Примитивные уровни зла 6 страница

Юнг сказал, что это было очень важно, ибо, если один человек передает психическую энергию кому-то другому, всегда следует смотреть, что с ней будет дальше. Если было легкое или кратковременное облегчение, даже если оно прошло, человек может проявлять сочувствие или интерес, привнося в ситуацию энергию. Если же эффект был противоположным, то следует знать, что мы накормили демона этого человека, и сам человек не получил то, что ему дали. Он не сказал, что в моем случае все обречено, но все происходило так, словно злой Анимус сидел совсем рядом с женщиной и всякий раз перехватывал у нее добрый кусок еды, как только ей его давали. В результате демон толстел, а она худела.

В таком случае, если человек собирается лечить пациента с христианской терпимостью, любовью и заботой, то тем самым он оказывает пагубное воздействие, и подобную ошибку совершают многие наивные молодые психиатры. В христианской традиции, а также в традиции врачебной практики (клятва Гиппократа!) абсолютным императивом для целителя является его терпимость. Такие люди не замечают, что они кормят Дьявола, и вместо того, чтобы сделать пациенту лучше, делают ему хуже. Таким образом, если становится видно, что Дьявол хватает все, что дают, можно сделать только одно – закрыть кормушку и не давать ничего.

Юнг сказал мне – это был мой самый первый случай, и я ужасно боялась это сделать, причем так, что даже не послушалась Юнга и не подчинялась целую неделю его совету – перестать заниматься анализом с этой женщиной, сказав ей, какой лживый и хитрый Дьявол в ней скрывается. Но для меня это был первый случай, и мне не хотелось его упускать, поэтому я промедлила неделю и все-таки это сделала. Как и должно было случиться, ей стало намного лучше. После многолетнего отсутствия лечения у нее было практически все хорошо! Мой «пинок» оказал свое воздействие, и через восемь лет я получила от нее письмо, в котором она меня благодарила.

В данном случае дело было не только в том, что ее демон пожирал все, что ей давали, так что ей фактически ничего не доставалось: ни человеческого чувства, ни психологической пищи. Все было гораздо хуже, ибо было хорошо заметно, как ее Анимус действовал против жизни. Ту энергию, которая она получила от Юнга, она попыталась использовать для того, чтобы уязвить другого врача, сообщив ему предположительное мнение Юнга относительно его действий. Ее действия были деструктивными, она создавала атмосферу, которую я называю атмосферой психологической смерти.

Такое поведение начинается с самого простого: человек хочет испортить настроение другим людям. Когда люди чему-то радуются, кто-то сидит с кислой миной и тем самым часто производит эффект «ледяного душа»; если человек получил приятный подарок, то другой отпускает ревнивое замечание и тем самым портит ему настроение. Таковы минимальные проявления попыток погасить пламя жизни. Когда психическая жизнь, удовольствие в высшем смысле этого слова, оживает, то разгорается пламя жизни и наступает эйфория. Но всегда находятся люди, которые пытаются потушить это пламя и покончить с этой эйфорией своей завистью или критическим отношением – так находит свое воплощение реального зло. Если я замечаю признаки такого демонического желания разрушить психологическую жизнь, то сразу сосредотачиваю на них свое внимание.

Таким образом, в каком-то смысле зло – это скелет. Это дух, в котором нет «ни жизни ни любви», который всегда как бы связан с сущностью зла. Это деструктивность ради самой деструктивности, которая в какой-то мере существует у каждого человека. Но некоторые люди, как та женщина, становятся совершенно ею одержимыми. Этот вид смерти-духа чаще всего бывает до смерти голодным. Он оставляет человека таким, какой он есть, продолжать делать то, что он делает, и не вселяет в него жизни. Он протягивает руку скелета для смертельного рукопожатия, от которого не горячеет кровь, не бурлит жизнь, и тогда мы прогоняем Дьявола туда, откуда он пришел.

