Мифов о детях из детского дома

Мифы и стереотипы, прочно вросшие в общественное сознание, пу­гают потенциальных приемных родителей и поддерживают нега­тивное отношение в обществе и к приемным семьям, и к детям, оставшимся без родительского попечения. Чтобы бороться с мифами, их надо знать. Давайте разберемся с ними вместе!

1. «Это не имеет ко мне отношения»

В советские времена проблема сиротства решалась просто: «с глаз долой - из сердца (головы, совести) вон». Для детей, оставшихся без родителей, строились закрытые учреждения за высоким забором или вообще за город­ской чертой. Этих детей практически никто не видел. Журналисты говорили о них мало, а выросшие детдомовцы о своем детстве старались не вспоми­нать. В результате проблема детей-сирот оказалась «виртуальной»: все слы­шали, что они где-то есть, но толком их никто не видел. Главное - государство о них заботится, и ладно.

Между тем в российских сиротских учреждениях около 160 тыс. детей. Еще не менее миллиона детей беспризорных и безнадзорных, то есть тех, чье попадание в такое учреждение - лишь вопрос времени. А ведь это почти один процент населения страны!

2. «Главное - сироту хорошо обеспечить»

Бывают времена, когда это действительно главное, потому что иначе ре­бенок не выживет. Но одних только материальных благ детям явно недоста­точно. Даже в хорошо обеспеченном детском доме ребенок не получает чувства защищенности, которое дает семья. Более того, жизнь на «казенных харчах» оказывает ребенку «медвежью услугу». Он вырастает в убеждении, что белье само становится чистым, картошка всегда порезана и пожарена, а чай - уже с сахаром. Дети не только не участвуют в ежедневном труде по обеспечению своего быта, который является неотъемлемой частью жизни любой семьи, но даже не имеют возможности наблюдать за этим процессом. Сама система детского учреждения выстроена так, что растит потребителя (а иначе организовать содержание под одной крышей ста и более детей про­сто невозможно). В результате выход в самостоятельную жизнь становится для ребенка шоком. На самом деле детям нужны не столько вещи, сколько отношения - прочные и близкие. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить.

3. «Воспитание в коллективе - то, что нужно детям»

Этот миф возник в результате весьма странного переосмысления совет­ской педагогикой опыта А.С. Макаренко. Безусловно, когда население расс­матривается как собственность государства, а люди - как «винтики» одного большого механизма, коллективное воспитание - очень привлекательная идея. Человек, не защищенный семьей, ее ценностями и поддержкой - иде­альный «винтик». Он безоглядно предан сообществу, заменившему ему семью, потому что больше у него никого нет. Пойти против коллектива оз­начает для человека полное одиночество, которое страшнее, чем смерть.

Вот только результаты советской системы коллективного воспитания были намного хуже, чем у Макаренко. Почему? Очень просто: самым млад­шим его воспитанникам было 12-13 лет, а большинству - по 15-18. То есть все детство практически до подросткового возраста они росли в семьях, ро­дители их любили, о них заботились, и лишь трагические обстоятельства гражданской войны сделали их беспризорными. Детское учреждение по­могло им не пропасть, не попасть под дурное влияние, выучиться. Семью оно не заменило, и не должно было - ведь семейный опыт у детей уже был.

Социальные сироты - совсем другое дело. Это дети, пострадавшие от собственных родителей, или вообще их никогда не видевшие. Часто это дети маленькие, которым до опыта отношений с коллективом сверстников необ­ходим опыт отношений со значимым взрослым, а его учреждение дать не может. После выхода из детского дома они не способны создавать полно­ценные семьи и растить своих детей - они просто не знают, как это делается.

Чего точно не было в опыте Макаренко, так это потребительства. Его воспитанники на все свои потребности, сверх самых необходимых, зара­батывали сами, сами принимали решения, планировали свою деятельность и отвечали за неё. Это действительно было бы полезно сегодняшним под­росткам, особенно с трудным поведением. Но какие же чиновники такое разрешат - чтобы дети все сами решали и делали?

Коллективное воспитание не может помочь детям-сиротам в главном: дать опыт нормальной семейной жизни. Много лишенных самостоятель­ности детей под одной крышей - это не коллективное воспитание, а ка­зенный дом.

