Учение о сценариях жизни 5 страница

Станем зрителями нашей собственной пьесы. За­хочется ли нам аплодировать, плакать, свистеть, смеяться или просто уйти спать? А может быть, мы почувствуем себя обманутыми и попытаемся попро­сить назад наши деньги за билеты. Или еще как-нибудь по-другому проявим себя?

Решение важнейшей задачи — осознать неосозна­ваемый план жизни, жизненный сценарий— удает­ся далеко не всем. Его можно получить в результате длительного самоанализа, прозрения или психотера­пии.

Такое осознание обычно ведет к желанию внести изменения. Это работа Часто болезненная и требу­ющая больших усилий. Кто-то пожелает изменить отдельные фрагменты сценария. Другие — перепи-

сать его полностью. Тогда как третьи — выйти из сценария и жить, постоянно принимая все новые, автономные решения.

«Качели жизни»

Анализируя сценарии, мы обычно пользуемся представлениями о «качелях жизни».

«Качели жизни» — это метафорическое наимено­вание типичного для каждого человека явления в социальной жизни, когда, достигнув вершины одного социального периода, мы переходим в другой и ока­зываемся в самой низкой его точке. Покажем это на примере.

Мы в самой старшей группе детского сада. Мы знаем, что можно, а что нельзя, какие наказания за какие провинности обязательно последуют, и каких можно избежать. Мы сильнее всех физически, и у нас самые крепкие связи среди сверстников и персона­ла. Мы наверху «качелей жизни».

И вот мы приходим в школу и оказываемся самы­ми маленькими. Такими, что даже на переменах в коридор нас не выпускают, так как бегущие мимо старшеклассники могут сбить и не заметить! Мы стремительно несемся вниз на «качелях жизни» и очень быстро оказываемся в низшей точке. Теперь нам предстоит длинный и непростой подъем.

Мы в конце обучения в выпускном классе. Наши «качели жизни» снова в верхней точке...

Может быть, кому-то из нас покажется, что так будет всегда. Это только желание. И для его выпол­нения нужно жить в искусственно сконструирован­ном мире. Между тем, внешний мир полон неожи­данностей.

Еще много раз мы будем оказываться наверху и внизу качелей жизни. И, уже выходя на финишную

прямую, когда мы станем, как принято называть в англоязычных странах, старшими гражданами (или, как это принято говорить у нас, выйдем на пенсию в пожилом возрасте), тогда с удивлением для себя можем обнаружить, что «качели жизни» вновь в са­мой низкой точке. И есть все возможности подни­маться на новую вершину.

Старые и новые сценарии жизни

В наше время ломаются многие старые сценарии, складываются новые. Недавние победители терпят поражения и становятся неудачниками. Прежде никому не известные люди — неожиданно знамени­тыми. То, что недавно расценивалось как уголовное преступление, сегодня является наиболее престиж­ной и уважаемой деятельностью. Так, частная пред­принимательская деятельность раньше наказывалась, теперь относится к наиболее престижной группе профессий. Более того, с ней связаны надежды на процветание нашей страны.

Многие люди живут без сценариев. Они должны постоянно принимать автономные самостоятельные решения.

Ведь смена жизненного уклада общества, приводя­щая к разрушению устоявшихся традиций, может пе­реживаться некоторыми людьми как долгожданное освобождение, а многими— как «культуральный шок».

Сегодня, когда старые ожидания и традиции от­брошены, возникают новые сценарии. Этот процесс чаще болезненный, реже приятный. И он крайне важен для прогресса личности, семьи, всего обще­ства в целом.

Приведем пример рождения нового сценария. Опишем Татьяну, наблюдающуюся нами уже 33 года. Теперь ей 58 лет. Она пенсионерка, в прошлом врач.

Татьяна родилась третьим, самым младшим в се­мье ребенком. Родители — простые люди, занимались сельскохозяйственным трудом. Это были скрытные люди, стремившиеся не выносить сор из избы.

