Глава 4. Эдипов комплекс
Под эдиповым комплексом Фрейд подразумевает сексуальную привязанность к одному из родителей, сопровождающуюся ревностью к другому. Фрейд считает данное переживание биологически детерминированным, хотя у конкретного индивида оно порождается заботой родителя о физических потребностях ребенка. Его многочисленные варианты зависят от специфической констелляции, существующей в данной семье. Либидинозные желания, направленные на родителей, различаются по своей природе в соответствии со стадиями развития либидо. Они достигают кульминации в генитальных желаниях в отношении родителей.
Предположение, что такая констелляция биологически обусловлена и поэтому всеобща, требует двух других предположений, необходимых для его поддержки. Не найдя каких-либо следов эдипова комплекса у большинства здоровых взрослых людей, Фрейд предположил, что у этих людей данный комплекс был успешно вытеснен - заключение, которое, как это уже отмечал Макдугалл, неубедительно для тех, кто не разделяет веру Фрейда в биологическую природу этого комплекса. Кроме того, многочисленные выявленные случаи, в которых привязанность существовала главным образом между матерью и дочерью или отцом и сыном, были представлены Фрейдом с точки зрения расширения данной концепции, в соответствии с которой гомосексуальный - инвертированный - эдипов комплекс равнозначен гетеросексуальному, то есть нормальному; так, например, гомосексуальная привязанность у девочки является нормальной предтечей более поздней любви к отцу.
Утверждение Фрейда о повсеместном распространении эдипова комплекса основано на предположениях теории либидо, причем в такой степени, что всякий человек, принимающий теорию либидо, должен также признать доктрину об универсальности эдипова комплекса. Как указывалось ранее, согласно теории либидо, любые человеческие взаимоотношения основаны в конечном счёте на инстинктивных влечениях.
Когда данная теория применяется к взаимоотношениям ребенок - родитель, она предполагает несколько заключений: желание быть похожим на родителя может быть дериватом желания орального поглощения; зависимая привязанность к родителю может быть выражением усиленной оральной организации; любая разновидность покорной преданности родителю своего пола является, возможно, выражением пассивного гомосексуализма или сексуальных мазохистских наклонностей, в то время как протест против родителя своего пола, возможно, представляет собой проявление внутренней борьбы с имеющимися гомосексуальными желаниями; в более общем виде любая разновидность привязанности или нежности к родителю является по определению сдержанной в отношении цели сексуальностью; страхи относятся главным образом к наказанию за запретные инстинктивные желания (инцестуозные желания, мастурбация, ревность), а предчувствие опасности налагает запрет на физическое удовлетворение (страх кастрации, страх потери любви); наконец, враждебность по отношению к родителю, если она не связана с фрустрацией инстинктивных желаний, может быть понята как конечное выражение сексуального соперничества.
Поскольку некоторые из этих чувств или установок представлены в каждом взаимоотношении ребенок - родитель - ибо они присутствуют в каждом человеческом взаимоотношении - признание универсальности эдипова комплекса оказывается действительно неизбежным для всех, кто принимает данную теоретическую предпосылку. Нет сомнения в том, что лица, у которых впоследствии разовьется невроз или психоз, могут быть тесно связаны с родителями, независимо от того, является ли такая связь сексуальной по своей природе или нет. Заслуга Фрейда состоит в том, что, несмотря на существовавшие социальные табу, он увидел эту связь и осознал ее значение. Однако остается вопрос: возникает ли у ребенка фиксация на родителях вследствие биологических причин или же она является продуктом поддающихся описанию условий? Я твердо уверена, что справедливо последнее. Имеются в основном два ряда условий, провоцирующих более сильную привязанность к одному из родителей. Эти условия могут быть или не быть родственными, но в обоих случаях они порождаются самими родителями.
Процитируем Отто Фенихеля: «Молодая девушка в раннем детстве страдала расстройством желудка и была посажена на голодную диету. Это породило в ней сильные оральные стремления. В период, непосредственно последовавший за этим заболеванием, она завела привычку бросать свою бутылочку на пол, когда кончалось молоко, и разбивать ее - жест, который я истолковываю как выражение примерно такой мысли: «Что хорошего в пустой бутылочке? Я хочу полную!» Маленькой она была очень жадной. Оральная фиксация проявлялась о сильнейшем страхе утраты любви и в страстной привязанности к матери (курсив мой. - К. X.). Поэтому она пережила огромное разочарование в возрасте трех лет, когда ее мать забеременела» [(Fenichel О., Scopophilic Instinct and Identification. - International Journal of Psychoanalysis, 1937)].