4. «Дети-сироты - это объекты»

Объекты заботы, объекты купли-продажи, словом, то, что может быть пе­редано, выбрано, взято, размещено. Проявления этого мифа широки и раз­нообразны. Это и выступления противников зарубежного усыновления, озабоченных «разбазариванием генофонда», то есть воспринимающих детей как собственность государства. Это и кампании «по борьбе с сиротством и беспризорностью», приуроченные к датам и сводящиеся к «заметанию му­сора под ковер». Это и практика бездумного перемещения детей из учреж­дения в учреждение, неоправданных изъятий из семей. Это, к сожалению, целая система коррупции, прямой торговли детьми-сиротами. Это принятие решения о помещении ребенка в семью на основании одних лишь бумажек. Это, наконец, желание некоторых потенциальных приемных родителей «вы­брать себе что-то поприличней» и проявить бдительность, чтобы не «подсу­нули некачественное».

Ребенка передают, выбирают, берут, размещают... Таким образом, на трав­матичный опыт потери семьи накладывается ощущение щепки, плывущей по волнам. От щепки ничего не зависит, да и вообще ее отношением к проис­ходящему никто не интересуется. Дети - не объекты, они живые люди со своим характером, ценностями, интересами. Да, они пока не самодостаточны, они нуждаются во взрослых. И у взрослых есть выбор: действовать и прини­мать решения в интересах ребенка, для чего надо вникнуть в ситуацию и осознать эти интересы, или делать так, как удобно (не хлопотно, выгодно, по­нятно, привычно) самим взрослым. А детям нужны не «показатели успеш­ности работы», а просто нормальное детство, свой дом и семья.

5. «Желающих взять детей из детского дома очень мало»

В самом деле, детей в детдомах - более 160 тысяч, а усыновляют лишь семь тысяч в год. Почему? Чиновники любят говорить, что люди у нас «без­духовные» (в отличие от иностранных усыновителей, с которыми эти чи­новники предпочитают иметь дело - по причинам весьма далеким от духовности), и потому детей не берут. Еще одно объяснение - детей не берут из-за бедности и нехватки жилплощади. На самом деле это не так. Желающих взять ребенка (и что-то уже начавших делать в этом направлении) в нашей стране очень много. А тех, кто только задумывается об этом шаге - во много раз больше. Ведь только бездетных пар в России несколько миллионов. Если хотя бы одна из десяти захочет взять ребенка, детдома опустеют. А ведь хотят взять ребенка не только бездетные.

Почему же не берут? Потому что нет пока развитой системы активного и целенаправленного семейного устройства детей. Органы опеки или со­трудники банка данных работают только в режиме реагирования: отвечают на запросы семей. Никто приемных родителей специально не ищет, не го­товит, не помогает им. Между тем опыт экспериментальных площадок в раз­ных регионах страны показывает: при наличии профессиональной работы по семейному устройству практически все дети из учреждений могут быть успешно устроены в семьи. Нужно просто этим заниматься!

6. «Все детдомовцы больные и ненормальные»

К сожалению, такое приходится слышать даже от работников органов опеки. На самом деле крайне редко в медицинской карте детдомовского ре­бенка записано «практически здоров». Большинство детей имеют соци­ально-педагогическую запущенность, нарушения речи, многие - задержку психического развития. Почти у всех детей наблюдаются невротические реакции, высокая тревожность, агрессивность, неконтактность, часто встре­чаются энурез, нейродермиты, гастриты и прочие психосоматические за­болевания.

Причина такого состояния детей - вовсе не дурные гены, а опыт эмоцио­нальной депривации. Опыт одиночества и никому ненужности в сиротском учреждении, опыт пренебрежения и жестокого обращения со стороны собст­венных родителей, опыт потери семьи, состояние полной неопределенности в жизни.

Например, ребенок-сирота не хочет учиться. Слушает урок, и как будто не слышит, не понимает элементарных вещей. Гены? Патология? А что бывает со взрослыми, психологически устойчивыми людьми после стихийных бед­ствий, терактов, потери близких? Способны они в период после жизненной катастрофы проявлять любознательность, быть внимательными и сосредо­точенными? Между тем у ребенка, изъятого из семьи, произошла во внут­реннем мире катастрофа еще большая. У него, не имеющего жизненного опыта и точек опоры, рухнул весь мир, а от него требуют знания таблицы умножения.