Мама мечтала, чтобы дети хорошо- учились, по­лучили высшее образование и жили в городе. Эта незаметная и часто грустная женщина содержала дом в порядке и во всем подчинялась отцу.

Отец был властным, своевольным, грубым. Он хотел сына.

Первого ребенка они назвали Верой. Отец принял первенца-дочь хорошо. Считал ее будущей нянькой и ожидал сына. Второго ребенка назвали Надежда. Отец отнесся к ее рождению с некоторым напряже­нием. Вскоре после рождения второго ребенка на­чалась война, и отец был призван на фронт.

Самым важным событием в жизни этой традици­онной сибирской семьи было то, что глава семьи вернулся домой с фронта инвалидом. В госпитале ему ампутировали обе ноги. Эта высокая ампутация при­вела к тому, что он с трудом мог перемещаться. Боль­шую часть времени проводил на кровати.

Будучи человеком стеничным и упорным, он все же настоял на рождении наследника. Говорил, что жена будет рожать, пока не родит сына.

Родилась девочка, которую назвали Татьяна. Это имя может переводиться как устанавливающая, оп-ределяющая, назначающая. Только рёализовывать сеоя, согласно своему имени, она будет в далеком будущем. А пока эта миниатюрная и очень ладная крошка с изящной фигуркой и забавным личиком вызывала злобу отца. Ее вина состояла в том, что она не мальчик. Татьяна оказалась самым младшим ре­бенком в семье.

Отец постоянно лечился. В семье только и гово­рили о его здоровье. Самыми авторитетными для

семьи людьми стали медицинские работники. Отец подолгу собирался поехать в районный центр к вра­чу. Затем его увозили. И привозили назад в хорошем или плохом настроении.

Врачи были далеко. А в их селе был единствен­ный медицинский работник— фельдшер. Отец все больше выпивал. Мать прятала от него спиртное высоко, на шкафу, под потолком. Тогда отец ставил лавку, ведро, тазик, на тазик кастрюлю и доставал бутылку. Пьяным он был шумным и грубым. Татья­ну не любил и часто бранил ее.

Семья с маленькими детьми без мужчины-кор­мильца жила трудно. И когда нужно было разрешить какие-то важные проблемы: починить дом, загото­вить дрова на зиму, вспахать огород — отец переста­вал вставать с постели. Приглашали фельдшера. Она выслушивала жалобы отца, шла в правление колхо­за и договаривалась о помощи семье инвалида.

Отцу сразу же становилось лучше. Он вновь начи­нал пить и дебоширить. Припугнуть и утихомирить его можно было, только пообещав пожаловаться врачам в районе — ведь они, в его представлении, могли лишить его группы инвалидности. Мать в та­кие дни плакала и причитала, обращаясь к дочерям: «Хочу, чтобы вы выучились, жили в городе, а мужья ваши не пили».

Старшая сестра, получив неполное среднее обра­зование, переехала в районный центр, где работала и училась. Она стала инженером, успешно вышла замуж, родила двух мальчиков, поселилась с семьей в закрытом военном городке.

Средняя сестра стала врачом. Она вышла замуж за преуспевающего комсомольского работника, ро­дила сына и дочь и переезжала с мужем из города в город, где он занимал заметные посты в советско-партийной номенклатуре. В той и другой семье ро-

дители и дети были здоровы до зрелого возраста. Мужья алкоголем не злоупотребляли.

По-другому сложилась жизнь Татьяны. В школе она училась очень старательно. Только вот способ­ностей часто не хватало. Поэтому начиная с четвер­того класса она начала пропускать учебные дни по болезни, именно когда проводились контрольные по нелюбимым ею предметам. Старшие сестры, отлич­ницы учебы, стремились помочь ей, занимались с нею, защищали ее интересы.

По мере отъезда сестер отец становился все бо­лее невыносим. Всячески демонстрировал отрица­тельное отношение к младшей дочери. Именно она была виновата в том, что ему плохо. А ее чувство очень большой вины и страх перед отцом постепен­но перерастали в ненависть. И Татьяна решила уехать из семьи.

