Биологическое и общественно-историческое развитие человека

Индивид и среда, человек и общество

Нет надобности говорить о тех реальных преимущест­вах, которые дает подход к психологическим проблемам «снизу», со стороны элементарных механизмов. Однако подход этот, как мы видели, наталкивается на серьезные противоречия.

Главное из них возникает при попытке рассматри­вать поведение человека в рамках классической пробле­мы приспособления, уравновешивания с внешней средой. Противоречие это состоит в том, что, с одной стороны, психологическое исследование, идущее в рамках про­блемы взаимодействия организма и среды, дает явно ограниченные и уже в силу одного этого фактически неадекватные результаты; с другой стороны, мы не мо­жем просто игнорировать эту проблему: ведь человек есть природное существо и он, разумеется, не изъят из взаимодействия со средой. Поэтому мы не можем поста­вить вопрос так: сохранить или отбросить в психологии человека эту проблему? Вопрос должен стоять иначе: как вопрос о том, в чем заключается новое содержание проблемы «организм — среда» применительно к чело­веку, т. е. когда главным вопросом становится вопрос об отношении «человек — общество».

Однако, как показывает весь опыт усилий, направ­ленных на то, чтобы найти новое содержание проблемы

⁸² См. «О философских вопросах психологии». «Вопросы фило­софии», 1954, № 4, стр. 182—193.

12*

организма и среды, адекватное уровню человека, это невозможно сделать, оставаясь в пределах только дан­ной проблемы. Для того чтобы подойти к ней на этом новом уровне, нужно в первую очередь рассмотреть проблему соотношения свойств вида и образующих его особей, индивидов.

Так как проблема вида и индивида обычно вовсе не ставится в психологии, то необходимо прежде кратко остановиться на содержании этой проблемы как обще­биологической.

Наиболее простое, описательное определение вида состоит в том, что вид — это группа наиболее близких между собой существ. Эволюционная теория внесла в понимание вида филогенетический смысл: вид есть этап развития, отражение всей предшествующей эволюции⁸³.

Реальность существования вида как филогенетиче­ского явления заключается в том, что свойства вида на­следственно передаются из поколения в поколение и воспроизводятся отдельными организмами данного вида. «Если бы не было наследственности, то не было бы и вида. Все особи, относимые нами к одному виду именно потому и принадлежат к нему, что связаны некоторой суммой общих всем им свойств, унаследованной от об­щего родоначальника» ⁸⁴.

С другой стороны, со стороны организма, отдельные организмы (особи) в их отношении к своему виду пред­ставляют собой воспроизведение его свойств. Такое вос­произведение есть необходимая и общая всем организ­мам черта. В этом и выражается их природа. Таким образом, вопрос о природе всякого живого существа есть вопрос о присущих ему свойствах, в которых выра­жаются особенности его вида. Иначе говоря, природа индивида определяется его принадлежностью к виду и представляет собой отражение достижений определен­ного этапа филогенетического развития.

С этой точки зрения онтогенетическое развитие орга­низма, которое совершается в процессе их взаимоотно­шения со средой, есть не что иное, как реализация их видовых свойств. Поэтому — что очень важно подчерк­нуть, имея в виду упрощенные позиции некоторых авто-

⁸³ Ч.Дарвин. Происхождение видов. М., 1952, стр. 218.

⁸⁴ В. Л. Комаров. Учение о виде у растений. М., 1944. стр. 207.

ров, — рассмотрение взаимодействия отдельных организ­мов с внешней средой безотносительно к их природе представляет собой совершенно незаконную абстракцию. Ведь то, что является для организма его средой, и то, как эта среда выступает для него, зависит от природы данного организма; от природы организма зависят и те изменения его, которые могут возникнуть онтогенети­чески, под влиянием среды. Благодаря этому и сохра­няется преемственность поколений, движение филогене­тического развития.

Человеческий индивид, как и всякое живое существо, тоже выражает в свойственных ему особенностях черты своего вида — достижения развития предшествующих поколений.

Когда мы говорим, что человеку специфически при­сущи такие-то и такие-то формы поведения, речь, созна­ние и т. д., то мы имеем в виду именно особенности, сформировавшиеся филогенетически, в ходе развития человека как вида «человек», как человеческого рода (Menschengattung, Маркс).