Получается, что это не ребенок ненормальный - это жизнь у него сло­жилась ненормально. И все расстройства здоровья и поведения - вполне нор­мальная реакция на ненормальные обстоятельства. Отсюда вывод: наладится жизнь, и все остальное у него наладится. Когда он увидит, что его любят, поверит, что за него «болеют», он обязательно постарается наверстать упущенное. И опыт семейного устройства это подтверждает: через год-два жизни в любящей, заботливой семье ребенок буквально расцветает. Он бы­стро растет и развивается, у него могут пройти даже хронические болезни_.

7. «Главная опасность - вены»

Этот стереотип нашел отражение в пословице «Яблоко от яблони неда­леко падает». Сегодня все знают о существовании генов, которые задают некую программу, предопределяющую в человеке очень многое. Тогда воз­никает закономерный вопрос: какой смысл стараться, вкладывать в ребенка силы и душу? Ведь гены не изменишь, значит, ему «на роду написано» стать алкоголиком (проституткой), как его кровные родители... Поскольку по­влиять на гены невозможно, они вызывают сильнейшую тревогу, и в то же время на них нередко «списывают» все связанные с ребенком трудности («это не мы не справляемся, это у него гены такие»).

Генетически обусловленные качества человека действительно есть, и не стоит питать иллюзий по поводу того, что ребенка можно полностью «пере­кроить под себя». Эти попытки приведут к жестокому разочарованию и обиде на ребенка, который «обманул ожидания», оказался «не тем». Есть особен­ности, которые действительно во многом определяются генами, например, темперамент или математические способности. Важно, чтобы приемные ро­дители были готовы признать и принять это. (Впрочем, эта задача актуальна и для обычных родителей - ведь в их ребенке соединяются гены многих род­ственников, и порой совсем не те, которые были бы приятны папе или маме.)

Но гены не влияют на такие качества человека, как честность, доброта, на его способность любить, быть счастливым. Здесь все зависит от любящей семьи и от выбора самого человека. Так, генетически может быть задан такой обмен веществ, который облегчает возникновение алкогольной зависимо­сти. Но такая генетическая предрасположенность есть у многих жителей России. Однако все поголовно алкоголиками не становятся, хотя спиртное продается на каждом углу. Почему? Потому что у людей в жизни есть инте­ресы, работа, дети. Гены определяют лишь темпы возникновения зависимо­сти, а выбор делает сам человек, и во многом он зависит от того, есть ли у него поддержка, есть ли за спиной «крепкий тыл» - любящая семья.

Если приемная семья будет жить в страхе перед «генами», в любом про­явлении ребенка высматривая зачатки «аморального образа жизни» («кри­минальные задатки», «безвольность и зависимость»), то возникнет ситуация самосбывающегося пророчества. Ребенок, в которого не верили, от кото­рого ждали худшего, будет вынужден (если он послушен) подчиниться ожи­даниям, либо (если он упрям) утрировать стиль поведения, пугающий при­емных родителей. Результат будет один и тот же.

8. «Ребенка из детдома берут толькоте, у кого своих детейнет»

То есть приемный ребенок - это последняя возможность для людей, ко­торым «правильным» способом стать родителями не удалось. На самом деле это совсем не так. В мире большинство приемных родителей - люди, уже имеющие детей, в России приемных семей со своими детьми - около 50%.

Этот миф заставляет воспринимать приемную семью как «ущербную», а это подталкивает родителей к сокрытию «неправильного» происхождения своего ребенка, соблюдению тайны усыновления. В результате нарушаются отношения внутри семьи, наносится дополнительная травма супругу, с ко­торым связана бездетность пары. Как только ребенок доставляет неприят­ности, этот супруг чувствует себя особенно виноватым («родной ребенок так бы не сделал»), что, конечно, не добавляет ему уверенности в своих силах. Таким образом, получается самоподтверждающийся прогноз: исходя из пред­посылки, что приемный ребенок - это «суррогат», с которым «все не так», приемные родители (вольно или невольно) ведут себя так, что проблемы ре­бенка только усугубляются.

Миф этот вреден и тем, что мешает семьям, имеющим детей, задуматься о принятии ребенка, ведь это «только для бездетных». Между тем именно они могли бы стать прекрасными приемными родителями, поскольку имеют опыт воспитания детей.

В развитых западных странах распространено мнение, что брать детей-сирот в семью - нормально, в этом нет ничего особенного (ни постыдного, ни героического), это обычное человеческое поведение. И там, где так считают, детских домов нет и в помине.