Она поступила в медицинское училище. В учили­ще готовили медицинских сестер и фельдшеров. На фельдшерском отделении учиться было труднее и дольше. Татьяна поступила именно туда. Учиться было трудно. На практике в лечебных учреждениях каждый больной мужчина напоминал ей отца.

Она распределилась в пригород большого города. Работала фельдшером, жила в общежитии. У нее было совсем мало друзей, и молодые люди не очень-то обращали на нее внимание. Так продолжалось два года.

Отпуск Татьяна проводила у родителей в деревне. Отец вел себя по-прежнему буйно и непримиримо. Только теперь он был в руках Татьяны. Она лечила его импортными лекарствами, привезенными из го­рода. Отцу становилось лучше, затем у него возни­кали осложнения, проявлялись побочные действия лекарств. И он все больше нуждался в помощи Та­тьяны. Ей нравилась ее все возрастающая власть.

Тот отпуск привел к еще одному важнейшему со­бытию в ее жизни. В своей деревне она встретила Толика. Молодой человек отслужил в армии, теперь учился в институте в городе, где работала Татьяна, и общежития их были по соседству. Удивительно, как они не встретились до сих пор. Ведь ему, сельс­кому парню, было совсем одиноко в большом горо­де, в престижном учебном заведении.

Они начали встречаться. Толик оказался очень способным, добродушным, здоровым, работящим и самостоятельным молодым человеком, и Татьяна очень боялась потерять его. Вскоре они поженились. Свадьба была скромная, студенческая, как у всех. Ночью, когда все разошлись и Татьяна легла в по­стель, она увидела тень приближающейся фигуры мужа. Собрав всю свою ненависть к отцу, она с пре­зрением сказала: «А ты-то куда лезешь, в семейных трусах, и ноги худущие, как спички!»

В эту ночь Толику не удалось продемонстриро­вать свои мужские достоинства. Утром Татьяна была строгой, молчаливой, холодной и отчужденной. То­лик был наполнен чувством вины и собственной несостоятельности. В этот день у него разболелась голова, и тут Татьяна целиком переменилась. Она начала лечить его, заботиться о нем. Был постав­лен диагноз «мигрень» и назначено длительное ле­чение.

Теперь для того, чтобы получить расположение жены, нужна была головная боль. С той поры при­ступы мигрени оставили Толика только один раз, на курорте. Впрочем, это отдельный эпизод, предмет нашего дальнейшего рассмотрения.

Через год у них родился мальчик. Сына назвали Колей.

Находясь в отпуске по уходу за сыном, Татьяна задумалась о несоответствии уровня образования ее

и мужа. Муж заканчивал престижный институт по престижной профессии. Ему прочили блестящую карьеру ученого. А она всего лишь фельдшер. Это важно и достаточно для жизни в деревне, а здесь большой город. Сможет ли она сохранить семью? И Татьяна принимает решение учиться на врача.

Поступить в институт удалось с первого раза. В то время были созданы особо благоприятные условия поступления, да и обучения, для людей, имеющих среднее специальное образование и стаж работы.

Учиться и в училище-то было трудно, а теперь, в медицинском институте... Невысокие способности, насколько это было возможно, заменялись дисцип­линированностью и особым прилежанием. Впрочем, во время зачетов и экзаменов часто приходилось прибегать к испытанному способу— болеть. И все же удавалось учиться, скрывая свои трудности и явную несостоятельность по многим предметам. Впрочем, так учились многие студенты, имевшие среднее медицинское образование и стаж практичес­кой работы.

Со значительными трудностями институт был закончен. Впереди были вроде бы спокойные годы работы.