Прежде чем двигаться дальше, я хочу отметить, что при рассмотрении зла в волшебных сказках и в фольклоре этический конфликт скорее трактуется как некая природная мудрость, чем как религиозное осознание проблемы добра и зла. Это очень отличается от иудейско-христианской традиции, существующей две тысячи лет и отточившей наше сознание до гораздо более чуткого понимания зла и попытавшейся установить новые правила поведения. Мне кажется, что это нормально, если таким образом человек достигает для себя более высокого уровня сознания и более утонченного осознания проблемы добра и зла. Но применительно к другим людям происходит воздействие, которое я описывала ранее: зло все более и более приписывается другим, вызывая цепную реакцию мести и наказания, посыпание пеплом головы и донимая их подозрениями в нечистой совести, пока они действительно не придут в ярость от своей подавленной нечистой совести. Все эти омерзительные способы воздействия превратили нас в самую беспокойную и самую неприятную толпу людей на планете. На мой взгляд, это имеет прямое отношение к высшей морали, которую мы неправильно используем: то есть применяем ее к другим людям вместо того, чтобы применять исключительно к себе.

Природная мудрость имеет свой недостаток: если пользоваться ею слишком часто, она создает некоторую релятивистскую этическую установку, в соответствии с которой белое называется отчасти черным, а черное отчасти серым, пока, наконец, не создается некая смесь, в которой все становится несколько светлее или несколько темнее, и тогда нет никаких моральных проблем! Естественно, это неправильно, и мы не можем вернуться к бессознательному непониманию четких отличий в поведении людей. Но, как писал Юнг в своем труде Aion, до наступления христианства зло было не совсем злом. Возникновение христианства добавило в злое начало некий дух зла, которого раньше не было. Уточнять или дифференцировать всевозможные этические реакции и превращать мир в черно-белую картинку для нас не лучший выход. Поэтому, занимаясь так много лет сказками, я думаю, что, может быть, лучше относиться к внешнему злу согласно правилам природной мудрости, а обостренное, дифференцированное этическое сознание применять только к себе.

Теперь я хочу рассказать вам две истории, которые приведут нас к парадоксу терпимости. Следует ли человеку проявлять терпимость по отношению к злу или нет? Этот современный вопрос, который выражается в форме проблемы смертной казни, которую в некоторых странах до сих пор хотят установить или отменить. Эта современная версия проблемы имеет свою политическую и религиозную основу, которую мы не будем обсуждать, а просто посмотрим на нее с точки зрения фольклора.

В нашей сказке Василиса проявляет свою природную мудрость. В ее отношениях с бабой-ягой становится совершенно ясно, что с таким неравным партнером не может быть никакого равновесия сил. Тогда для Василисы было бы не слишком мудро «выносить сор» из избы бабы-яги, указывать на него и смотреть на Тень бабы-яги вместо того, чтобы смотреть на свою собственную Тень. С точки зрения традиции это означало бы ликвидировать огромную разницу между божеством и человеком, но самое главное, что здесь отсутствует религиозное почтение к божественной фигуре. То же самое говорится в книге Юнга «Ответ Иову». Иов настаивает на своей праведности. Бог мог бы подумать, что Иов посчитал, что Он неправ, и реагирует соответственно, насылая на Иова бедствия и несчастья, но Иов не говорит: «Пусть так, но по-моему Ты находишься в плену у Своей Тени!» Это отношение к Богу было бы похоже на отношение к соученику, соседу по школьной парте. Иов отвечает: «Руку мою полагаю на уста мои»[136] – таким образом он проявляет свое почтение к Богу. Не дело человека, так сказать, тыкать Бога носом в Его Тень. Иначе это говорило бы о подверженности инфляции и о полном непонимании психической реальности. Затем Иов сказал: «И ныне, вот, на небесах Свидетель мой, и Заступник[137] мой в вышних!»[138] – то есть он знает, что Тот, Кто защищает его на небесах, и есть Сам Бог. Это все равно что почтительно сказать: «Это отношения между мной и Богом». И Бог изменяет свое отношение к Иову, потому что тот не возлагает на Него ответственность за происходящее и не указывает Ему на это.

