Г) Идентификация с группой

Теперь мы рассмотрим другую форму трансформации, которую я бы назвал идентификацией с группой. Точнее, это идентификация индивида с некоторым количеством людей, которые в качестве группы имеют коллективный опыт трансформации. Эту специфическую психологическую ситуацию не следует путать с участием в ритуале превращения, который, несмотря на то, что он исполняется перед зрителями, отнюдь не зависит от групповой идентичности и не обязательно ее вызывает. Переживать превращение в группе и переживать его лично в себе - две совершенно разные вещи. Если в какой-либо значительной группе люди объединяются и идентифицируются друг с другом по особому складу ума, получающийся в результате опыт превращения имеет лишь очень отдаленное сходство с опытом индивидуального превращения. Групповой опыт предполагает более низкий уровень сознания по сравнению с индивидуальным. Это связано с тем, что, когда много людей собирается вместе, чтобы разделить общие эмоции, общая психика, проявляющаяся в группе, ниже уровня индивидуальной психики. Если это очень большая группа людей, коллективная психика будет подобна скорее психике животного, по каковой причине этические установки больших организаций всегда сомнительны. Психология больших масс людей неизбежно опускается до уровня психологии толпы²¹. Поэтому, если я в качестве члена группы имел так называемый коллективный опыт, то по сравнению с опытом, полученным мною индивидуально, он находится на более низком уровне сознания. Вот почему этот групповой опыт трансформации встречается гораздо чаще, чем индивидуальный. Кроме того, первый гораздо доступнее, потому что присутствие большого количества людей вместе обнаруживает большую внушающую силу. В толпе индивид легко становится жертвой собственной внушаемости. Достаточно, чтобы что-либо, например какое-нибудь предложение, было поддержано большой массой людей, и мы тоже с ним полностью соглашаемся, даже если оно аморально. В толпе человек не чувствует ответственности, равно как и страха.

Таким образом, идентификация с группой достигается легко и просто, однако опыт группы проникает не глубже, чем уровень сознания человека в этом состоянии. В вас происходят некоторые изменения, но они не продолжительны. Напротив, для того, чтобы закрепить опыт и свою веру в него, вы должны прибегать к непрерывной помощи массового возбуждения. Но как только вы выходите из толпы, вы снова становитесь другим человеком, неспособным воспроизвести предыдущее состояние духа. Массой правит participation mystique*, которая есть не что иное, как бессознательная идентификация. Предположим, например, что вы идете в театр: люди обмениваются взглядами, каждый наблюдает друг за другом, так что все присутствующие как будто вплетаются в невидимую сеть взаимного бессознательного родства. Если это состояние усиливается, то человек чувствует, как его буквально подхватывает всеобщая волна идентификации с другими. Это даже может быть приятным - одна овца среди тысячи себе подобных! Более того, если я чувствую, что эта толпа представляет собой великое и удивительное единство, то я - герой, возвышающийся вместе с группой. Когда же я снова один, я обнаруживаю, что являюсь господином таким-то, живущим на такой-то улице, на третьем этаже. Я также нахожу, что это восхитительная штука, и я надеюсь, что завтра это произойдет опять, и я смогу еще раз почувствовать себя в роли целой нации, что гораздо приятнее, чем быть просто мистером X. Так как это наиболее легкий и удобный способ возведения личности в

*Мистическая сопричастность (фр.).

более высокий ранг, человечество всегда создавало группы, которые делали возможным приобретение коллективного опыта превращений, нередко имевшего экстатический характер. Регрессивной идентификации с более низкой и примитивной структурой сознания неизменно сопутствует повышенное ощущение жизни - отсюда возбуждающий эффект регрессивных идентификаций с животными предками²² в каменном веке.

Неизбежная психологическая регрессия внутри группы частично нейтрализуется ритуалом, т. е. культовой церемонией, которая делает центром групповой энергии торжественное представление священных событий и препятствует возвращению толпы к бессознательной инстинктивности. Завладевая интересом и вниманием личности, ритуал делает для нее возможным приобретение относительно индивидуального опыта даже внутри группы и, таким образом, сохраняет для нее возможность оставаться более или менее сознательной. Но если такой связи с центром, которая выражает бессознательное посредством символизма, нет, то психика массы неизменно становится гипнотическим центром, подчиняющим всех влиянию своих чар. Вот почему массы всегда являются рассадниками психических эпидемий²³, и события в Германии - классический тому пример. На эту в основном негативную оценку психологии масс возразят, что существует и положительный опыт такого рода, например, положительный энтузиазм, который побуждает человека к благородным поступкам, равно как и положительное чувство человеческой солидарности. Факты такого рода нельзя не признать. В группе у человека может появиться смелость, выдержка, чувство собственного достоинства, которые легко могут исчезнуть в изоляции. Группа может пробудить в нем воспоминания, в которых он чувствует себя человеком среди людей. Но не исключается также добавление чего-либо еще, чем человек сам по себе не обладал. Такие незаслуженные подарки могут придавать особое настроение моменту, однако в конце концов существует опасность того, что подарок этот станет потерей, так как человеческая природа имеет плохую привычку принимать подарки как сами собой разумеющиеся. В нужде мы требуем их как свое право, вместо того чтобы сделать усилие и добыть их самим. К сожалению, это сплошь и рядом проявляется в склонности требовать все от государства, не учитывая при этом, что государство состоит из таких же самых людей, предъявляющих требования. Логическое развитие этой тенденции ведет к коммунизму, где каждый человек порабощает общество, а последнее представляется диктатором и рабовладельцем. Все первобытные племена, характеризовавшиеся коммунистическим строем, также имели над собой вождя, пользовавшегося неограниченной властью. Коммунистическое государство является не чем иным, как абсолютной монархией, в которой нет подданных, а есть только рабы.