Татьяна формировала себе свой собственный об­раз— заботливого и опытного врача. Вот только из всех возможных диагнозов у пациентов она выбира­ла самые тяжелые. Сообщала об этом родственни­кам. И, назначая большие дозы лекарств, часто по­лучала осложнения. В связи с этим к ней все чаще предъявлялись претензии со стороны администра­ции поликлиники. Коллеги ее не любили. Поэтому ей приходилось менять места работы. А в конфлик­тных ситуациях надолго уходить на больничный.

Сын рос послушным, тихим мальчиком, хорошо учился в школе, у него появились друзья, а потом и

девушка. Татьяна переживала, что он отдаляется от нее. Муж успешно делал карьеру. Он очень много работал и приходил домой совсем поздно. Этот доб­рый, скромный, способный и трудолюбивый мужчи­на редко выражал свои чувства, только улыбался. Татьяна переживала, что и он отдаляется от нее. И, что особенно важно, с ее точки зрения, они на­чали отставать от знакомых в уровне материального благополучия. В то время различия в материальном благополучии выражались весьма незначительно. Какими-то простыми новыми вещами, престижны­ми книгами, мебелью. И все же это было весьма за­метно и значимо для людей.

Татьяна начала ощущать себя никому не нужной, неудачницей. И пошла по привычному для себя пути. Она заболела. Заболела серьезно и тяжело. Ее обсле­довали, лечили в стационарах различного профиля. Ведущие светила медицины пытались установить ей диагноз. Некоторое время это не удавалось. Затем был установлен окончательный диагноз — рассеян­ный склероз. Эта страшная весть облетела весь боль­шой город, точнее, всех знакомых и коллег. Рассе­янный склероз — страшное заболевание нервной системы, которое начинается медленно, исподволь, приводит к нарушениям движения, в первую очередь со стороны ног, к слабоумию и завершается смертью.

Татьяна плохо ходила. Она лежала на белоснеж­ной постели. Ее квартира сияла чистотой. Обед был приготовлен. Она говорила тихим голосом и смот­рела с укором.

Сын много времени проводил возле матери. Он расстался со знакомой девушкой. Муж также стал раньше приходить с работы. Его головные боли уси­лились, пришлось назначить большие дозы сильно­действующих лекарств. Й Татьяна лечила его с эн­тузиазмом. К ней часто приходили коллеги. Проф-

союз выделял пособия, распределял ценные дефи­цитные вещи.

Татьяна лежала на постели и управляла семьей, знакомыми, коллегами. И такая жизнь ее в общем-то устраивала. Ее заболевание медленно прогресси­ровало и, казалось, исход предрешен. Но здесь про­изошло совершенно неожиданное.

Анатолий получил путевку на один из курортов южного берега Крыма, где можно было полечить головные боли. Он уехал и не позвонил до самого возвращения.

Татьяна заподозрила неладное. Муж вернулся посвежевшим. Он казался счастливым и сказал, что у него ни разу не болела голова. Татьяна смотрела на него с осуждением, и головная боль вернулась в этот же день. И все-таки он изменился.

Все стало окончательно ясно, когда Татьяна обна­ружила в почтовом ящике письмо от женщины. И хотя оно было адресована Анатолию, она, конечно же, прочитала письмо, и оказалось, что у мужа был ку­рортный роман с одинокой женщиной. И эта женщи­на писала, как она вспоминает их счастливые дни.

Как же поступила Татьяна? Она выздоровела, вышла на работу, добилась путевки для прохожде­ния повышения квалификации и уехала в город Санкт-Петербург.

Там она влюбилась в профессора. После возвра­щения Татьяны домой об этом узнали все. Она ста­ла писать письма профессору и получала от него ответы. Более того, она пригласила профессора в свой город для консультаций и привела его к себе домой. После этого еще несколько лет Татьяна вела разговоры, какой чудесный человек профессор и в каких близких она с ним отношениях.

Вновь начались серые будни. Больные, дежурства, диагнозы, осложнения от лечения, недоброжела-

тельные коллеги. Татьяна часто брала больничный и, лежа на своей любимой кровати, разговаривала по телефону, управляла мужем и сыном.