Это очень сложная и очень специфическая ситуация, но в отношениях двух человек, если вы как-то промолчите и не укажете другому на его темную часть, это не значит, что вы лишите его возможности найти ее в себе самому. Если вы скажете, что он совершает Теневые поступки, значит вы ставите себя выше него. Но если вы ему не говорите ничего, значит другой человек может прийти домой и узнать о себе сам. Если эмоциональный контакт не слишком хорошо сформирован и если другой человек опасается, что вы гораздо сильнее его, то лучше оставить все как есть, предоставив возможность другому человеку самостоятельно все узнать о себе, и это повысит его авторитет в собственных глазах. Если же у вас с ним сложились хорошие отношения, вам больше не нужны такие сложности. Тогда вы можете сказать: «Ах, теперь на тебя действует твой Анимус», – и между вами не возникает никакой проблемы авторитета. Находясь в кругу друзей, вы можете сказать: «Слушай, не будь дураком», и другой человек не почувствует, что его авторитету нанесен ущерб, ибо между вами существует взаимоуважение.

Итак, я бы сказала, что многое зависит от отношений. Если партнер в чем-то остается для вас невидимкой или у него может упасть самооценка, лучше оставить все как есть. Иов поступил так по отношению к Богу, он был достаточно почтительным и действительно посчитал себя вошью, которая не вправе упрекать Бога. Это обращение к смирению, к истинному чувству своей малости, не позволяющей упрекать Бога.

После того как Василиса отказалась задавать четвертый вопрос, баба-яга говорит: «Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?» Мы знаем, что эту работу делает волшебная куколка, но Василиса скрывает свою тайну, как ведьма – свою, и говорит: «Мне помогает благословение моей матери». Она не рассказывает о себе всю правду, а только ее половину. Она получила материнское благословение и с ним – куколку, но упоминает только о благословении.

Баба-яга дает ей череп, а затем гонит ее прочь из избушки и со двора, а затем снимает с кола череп со сверкающими глазницами, насаживает его на палку и дает Василисе со словами: «Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали». Так как Василиса пришла достать огня для сестер, которые заставили ее это сделать, ведьма дает девушке именно то, что хотели ее сводные сестры. Можно сказать, что она выполняет функцию передачи зла ее злым сестрам, но это не выглядит как месть. Они получили то, что хотели!

Если переложить все на язык психологии, это значит, что они отказались от осознания, а нереализованное сознание становится испепеляющим огнем, пеплом от огня на их головы. Именно поэтому, согласно Юнгу, самый тягчайший грех – нежелание достигнуть осознания, хотя такая возможность есть. Другое дело, если внутри нет зародыша возможного развития сознания, если Бог сделал вас бессознательными и вы просто остаетесь таковыми, тогда это не имеет значения. Но если человек не проживает своих внутренних возможностей, то эти внутренние возможности становятся деструктивными. Именно поэтому Юнг говорит, что с точки зрения психологии по той же причине одной из самых злых и губительных сил являются нереализованные творческие способности. Это другой момент. Если кто-то обладает творческим даром и вследствие своей лени или по какой-то иной причине его не использует, эта психическая энергия превращается в настоящий яд. Именно поэтому мы часто диагностируем неврозы и психические заболевания как нереализованные, непрожитые высшие возможности.

Невроз – это часто плюс, а не минус, но непрожитый плюс, высшая возможность достичь нового уровня осознания или же, наоборот, стать более изобретательным в измышлении каких-нибудь пошлых оправданий. Согласно нашему опыту, отказ от высшего развития или высшего осознания является одной из самых пагубных вещей в жизни. Кроме всего прочего, этот отказ автоматически побуждает людей тянуть назад за собой всех, кто пытается это сделать. Кто не реализовал свои творческие возможности, пытается препятствовать другим людям проявить свой дар, и кто не реализовал возможность повышения уровня своего сознания, всегда пытается напустить туман или вселить неуверенность в людей, предпринимающих усилия в этом направлении. Именно поэтому Юнг говорит, что если пациент перерастает своего аналитика, что случается довольно часто, то он должен оставить этого аналитика, ибо тот будет тянуть пациента назад, на прежний уровень.

Желание человека помешать другим людям повысить свой уровень осознания, потому что он не хочет пробуждения своего сознания, – зло поистине смертоносное. А иметь возможность для развития сознания и не использовать ее – вообще самое худшее из зол, которые вообще можно себе представить.