Итак, задача состоит в том, чтобы подойти к объяс­нению специфических особенностей индивидуального че­ловека, его деятельности и психики со стороны анализа соотношения и связи этих особенностей с достижениями развития предшествующих поколений людей, общества.

Как известно, именно со стороны этого сооотношения Маркс впервые дал научный анализ природы человека как естественного и вместе с тем общественного суще­ства, и это было открытием, имеющим для психологии величайшее значение.

Биологическое и общественно-историческое развитие человека

До сих пор еще достаточно широко распространено представление о филогенетическом развитии человека как о непрерывно идущем процессе, управляемом дейст­вием законов биологической эволюции. Описания иско­паемых людей начиная от древнейших создают на пер­вый, поверхностный взгляд достаточно убедительную картину прогрессивных морфологических изменений, которые происходят вплоть до современного человека и будут продолжаться дальше, может быть даже с пер-

спективой появления нового вида людей — неких Hominum futurorum.

Такое представление связано с убеждением, что эво­люция человека, подчиняющаяся биологическим зако­нам, распространяется на все этапы его филогенетиче­ского развития, включая и этап его развития в условиях общества. Оно предполагает, что и в этих условиях продолжается отбор и наследование биологических осо­бенностей, обеспечивающих дальнейшее приспособление человека к требованиям общества.

Современная передовая палеоантропология, однако, решительно противостоит этому представлению об ан­тропогенезе, равно как и неизбежно вытекающим из него грубо биологизаторским выводам.

Важнейшим вкладом в научную теорию антропоге­неза явилось учение о том, что филогенетическое раз­витие человека образует ряд сменяющих друг друга принципиально различных стадий, на которых дейст­вуют разные законы ⁸⁵.

Первая из этих стадий представляет собой стадию подготовки перехода к человеку. Она начинается в поз­днем третичном периоде и продолжается до начала чет­вертичного, когда появляется питекантроп. Представи­тели этой стадии — австралопитеки — были обезьянами, которые вели наземный и стадный образ жизни; им было свойственно прямохождение и способность к слож­ным ручным операциям, что делало возможным при­менение грубых не обрабатываемых еще орудий. Слож­ные внутристадиые отношения требуют допустить у них существование также и элементарных средств об­щения.

Вторая стадия — стадия питекантропа (протерантропа) — и следующая за ней стадия неандертальца (палео­антропа) представляют собой стадии, которые можно назвать переходными к человеку современного типа (неоантропу).

Качественная грань, которая отделяет эти стадии от предшествующей подготовительной стадии, состоит в том, что у питекантропов возникает изготовление ору­дий и примитивная совместная деятельность с помощью

⁸⁵ См. Я. Я. Р о г и н с к и й, М. Г. Левин. Основы антропо­логии. М, 1955, стр. 296.

орудий, т. е. формируются зачаточные формы труда и общества. А это принципиально меняет самый ход раз­вития.

Единственными законами развития на стадии австра­лопитеков были законы биологической эволюции. Эти законы сохраняют свою силу также на стадиях протерантропа и палеоантропа. Развитие и на этих стадиях создает целый ряд хорошо известных морфологических изменений, в частности значительные изменения эндокраниума — слепка внутренней полости мозгового от­дела черепа ⁸⁶.

При этом те наследственно закрепляющиеся морфо­логические изменения, которые происходили в связи с развитием трудовой деятельности и речевого общения, т. е. под влиянием уже социальных факторов, также, разумеется, подчинялись собственно биологическим за­конам. Другое дело — развитие самого общественного производства и всех тех явлений, которые оно поро­ждает. Здесь возникает сфера исключительного действия совершенно новых, а именно социальных, общественно-исторических законов.

Индивиды, ставшие теперь субъектами общественно­го процесса, подчинялись, таким образом, одновременно и действию биологических законов (в силу которых про­исходили дальнейшие морфологические изменения их, требуемые развитием производства и общения), и дей­ствию законов социальных (управляющих развитием са­мого общественного производства). Можно сказать, что на этих переходных стадиях проявление новых, соци­альных законов оставалось еще ограниченным успехами биологического развития, в процессе которого формиро­вался собственно человек — Homo sapiens. Чем дальше шел этот процесс, тем больший простор получали для своего проявления социальные законы и тем менее тем­пы социального развития человека зависели от темпов его биологического развития ⁸⁷.