Коля к тому времени закончил школу. Поступил в тот же престижный институт, что и его отец. Он подолгу отсутствовал дома, стал отчуждаться и гру­бить Татьяне.

Она стала настаивать, чтобы он два раза в день приходил домой, чтобы поесть. Она постоянно с напряжением спрашивала его о работе кишечника. А при малейших сбоях начинала давать ему много лекарств. И становилась спокойной, доброй и урав­новешенной, только ковда лечила сына. Татьяна часто говорила, что от нерегулярного питания воз­никает язвенный колит, мелочно опекала сына. Максимально ограничивала его свободу и самосто­ятельность. Несколько раз обследовала его желудоч­но-кишечный тракт.

Когда у Коли появились первые кровянистые вы­деления из заднего прохода, Татьяна сразу же начала его интенсивно лечить, назначая множество лекарств. Заболевание приняло хроническую форму. И теперь Коля был накрепко привязан к дому. Он был лишен возможности отсутствовать дома более четырех часов, должен был питаться по часам. Мало что изменилось в жизни Коли, когда он с красным дипломом окончил институт и пошел работать в престижное учреждение. Он не мог задержаться на работе, ведь тут же появля­лась его тяжело больная мать и, глядя с укором на всех, начинала расставлять кастрюльки и баночки для кор­мления сына. Это было трудно перенести.

Впрочем, бесконечно долго так продолжаться не могло. И Татьяна начала подбирать невесту Коле. Пригласили девушку из семьи врачей. Она понрави­лась Татьяне и не понравилась Коле. Затем были еще две попытки знакомства, но девушка каждый раз по

какой-то причине не устраивала маму или сына, тогда как отец всегда оставался нейтральным. И от­ношения с девушками прерывались.

Время шло. Наконец, пригласили выпускницу медицинской академии из профессорской семьи. Она приглянулась Коле и вызвала тревогу у его мамы. Татьяна тогда подавила свою тревогу, тем более что семья невесты ей очень нравилась.

Итак, молодая женщина приняла Колю от Татья­ны. И вскоре вдруг заявила, что настаивает на отдель­ном проживании. Не желает, чтобы свекровь вмеши­валась в их жизнь и, более того, даже бывала у них дома.

Татьяна слегла с тяжелым приступом рассеянно­го склероза. К ее постели пришли все, включая мать и отца невестки. У Анатолия резко обострилась миг­рень, у Коли — язвенный колит. И только эта упря­мая молодая женщина отказывалась навещать свек­ровь. Более того, она высказывала мысль, что такое тяжелое заболевание не может продолжаться более пятнадцати лет.

Анатолий, не без руководства жены, к тому време­ни стал заслуженным человеком, генеральным дирек­тором большого учреждения. Он смог получить квар­тиру для молодоженов, и они стали жить отдельно. Вскоре в этой семье появился сын, затем еще сын.

Прошло еще несколько лет. Татьяна по-прежнему активно лечила мужа и сына. У мужа от интенсивно­го лечения развился токсический гепатит — новое заболевание, требующее лечения. Сын разрывался между женой и матерью, и его здоровье не улучша­лось. Только когда старший внук Татьяны пошел в школу и она все же настояла, что он будет приходить к ней обедать, состояние здоровья сына несколько улучшилось. Теперь ему позволялось приходить к матери один раз в день, чтобы забирать сына.

Татьяна вышла на пенсию. Теперь она всю себя посвятила занятию своим здоровьем, здоровьем мужа, сына и внука...

Таким образом, тяжелое ранение отца привело к формированию трагического сценария у младшей дочери и меньше повлияло на формирование сцена­рия старших дочерей. Судьбы старших сестер Тать­яны сложились более счастливо. Сценарий самой старшей сестры сформировался до ранения отца, и она выполняла родительский наказ: хорошо училась, жила в городе, муж ее не пил. Сценарий средней сестры формировался уже под влиянием болезни отца. И она стала врачом. Она также хорошо училась, жила в городе и муж ее не пил. Сценарий Татьяны формировался полностью под влиянием нового со­стояния отца. Она стала медицинским работником, научилась управлять людьми при помощи своей бо­лезни. Она научилась мстить им — проводя лечение. Татьяна ненавидела мужчин за то, что отец хотел видеть ее мальчиком. Ей трудно было жить в боль­шом городе, трудно было учиться. Так ранение и инвалидность отца привели к формированию траги­ческого сценария у дочери, родившейся после его возвращения с фронта.

