Вторая половина тридцатых годов

Для большинства людей в период, предшествующий непосредственно началу сороковых лет, продолжают существо­вать вначале в неизменном виде отношение к жизни и уверен­ность в себе, завоеванные в первой половине тридцатых годов. Во многих личных беседах и групповых разговорах слышишь снова и снова: «Я знаю, что следует наверстать, романтика двад­цатых годов позади, я стал реалистом, в этом мире важно лишь то, что я могу, нужно подняться достаточно высоко, чтобы реа­лизовать то, что я могу и знаю». «Я спланировал свое будущее, побуду еще года три в этом положении, потом уйду и найду себе более высокую должность в небольшом предприятии», или же: «Я знаю пределы своих возможностей, поостерегусь их пре­вышать, <..> мне здесь хорошо, если повысится жизненный уро­вень у всех, я получу свою долю».

А потом случается непонятное: «как тать в ночи» в этот на­дежный и спланированный мир прокрадывается сомнение. Да, действительно ночью: просыпаешься и не можешь больше ус­нуть, в голове проходят события дня. Маленькие неприятности, дела, которые не удались, волнуют, собираешься сказать тому или другому наконец-то свое мнение, потом наступает полусон и вдруг кошмарное представление:

«Мне уже почти сорок, мне еще 25 лет до пенсии. Бог мой, еще 25 лет одно и то же! Я же знаю, что не могу больше ожи­дать ничего нового, самое большее — одни и те же проблемы, но с другой стороны. Двадцать пять лет! Откуда должно появить­ся что-то действительно новое? В моем браке? Ну да, знаем друг друга, дела идут не хуже, чем повсюду, но что-то новое в этом браке? В моей работе? Я же знаю, чего там следует ожидать, во всяком случае не много нового! Откуда же тогда оно должно появиться? Начать новое хобби? Или купить парусную лодку, пригодную для плавания в открытом море?» На следующий день все проходит и жизнь идет своим обычным ходом.

Но такие мгновения возвращаются, теперь уже среди бела дня, даже во время конференции! Вдруг уже не можешь боль­ше сосредоточиться!

<...>

Но может пойти и иначе: ты доволен работой, представляю­щей много позитивных социальных и культурных возможнос­тей, ты счастлив в семье. У тебя хорошее взаимопонимание с подрастающими детьми и их друзьями, в твоем доме вращают­ся приятные молодые люди — с ними можно было бы самому помолодеть! Но вдруг закрадывается абсурдная идея: если бы я знал, каково мое действительное предназначение в этой жизни! <...> Это несколько понятий на тему, которую пытаются опре­делить понятием кризис ценностей или переход к новой доми­нанте ценностей. В тридцатые годы успешно пользовались оп­ределенной системой ценностей. Все шло хорошо, или было по крайней мере принципиально разрешимо, пока действовала эта система ценностей. И эта система казалась единственно воз­можной и действенной.

Но если теперь вся система пошатнулась, если цель, к ко­торой человек стремился и которая казалась такой желанной, вдруг стала пустой и ничего не говорящей, если больше не мо­жет быть удовлетворения, которое она обещала, тогда — да, тог­да действительно теряют почву под ногами! Страх перед этой пропастью может быть снова отодвинут в бессознательное как угрожающий призрак, где он может сохраняться несколько лет. Но его можно просто преодолеть, беря все больше работы, выпивая рюмку крепкого шнапса, занимаясь поисками эротических приклю­чений или одурманивая себя в полусне телевидением... Но страх, отодвигаемый в сферу бессознательного, остается активным.

Но все бесполезно — от себя не убежишь. Нельзя еще раз стать девятнадцатилетним, нельзя избавиться от кризиса ценностей, хотя его можно надолго отодвинуть. Ничего не возразишь против тог₀ что кто-то хочет делать что-то иначе, но он сначала должен иметь возможность делать привычное по-другому, тогда в большинстве случаев не будет необходимости менять профессию или место «Делать обычное по-другому» означает вначале найти новые ценности, для которых можно жить. Они приходят из области духовных интересов. Поэтому Марта Мере обозначает пробле­матику этих лет понятием развития «духовно-душевных устрем­лений». Рудольф Штайнер называет это развитием души созна­тельной, осознанием духовной личности в мышлении, чувство­вании и волении. Здесь речь идет о проблеме, для решения которой требуется обращение к воле.

Я уже говорил, что духовное развитие человека в начале со­роковых годов находится на распутье. Или оно уменьшается вместе с биологическими функциями, или поднимается в совер­шенно новые сферы, где пробуждаются совершенно другие твор­ческие силы, делающие возможной вторую кульминацию твор­ческих сил человека. Этот подъем приходится на вторую поло­вину пятидесятых годов и продолжается в некоторых случаях до 70-х, хотя обычно после 65 отмечается явный спад. Но при этом нужно спросить себя, не обусловлен ли этот спад во мно­гих случаях культурой, а именно той ролью, которая в нашем обществе отводится пенсионеру.

Рассмотрим еще раз среднюю фазу жизни как целое, грубо говоря, время с 21 до 42 лет, в этом случае в ней различаются три основных периода со своей доминантой ценностей:

(1) развитие души ощущающей с инстинктивной силой жиз­ненно-душевных стремлений. Это период «ликования до небес — печали до смерти», время экспансии и самовоспитания; время, когда основывается семья и меняются трудовые отношения.

(2) развитие души рассудочной. Это период, когда преобла­дают «материальные стремления»; время большой активности и выдающихся достижении в системе ценностей, основанной на деловитости.

(3) развитие души сознательной. Это период, когда начина­ют прорываться «духовно-душевные стремления», время, когда снова колеблется уверенность только что завершенной матери­альной фазы и благодаря этому становится возможным достой­ный шаг в совершенно новую важную фазу жизни, в третью большую фазу, в которую человек вырастает для зрелого человеческого бытия.