Второй переломный момент в филогенезе человека

⁸⁶ F. Tilney. The Brain from Ape to Man, v. 2, 1928; M. Ф. Н е с т у p x. Происхождение человека. М., 1958.

⁸⁷ Как это подчеркивает Я. Я. Рогинский, речь идет здесь имен­но о разных законах, действующих в разных сферах, а отнюдь не о каких-то промежуточных, смешанных биосоциальных законах (Я. Я. Рогинский, М. Г. Левин. Основы антрополог»» М., 1955, стр. 316).

наступает при переходе к стадии неоантропа, т. е. к ста­дии биологически вполне сформировавшегося челове­ка — человека современного типа. Этот перелом выра­жается в том, что общественно-историческое развитие человека полностью освобождается от своей прежней зависимости от его морфологического развития. Воз­никает эра господства единственно социальных законов.

«По ту сторону границы, т. е. у формировавшегося человека, его трудовая деятельность имела теснейшее отношение к его морфологической эволюции. По эту сторону границы, т. е. у современного «готового» чело­века, его трудовая деятельность протекает без всякого отношения к его морфологическому прогрессу»⁸⁸ (Я. Я. Рогинский).

Таким образом, начиная от краманьонского челове­ка, т. е. человека в собственном смысле, люди уже обла­дают всеми морфологическими свойствами, которые не­обходимы дляпроцесса дальнейшего безграничного об­щественно-исторического развития человека — процесса, теперь уже не требующего каких-либо изменений его наследственной природы. Таким действительно и яв­ляется фактический ход развития человека на протяже­нии тех десятков тысячелетий, которые отделяют нас от первых представителей вида Homo sapiens: с одной сто­роны, необыкновенные, не имеющие себе равных по значительности и по все более возрастающим темпам из­менения условий и образа жизни человека; с другой стороны, устойчивость его видовых морфологических особенностей, изменчивость которых не выходит за пре­делы вариантов, не имеющих социально существенного приспособительного значения ⁸⁹.

Значит ли это, однако, что на уровне человека про­исходит остановка всякого филогенетического развития?

⁸⁸ Я. Я. Р о г и н с к и й, М. Г. Л е в и н. Основы антропологии, стр. 319.

⁸⁸ Причиной остановки у человека процесса морфогенеза являет­ся, конечно, не прекращение действия закона биологической изменчи­вости и наследственности, а лишь прекращение отбора в борьбе за существование. «Учение о борьбе за существование,— писал К. А. Ти­мирязев,— останавливается на пороге культурной истории. Вся ра­зумная деятельность человека одна борьба — с борьбой за существо­вание» (К. А. Тимирязев. Избранные сочинения в четырех то­мах, т. III. M., 1949, стр. 596).

Что природа человека как выразителя своего вида, раз сложившись, далее не меняется?

Если признать это, то тогда необходимо также при­знать и то, что способности и функции, свойственные современным людям, например тончайший фонематиче­ский слух или способность логического мышления и т. д., — что все это является продуктом онтогенетиче­ских функциональных изменений (А. Н. Северцов), не зависящих от достижений развития вида, от достижений развития предшествующих поколений.

Несостоятельность такого допущения очевидна.

Общение посредством языка или способность приме­нять инструменты и орудия, конечно, тоже передаются от поколения к поколению и в этом смысле представля­ют собой видовые человеческие свойства. Индивид, у которого в силу тех или иных причин онтогенетически не сформировались такого рода свойства (случаи вроде знаменитого Каспара Гаузера, время от времени опи­сываемые в литературе), не может считаться выразите­лем черт современного человека, как бы мало он ни отличался от него своими морфологическими призна­ками.

Человек необходимо реализует в процессе онтогене­тического развития достижения своего вида, в том числе и накопленные на протяжении общественно-исторической эры. Однако форма, в которой накапливаются и закреп­ляются достижения общественно-исторического развития человечества, коренным образом отличается от биологи­ческой формы накопления и фиксации филогенетически сложившихся свойств. Соответственно коренным образом отличается также и форма передачи достижений истори­ческого развития человечества отдельным индивидам.

Таким образом, проблема соотношения свойств вида и индивида на уровне человека сохраняется, но она при­обретает совершенно иное содержание. Особенности это­го соотношения у человека нам и надлежит теперь рас­смотреть.