Сценарный анализ в психотерапии

Метафора дерева

В индивидуальной и групповой психотерапии, в тренинговых программах мы используем метафору дерева для работы со сценариями жизни человека.

Сценарный анализ мы проводим как индивиду­ально, так и в терапевтических или тренинговых груп­пах. Обычно до этого момента клиенты имеют не менее десяти сеансов терапии. Группа также «разог­рета». Начинаем с проведения глубокого транса с

ПЛОД — потенциал жизненной энергии. Родовые и общечеловеческие миссии сконцентрированы в нем.

Рис. 13. Сценарное дерево

воспроизведением внутриутробных переживаний и рождения. Иногда мы используем метафору зерныш­ка, в котором зарождается жизнь, пробуждается жиз­ненная энергия. Мы говорим об избранности, о не­случайном попадании искры жизни именно в это зернышко. Мы наблюдаем процесс набухания, появ-

ления первой трещинки в кожуре, первого корешка, затем листочка. После транса подробно обсуждаем: что это за зернышко — маковое семечко или коко­совый орех, откуда оно — из засушенного гербария, из заморского плода или ветром занесло. Мы узна­ем о мифе его оплодотворения, о его роде, семей­стве, виде, климатическом поясе. Вся эта информа­ция — опосредованный материал для глубинной психотерапевтической работы. Все образы, которые возникают в ходе работы, участники процесса зари­совывают.

Важно обратить внимание на то, что в полном курсе психотерапии для клиентов и пациентов, и особенно во время познания границ своей личнос­ти и личной психотерапии для профессионалов не­обходимым представляется реконструкция биогра­фии участника процесса психотерапии. Особенно дошкольного возраста. Многие хорошо помнят себя только со школьного возраста. В транзактном анализе это объясняется как Родительский запрет на ранние воспоминания. Несколько терапевтических сессий мы занимаемся восстановлением осознаваемой био­графии участников терапии.

Далее в анализе сценария мы использовали мета­фору корней. Корни— это родительские предписа­ния, которые действуют и создают мотивацию укреп­ления в социуме (в почве). Предписания, приказа­ния— это невербальные послания от родителей и других значимых фигур, полученные в раннем дет­стве. Мы рассказываем о двенадцати группах пред­писаний. Предписания— запреты— это корни, ко­торые не дают развиваться полноценно, они оста­навливают развитие или даже его прекращают. Предписания запрещающие, с частицей «не» мы на­зываем черными корнями. «Не живи», «Не чувствуй», «Не будь близким». «Не расти».

Одновременно с черными корнями существуют и светлые, благодаря которым зернышко и превраща­ется в дерево. Это разрешающие предписания, на­полненные любовью, заботой и оптимизмом. Они мо­гут быть разнообразными, их также бесконечное множество. Позитивные предписания — Живи! Будь самим собой! Расти! Взрослей! Достигай успеха! Чув­ствуй! Будь здоровым!

