — не сдержался от смеха Юра.

— Нет, сынок, мы защищали свою землю тем оружием, которое нам в те годы доверила страна. Я горжусь своей службой ракетчиком. Между прочим, служил не в подсобном хозяйстве, а в стартовой батарее. Шаумянская ракетная бригада, третий дивизион майора Новоселова. Для меня 19 ноября на всю жизнь святым останется.