Детский страх фемининного
Как мы выяснили, негативный аспект этой фазы должен быть преодолен в детстве в процессе перехода от матриархальной фазы развития к патриархальной. Мать в первичных отношениях должна стать ведьмой, вне зависимости от позитивных или негативных качеств ее поведения в реальности. Ее подчиняющая и связывающая сила на этой стадии раннего развития должна быть преодолена, чтобы состоялось прогрессивное развитие эго, «свергающее» мать.
Эго становится героическим, потому что выполняет очень трудную задачу: убивает самое дорогое для ребенка – отношения с матерью, скрывающейся за образом дракона [8]. Эта задача эго связана с неизбежным возникновением чувства вины, мешающим в победе и являющимся частью оружия дракона, с которым оно должно справиться.
Отношение конкретной матери к этой архетипически необходимой стадии чрезвычайно важно. Очень легко усилить чувство вины и, тем самым, регрессивную привязанность к матери, требуя, чтобы ребенок был «хорошим». «Хорошая» мать, напротив, в такой ситуации понимает, что привязанность к ней должна быть преодолена, что она должна предоставить ребенку свободу. И она принимает, что на время она может стать ведьмой для развивающегося эго ребенка. Характеристикой «хорошей» матери является не только способность защищать, но также способность сознательно оставлять ребенка наедине с опасностями, необходимыми для развития его самодостаточности. С другой стороны, «плохая» мать подобна Бабе-Яге из сказки, в доме которой герою обещают еду и сладости, а потом его пожирают. И тревога по поводу ребенка связывает и отравляет его. Хорошая мать точно так же, как у некоторые животные, но на сознательном уровне, будет «выталкивать» ребенка, достигшего независимости и определенной стадии автономии. В соответствии с Самостью, направляющей развитие, она будет поддерживать прогресс ребенка и его сепарацию.
Здесь становится очевидным, как смешение архетипических и личных качеств определяет судьбу индивидуума. Прогресс от матриархальной фазы к патриархальной является трансперсональным. Этот архетипический план необходимого процесса созревания встроен в структуру каждого ребенка. Но роль личной матери, поддерживающей или мешающей прогрессу, относится к уникальной и персональной констелляции судьбы отдельного ребенка.
Возникновение чувства вины неизбежно, потому что Самость – высочайшая ценность; и самая сильная эмоциональная связь, порождаемая ею, принимает форму архетипа, который теперь нужно преодолеть. Убийство дракона является высочайшей задачей и тяжелой виной одновременно. Героическое сражение, затеваемое эго, показывает, что старая форма верховного божества должна быть преодолена, т.е. уничтожена ради нового уровня, нового архетипа и новой формы Самости. Однако никакое эго не может убить божественное, даже если это крайне необходимо, без возникновения чувства вины. Это чувство вины нужно принимать и осознавать как необходимый компонент любого сражения с драконом.
Нормально развитое эго, усиленное безопасностью первичных отношений, будет способным справиться с этим чувством вины, особенно когда это чувство не стимулируется привязывающей к себе матерью, и когда ребенок может полагаться на поддержку отцовской фигуры в своей эволюции в направлении независимости и освобождения от матери.
Нормальный страх, связанный с этим переходным моментом в развитии, надо отличать от патологического страха фемининного, ведьмы материнского комплекса. Можно различить три основные формы выражения этого комплекса. В первом случае происходит порабощение эго Матерью, препятствующей необходимому прогрессу в развитии. Во втором случае можно говорить о регрессивной тенденции эго, то есть о патологии эго ребенка, у которого нет достаточно силы для продолжения развития, или прогрессу эго препятствует регрессивная инстинктивная тенденция оставаться привязанным к матери. В третьем случае нарушения возникают у уже сформированного эго.
Сильный акцент на материнском элементе, являющемся «бессознательным», может быть конституциональным. То есть существуют определенные индивидуумы, у которых архетипы более сильные и активные, чем в нормальном случае. Такие констелляции могут служить причиной возникновения болезни, а также неврозов и психозов. В этих случаях эго-сознание не способно достичь необходимой силы для нормальной адаптации к миру. Учитывая, что эта конституциональная чрезмерная активация бессознательного мешает нормальному развитию с самого начала, можно понимать патологию как возникающую из двух источников – слишком сильного бессознательного и недостаточно развитого эго. Страх фемининного проявляется в тревожных состояниях из-за наплыва бессознательного, которое невозможно трансформировать. Однако для нашей дискуссии это неважно – имеем ли мы дело с гиперактивным бессознательным, с неуправляемой инстинктивностью или с эмоциональностью, наводняющей архетипическими образами, или же со смешением всех этих факторов.