Так как родительские предписания передавались невербально, то уместны трансовые техники с рег­рессией в детство или анализ самих родительских фигур. Для этого, например, мы предлагаем клиен­там или участникам терапевтических групп вспом­нить пословицы, поговорки, летучие фразы, цита­ты, которые использовали их родители. Как мать и отец радовались, печалились, их основные эмоции. Как они подшучивали (провокации и подстрекания, есть ли они в пословицах, которые повторяли Вам ваши родители). Что говорили родители о детях? Какими они должны быть? Что они говорили о Вас, ребенке? Реализовались ли Ваши родители? Они ус­пешны? Осуществились ли их мечты? Если нет, кого они винят? После сбора информации клиенту зада­ется циркулярный вопрос: «Представьте, что здесь сидят независимые эксперты (бабушки со скамейки во дворе, присяжные заседатели, дети из детского сада, любимая кошка, собака и т. д.). Что бы они могли сказать о человеке (о Ваших родителях) с та­ким набором ценностей?». Терапевт и клиент узна­ют ценности, экзистенциальные позиции, систему обмена поглаживаний, рэкетные чувства родителей клиента. Это тот багаж, который достается клиенту независимо от него, это наследство.

Далее мы используем метафору почвы. Почва — это социальная среда, ближайшее и отдаленное ок­ружение. Как корни прорастали в почве? Свободно,

так как почва была подготовлена, полита и удобре­на с любовью и заботой, или корни пробивались через жесткий грунт, камни и глину — равнодушие и безразличие? В нашем опыте были разнообразные метафоры, оценивающие условия развития ребенка. Были почвы чрезмерно удобренные, в которых го­рели все ростки. Была и гидропоника по последне­му слову передовой науки доктора Б. Спока. На боль­шом листе ватмана клиенты рисуют корни, почву, делают надписи родительских предписаний, обозна­чают породы почвы и возрастные периоды. Метафо­ра почвы описывает условия жизни по возрастным периодам. Особенно важен период раннего детско­го возраста. Насколько условия роста для ребенка были развивающими, открывающими способности, защищающими или пугающими и закрывающими.

Следующий этап работы — использование мета­форы мотиваций жизненных сил, энергии, стимулов, которые заставляли расти и двигаться живительные соки по корням. Здесь мы рассказываем клиентам о драйверах и паттернах сценарного процесса. Клиен­ты выбирают и записывают на рисунке название ведущего драйвера и сценарных паттернов. Напри­мер, драйвер «Будь сильным» и паттерн «Пока не». Из воспоминаний клиента — в детстве он тратил много усилий, совершал «подвиги», чтобы заслужить любовь родителей и адаптироваться к завышенным требованиям семьи. Драйвер помогал ему справляться и не «раскисать».

Корни окрепли, набрали силу, они дают ростку жизнь, пищу и воду — энергию. Теперь пора форми­ровать ствол дерева. Четыре жизненные позиции благополучия, как четыре потока, поднимаются по стволу сценарного дерева. Дерево растет и в разные возрастные периоды то один то другой поток стано­вится главенствующим. Мы просим нарисовать на

стволе дерева четыре потока и выделять цветом до­минирующие. По нашему опыту, обычно позиции «Я+ Вы+» во внутриутробной жизни. Ас первым глотком воздуха она часто заменяется на «Я- Вы +». Последующее детство: детские ясли,- сад, первый опыт социализации укрепляют позицию на «Я- Вы+». Школьные годы до подросткового возраста — пози­ция стабильно имеет негативную окраску «Я- Вы-». В подростковом возрасте позиция меняется на «Я+ Вы -» и дальше позиции меняется на «Я+» и ко­роткие периоды, когда плюс сменяется минусом. С клиентами на индивидуальных сессиях и в тера­певтических группах мы подробно анализируем те со­бытия или изменения в окружении клиента, кото­рые проводили к смене позиций в его жизни. Наи­большее внимание мы уделяем переключениям в позицию благополучия. Часто эти внешние события являются алгоритмом для создания в дальнейшем ус­ловий, благоприятных для успешности и благополу­чия. Экзистенциальные позиции, как внутренние по­токи в стволе, движутся от корней до самой кроны и постоянно присутствуют. Более того, переключе­ние из одной позиции в другую осуществляется по нескольку раз в день и даже в час.

Мы просим клиента проанализировать настоящее время на сценарном дереве. И задаем вопросы: «Что послужило поводом для вхождения и для выхода из жизненной экзистенциальной установки, которая доминирует в настоящее время? В период пережи­вания проблемы или стресса?

