История становления судебно-психологической экспертизы

Судебно-психологическая экспертиза как вид самостоятель­ного экспертного исследования прошла в своем развитии слож­ный путь: от попыток адаптировать к нуждам юридической дей­ствительности данные экспериментальной психологии до созда­ния (примерно после 1960 г.) собственной теории судебно-психологической экспертизы. Этот процесс, тесно связанный с развитием общей и экспериментальной психологии, продолжа­ется и по сегодняшний день.

В предыстории судебно-психологической экспертизы как обособленной области научного знания можно выделить сле­дующие этапы.

Начало — середина XIX в. Психология как самостоятельная ветвь научного знания, как наука еще не обособилась, однако развитие психологических учений, стремление использовать их в практической деятельности привели к первым попыткам поиска взаимосвязи между психологией и юриспруденцией. Так, в пер­вой половине XIX в. приобрел известность трактат швейцар­ского писателя И. Лафатера по физиогномике (конец VIII в.), в котором автор выразил стремление определить «внутреннее по внешнему» (психическое состояние и психический тип человека по анатомическим особенностям строения лица).

В это же время австрийский врач и анатом Ф. Галль заложил основы так называемой френологии. Он разработал своеобразную карту мозга, на которой каждой способности человека соответст­вовал определенный участок. Поскольку, по мнению Ф. Галля, развитие отдельных участков коры головного мозга влияет на форму черепа, то изучение поверхности последнего позволяет ди­агностировать способности личности. Были и другие попытки отыскать звенья, связывающие юриспруденцию и психологию. Своеобразным итогом подобных попыток явилась известная тео­рия «преступного человека», созданная итальянским психиатром и криминалистом Ч. Ломброзо (1835—1909 гг.). И хотя большин­ство подобных учений не выдержало испытания на научность, все они имели позитивное значение, стимулируя развитие психологии.

^ Вторая половина XIX в. В этот период психология превраща­ется в научную отрасль знания, чему способствовали соответст­вующие направления исследований в области физиологии и фи­лософии. Так, немецкий ученый Г. Гельмгольц, чьи работы со­ставили основу современной физиологии органов чувств, впер­вые попытался преодолеть разрыв между сенсорными (чувствен­ными) и интеллектуальными компонентами познавательного процесса. Идеи его психофизиологии содействовали разработке ряда собственно психологических категорий, формированию психологии как науки.

На данном этапе судебно-психологическая экспертиза рас­сматривалась как часть психиатрического исследования, или как особый инструментарий в судебно-психиатрической экспертизе (в связи с частичным совпадением предмета психологии и пси­хиатрии и недостаточной самостоятельностью психологии на определенном этапе ее развития), или как специфическое педа­гогическое исследование.

Формируясь в самостоятельную отрасль знания, психология развивалась как экспериментальная наука. В тот период впервые стали говорить о судебной психологии. В России в ее становле­ние большой вклад внесли работы Д. Дриля «Психофизические типы в их соотношении с преступностью и ее разновидностями (частная психология преступности)», «Преступность и преступ­ники (уголовно-психологические этюды)».

По мнению ученых, занимающихся историей психологии, в начале 70-х годов XIX в. сложились условия для обретения пси­хологией независимости.

КонецXIX — началоXX в. Психология выделяется в само­стоятельную отрасль научного знания. Это произошло, с одной стороны, благодаря внедрению в психологию эксперимента, а с другой — в результате того, что данное обстоятельство послужи­ло импульсом для развития экспериментальной психологии, да­ло толчок новым (на ином качественном уровне) попыткам ис­пользовать достижения психологических исследований в юриди­ческой (в том числе судебной) практике. Именно к этому вре­мени можно отнести первые опыты собственно судебно-психологической экспертизы, которые были предприняты в за­падноевропейских странах учеными К. Марбе, В. Штерном, Ж. Варендонком, А. Бине.

Заключения судебно-психологической экспертизы становят­ся самостоятельным источником доказательств на рубеже XIX— XX вв. Ее теоретические основы разрабатывались видными уче-

ными: в Германии — В. Штерном, Г. Гроссом, в Италии — Э. Ферри и Р. Гаррофало, в России — Л.Е. Владимировым, А.У. Фрезе, В.М. Бехтеревым и др. В это время появляется ряд работ, где затрагиваются вопросы, связанные с судебно-психологической экспертизой. Это труды К. Марбе «Психолог как эксперт в уголовном и гражданских делах», Р. Куве «Психо­техника на службе железных дорог», В. Штерна «Показания юных свидетелей по делам о половых преступлениях» и «Психо­логические методы испытания умственной одаренности», Г. Гросса «Криминальная психология» и т. д.

