Конструирование воспоминаний
Согласитесь ли вы со следующим утверждением?
Память можно уподобить сундуку в кладовке. Туда наш мозг складывает информацию, чтобы в случае надобности ее извлечь. Время от времени из сундука кое-что пропадает, и тогда мы говорим: «О, это я забыл».
Около 85 % студентов высших учебных заведений соглашаются с этим (Lamal, 1979). В журнале «Psychology Today» за 1988 год высказывалась та же мысль: «Наука доказала, что опыт, накапливаемый нами в течение жизни, прекрасно сохраняется в нашей памяти».
Однако психологические исследования доказывают обратное. Многие воспоминания — это отнюдь не копии пережитого, хранящиеся в банке данных нашей памяти. Скорее, мы конструируем воспоминания, переосмысливая информацию по-новому. Это представление о том, как все должно было быть в прошлом, с наших теперешних позиций. Подобно палеонтологу, восстанавливающему облик динозавра по сохранившимся костям, мы реконструируем свое далекое прошлое, комбинируя фрагменты информации, которые включают и наши теперешние ощущения и ожидания (Hirt, 1990; Ross & Buehler, 1996). Таким образом, мы можем с легкостью (на подсознательном уровне) пересматривать воспоминания, подгоняя их под наши нынешние знания. Мой сын как-то пожаловался, что не пришел июньский номер журнала «Крикет». Когда же ему показали, где лежит журнал, он радостно воскликнул: «Отлично! Я ведь знал, что уже получил его».
Реконструкция прошлых установок
Что вы думали пять лет назад о ядерной энергетике? О Билле Клинтоне или Жане Кретьене [Канадский политик французского происхождения, в настоящий момент премьер-министр Канады.]? О своих родителях? Если ваши взгляды изменились, то можете ли вы оценить, насколько?
Экспериментаторы попытались ответить на подобные вопросы, и результаты оказались неутешительными. Люди, чьи установки изменились, часто настаивают на том, что они всегда думали так, как сейчас. Дэрил Бем и Кит Мак-Коннелл (Daryl Bam & Keith McConnell, 1970) провели опрос среди студентов университета Карнеги-Меллон. Ключевым был вопрос, в какой степени студентам следует контролировать составление университетского учебного плана. Неделю спустя опрошенные согласились написать эссе, главным тезисом которого был протест против любого вмешательства студентов в составление учебного плана. После этого их установки действительно сместились в сторону большего противодействия студенческому контролю. Когда же участников эксперимента попросили припомнить, как они ответили на вопрос до написания эссе, студенты «вспомнили» те убеждения, которых придерживались сейчас, и утверждали, что эксперимент никоим образом не повлиял на их мнение. Исследователи Д. Р. Уиксон и Джеймс Лэрд (D. R. Wixon & James Laird, 1976) провели похожий опрос среди студентов из университета Кларка, и он также подтвердил, что учащиеся отказываются от своих прежних установок, причем «с такой быстротой, бесповоротностью и уверенностью, что это не может не удивлять».
Исследователи из Мичиганского университета провели два опроса национальной выборки старшеклассников: первый — в 1973 году, второй — в 1982-м (Markus, 1986). Когда участников опроса попросили вспомнить свое мнение 1973 года по таким вопросам, как поддержка меньшинств, легализация марихуаны и равноправие полов, большая часть ответов была ближе к их взглядам 1982 года, а не к действительным взглядам 1973-го. После своих наблюдений за взрослеющими людьми Джордж Валльян (George Vaillant, 1977, p. 197) как-то заметил: «Обычное дело: гусеницы превращаются в бабочек, а затем уверяют, что они и в юности были маленькими бабочками. Зрелость всех нас делает лжецами».
Воскрешая прошлое, мы окрашиваем его в более яркие цвета. Теренс Митчелл, Ли Томпсон и их коллеги (Mitchell & Leigh Thompson & others, 1994, 1997) отмечают, что многим из нас свойственно видеть свое прошлое в «розовом свете»: в воспоминаниях приятное кажется еще более приятным. Студенты в трехнедельном велосипедном пробеге, семейные пары, путешествующие по Австрии, школьники на каникулах — все говорят об удовольствиях своего отдыха, и слова их соответствуют действительности. Однако позже они рассказывают о пережитом с еще большим восторгом, практически забывая о неприятных и раздражающих моментах, помня только хорошее. Так же и мне вот сейчас, после возвращения к привычным проблемам на работе, время, проведенное в Шотландии, кажется просто благословенным. В любом позитивном переживании всегда что-то принадлежит предвкушению, что-то реальному переживанию, а что-то «розовым воспоминаниям».
