Глава 14. Социальность и сексуальность
В социальном смысле цветовое воздействие, к примеру, одежды аналогично функциям сексуальности. Если их периодически не извлекать из бессознания или подсознания, они так и останутся бездуховно животными. А ведь оба служат возвышению нашей бренной жизни. И служат они не столько телу, сколько душе.
В связи с этим вспомним основные вехи развития теории, в которой выявлялись тесные связи между сексуальностью и культурой. В начале ХХ века Зигмунд Фрейд расширил понятие сексуальности, включив сюда генитальную всего лишь как одну из разновидностей общего энергетического взаимодействия человека с другими.
Фрейд считал, что индивид изначально живет по принципу удовольствия, но когда он сталкивается с принципом социальной реальности, то вознивает коллизия, выходом из которой является подчинение первого последнему. При таком исходе сексуальная энергия индивида преобразуется (сублимируется) в какие-либо — далекие от сексуальности — виды деятельности на благо культуры.
Иначе говоря, если произведения культуры порождаются благодаря разрешению коллизии между сексуальностью и социальностью в пользу последней, то собственно культура является семантическим мостом между крайними проявлениями человеческого интеллекта.
Согласно концепции Бронислава Малиновского, последователя Фрейда и основоположника функционализма в этнографии, для выживания индивида необходимо удовлетворение его основных потребностей (голод, жажда, защита, секс и т. п.). Создание адекватных условий для этого приводит людей к необходимости сотрудничать и организовывать общество.
Задачей общества, в свою очередь, является обеспечение индивидов возможностью удовлетворять потребности с тем, чтобы чтобы общество было функциональным и воспроизводимым. Таким образом, культура взаимоотношений между индивидами и общественными установками служила, с одной стороны, посредником между биологическими и социальными потребностями, а с другой, — собственно целью воспроизводимого функционирования социума.
Для теоретических построений левофрейдистов (фрейдомарксистов, — к наиболее радикальным из которых относятся Вильгельм Райх и Герберт Маркузе) основным положением можно считать освобождение индивида от социального давления на проявления его сексуальности. Критикуя Фрейда за пренебрежение социальными факторами, они указывали на то, что общество изначально налагает запреты и ограничения на сексуальность, откуда возникает агрессивные и деструктивные влечения человека.
Раскрепощение сексуальности, по мнению Райха («Сексуальная революция», 1936), должно привести к сексуальной революции, вслед за которой наступит и настоящая социальная революция. В «Одномерном человеке» (1964) Маркузе последовательно обобщил весь конформизм и прагматизм западного общества, которое не в состоянии справиться с собственными проблемами и далее призывал к отказу от традиций и обретению новой чувственности[mliii].
Из этой теории вытекает, что если общество предоставит человеку возможность изначально осуществлять свои сексуальные потребности, то он будет успешно функционировать — физически, психически и социально, выполняя полезную работу на благо культуры[mliv]. Иначе говоря, культура здесь понимается как следствие тех или иных взаимоотношений между социальностью и сексуальностью.
В хроматизме сексуальность в интеллекте каждого индивида интепретируется как одна из функций бессознания, тогда как социальность — сознания. Отсюда легко увидеть, что под культурой человека понимается Я-концепция его подсознания, то есть то образно-концептуальное представление человека о себе во внешнем мире и о внешнем мире в себе, которое служит ему мостом, целью и средством для динамического развития и воспроизведения.
В самом деле, согласно прекрасному описанию Я-концепции, которое дает Г. С. Васильченко (с. 375), «при всей интимности сексуальных проявлений любое днйствие влюбленных совершается под неусыпным наблюдением так называемой референтной группы,… составленной не только из их современников, но и многих предшествующих поколений, определивших, что и как надлежит делать при интимном сближении. Носителями такого контроля являются сами влюбленные, а его инструментом — чувство стыда».
И здесь мы снова встречаемся с тем внутренним противоречием женского интеллекта, которое элиминируется лишь при инактивации сознания, то есть при полной отдаче себя во власть любви. Стыд является совместно функцией сознания и подсознания. Референтная же группа тысячелетиями наставивала и продолжает настаивать на том, что секс греховен, опасен для здоровья женщины…
Возвратимся к описанию Г.С.Васильченко и увидим, что «в ходе исторического развития устанавливается определенная для данного сообщества система норм, которые каждый для себя считает обязательными. Нарушение этих норм вызывает возмущение и презрение не только у окружающих, но и у самомго нарушителя, который как бы становится внутренним свидетелем и судьей собственных поступков. Ставится под удар его чувство собственного достоинства, страдающее от предполагаемого осуждения другими людьми (социально значимыми другими), незримо но властно определяющими его честь и самоуважение» (разрядка моя — Н.С.).
Именно незримо и властно, именно так действует императив подсознания на интеллект. Именно так ведет себя достойный любви мужчина, тысячелетиями поклонявшийся женским божествам и теперь старающийся не столько опредметить их образ в любимой, сколько сознательно вернуть ее из безумного мира любви в мир ее обычного (социального) существования.
И концепция здоровой половой жизни ВОЗ во многом учла эту диалектическую взаимосвязь Я-концепций возлюбленных, провозглашая, во-первых, способность наслаждаться половой жизнью, иметь детей и контролировать свое поведение в соответствии с общественнолй и личной этикой, и во-вторых, свободу от страха, стыда, чувства вины и предрассудков, а также прочих психологических факторов, подавляющих половые реакции и мешающих половым отношениям.[mlv].