Биография совершенного учителя

Биография Будды Шакьямуни как учителя была важна для веры и почитания особого слоя людей, которые являлись представителями сангхьи (сообществ монахов). Они были преданными учениками Будды. Бхигшу (так называли буддийских монахов) были сосредоточены главным образом в мо­настырях и озабочены героической борьбой за нирвану одними только личными усилиями. Им нужен был путь и эталон.

Центром тримурти веры (Будда, дхарма, сангхья) была личность Гаутамы, монаха и проповедника, Будды, обладающего дхармой, учением, законом и путем просветления.

Вне сомнения, происхождение Будды имело большое значение. Он был царских кровей и представлял касту жрецов и правителей. Не менее важно было то, что он был арийцем, представителем племени, которое завоевало Индию, и которому принадлежала военная, социальная и духовная власть. Арьи по духу были воинами, по образованию брахманами, по статусу королями.

Не меньшую роль сыграло то, что родился он рядом с многонаселенным городом Бенаресом, который считался центром благочестия и учености, как Назарет в Иудее или Рим в Европе.

В те времена, в Капилавасту, в нескольких днях пути к северу от Бенареса, над племенем сакиев (шакьев) царствовал Шуддходана (Судгодана). Шакьи, жившие на рисовых полях, рядом с величественными Гималаями, брали воду из реки Рохини, нынешней Коханы. И сегодня этот мирный народ возделывает рис, во многих местах остались дома, в которых труженики живут вот уже 2,5 тысячи лет. Это маленькие деревянные хибары, защищающие от дождя и солнца. Возделывание риса создавало возможности правителям шакьев жить во дворцах, посвящая жизнь прекрасному (музыке, танцам, живописи), духовности и истине.

Водой из реки Кохана пользовалось и соседнее племя колианов.

Соседи жили в мире и согласии, и две дочери правителя колианов вышли замуж за Шуддходану. Обе эти жены были бездетны, и велика была радость всего народа, когда старшая жена, Махамайя, в возрасте 45 лет, объявила мужу, что готовится сделаться матерью.

В соответствии с традицией тех времен, она отправилась к своим родителям. По дороге, в манговой роще, она родила сына, будущего Будду. То, что он обладал всеми телесными и энергетическими признаками Пробужденного, является значимым фактом для монахов сангхьи.

Его женитьба в девятнадцатилетнем возрасте на своей двоюродной сестре Язодгаре прибавляет вес его социальной реализации. Роскошь, богатство, безоблачность и беззаботность его жизни до 29 лет обостряли значимость его выбора аскетической жизни в глазах бхигшу.

Три великих его видения в двадцать девять лет, когда он встретился с болезнью, старостью и смертью, являются возможностью для буддиста увидеть самые важные моменты сансары, иллюзорности и зыбкости обыденного мира с его заботами.

Как известно, однажды принц Сидхартха выехал за пределы дворца и дорогою был поражен видом человека, страдавшего отвратительной болезнью. У него была лихорадка, тело его дрожало, и покрыт он был гноящимися язвами.

- Кто это, что это? - спросил он своего возничего Чанну.

- Это больной человек.

- Это что, бывает со всеми людьми?

- Да. Все люди живущие могут заболеть и стать именно такими.

Сидхартха был разочарован этим ошеломляющим известием.

Возвратившись во дворец, он начал видеть всех, мужчин и женщин, детей и взрослых, оком болезни. Он видел, как их лихорадит, как они покрыты язвами, из которых льется кровь и гной.

Здоровье потеряло для него смысл: оно оказалось непостоянным и в любой момент могло быть сокрушено болезнью.

В другой раз, когда они вместе с Чанной выехали за пределы дворца, ему встретился старый человек. Это было худое беззубое существо, кожа его висела на костях, обезображенных старостью и болезнями, он был покрыт пятнами, а глаза его были безумны и бессмысленно бродили, шаря ту реальность, которая для него была миром жизни. Походка его на торчащих из чресл худых дрожащих от немощи палках-ногах была неуверенна, и казалось, что он тотчас рухнет и развалится. Бессилие, безумие и страх веяли от этого существа.

- Кто это, что это? - спросил он своего возничего Чанну.

- Это старый человек.

- Это что, бывает со всеми людьми?