9. «Никто не должен знать!»

Речь идет о пресловутой тайне усыновления. Этот стереотип даже за­креплен законодательно. За этой нормой закона стоит уверенность в том, что если гражданам строго не запретить, они затравят сироту и его прием­ных родителей, а также убеждение в том, что ребенку не надо знать о своем происхождении. Ни первое, ни второе не подтверждается мировым опытом. Для защиты интересов ребенка вполне достаточно соблюдения профессиональных этических норм, среди которых - неразглашение информации о судьбе ребенка.

Тайна усыновления - это бомба замедленного действия внутри самой семьи. А к неискренности самых близких людей ребенок гораздо более вос­приимчив, чем к предполагаемой агрессии со стороны посторонних. При выяснении правды - а это происходит почти всегда - главной травмой для ребенка оказывается не то, что он не родной, а то, что ему столько лет лгали. Сокрытие от ребенка истины о его прошлом есть не что иное, как наруше­ние его прав.

10. «У ребенка не должно быть кровных родственников, лучший вариант - круглая сирота»

Ребенку, у которого нет никого на свете, почти невозможно преодолеть всепоглощающее чувство тревоги, а это очень мешает его развитию. Опыт семейной жизни, наличие родственников, воспоминания о прошлом в ро­дительском доме являются ресурсом для ребенка, его опорой и залогом ус­пешного развития. Самые «легкие» приемные дети - те, которые общаются с кровными родственниками, имеют привязанности, знают, что у них есть кто-то родной.

Если речь идет о ребенке, который совсем маленьким потерял связь с кровными родителями, в подростковом возрасте ему стоит попытаться эту связь восстановить. Если приемные родители не препятствуют его попыт­кам найти родителей или встретиться с родственниками (при условии бе­зопасности для жизни и здоровья ребенка), поддерживают его в таком стремлении, это очень хорошо сказывается на их отношениях с ребенком. Он становится более спокойным, открытым, а также более реалистично и ответственно подходит к планированию собственного будущего (в том числе и за счет утраты иллюзий насчет кровных родителей: «А на самом деле моя мама - кинозвезда, просто я потерялся».

11. «Лучше взять совсем маленького ребенка»

Стремление взять маленького ребенка может быть вполне оправданным: например, пара, никогда не имевшая детей, хочет насладиться всеми эта­пами родительства, понянчиться с младенцем. К тому же маленьких очень жалко, и их хочется поскорее забрать из казенного дома.

Но в целом этот стереотип - один из самых вредных для семейного устройства₀ Детей старше 5-6 лет это предубеждение обрекает на жизнь в казенном учреждении. К семи годам ребенок, которого переводят из до­школьного детдома в интернат, уже вполне осознает, что у него шансов нет, и за ним никогда не придут. Неужели его меньше жалко, чем младенца?

Между тем тысячи семей и детей, давно вышедших из младенческого воз­раста, могут найти друг друга и быть счастливыми. Кроме того, есть катего­рии потенциальных приемных родителей (например, люди предпенсионного возраста или семьи с маленькими детьми), которым не стоит брать в семью младенца, но они бы замечательно справились с воспитанием младшего школьника или подростка.

Опыт показывает, что возраст ребенка (как и пол) - далеко не самая важ­ная характеристика, определяющая успешность его устройства в семью. Трех­летний ребенок с опытом тяжелой эмоциональной депривации, с рождения живущий в казенном учреждении, может быть гораздо более проблемным, чем десятилетний, росший с родителями, которые постепенно спивались, но при этом любили его и заботились о нем.

12. «Надо полюбить сироту, как родного»