Горячее зло

Действия Василисы, ее осмотрительность и прозорливость составляют некий контраст по сравнению с ситуацией в других волшебных сказках, где вхождение в потайную комнату или произнесение запретного вопроса в конечном счете приводят к развитию осознания на более высоком уровне. По существу, главная мораль в сказке о Василисе Прекрасной – не трогать спящую собаку, то есть, как говорят, не будить лихо: не нужно проникать в таинство зла, пока не появится неотложная веская причина, чтобы это сделать.

Если бы Василиса задала четвертый вопрос, ведьма взорвалась бы от гнева, что означало бы для нее некое поражение, ибо это вопрос вызвал бы у нее негодование. Тот, кто гневается, – проигрывает. И тогда мы переходим к другой группе сказок с мотивом состязания, содержащих условие, «кто раньше разозлится», этот мотив обычно присутствует в немецких сказках или сказках северных народов. Я не встречалась с этим мотивом в сказках многих других стран, но считаю, что это само по себе очень важное явление, поэтому я начну обсуждение с версии сказки, которая так и называется – «Кто первый разозлится».

Кто первый разозлится[139]

Жил-был крестьянин, и была у него его жена; и были они очень богатыми и скупыми. Настолько скупыми, что у них не было даже детей! Из-за своей жадности крестьянин не хотел нанимать работников за деньги, тогда он пошел к своему бедному младшему брату и попросил, чтобы тот прислал одного из своих троих сыновей поработать в его хозяйстве. Договор был такой: кто первый разозлится, неважно – хозяин или работник, – тот будет расплачиваться. Если первым разозлится хозяин, то его работник получит все хозяйство и может даже отрезать хозяину уши, а в придачу получить все его деньги. Если же первым разозлится работник, ему отрежут уши и он не получит платы. При этом крестьянин сказал брату: «Я это делаю только потому, что хочу жить с тобой в мире и дружбе», – но в глубине души сам-то он знал, что хитрит, чтобы не платить бедняку денег.

Первым отправился старший сын, Ганс. Его почти ничем не кормили, и ему было очень трудно не разозлиться. Когда прошел год и закончился срок его работы, крестьянин решил, что ему пора подумать, как бы обмануть юношу и не заплатить ему денег. Он велел Гансу отогнать коров с пастбища, и затем его жена должна была принести юноше обед. Ганс работу сделал, но обед ему так и не принесли. Крестьянин подумал, что теперь Ганс разозлится, когда придет к нему домой. Но когда наступило время обеда и юноша очень проголодался, он позвал мясника, продал ему коров, отрубил хвосты, воткнул их в трясину ближайшего болота. И зовет крестьянина: «Иди быстрей, коровы утонули в болоте!» Тот прибежал, потянул за один хвост и покатился на спину с хвостом в руках! То же самое вышло с остальными хвостами. Но, поняв, что Ганс продал коров, он не сказал ничего, а даже старался с ним говорить приветливей, чем обычно, понимая, что если он разозлится, то потеряет все свое имущество.

Они вдвоем вернулись домой, и жена крестьянина подала ужин, но тарелка Ганса была пуста, а он в это время был так голоден, что едва держался на ногах. Ганс разозлился на своего дядю, тот отрезал ему уши и прогнал прочь.

Итак, Ганс вернулся домой с деньгами, вырученными от продажи коров, но не получил никакой платы за работу. На следующий день отправился второй брат. Когда год его работы подходил к концу, крестьянин, который хотел и его обмануть, велел юноше взять телегу, запряженную лошадью, и поехать в лес за дровами и пообещал, что сам привезет ему обед. Однако случилось то же самое: юноша остался без обеда, и тогда он продал лошадь с телегой первому встречному, сказав дяде, что лошадь пожрал лев. Крестьянин сделал вид, что поверил, но когда наступило время ужина и жена крестьянина не дала юноше никакой еды, тот был так голоден, что попытался отнять у дяди его тарелку. Тогда крестьянин отрезал ему уши.