- Да. Все люди, живущие на земле, со временем стареют, и, затем, превращаются вот в такое существо.

Сидхартха был чрезвычайно разочарован этим открытием.

И возвратившись во дворец, он начал видеть всех оком старости:

- мужчин и женщин,

- детей и взрослых,

- кшатриев, безупречных воинов в безмерной воле и силе,

- танцовщиц, гибких, как змеи, грациозных, как лани, с кожей упругой и гладкой, мягкой и нежной, как китайский шелк,

- мудрецов с их ясностью осознания и предельностью в знании,

- брызжущих радостью и жизнеутверждающей энергией радостности бытия детей,

- ремесленников, полных энтузиазма работы и воодушевленности смыслом труда.

Он видел их согбенными и старыми, с висящей кожей, в немощи и старческом безумии…

И велика была его грусть, когда смысл жизненности сил человека был для него потерян. Молодость и взрослость энергии, разума и красоты казались ему временными и уже разрушенными старостью.

В третий раз они вместе с Чанной выехали за пределы дворца, и, по простой версии, наткнулись на разлагавшийся труп.

- Кто это, что это? - спросил он своего возничего Чанну.

- Это мертвый человек.

- Это что, бывает со всеми людьми?

- Да. Все люди, живущие на земле, однажды заболевают и превращаются в смердящий труп, или со временем стареют и превращаются вот в такое бездыханное тело, разлагающееся и притягивающее мух.

Сидхартха был особенно разочарован этим открытием.

Возвратившись во дворец, он начал видеть всех оком смерти. Везде, куда бы он ни посмотрел, он видел разлагающиеся трупы: родственников, танцовщиц, воинов. Смерть сравняла их. Все они были просто трупами, которых съедали черви. Все они стали просто пищей для других живых существ.

Болезнь, старость и смерть открылись для Сидхартхи. Он понял, что такова судьба всех людей.

Четвертая встреча, которая состоялась при выезде за пределы дворца, была со странным человеком. Он сидел в позе лотоса на поляне рядом с лесом. На лице его была великая тишина, а в теле – спокойствие. Казалось, что он достиг предела невозмутимости в чувствах и теперь существует за пределами болезни, старости и смерти.

Возница Чанна объяснил ему характер и стремления аскетов.

Эти четыре великие встречи полностью перевернули личность, сознание и оценки принца. Он стал смотреть на все земные радости и надежды, как на суетные вещи. Здоровье, сила, власть, деньги и роскошь полностью обесценились и перед ним во всей своей мощи предстал коан болезни, старости и смерти.

С этим коаном встречается и смиряется каждый человек на земле. Но принц не мог смириться, ибо не мог он жить в мире сансары, где уже ничто не имеет смысла, даже один вдох. Приобрев око болезни, старости и смерти, он уже не видел ничего, кроме этих феноменов проявленной жизни.

Я не думаю, что Сидхартха мечтал о тихой монастырской жизни и искал случая всецело отдаться воздержанию и размышлению. Скорее он надеялся на то, что кто-то сможет рассказать ему, как спастись от болезни, старости и смерти.

После встречи с аскетом к нему явился гонец с известием о рождении сына.

- Это новые крепкие оковы, - спокойно сказал Гаутама, - которые мне придется разбивать.

Население Капилавасту было в большой радости от рождения наследника, единственного внука царя. Вернувшись, Гаутама был встречен музыкантами, окружившими его колесницу, и народом, кричавшим от восторга.

Среди всеобщих криков его внимание было привлечено голосом его двоюродной сестры, воспевавшей его таким образом: "Спасен отец, спасена мать, спасена жена такого сына и мужа". Услышав слово "спасен", он понял, что может спастись от цепей жизни.

В благодарность за то, что в такую минуту торжества ему напомнили о цели его жизни, Гаутама снял с себя драгоценное жемчужное ожерелье и послал его девушке.

Согласно мифу, в тот вечер он не обращал никакого внимания на танцовщиц и во время танцев даже заснул.

Проснувшись, он вскочил, "готовый к работе", по словам сингалезской хроники - "как человек, узнавший, что дом его горит".

Он не стал прощаться со своей женой и новорожденным сыном.

Спросив, кто стоит на страже, и, узнав, что это его возница, он велел ему оседлать себе лошадь.