В данном сообщении имплицитно подразумевается, что страстная привязанность к матери, страх утратить ее любовь, вспышки раздражительности и ненависти к матери являются следствием усиления орального либидо. Опущены все факторы, которые, по моей оценке, действительно имеют значение для данной картины. Хотя возможно, что голодная диета и имела немалое значение, поскольку сфокусировала внимание ребенка на пище, мне хотелось бы прежде всего услышать о том, как мать обращалась с ребенком. По аналогии я бы предположила, что в описанном случае у ребенка из-за соответствующего обращения с ним развились сильная тревога и враждебность, приведшие в результате к усилению потребности в любви и, таким образом, к требованиям безусловной любви, к усилению ревности и огромному страху отвержения и покинутости. Кроме того, я бы предположила, что враждебность, проявлявшаяся во вспышках раздражения и деструктивных фантазиях, отчасти была выражением спровоцированной матерью враждебности, отчасти - выражением ярости, так как притязания собственнической любви не были удовлетворены.
Один ряд условий, коротко говоря, сводится к сексуальной стимуляции со стороны родителей. Она может проявляться в грубом сексуальном подходе к ребенку; она может возникать в результате сексуально окрашенных ласк или эмоциональной тепличной атмосферы, окружающей всех членов семьи или же включающей одних членов семьи и исключающей других, к которым относятся враждебно. Такое родительское отношение является не только результатом эмоциональной или сексуальной неудовлетворенности родителей, но, по моему опыту, имеет также другие, более сложные причины, которые я не хочу подробно излагать сейчас, ибо это увело бы нас далеко в сторону.
Другой ряд условий совершенно иной по своей природе. Если в первой группе имеет место подлинно сексуальный отклик на стимуляцию, то вторая группа никоим образом не связана ни со спонтанными, ни со стимулируемыми сексуальными желаниями ребенка, а возникает в связи с его тревогой. Тревога, как мы увидим позднее является результатом конфликтующих наклонностей и потребностей. Типичный конфликт, ведущий ребенка к тревоге, - это конфликт между зависимостью от родителей, усиленной вследствие ощущения ребенком своей изолированности и запуганности, и враждебными импульсами против родителей. Враждебность может возникать у ребенка по разным причинам: вследствие отсутствия к нему уважения со стороны родителей; вследствие необоснованных требований и запретов; вследствие несправедливости; вследствие ненадежности; вследствие подавления критики; вследствие родительского доминирования над ним (причем эта наклонность объясняется любовью); вследствие использования детей для достижения престижных или честолюбивых целей. Если ребенок вдобавок к тому, что он зависит от своих родителей, явно или косвенно запугивается ими и ощущает, что любое выражение враждебных импульсов по отношению к ним угрожает его безопасности, то наличие подобных враждебных импульсов наверняка породит тревогу.
Одним из способов унять эту тревогу является «цепляние» за одного из родителей, и ребенок будет вести себя именно так, если есть хоть какой-то шанс получить немного ободряющей привязанности. Цепляние за родителей, вызванное тревогой, легко спутать с любовью; в собственном представлении ребенка это и есть любовь. Подобная установка с легкостью, хотя и необязательно, принимает сексуальную окраску. В ней проявляются все характерные черты невротической потребности в любви, то есть потребности в любви, обусловленной тревогой, которые мы встречаем у взрослых невротиков: зависимость, ненасытность, собственничество, ревность к любому, кто вмешивается или может вмешаться.
Возникающая в результате картина может в точности совпадать с тем, что Фрейд описывает как эдипов комплекс: страстная привязанность к одному из родителей и ревность к другому, или к любому человеку, стоящему на пути удовлетворения претензии ребенка на исключительное обладание. По моему опыту, в эту группу входит подавляющее большинство детских привязанностей к родителям, которые ретроспективно выявляются при анализе взрослых невротиков. Однако динамическая структура этих привязанностей совершенно отлична от того, что Фрейд понимает под эдиповым комплексом. Эти привязанности представляют собой скорее раннее проявление невротических конфликтов, нежели первичный сексуальный феномен.
Сравнение между этой ситуацией и описанной выше, которая возникает в результате сексуальной привязанности, стимулируемой одним из родителей, демонстрирует несколько важных отличий. В привязанности, порожденной главным образом тревогой, сексуальный элемент не является существенным; он может присутствовать, но может быть и полностью исключен. В инцестуозной привязанности целью является любовь, а в привязанности, обусловленной тревогой, главной целью является безопасность. Следовательно, в первом случае привязанность направлена на родителя, который вызывает любовь или сексуальные желания; во втором она обычно переносится на родителя, который более могуществен или внушает больший страх, ибо добиться его покровительства означает обеспечить себе защиту. В последнем случае, если девушка в свое время цеплялась за свою доминирующую мать, а теперь проявляет ту же самую тенденцию уже по отношению к мужу, это не означает, что для данной девушки муж представляет собой мать, но свидетельствует о том, что по причинам, которые необходимо проанализировать, девушка по-прежнему исполнена тревогой и пытается ее ослабить тем же способом, каким она это делала в детстве, цепляясь теперь за мужа, как прежде за мать.