На следующий день пошел в работники третий брат, а он был бесхитростным простаком. Старшие братья очень жалели, что младшему придется голодать, поэтому приносили ему в поле еду. Богатый крестьянин очень удивлялся, что несмотря на то, что он очень плохо кормил своего работника, юноша всегда относился к нему дружелюбно, и это показалось ему подозрительным. Поэтому он велел жене прикинуться кукушкой, пойти в лес и три раза прокричать «ку-ку!», чтобы юноша подумал, что срок его работы закончился. А юноше он сказал: «Когда кукушка трижды прокукует, то знай, что твой год закончился, потому что ты пришел, когда куковала кукушка». Юноша обрадовался, ибо он не понимал, что это тоже уловка, как и с его братьями; он просто хотел принести домой заработанные деньги. Он упросил дядю дать ему свое ружье, чтобы он от радости смог выстрелить в воздух. Недалекий крестьянин с готовностью согласился, так как знал, что ружье было заряжено давно и старый заряд мог запросто разорвать ствол.

Однажды жена жадного крестьянина вымазалась в сиропе, вывалялась в перьях и пошла в лес исполнять все, что ей было наказано. Она забралась на дерево и изо всех сил закричала: «Ку-ку!» – но ей удалось крикнуть только один раз, так как юноша схватил ружье и выстрелил, как ему показалось, в птицу, но по ошибке попал в женщину и убил ее. Жадный крестьянин, который прятался неподалеку в кустах, в ярости выскочил из кустов и с кулаками набросился на мальчика. А тот его спросил: «Дядя, ты что, сердишься?» Крестьянин ответил, что в таком положении разозлился бы сам Дьявол. Поэтому юноша получил все хозяйство, дом и деньги, и ему было даже позволено отрезать своему дяде уши.

У этой сказки есть несколько версий, и участники уговора доводят друг друга почти до белого каления. Но в любом случае есть злоумышленник, который хочет обмануть другого человека и сам в конечном счете проигрывает. Эта сказка может показаться наивной и примитивной, однако нам следует помнить, что в те времена люди еще не умели управлять своими чувствами. Научиться держать себя в руках было бы значительным культурным достижением. По существу, мы и сейчас этим не можем особенно похвастаться. Сознание человека, который может управлять своими эмоциями, находится на более высоком уровне по сравнению с тем, кто не умеет держать себя в руках, однако мы должны смотреть несколько глубже, ибо в других сказках присутствует, так сказать, «холодное» зло и «горячее» зло. Горячее зло создается демонами или людьми, оно выглядит как негаснущий подспудный эмоциональный аффект, который, как тлеющее пламя, горит не угасая, и этот вид аффекта является необычайно заразительным. В этом можно убедиться на примере внутрисемейных или межнациональных отношений, а также других социальных ситуаций.

Заразительность аффекта или эмоции представляет собой величайшую опасность и является источником огромного количества зла. Если, например, вы накануне выборов захотите обсудить с американцами расовые проблемы, то можете потратить много времени, прежде чем встретите человека с абсолютно объективной установкой по отношению к этой проблеме. Большинство же при ее обсуждении проявляют свою эмоциональность. Как только кого-то захлестывают эмоции, независимо от того, чью сторону принимает этот человек, разгорается пыл и ситуация накаляется. Это лишь один пример, но таких примеров можно найти множество. Эмоции захватывают человека исподволь. Когда они перерастают в аффект, то объективность и реалистичная установка исчезают. Самый лучший способ понять, оказался ли человек в плену эмоций, – это посмотреть, сохранилось ли у него чувство юмора. Если оно пропало, можно быть уверенным, что эмоциональное пламя где-нибудь его охватит, и тогда ему грозит опасность оказаться под воздействием злого начала.

Умение справиться с аффектом или гневом представляет совсем не простую задачу, ибо эмоциональный фактор до сих пор остается для нас решающим. Многие люди в нашем обществе могут внешне контролировать свой гнев, сдерживать свою Персону и скрывать свои эмоции, но они все равно их разъедают изнутри, воздействуя в глубине на их мысли. То есть это умение справляться с эмоциями является чисто внешним. Большинство людей могут в этом преуспеть, но лишь совсем немногие из них могут совершить второй шаг и полностью отделить себя от сильной эмоции. Эмоция является столь опасной в силу своей заражающей способности. Если человек теряет чувство юмора и начинает ворчать, то другим людям бывает трудно его остановить. В этом, на первый взгляд, смешном состязании крестьян – кто первый разозлится – скрыт глубокий смысл, и оно помогает осветить разные стороны проблемы зла, что весьма существенно.