^ Из истории становления судебно-психологической экспертизы в России. В России эмпирическая психология получает свой ста­тус с 1885 г. Первая работа, посвященная судебно-психологическому экспериментальному исследованию, принад­лежит В.М. Бехтереву (1902 г.) [2]. По инициативе его и Д. Дриля в России создается Психоневрологический институт (1907 г.), где впервые читается курс судебно-психологической экспертизы. Российские исследователи активно изучают зару­бежный опыт проведения судебно-психологических экспертиз. Наиболее полный анализ первых опытов судебно-психологи­ческой экспертизы был проведен А.Е. Брусиловским в работе «Судебно-психологическая экспертиза. Ее предмет, методика и пределы», изданной в Харькове в 1929 г.

В это время в России наблюдался мощный всплеск интереса к экспериментальной психологии и к психологической экспер­тизе в частности. Основное внимание уделялось изучению и анализу психики подозреваемых, обвиняемых, свидетелей. Уче­ные стремились разработать такие методики, которые позволили бы им добытый при экспертном исследовании психологический материал соотнести с юридически значимыми категориями (на­пример, определенное психологическое состояние или качество психических процессов с категорией вменяемости или невме­няемости подозреваемого либо обвиняемого). При этом учены­ми действительно был обнаружен ряд интересных психологиче­ских явлений. Если говорить о наиболее распространенном виде судебно-психологической экспертизы, то таковым стала провер­ка достоверности показаний (особое внимание уделялось свиде­тельским показаниям, а также показаниям несовершеннолетних участников уголовного процесса).

Одновременно получили развитие исследования проблемы судебной психологии (особенностей психологии различных уча­стников процесса, специфики психологической ситуации — самого судебного процесса). В России в начале XX в. этим зани­мались Л.Е. Владимиров, Л.Д. Киселев, О.Б. Гольдовский, В.К. Случевский, А.П. Боктунов и др.

Появились научно-практические работы по судебно-психологической экспертизе: М.М. Гродзинского «Единообразие ошибок в свидетельских показаниях», Я.А. Кантаровича «Психо­логия свидетельских показаний», А.Р. Лурия «Психология в оп­ределении следов преступления», Г.И. Волкова «Уголовное пра­во и рефлексология», В.А. Внукова и А.Е. Брусиловского «Пси­хология и психопатология свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних» и др. В этих работах обосновывались методика и техника проведения судебно-психологических экс­пертиз по поводу свидетельских показаний, личности и психо­логии обвиняемого.

Особый практический интерес представляли психологиче­ские исследования свидетельских показаний (в России этот вид доказательств стал развиваться после судебной реформы 1864 г.). С этим институтом связывали перспективы развития судебно-психологической экспертизы.

В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был создан Госу­дарственный институт по изучению преступности и преступни­ка, который в течение первых пяти лет своего существования опубликовал множество работ по юридической психологии и психологической экспертизе. Специальные кабинеты по изуче­нию личности преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Ба­ку и в других городах.

В тот период велись работы и в области исследования пси­хологии свидетельских показаний, проведения психологиче­ской экспертизы и по другим проблемам. Интенсивные иссле­дования проводились психологом А.Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Мос­ковской губернской прокуратуре. Изучались возможности применения методов экспериментальной психологии для рас­следования преступлений и расширения проведения психоло­гических экспертиз.

Отдельные исследователи видели цель судебно-психологи­ческой экспертизы личности в установлении наличия умысла, неосторожности или несчастного случая, а также мотивов дея­ния, социолого-психологического содержания социальной опас­ности личности. Здесь очевидна подмена деятельности юриста по установлению обстоятельств дела и особенностей личности психологическим исследованием.

В 1928—1929 гг. было проведено широкое обсуждение мето­дологических ошибок при исследовании личности преступника и причин преступности. Резкая критика этих ошибок привела к их устранению, одновременно были прекращены исследования по некоторым темам юридической психологии, в том числе по психологической экспертизе. Дальнейшее успешное развитие судебно-психологической экспертизы оказалось невозможным. С конца 20-х годов XX в. прекратили существование многочис­ленные лаборатории и бюро судебно-психологических экспер­тиз, многие видные юристы объявили экспертизу персоной non grata, считая недопустимым ее использование в судебной прак­тике как ненаучного, субъективного подхода (подобные выска­зывания можно найти у Р.Д. Рахунова [42, с.148], М.С. Строговича [55, с. 148], П.Ф. Пашкевича [39, с. 56-57]).