Чанна исполнил его приказание, и вместе они выехали за пределы дворца в ночь полнолуния в июле месяце.

В мифологической биографии есть две истории, описывающие его прощание с мирской жизнью.

Когда они с Чанной выехали за пределы дворца и достигли опушки леса, принц решился распрощаться со своим возничим, который раскрыл ему глаза на реальность. Он подарил ему своего любимого белого коня с королевской сбруей.

Затем он пошел по тропинке в лес, где встретился с нищим бродягой.

Он поменялся с ним одеждой. Отдав ему свои царские одеяния
и накинув на себя нищие лохмотья, Сидхартха углубился в лес. Он стал саманой Гаутамой, лесным аскетом, но, в отличие от всех других своих братьев по образу жизни, он решил перебороть болезнь, старость и смерть. С этого момента он в течение 6 лет, до самого пробуждения, не покидал аскетического братства.

По другой версии, после встречи с искусителем Марой, который предложил ему в течение недели стать императором вселенной, если тот не продолжит путь, Гаутама ехал в продолжение целого дня, пока не добрался до берегов реки Анома, где остановился, мечом срезал себе длинные кудри, снял богатые одежды и послал их обратно в Капилавасту. Этот миф выглядит более достойным здравомыслящего человека, но проигрывает в тотальности перехода.

Следующие семь дней Гаутама провел в одиночестве, в роще из манговых деревьев, и затем пошел в город Магадху, место пребывания Бимбизары, одного из могущественных государей того времени в долине Ганга.

Он был милостиво принят государем, другом его отца; но, несмотря на просьбы сделаться жрецом-брахманом при дворце, он не решился взяться за дело проповедника и вероучителя.

Он решил сначала стать учеником известного брамина, которого звали Алора, знатока вед и ритуальной культуры брахманизма и йоги. Затем он примкнул к мудрецу и философу по имени Удрака, у которого научился всему, чему учила в то время индийская философия.

Ни Алора, ни Удрака не удовлетворили его своими знаниями. Он не смог разрешить свой коан болезни, старости и смерти.

Затем он удалился в дремучие леса Урувелы, и, по одной версии, прожил там шесть лет с пятью верными учениками, в суровом посте и самоистязаниях.

По другой версии, он учился в разных школах аскетов и у различных гуру. Он был великолепным учеником и быстро достигал тех базовых психических состояний, которые были приоритетны в общине лесных братьев-отшельников, предельного понимания содержания знаний, которые давали Учителя. Он так же быстро покидал своих учителей, несмотря на их предложения стать преемником. Ни одно монашеское братство и ни один Учитель не помогли ему разрешить его коан.

Он был настолько одухотворен и ревностен в учениях, что слава о нем, как об аскете, шрамане Гаутаме, разнеслась по всему свету, "как звон колокола, повешенного на своде небесном", как гласит Бирманская летопись.

Не сумев разрешить свою основную задачу, он решился на последний и крайний шаг. Он решился на крайнюю аскезу. Голоданием он довел себя до такого истощения, что впал в обморочное состояние и потерял сознание.

По одной версии, окружавшие его саманы думали, что он умер, но он оправился и с тех пор прекратил свои истязания и начал вести правильную жизнь.

По другой версии, на голодание он решился, уйдя от своих друзей по практикам. Его полумертвым нашла пастушка и «отпоила молоком от сорока коров». Когда тело Гаутамы пришло в силу, он принял чрезвычайно важное решение. Он пришел к выводу, что самоистязание голодом и постом является такой же крайностью, как и излишество в еде. Правильный образ жизни имеет срединный характер: не должно быть аскезы с голоданием, когда сознание становится сумеречным и тело беспомощным, и не должно быть отупляющего обилия в питании.

Более того – тело заслуживает внимания и ухода.

Именно поэтому Гаутама не только начал прилежно принимать пищу и окреп телом, но и пошел на реку, вымылся, постриг свои отросшие за шесть лет ногти, умастил тело маслами и уложил свои длинные волосы.

И когда он это сделал, он оказался за пределами всех миров.

Когда-то, разочарованный и недовольный принц Сидхартха отказался от всего, что дорого людям, стал монахом и искал успокоения сперва в науке, а затем в аскетическом самоотречении.