Кэти Мак-Фарланд и Майкл Росс (Cathy McFarland & Michael Ross, 1985) обнаружили, что мы пересматриваем свои воспоминания о других людях по мере того, как меняется наше отношение к ним. Они попросили студентов и студенток университета оценить своих возлюбленных, а затем через два месяца снова попросили их о том же. Юноши и девушки, чья любовь стала только сильнее, как правило, вспоминали, что влюбились с первого взгляда. Те же, кто прервал отношения, чаще всего отзывался об экс-партнере как об эгоисте (или эгоистке) с плохим характером.
Диана Холмберг и Джон Холмс (Diane Holmberg & John Holmes, 1994) обнаружили тот же самый феномен среди 373 молодых супружеских пар. Большинство новобрачных говорили, что они очень счастливы. Когда два года спустя опрос повторили, те, чей брак оказался неудачным, вспоминали, что все у них было плохо с самого начала. Полученные результаты, говорят Холмберг и Холмс, «настораживают»: «Такие предубеждения могут привести к опасной нисходящей спирали. Чем хуже вы думаете о своем партнере сегодня, тем хуже будут воспоминания о нем, которые еще более подтвердят ваши негативные установки».
Нельзя сказать, что мы вообще не помним своих прежних чувств. Но когда воспоминания туманны, ими руководят наши нынешние чувства. Из поколения в поколение родители самыми горькими словами отзываются о жизненных ценностях своих детей,— и происходит это отчасти потому, что они, воскрешая ценности своей давно ушедшей молодости, приближают их к своим сегодняшним установкам.
Реконструкция прошлого поведения
Реконструирование воспоминаний позволяет нам пересматривать свои собственные жизненные истории. Майкл Росс, Кэти Мак-Фарланд и Гарт Флетчер (Michael Ross, Cathy McFarland & Garth Retcher, 1981) дали студентам университета Ватерлоо прочесть брошюру, которая убеждала, что чистить зубы — весьма полезное занятие. В совсем другом эксперименте, проведенном спустя пару недель, эти студенты вспоминали о чистке своих зубов чаще, чем те, кто не ознакомился с нравоучительной брошюрой. Более того, когда среди репрезентативной выборки американцев был проведен опрос на тему курения и ответы были спроецированы на всю нацию, по меньшей мере треть из 600 миллиардов проданных за год сигарет осталась неучтенной (Hall, 1985). Социальный психолог Энтони Гринвальд (Anthony Greenwald, 1980), заметив, что все это очень похоже на происходящее в романе Джорджа Оруэлла «1984», где было «необходимо запоминать все события так, как нужно», высказал догадку, что все мы имеем «тоталитарное эго», которое пересматривает прошлое в соответствии с нашими сегодняшними взглядами.
Иногда наши сегодняшние воззрения — это то, что мы уже усовершенствовали. В таком случае мы можем воскрешать свое прошлое более непохожим на настоящее, чем это есть на самом деле. Такая тенденция объясняет загадку, почему участники программ по самосовершенствованию (программы контроля веса, борьбы с курением, шейпинг, психотерапия и т. д.), в среднем демонстрируя весьма скромные успехи, не устают говорить о полезности подобных занятий (Myers, 1998). Майкл Конвей и Майкл Росс (Michael Conway & Michael Ross 1985, 1986) объясняют, что, потратив много времени, усилий и денег на самосовершенствование, люди, вероятно, рассуждают следующим образом: «Пусть мне еще далеко до совершенства, но до этого я был хуже. Значит, для меня это очень полезно».
«Познай самого себя»,— призывал древнегреческий философ Фалес. Мы пытаемся. Но, к сожалению, слишком уж часто ошибаемся, судя о своих чувствах и поступках. Наше интуитивное самопознание бродит в потемках.
Из признания этого жизненного факта можно сделать два практических вывода. Во-первых, для психологических исследований: хотя интуиция клиентов или испытуемых может дать ключ к разгадке их психологии, самоотчеты чаще всего не заслуживают доверия. Ошибки в понимании самих себя ограничивают пользу подобных субъективных описаний.
Второй вывод касается нашей повседневной жизни: искренность, с которой люди сообщают о своих жизненных переживаниях и интерпретируют их, не является гарантией подлинности этих рассказов. Личные свидетельства представляют собой весомые доказательства, но они могут содержать в себе и невольные ошибки. Принятие во внимание неизбежности подобных ошибок поможет нам быть менее доверчивыми, и нас труднее будет запутать.