Следующий этап развития судебно-психологической экспер­тизы приходится на 60-е годы. В 1965—1966 гг. началось чтение специальных курсов юридической и судебной психологии в юридических вузах Москвы, Ленинграда, Минска и некоторых других городов. В 1966 г. Министерством высшего и среднего образования СССР был проведен всесоюзный семинар по во­просам преподавания юридической психологии и основным проблемам этой науки.

Психологическая экспертиза в то время переживала свое вто­рое рождение, но на качественно ином уровне, подготовленном предшествующим развитием общей психологии, накопленным теоретическим и практическим опытом. Пожалуй, первым среди юристов признал необходимость использования судебно-психологической экспертизы Г.М. Миньковский в 1959 г. в связи с делами о преступлениях несовершеннолетних. Освоение дан­ного вида экспертизы в уголовном процессе идет по нарастаю­щей; заключение эксперта-психолога становится полноправным доказательным средством. Были сформированы основы теории судебно-психологической экспертизы, создан ее понятийный ап­парат, большое значение придавалось разработке частных предме­тов экспертизы, конкретных психологических методик.

Судебно-психологическая экспертиза получает и официаль­ное признание. Верховный Суд СССР в 1968 г. подтвердил целе­сообразность привлечения к участию в судебном процессе (по делам о преступлениях несовершеннолетних) специалиста в об­ласти психологии в качестве эксперта для определения способ­ности несовершеннолетних, имеющих признаки умственной от­сталости, полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. В 1978 г. на совместном заседании методического совета Прокуратуры СССР, научно-консультативного совета при Верховном Суде СССР и ученого совета Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения пре­ступности обсуждался доклад известного ученого А. Р. Ратинова «О состоянии и перспективах судебно-психологической экспер­тизы». Наконец, в 1980 г. в Прокуратуре СССР было разработа­но и принято методическое письмо под названием: «Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы». Оно сыг­рало (в известной степени) роль нормативной базы для более активного внедрения этого вида экспертного исследования в сферу уголовного процесса. Проблемам судебно-психологичес­кой экспертизы по уголовным делам посвящены многочислен­ные статьи психологов и юристов. Имеется ряд монографий, среди которых можно выделить работы А.Р. Ратинова, М.М. Ко-ченова, И.А. Кудрявцева, Н.Н. Станишевской.

Вместе с тем в гражданском процессе психологическая экс­пертиза недооценивается и используется недостаточно. Единич­ные публикации на эту тему появились в 80-е годы (авторы:

В.Л. Чертков, М.В. Костицкий, Т.В. Сахнова). Что касается практики, то некоторый опыт проведения данной экспертизы только накапливается (к примеру, по брачно-семейным делам). Т.В. Сахнова рассматривает типичный бракоразводный процесс следующим образом. Материально вполне благополучные люди, решившие расстаться, — не такая уж редкая, к сожалению, си­туация, но для ребенка, которому предстоит выбрать, с кем из родителей ему жить дальше, она часто приобретает драматиче­ский характер.

И здесь даже опытные судьи порой испытывают затрудне­ния, которые не всегда преодолимы традиционными средствами доказывания, объяснениями сторон, показаниями свидетелей.

Проживание с кем из родителей будет в большей степени соответствовать интересам ребенка? Каковы мотивы, приведшие супругов к распаду семьи? Кто из супругов наилучшим образом сможет воспитать ребенка? Решение этих и других вопросов, ответы на которые должны быть даны в ходе судебного разбира­тельства, требует не только всесторонней профессиональной подготовки, жизненного опыта, но и использования психологи­ческих знаний.

Суд далеко не всегда располагает сведениями о важных для дела фактах, сообщаемыми теми или иными лицами и адекватно отражающими реальную действительность. Это объясняется различными причинами и нередко объективными (например, осо­бенностями условий восприятия и личностными свойствами субъекта, психологической спецификой поведенческой ситуации в целом). Выявление таких причин необычайно важно для дос­тижения объективной истины. Более того, существует ряд пси­хологических факторов, знание которых необходимо для верной правовой оценки предмета судебного разбирательства. И для установления подобных обстоятельств зачастую требуются спе­циальные познания в области психологии. Ими владеют лица, производящие психологическую экспертизу.