Он понял, что усвоением чужой мудрости брахманизма и философии, аскетической жизнью он не достигнет истины и разрешения своего коана. Вне сомнения, он достиг известности как монах-аскет, его размышления и покаяние принесли ему лавры человека богатой духовности, его стали считать святым.

Но путь аскезы оказался тупиковым и довел его до утраты силы и, самое главное, веры.

В таком положении привязанность и расположение мужской общности саман могли бы поддержать его, но когда он принял срединный образ жизни, друзья и ученики изменили ему и перешли к другим учителям.

Он стал чужим для своего клана и не мог возвратиться домой, к жене и ребенку, к отцу и родственникам, друзьям и танцовщицам, праздности и развлечениям, богатству и власти, силе и славе короля.

И он отказался от аскезы и духовных единомышленников.

И он достиг предельного чувства отверженности и одиночества. Самые близкие друзья и ученики в духовном мире покинули его.

Он остался один на один со своей судьбой, Богом и космосом.

Он направился к берегам Наиранджара и сел под тенью громадного дерева, известного с того времени под названием дерева Бодхи или священного дерева (Ficus religiosa) с предельной решимостью или разрешить свой коан болезни, старости и смерти, или умереть.

В соответствии с традицией, он просидел в тени дерева Бодхи весь день.

Мара посылал ему все новые и новые искушения в виде сладости домашнего очага и любви, прелести богатства и власти. Мара боролся с Гаутамой, проявляя его страхи и сомнения, тоску и отчаяние, испытывая его веру, осознанность и безупречность воли.

Может быть, Гаутама сам сомневался и терзался своими сомнениями, но к закату солнца вера, воля и осознание одержали верх.

Пережив вершину знания и понимания, он погрузился в нирвану. Внутренне его миссия была выполнена. Он разрешил свой коан, поняв страдание, его причину и путь освобождения.

И у него был выбор. Или сразу пережить паранирвану и возвратиться в Дхармакаю, за пределы всех высших лок и Богов, или возвратиться к людям.

И посмотрел он на мир живой и неживой милосердным взглядом. И решил он, что передаст людям знание, запустит колесо Дхармы.

Так родился Будда, тот, который пробудился.

Всю ночь провел он в размышлении под деревом.

Согласно мифу, он постился под деревом Бодхи семь раз по семи суток, чтобы проверить свое знание и понимание.

Всей своей последующей жизнью Гаутама доказал, что, проповедуя миру свое учение, он руководился чувством любви и сострадания к ближним, Махакаруной.

Вначале Будда Шакьямуни хотел рассказать о своем открытии своим старшим учителям Алоре и Удраке, но не застал их в живых.

Тогда он решил отправиться к своим прежним пяти ученикам и соратникам по аскетическому братству, жившим в то время в Оленьем парке близ города Сарнатха.

Увидав его, они обратились к нему со словами: "Почтенный Гаутама".

Он сказал им, что он не Гаутама, он Будда. Он тот, кто пробудился и нашел путь к бессмертию и может указать им его.

Затем он прочитал им проповедь о четырех благородных драгоценных истинах и восьмеричном благородном пути. И, таким образом, запустил колесо Дхармы и проявил учение, которое было, затем, обозначено буддизмом.

Все пятеро сразу примкнули к новому учению Будды. Гаутама пробыл в Оленьем парке до тех пор, пока число его последователей не достигло шестидесяти человек. Главным его учеником был очень богатый молодой человек Яза, который пришел к нему в первый раз ночью, из страха перед своими родными, а потом обрил себе голову, надел желтую одежду и привлек к учению Будды многих своих родных. Его мать и жена были первыми женщинами, последовавшими за Буддой. Отшельническая жизнь, говорит Будда, способствует достижению высшего блаженства, но и светская, семейная жизнь не лишает человека возможности достигнуть той же цели.

Когда миновал сезон осенних дождей, Будда собрал тех из своих учеников, которые посвятили себя высшей жизни, и обратился к ним с такой речью: - "Я освободился от пяти смертных грехов, опутывающих людей и ангелов гигантскими сетями, и вы тоже, благодаря моему ученью, достигли этого. Перед нами стоит теперь великая задача: помочь людям и ангелам добиться спасения. Разделимтесь, и пойдемте в разные стороны поодиночке. Идите и проповедуйте... Я, со своей стороны, пойду в деревню Сена, около пустыни Урувелы".