В обоих случаях привязанность к родителям является не биологически заданным феноменом, а ответом на провокации извне. Утверждение о том, что природа эдипова комплекса не сводится к биологии, по-видимому, подтверждается антропологическими наблюдениями, показывающими, что его возникновение зависит от всего набора факторов, действующих в семейной жизни: от роли авторитетных родителей, от степени изолированности семьи, ее размеров, сексуальных запретов и т. п.
Остается решить вопрос, возникают ли вообще спонтанные сексуальные чувства к родителям при «нормальных» условиях, то есть когда нет какой-либо особой провокации в виде стимуляции или тревоги. Наше знание ограничено невротичными детьми и взрослыми. Но я склонна считать, что нет какой-либо веской причины, почему ребенок, от рождения обладающий сексуальными инстинктами, не может испытывать сексуального влечения к родителям или братьям и сестрам. Однако сомнительно, чтобы без других факторов эти спонтанные сексуальные привязанности когда-либо достигали интенсивности, соответствующей фрейдовскому описанию эдипова комплекса, предполагающего сексуальное желание, достаточно сильное для того, чтобы возбудить ревность и страх, от которых можно избавиться лишь посредством вытеснения.
Теория эдипова комплекса оказала огромное влияние на современное воспитание. Позитивная роль этого влияния заключается в том, что родители смогли осознать вред, который причиняется детям при сексуальном возбуждении, а также вследствие попустительства, гиперопеки и чрезмерных запретов в сексуальных вопросах. Негативная же роль состоит в том, что эта теория способствовала возникновению иллюзии, что здесь вполне достаточно сексуального просвещения детей, отказа от запрещения мастурбации, от порки, достаточно не допускать полового акта на глазах у детей и уберечь их от чрезмерной привязанности к родителям. Опасность заключается в односторонности таких советов. Даже если благоговейно придерживаться всех правил, все равно могут быть посеяны зерна будущих неврозов. Почему? Ответ в принципе тот же самый, что и ответ на упреки в недостаточной эффективности психоаналитической терапии: слишком многие факторы, оказывающие крайне важное влияние на развитие ребенка, считаются сравнительно малозначительными и ими пренебрегают. Я имею в виду такие родительские установки, как подлинный интерес к ребенку, проявление к нему подлинного уважения, подлинной теплоты, а также такие качества, как надежность и искренность.
Однако возможно, что действительный ущерб, нанесенный односторонней сексуальной ориентацией, менее опасен, чем это казалось на первый взгляд. Во всяком случае психоаналитические советы воспитателю разумны и им легко можно следовать, поскольку они заключаются главным образом в стремлении избегать некоторых конкретных ошибок. Но советам, касающимся более важных факторов, о которых я только что упоминала - факторов, создающих благоприятную атмосферу для развития, - следовать гораздо труднее, поскольку они предполагают изменение характера.
Важность теории эдипова комплекса определяется прежде всего тем влиянием, которое, как предполагается, данный комплекс оказывает на последующие взаимоотношения. Фрейд считает, что последующие установки в отношении других людей в значительной степени являются повторением эдиповой установки. Так, например, вызывающее поведение отражает гомосексуальные наклонности человека, существовавшие у него по отношению к отцу или брату; неспособность женщины искренне любить своих детей интерпретируется как ее идентификация со своей матерью.
Спорные моменты в таких рассуждениях будут обсуждаться ниже в связи с теорией навязчивого повторения. Здесь достаточно сказать следующее: если убеждение в том, что инцестуозная привязанность к родителям является нормальным событием в детстве, необоснованно, то сомнительна и справедливость интерпретаций, сводящих позднейшие особенности к детским инцестуозным желаниям и реакциям на них. Толкования такого рода служат главным образом укреплению убеждения толкователя в повсеместной распространенности эдипова комплекса и в его значительных последствиях. Но полученные таким образом данные и их интерпретация образуют порочный круг доказательств.
Если мы отбросим теоретические выводы данной теории, то останется не сам эдипов комплекс, но в высшей степени конструктивное открытие, что ранние взаимоотношения в своей совокупности формируют характер до такой степени, что их значение вряд ли можно переоценить. Тогда последующие установки по отношению к другим людям не являются повторениями детских установок, но проистекают из структуры характера, основа которой закладывается в детстве.