С другой стороны, неестественно сильная Ужасная мать в ребенке может быть следствием сильных негативных факторов в мире – война, голод, нужда, болезни и любые другие экстраординарные происшествия с матерью, семьей или ребенком, которые разрушают необходимую безопасность и продуцируют тревогу. То, что появляется в первичных отношениях как страх Ужасного фемининного, во взрослом сознании может переживаться как «плохая судьба» или «плохой мир». Все эти ситуации ведут к доминированию матриархального элемента бессознательной и всемогущей Великой матери, по отношению к которой эго чувствует себя полностью беспомощным.
Когда это конституциональное негативное превосходство материнского элемента не принимает экстремальные формы, его можно до некоторой степени скомпенсировать «хорошей матерью». В обратном случае негативная констелляция судьбы в форме трудной семейной или групповой ситуации может привести к катастрофическим нарушениям в развитии эго. Таким образом, усиление или ослабление матери или отца могут нарушать или даже вредить прогрессу от матриархальной к патриархальной фазе. Этому прогрессу препятствует слишком сильная мать или необычно слабый отец.
Это возвращает нас к относительной силе отцовской и материнской фигур и к их гибкости в реагировании на потребности ребенка – способности усиливать или ослаблять свое влияние. Например, могущественная привязывающая к себе мать, доминирующая в семейной ситуации, будет подавлять прогресс, даже если отцовская фигура является нормальной. И также нормальная мать станет не по своей вине слишком привязывающей, если отцовская фигура будет слабой. И не имеет значения, происходит ли это из-за слабого характера отца, его болезни, неудач на работе, его измены или отсутствия из-за войны или смерти. Последствия для ребенка будут всегда негативными, потому что требуемая семейная ситуация не сформировалась.
Обратная ситуация также будет иметь плохие последствия – слишком сильный угрожающий отец порождает у ребенка тревогу и делает прогресс по отношению к нему затруднительным. И также очень слабая мать, не дающая необходимой защиты в матриархальной первичной ситуации, порождает страх маскулинного и усиливает регрессивную тенденцию.
Здесь ясно видно, что страх фемининного неотделим от страха маскулинного. Усиливая регрессивную тенденцию ребенка, страх отца также активирует фигуру негативного фемининного, ведьмы. Прогресс в сторону патриархальной стадии остается требованием развития, даже если наталкивается на препятствия. Однако в каждом случае, где матриархальный элемент становится слишком сильным, материнские проявления в виде Ужасной матери представляют угрозу для нормального развития эго.
Только анализ конкретных ситуаций ребенка может показать, в каком направлении искать нарушения, то есть что делать в терапии. Прогресс по направлении к патриархальной стадии может быть достигнут, только когда безопасность матриархальной стадии воссоздана терапевтом в качестве «хорошей матери». И также верно то, что «хорошая отцовская фигура» необходима, чтобы преодолеть страх прогресса к патриархальной стадии. Эти констелляции «хорошей матери» и «хорошего отца» не зависят от пола терапевта [9].
Проблема совсем иная в третьей ситуации, в которой переход к патриархальной стадии уже совершен, но нападение «материнского дракона» наносит поражение эго ее сына. Здесь мы сталкиваемся с нарушениями юношества, а не раннего детства. Это трагическое столкновение Ужасной матери и ее «юного любовника» часто встречается в мифах и приводит к кастрации или смерти юноши, или к разрыванию его на части, или он становится безумным [10]. У примитивных народов существует ритуал инициации, который проводится в этот важный и потенциально опасный период. Обеспечивая коллективную защиту, эти ритуалы позволяют освободиться от матери и вводят юношу в патриархальный мир. Однако в нашей культуре сохранились только остатки этих ритуалов инициации. В результате этот важный переход к взрослой маскулинности и первое столкновение с сексуальностью, отношениями с противоположным полом и миром могут омрачаться множеством невротических нарушений, и даже в отдельных случаях гебефренией, типичной болезнью для этой стадии развития.
В переходном возрасте возрастают коллективные требования и происходит активация бессознательного – эго необходимо овладеть множеством новых задач. Активация сексуальности и психическая активация архетипов, идентичных инстинктивным процессам, со всеми их хорошими и плохими аспектами, типичны для этой стадии развития. Эго снова должно сражаться, и молодежь обоих полов в разных формах должна найти ответ на новые угрозы.
В течение этого периода страх фемининного играет определяющую роль в естественном столкновении с духовным или душевным элементом, а также со связанными с этим столкновение болезнями. Для юноши этот страх проявляется преимущественно как страх подруги и фемининного, а страх маскулинного является вторичным. Для девушки же важен страх друга и страх маскулинного. Однако для нее не менее важен страх фемининного, а также принятие своей судьбы как женщины.