Из ствола дерева вырастают ветви — сценарные ростки. Каждая ветка вырастает из одного потока или экзистенциальной позиции. Здесь принципиальное отличие нашего подхода к сценарию от классической трактовки. По нашим данным, сценариев всегда не­сколько. В разные возрастные периоды в зависимос-

ти от внешних и внутренних условий вырастают или активизируются те или иные сценарии. Опробовав все варианты сценариев уже в юности, человек осознан­но выбирает свой жизненный путь и экзистенциаль­ную позицию. Периодически проигрывая сценарии в миниатюре, в играх, игнорировании, «сборе марок» и рэкетных чувствах. Человек может иметь разные сце­нарии в семье, на работе, в макросоциуме. К тому, что сценариев у одного человека несколько, мы еще вернемся. Важно еще раз подчеркнуть, что вход в тот или иной сценарий осуществляется через фиксиро­ванные эмоциональные установки.

Разветвления ствола — значимые события в жиз­ни или травмирующие, которые приводили к смене жизненных позиций. Каждая из жизненных устано­вок— это внутренний поток в стволе. Каждый име­ет свои почки. При благоприятных условиях почка начинает набухать, лопаться и появляется росток с листочками. Это сценарный росток. Он может дать пару листочков и засохнуть. А может развиться в большую ветвь или даже в отдельное разветвление ствола.

Ветви представляют собой сценарные ростки. У каждого человека возможно наличие многих, по-разному развитых ветвей. Ветви из ствола «Я-Ты-» являют трагический сценарий, «Я-Ты+» — баналь­ный, «Я+Ты-» — сценарий с преобладанием над окружающими, сценарий воинствующей личности, «Я+Ты+» — оптимистический сценарий удачника.

У каждого человека в разные периоды жизни из одной жизненной установки могут вырастать разные сценарии, разные сценарные ростки, которые могут отличаться по силе эмоциональной окраски, степе­ни выраженности и глубине. Например, для сцена­рия «Я-Ты+» банальный тезис «Муж в доме хозяин» может приобрести и более трагический вариант

«Муж господин, а я рабыня», «Муж тиран, а я регу­лярно битая», «Моя жизнь в его руках».

На этом этапе работы мы обычно просим клиен­та или участников группы взять свои рисунки, по­смотреть на возрастные периоды смены жизненных установок и вспомнить наиболее значимые события, которые привели к этой смене. Вспомнить наиболее глубокие переживания того периода, принятие ре­шения. Просим отметить эти события на рисунке парой слов, взять их в кавычки. Это возможное на­звание сценария.

Обратимся к примеру. Вера 30 лет, инженер. У Ве­ры была благополучная родительская семья. Отец военный, мать красавица, старшая сестра (на шесть лет старше Веры). Когда Вере было шесть месяцев, отца посылают в «горячую точку» и он погибает. Мать остается с двумя дочерьми одна и идет рабо­тать учительницей в школу. Старшая дочь за нянь­ку дома. Детство Вера не любит вспоминать. Мать вечно раздраженная, часто бьет дочерей. Вера нача­ла рано читать (с 4 лет) и с удовольствием погружа­лась в мир воображаемых сказочных сюжетов. Сце­нарное решение приняла в шесть лет, и этот день помнит очень отчетливо. Мать сшила новогодний костюм снежинки и на утреннике все говорили Вере: «Какая ты оказывается красавица!». «Буду красави­цей,— решила девочка.— Красавицы живут счастли­во!» И она начала жить «двойной» жизнью. В реаль­ности она была для матери обузой, мишенью для пинков и недовольства. Вера видит себя в этом сце­нарии, как маленького худого и очень голодного ребенка, который сидит в бункере. У него большой рот, потому что он вечно голоден и старается им поймать все, что дают или падает в бункер. Бункер железобетонный, закрытый и туда мало что попада­ет. Сценарий она назвала— «Подкидыш», или «Ку-