В последующие годы своей деятельности Будда ежегодно рассылал, таким образом, своих учеников, оставляя при себе только некоторых из наиболее близких. В пустынях Урувелы в это время жили три брата философа – отшельники и огнепоклонники, собравшие около себя довольно много учеников. Будда остановился у них, и вскоре все они сделались его последователями. Здесь же Гаутама прочел свою первую проповедь, предметом для которой послужил лесной пожар, вспыхнувший на склоне соседней горы. В этой проповеди он предостерегал своих слушателей от пожара дурных страстей и сравнивал последние с огнем, который в одно и то же время причиняет и боль, и удовольствие, и быстро ведет к разрушению.

В сопровождении своих учеников, Будда отправился в Раджагриху, где обратился с речью к царю, говоря ему, что все земные несчастия происходят от страстей. Царь пригласил его с учениками отобедать у него и потом подарил ему бамбуковую рощу, известную впоследствии тем, что Будда провел там несколько дождливых времен года и произнес там большую часть своих лучших проповедей.

Там он приобрел много последователей.

Между тем старый царь Судгодана, тревожно следивший за жизнью своего сына, узнал, что он перестал быть аскетом и сделался простым странствующим проповедником и учителем. Тогда он послал просить сына вернуться домой, чтобы перед смертью повидаться с ним.

Будда тот час же отправился в Капилавасту, и, по своему обыкновению, остановился в загородной роще. Отец, дядя и другие родственники пришли к нему, но Будда встретил их холодно и не выказал им должного почтения.

Обыкновенно таких учителей приглашали на следующий день к обеду, но Гаутаму никто не пригласил, поэтому на следующий день он пошел в город с чашкой собирать подаяние.

Услыхав, что сын его ходит по улицам и просит милостыню, отец пришел в ужас и, выйдя к нему, вскричал:

- Знаменитый Будда! Зачем ты подвергаешь нас всех такому позору? К чему ты просишь милостыню? Неужели ты думаешь, что я не в состоянии накормить всю твою нищенствующую братию!

- Благородный отец мой, - отвечал Будда, - таков уж обычай нашего рода.

- Как так? - вскричал отец, - разве ты не потомок царского рода? Никто из нашего рода не унижал себя таким образом.

- Благородный отец мой, - сказал Гаутама, - и ты, и семья твоя можете требовать себе царских прав, но я происхожу от древних пророков, которые всегда поступали так, и обычаи их хороши, как для этого мира, так и для того, что ждет нас. Когда кто-нибудь находит клад, он обязан, прежде всего, поделиться им со своим отцом, отдав ему лучшую часть. Позволь мне поделиться с тобой найденным мною сокровищем.

Смущенный царь, приняв от сына чашу, повез его к себе в дом. Дворцовые женщины вышли приветствовать его; но между ними не было Язодгары, которую он не видел с тех пор, как оставил спящей с младенцем семь лет тому назад.

- Я подожду и посмотрю, - говорила она, - если я еще что-нибудь значу для него, он сам придет ко мне или спросит обо мне.

Гаутама заметил ее отсутствие и, вероятно, помня, что отшельник не может прикасаться к женщине, сказал:

- Царевна еще не освободилась от желаний, как освободился я, и, не видев меня столько времени, она, может быть, все еще сердится на меня? Если гнев ее не успокоится, то сердце ее может разбиться. Она может поздороваться со мной.

Он пошел к ней, и она, увидев не мужа, которого ждала, а монаха, в желтой рясе, с бритой головой и бритым лицом, упала на пол, и, обняв его ноги, заплакала.

Затем Язодгара успокоилась, и вскоре сделалась ревностною последовательницею учения своего мужа.

Будда, увидев, что женщины тоже хотят понять его учение и пережить самадхи, решил устроить сангхью (буддийское сообщество) монахинь, в которую вступила его бывшая жена.

На следующий день была назначена свадьба сводного брата Будды Нанды, но вместо свадьбы Нанда последовал за Буддой в манговую рощу, которая была рядом с дворцом.