Полюбить приемного ребенка так же сильно и безусловно, как родного - это замечательная цель. Разве не за этим и берут его в семью? Проблемой этот миф становится тогда, когда за ним прячется осознанное или не очень желание приемных родителей «присвоить» ребенка, дать ему другую фа­милию, имя, стереть из его памяти прошлое, прервать все связи с кровной семьей. Ребенок без опыта, без других привязанностей, без воспоминаний кажется очень удобным для признания «совсем родным». Между тем стрем­ление «присвоить» ребенка является одной из главных причин неудач и даже трагедий приемных семей. Убедив себя, что ребенок «совсем как род­ной», родители становятся менее терпимы к тому, в чем ребенок не похож на них, к тому, что он не оправдывает их ожидания. При этом они все равно помнят, что он не родной, а «как» родной, и ведут себя неуверенно, тре­вожно. Когда он становится подростком, родители оказываются беспо­мощны перед его кризисом идентичности, боятся его отделения от семьи. Они отрицают право ребенка на знание своих корней, на интерес к своему происхождению, воспринимая эти попытки как предательство, неблагодар­ность, в результате отношения с подростком портятся окончательно. В семьях, где ребенок открыто признается приемным (при этом любимым, близким, дорогим), гораздо более спокойная атмосфера, и взаимоотноше­ния складываются лучше_.

13.«Ребёнок должен быть благодарен»

Приемные родители, которые на это надеются, бывают неприятно удив­лены, никакой благодарности от ребенка не получая_. Но ведь благодарность - очень сложное чувство, которое формируется к самому концу детства (а у многих и во взрослом возрасте бывает не сформировано). Маленький ребе­нок все происходящее с ним принимает как должное, он не может мыслить в сослагательном наклонении («что было бы, если...»). Кстати, именно обида на его неблагодарность нередко заставляет родителей нарушать тайну усы­новления: возмущенные поведением подросшего ребенка, они в запальчи­вости «предъявляют счет»... Даже если этого не происходит, текст, близкий к известному высказыванию кота Матроскина: «На помойке нашли, отмыли, от очисток отчистили, а он нам фигвамы строит» - родитель много раз про­износит про себя. Чувствуя это, дети никакой благодарности не испытывают, скорее наоборот. По-настоящему благодарны приемным родителям (уже во взрослом возрасте, конечно) бывают те дети, которым позволяли быть са­мими собой и от которых благодарности не ожидали, наоборот, родители считали, что дети принесли им много радости и новый опыт.

14. «Единственный способ взять ребенка - усыновить»

А усыновить - трудно и страшно. Потому что усыновить - это значит полностью взять на себя ответственность за жизнь, воспитание, учебу, здо­ровье и развитие ребенка. Не всякой семье это по силам. Долгое время дру­гие формы семейного устройства практически не развивались, но в последнее десятилетие ситуация изменилась. Стала шире использоваться неродственная опека, активно развивается патронатное воспитание. В общем, нет и не может быть формы семейного устройства, которая была бы лучше или хуже остальных. Все они дают разные возможности ребенку и приемной семье, их нужно знать и выбирать форму устройства, исходя из интересов ребенка и возможностей приемных родителей, с учетом всех об­стоятельств.

15. «Главное - ребенка полюбить, и тогда все получится»

Полюбить ребенка, конечно, очень важно. Но одной любви недоста­точно. Ее недостаточно и родным детям. Не случайно многие современные родители читают книги по воспитанию, советуются со специалистами. В случае с ребенком приемным, то есть не имеющим врожденной связи с ро­дителями, тем более нужны помощь, знания, подготовка. Пройдет немало времени, пока приемные родители начнут понимать ребенка «с полу-слова». А может быть, и не начнут, поскольку в жизни этого ребенка было такое, чего обычные люди и представить себе не могут: насилие, жесто­кость, полное одиночество. Ни педагогическое образование, ни опыт воспитания своих детей не помогут родителям понять, почему приемный ребенок ведет себя именно так. Есть вещи, в которых может разобраться только специалист.

Поэтому нет смысла «раздавать» детей из детских домов по семьям, не предоставляя при этом помощь и поддержку приемным родителям. Ведь если семья не справится и вернет ребенка, он будет в еще большем отчая­нии, чем раньше, а все окружающие лишь утвердятся в мнении, что «эта затея никогда ничем хорошим не кончается». Помощь и поддержка про­фессионалов - не просто «услуга» для семьи, это залог успешного детства, а значит, и всего будущего приемного ребенка.

………….

РАЗВИВАЮЩИЕ ИГРЫ

Развивающих игр существует очень много, хороших и разных. Здесь приведены только несколько, для удобства они разделены на группы в зависимости от того, какого рода способности развивают в первую очередь. Разумеется, это деление довольно условно, ведь каждая игра задействует разные стороны мышления, развивает сразу множество способностей и умений, прежде всего - умение действовать по правилам, координировать свои действия с действиями других, работать на результат, при этом получая удовольствие от процесса.