Допустим, как быть в случае, если психически здоровый че­ловек заключил сделку, а впоследствии настаивает в суде на том, что не понимал содержания своих действий, не мог в полной мере руководить ими, поскольку после сильного потрясения (смерти жены) был не в состоянии все здраво обдумать...

Можно ли такое заявление оставить без внимания или суд обязан проверить его, и если да, то какие доказательства будут наиболее эффективными? Здесь как раз специальные психоло­гические знания должны присутствовать в процессуальной фор­ме судебной экспертизы.

К общим методам психологического исследования можно отнести: эксперимент, психологическую диагностику, прогнози­рование, проектирование, методы воздействия. В свою очередь, каждый из общих методов содержит комплекс специальных ме­тодов (методик).

Современное состояние развития психологической науки по­зволяет говорить о больших возможностях судебно-психологической экспертизы как одной из сфер прикладного использова­ния психологических знаний. Конечно, это не означает, что та­кие возможности безграничны. Нерешенных проблем еще мно­го. Например, нельзя пока констатировать возможность уста­новления конкретного психологического мотива, но уже реально выявление содержания и иерархии основных мотивационных линий личности.

Надо отметить, что в период становления экспериментальной психологии попытки использовать ее для нужд юридической практики сводились в основном к разработке методик определе­ния достоверности показаний участников уголовного процесса. Как пишет Т.В. Сахнова, с одной стороны, это знаменовало усиление внимания к изучению личности правонарушителя (ра­нее оно фокусировалось на самом правонарушении), что позво­ляло более точно и правильно квалифицировать совершенное правонарушение, учесть все объективные и субъективные моменты. С другой стороны, претендуя на установление достовер­ности показаний участников процесса, эксперт брал на себя за­дачу определить, насколько правдивы (или ложны) сведения ли­ца, даваемые в ходе следствия или на суде.

Т.В. Сахнова приводит типичные примеры подходов, кото­рые применялись при анализе личности в рамках экспертизы достоверности. На основе свободного рассказа испытуемого и ответов на вопросы эксперта делался вывод о наличии (или от­сутствии) так называемых симптомов лжи, объективно обуслов­ленных тем или иным типом личности. Так, предполагалось, что субъект, характеризующийся холодностью, угрюмостью, цинич­ностью, готов на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность его показаний неустойчива. Не вполне досто­верными могли быть признаны показания лица с комплексом неисполненных желаний, но по другим мотивам: субъект, стре­мясь к признанию в глазах других, выдумкой как бы реализует такие желания. Считалось, что такого рода экспертизы наиболее эффективны в отношении несовершеннолетних свидетелей. Здесь нелишне заметить, что надежных, научно обоснованных методик всестороннего исследования личности тогда еще не бы­ло разработано, в силу чего экспертная задача объективно не могла быть надлежащим образом решена.

Но не в этом заключался главный порок экспертиз достовер­ности. Отвечая на вопрос о недостоверности показаний, экс­перт-психолог переступал границы своих специальных знаний непроцессуальных полномочий и вторгался в пределы компе­тенции суда. Такая неправомерная переоценка возможностей психологической экспертизы на первом этапе ее развития, веро­ятно, в чем-то закономерна, поскольку уровень практической психологии явно отставал от запросов юридической практики. Это вело к несоразмерной, ошибочной постановке задач и не­адекватному выбору средств решения.

На откуп психологической экспертизе отдавалось установ­ление правовых обстоятельств — не только выявление досто­верности показаний, но и проверка их надежности как средств доказывания, определение вины в действиях лица, совершив­шего правонарушение.

Некоторая недоверчивость не преодолена до конца и поны­не, хотя, думается, оснований для этого уже нет. Скорее наобо­рот, имеет место недооценка возможностей современной психологической науки в условиях возросших потребностей совер­шенствующейся практики осуществления правосудия.

Серьезные исследования отечественных ученых (в частности, А.Р. Лурии, М.М. Коченова, А.Р. Ратинова, В.Л. Васильева, В.Ф. Пирожкова, А.В. Дулова, В.Ф. Енгалычева, С.С. Шипшина и др.) позволяют на качественно ином уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям уголовного и гражданского судебных процессов.

В настоящее время теория судебно-психологической экспер­тизы, несмотря на имеющиеся нерешенные проблемы, обладает достаточным арсеналом научных средств, позволяющих исполь­зовать достижения психологической науки для решения практи­ческих задач в различных сферах юридической деятельности.