Через несколько дней Язодгара одела своего сына Рахулу и приказала ему пойти и просить отца передать ему наследство.

- Я не знаю своего отца, - сказал мальчик, - кто он такой?

Мать взяла его на руки и показала ему на отца, обедавшего в это время во дворце.

- Вот этот монах, с таким светлым лицом, сказала мать, - и есть твой отец. У него четыре источника богатств, пойди к нему и попроси ввести тебя во владение твоим наследством.

Рахула пошел к отцу и без страха, почтительно сказал:

- Отец мой! Как я рад, что я с тобой.

Гаутама молча благословил его и встал, чтобы уйти. Тогда Рахула пошел за ним, прося его оставить ему наследство.

Никто из окружающих не остановил его, и они ушли в рощу, где ребенок был принят в число учеников.

Рахула достиг очень многого на садхане буддизма. Он стал одним из 12 апостолов, которым Будда вверил свое учение после смерти. Все «старейшины» буддизма были не только ближайшими учениками и сподвижниками, но достигли состояния архата. «Тхерагатха» свидетельствует о том, что Рахула тоже достиг архатства.

Узнав о судьбе своего внука, царь рассердился, и, чтобы спасти других родителей от риска потерять своих детей, он просил Будду не брать к себе детей без разрешения родителей.

Будда исполнил просьбу, вернулся в манговую рощу и через некоторое время двинулся дальше по северной Индии. Существует поверие, что с ним ушел цвет клана шакьев, самые молодые и сильные брамины и кшатрии. Клан был обескровлен, а затем варвары из соседнего племени захватили и разорили дворцы шакьев, убивая мужчин и захватывая в плен женщин и детей.

Описания дальнейшей биографии Будды Шакьямуни достаточно фрагментарны, и потому мы приводим только некоторые из них, раскрывающие его как великого Учителя и монаха.

Однажды Будда подошел к богатому земледельцу брамину, пахавшему свое поле и просил подаяния.

Земледелец сказал Будде:

- Если бы ты пахал и сеял как я, то тебе не пришлось бы просить милостыни.

- Я тоже, брамин, - отвечал Будда, - сею, пашу и пожинаю.

- Только никто не видит, как ты пашешь, - заметил брамин.

- Вера есть мое семя, - ответил Будда, - борьба с самим собой есть благодатный дождь, мудрость есть мой плуг, которым управляет скромность. Настойчивость везет мой плуг, и я направляю его своею мыслью. Закон есть то поле, которое я обрабатываю, а жатва, собираемая мною, есть бессмертный нектар Нирваны. Кто собирает эту жатву, тот уничтожает все плевелы печали.

Один купец из Сунапаранты примкнул к учению Будды, хотел проповедовать его своим родственникам, и спросил на это разрешение у Будды.

- Народ в Сунапаранте, - говорил ему Учитель, - очень дерзок. Если люди обругают тебя, что ты будешь делать?

- Я не стану отвечать им, - сказал купец.

- А если они ударят тебя, что ты будешь делать?

- Я не стану бить их - отвечал он.

- А если они захотят убить тебя?

- Смерть сама по себе не есть зло. Многие из нас желают смерти, чтобы избавиться от мирской суеты, но я шагу не сделаю, чтобы отдалить или приблизить ее.

Эти ответы показались Будде удовлетворительными и он отпустил купца проповедовать.

В другой раз Будда Шакьямуни исцелил молодую женщину по имени Казаготами, лишившуюся от горя рассудка.

Казаготами рано вышла замуж и родила ребенка, будучи еще девочкой. Ребенок вскоре умер. Несчастная мать, прижимая мертвого ребенка к груди, бегала из дома в дом и просила дать ей для него какого-нибудь лекарства. Один из приверженцев Будды сказал ей, что сам лекарства дать ей не может, но знает человека, который может ей помочь. Ее привели в Будде.

- Учитель, - сказала она, кланяясь, - не знаешь ли ты такого средства, которое помогло бы моему ребенку?

- Знаю, - отвечал он.

- Достань мне горсть горчичного семени из дома, в котором никогда не умирал бы ни сын, ни родитель, никто из родных или рабов.

Женщина ушла на поиски, и везде, куда она ни входила, на свой вопрос: "Не умирал ли кто-нибудь в вашей семье?", она получала один и тот же ответ, что живых мало, а умерших много.