Мы увидим, что это становится даже более важным в состязании с Дьяволом. Позже я представлю вам сказку, в которой герой должен состязаться с самим Дьяволом; проблема заключается в том, может ли герой его разозлить. Если сможет, значит, Дьявол проиграл состязание. Таким образом, даже сверхъестественным существам приходится играть в такие игры, и тот, кто сохраняет человеческий облик, выигрывает у того, кто поддается порыву своей бессознательной природы.

В германских странах Вотан является богом эмоциональности и неуправляемой ярости: и пагубной, и святой, – и вообще богом любого типа эмоциональности. Поэтому для германских народов, которым присуща такая агрессивность, это особая и довольно острая проблема. Но над этой проблемой могли бы задуматься и другие народности, ибо и негерманские народы часто могут находиться в таком состоянии.

Хотя кажется, что между двумя последними сказками нет ничего общего, их общий знаменатель заключается в том, что человек должен сторониться тьмы, стараться ее избегать. Наш работник держался от нее подальше и потому не попался на уловку, которую подстроил дядя. Его братья не борются со своими эмоциями, они видят, что должны держать за пазухой свое оружие ненависти, но все же пытаются всяческими уловками с ней бороться. Один продает коров и отрубает им хвосты, другой продает лошадь с телегой, то есть на интеллектуальном уровне они совершают некое зло. Таким образом они вступают в борьбу, хотя их оружие оказывается совершенно иным по сравнению с тем, которое они решили применять сначала. Как показывает нам сказка, оно тоже не срабатывает, ибо в конце концов аффект все равно берет верх.

У младшего брата не было никакого злого умысла. Даже его выстрел был Freudenschuß[140], то есть выстрел радости, он как бы говорит: «Ура! Наступила весна, и теперь я могу вернуться домой!» Наивной остается не только его эмоциональная сфера, но и его разум, насколько он у него вообще присутствует, – видимо, разума у него не так уж много. Так что он остается не затронутым силами зла, а потому все происходит само собой.

Интересна символика ружья, с помощью которого он убивает жену своего дяди. Во время выстрела взрывается порох. В данном случае происходит трансформация взрывной ненависти. Он в символической форме использует взрывную эмоциональность старого дяди; а убив его жену, он обращает его зло против него самого. В конце сказки дядя взрывается по-настоящему, не только символически. Своим символическим поступком, магическим выстрелом юноша направляет взрывные эмоции дяди против него, совершенно не осознавая, что он делает. Он взял у дяди ружье, вовсе не имея намерения убить его жену; это произошло случайно.

Когда проблема прорабатывается на символическом уровне и с ясными намерениями, часто все происходит именно так. Примером тому является применение юнговского метода активного воображения с целью преодоления переполняющего воздействия аффекта. Этот метод применим во многих ситуациях, но в случаях, когда человек переполнен эмоциями, он особенно показан. Это не обязательно может быть гнев, в той же мере это может быть одержимость влюбленностью, или неумение сохранить ясность мышления, или еще какой-нибудь вид эмоций, которые могут переполнять человека, – например, крайняя степень покорности, безропотное подчинение. Как правило, в таких ситуациях мы советуем людям персонифицировать свои аффекты и поговорить с ними, позволить аффекту проявить себя в любой форме и постараться вступить с ним в контакт как с реальным человеком. Это единственный способ с ним справиться, если вы подавили переполняющие вас эмоции на внешнем уровне, но ничего не можете с ними поделать внутри. Люди говорят: «Да, я сделаю все возможное, я не позволю дать выход наружу своему гневу, но вместе с тем я не могу от него избавиться, он не дает мне покоя ни днем, ни ночью, и мне совершенно не помогает, если я все время о нем думаю». В таком случае единственное, что следует сделать, – персонифицировать этот импульс и попытаться с ним справиться с помощью активного воображения.