Наконец, она стала успокаиваться и пошла обратно к Будде, оставив ребенка своего в лесу.

- Принесла ли ты горчичного семени? - спросил ее учитель.

- Не принесла, - отвечала она, - потому что живых мало, а мертвых много.

Он стал излагать ей свое учение о непрочности всего земного. Сомнения ее разъяснились, и, помирившись со своим несчастьем, она стала его ученицей.

Будда проповедовал в продолжение сорока пяти лет, не отходя далеко от Бенареса и проводя дождливое время года в домах, принадлежавших обществу буддистов.

Будду сопровождали его родственники. Один из его двоюродных братьев стал завидовать его успехам и побуждал царя Аджатасатру начать преследование Будды и его приверженцев. Рассказы о том, как Будда избавлялся от грозивших ему опасностей, носят легендарный характер. Достоверно только одно: новое вероучение должно было выдержать сильные преследования со стороны озлобленных браминов.

Последние дни Будды из клана шакьев описаны довольно подробно.

Восьмидесятилетний учитель остановился отдохнуть в роще Пава. Некий Чунда, подаривший эту рощу сангхье, приготовил им обед. После обеда старец отправился в Кузи-Нагару. Пройдя немного, он вынужден был остановиться и сказал: - "Меня томит жажда".

Его напоили, и он пошел дальше, но около реки Кукушта он снова остановился.

Будда и его ученики продолжали понемногу подвигаться вперед, и, наконец, добрались до реки Хиранаваты. Там Будда в последний раз отдохнул и долго говорил с Анандой о своем погребении и о тех правилах, которые его последователи не должны забывать после его смерти.

Слушая его, Ананда не смог сдержаться, и, отойдя в сторону, заплакал, но Гаутама тотчас же послал за ним и стал утешать его, говоря, что он пойдет в Нирвану, и повторял:

- Полно, Ананда! Не плачь, не тревожься. Ведь рано или поздно мы должны расстаться со всем, что нам дорого. Разве на этом свете есть что-нибудь вечное? Дорогие мои, - прибавил он, обращаясь к другим ученикам, - Ананда знает обо всем, что следует сделать после моей смерти. Слушайтесь его.

После полуночи Субгадра, философ-брамин, пришел спросить о чем-то Будду, но Ананда, боясь, что разговор может взволновать больного учителя, не допустил его.

Будда, услыхав голоса, приказал пустить к себе Субгадру.

Отвечая на его вопросы, Будда высказал, между прочим, следующее:

- Мое учение знают только мои двенадцать учеников, они пробудят мир от равнодушия. С двадцатидевятилетнего возраста до сегодняшнего дня я стремился к чистой и совершенной мудрости и, идя верной стезей, я дошел теперь до Нирваны.

Будда постановил за правило, чтобы его последователи не принимали в свое общество людей других верований, не подвергнув их предварительно четырехмесячному искусу.

Последними словами его была просьба любить друг друга. К утру он скончался.

Рассказы о погребении Будды из клана шакьев и о раздаче его мощей полны самых легендарных подробностей.

Как утверждает традиция, Будда умер в возрасте 80 лет в местечке Кушинагара (Кушинагар), недалеко от места, где он родился и вырос - Лумбини. Тело его было сожжено с большими церемониями, в соответствии с обы­чаями населения Индии.

Есть легенда, что погребальный костер не могли разжечь до тех пор, пока не появился Махакашьяпа, ближайший друг и ученик Будды. Прах Учителя был поделен между восемью его после­дователями, шесть из которых были посланы монашескими общинами. Все получившие прах захоронили его и воздвигли каждый над своей частью надгробную пирамиду (ступу). Культ ступ в разных архи­тектурных вариантах и поныне распространен во всех странах буд­дийского мира.

Кроме того, как гласит легенда, один из учеников Будды сумел выхватить из огня погребального костра один из его зубов. Со временем зуб также стал объектом культа: им очень доро­жили, во время войн перевозили в целях безопасности из страны в страну. В конце концов, он обрел постоянное место пребывания на Шри-Ланке в городе Канди, в его честь построен специальный храм Зуба Будды и ежегодно проводятся храмовые торжества.

Это все, что осталось от тела великого Учителя.