То есть, как это и получилось в сказке, нужно трансформировать всю ситуацию борьбы, переведя ее с наивного уровня на психологический. Именно так поступил юноша, сам этого не осознавая, взяв ружье у своего дяди. Таким образом он перенес всю проблему на символический уровень, реагируя на нее и играя с ней именно на символическом уровне, и тогда в результате произошло странное, магическое событие: выстрел обернулся в сторону дяди.

Здесь я делаю опасное утверждение, ибо как только человек испытал на себе это явление, то в следующий раз он сам его создаст; у него появится тайное ощущение вовлеченности в черную магию. В первый раз вы поступаете, как этот юный простак: вы пытаетесь честно справиться со своим аффектом с помощью активного воображения, и у вас все получается, и другой человек, который вас раздражал, получает свое через синхроничное событие. Поэтому вы думаете, что все прекрасно, но в следующий раз вы оказываетесь во власти черной магии и говорите: «Теперь я хочу справиться со своим аффектом и надеюсь, что тот, другой, тоже через это пройдет!» Значит, вы снова оказались во власти этого аффекта! Тогда вам становится все труднее и труднее сохранить свои чистые намерения. Именно поэтому в сказке отмечается, что у молодого человека не было никакого злого умысла в том, что он делал; он остался таким же наивным, каким был сначала. Если вы используете метод активного воображения, то сначала должны постараться сформировать по отношению к нему честную установку, и только для того, чтобы решить свои проблемы, чтобы остаться в стороне от зла, не глядя на то, что синхронично происходит вовне. Иначе ваша попытка ничем не будет отличаться от старого доброго приема черной магии.

Наивность относится к известному сказочному мотиву, воплощенному в образе эдакого Dümmling[141], простака, который появляется в сказках бесчисленное множество раз. Например, у короля было три сына, и младший был дурак, над которым все смеялись; но всегда именно этот дурак становится главным сказочным героем. Или, например, у крестьянина было три сына: два нормальных, а третий только сидел на печи и целыми днями чесал в затылке, и в конечном счете именно он становится героем, женится на принцессе и наследует царский трон.

Поэтому простак – это центральная фигура, причем не только в волшебных сказках; это основной мифологический мотив. Он символизирует базовую искренность и интегрированность личности. Если у людей в самой сокровенной основе нет этой внутренней сущности истинности и искренности или определенного уровня интегрированности, они проигрывают или даже погибают, сталкиваясь с проблемой зла. Они попадаются, они «влипают». Интегрированность личности гораздо важнее интеллекта или самоконтроля или чего-то еще. Именно благодаря своей искренности работник спасает ситуацию. Простак хочет получить ружье, просто следуя своему наивному желанию, просто ради удовольствия. Дядя дает это ружье со злым умыслом, и в конечном счете зло оборачивается против него самого.

Злые люди назвали бы глупостью такое отсутствие хитрости. Если вы сохраняете свою интегрированность, то с определенной социальной точки зрения вы кажетесь глупым, и люди обвиняют вас в глупости. Если вы политик и при этом являетесь наивным, то вам конец! Быть в политике честным, наивным и простодушным – это полный идиотизм!

В самом начале сказки становится ясно, что крестьянин и его жена глупы, потому что они бесплодны. Они настолько мелочны и бесплодны, что это уже переходит все границы, поэтому по-настоящему глупыми являются именно они. Но естественно, они считают (я не передавала в подробностях их разговоры), что они – самые умные. Они думают, что их уловка даст им выгоду и обойдется им просто так: они отрежут своим работникам уши и ничего им не заплатят. Они чувствуют себя совершенно правыми, однако младший брат все обращает против них самих. Младший брат – совершенно невинное создание. Он обладает той невинной глупостью, которая начинает их сбивать с толку. Он такой искренний, что они начинают нервничать. Они чувствуют, что этот юноша обладает добродетелью, которую они не понимают; он живет, не обремененный высокими требованиями Эго, и наслаждается жизнью. Даже маленькие удовольствия для него что-то значат. Поэтому дядя и его жена не ощущают по отношению к нему никакой близости. У них нет никакой эмпатии по отношению к его невинности, которая заставляет их нервничать. Они хотят от него избавиться и проигрывают поединок, поскольку вследствие нервозности и серьезного испуга делают все неправильно. Они начали хитрить и проиграли.