МОТиваЦИоННаЯ Сфера ЛИЧНОСТИ

В предыдущей главе мы уже говорили, что лич­ность — это то, что присуще только человеку, что отли­чает его от животных.

То, что присуще только человеку и вместе с тем каждому человеку,— это его внутренний мир.

Внутренний мир — это не просто образ внешне­го; такой образ есть и у животных, даже низших жи­вотных. Внутренний мир имеет свое специфическое содержание, свои законы формирования и развития, которые во многом (хотя не полностью) независимы от мира внешнего.

Начнем с того, что дает человеку обладание внут­ренним миром. Поведение животных определяется двумя рядами факторов:

— внешними стимулами, вызывающими автома­тические инстинктивные или прижизненно сформированные реакции;

— внутренними состояниями напряжения тех или иных потребностей, от которых зависит го­товность животного к тем или иным формам по­ведения и к реагированию на те или иные сти­мулы.

Взаимодействие этих двух рядов может порождать иногда очень сложные механизмы детерминации по­ведения, но это поведение всегда оказывается подчи­нено только одной логике — логике удовлетворения актуальных потребностей.

Поведение человека также зачастую подчиняется именно такой логике и сводится к реагированию на стимулы и удовлетворению сиюминутных мотивов.

Вместе с тем все поведение человека нельзя свести только к этому. Как точно заметил Гегель, обстоятель­ства и мотивы господствуют над человеком лишь тог­да, когда он сам позволяет им это [37].

Различение двух логик человеческого существова­ния четко представлено в концепции американского психолога Сальваторе Мадди [218]. Мадди выделяет у человека три группы потребностей. Две из них вполне традиционны и выделяются большинством психологов — это потребности биологические и социальные. Третья же группа потребностей никем раньше в подобные перечни не включалась. Мадди называет эту группу потребностей психологическими и включает в нее по­требности в суждении, воображении и символизации.

Мадди описывает два типа развития личности в зависимости от того, какие потребности выходят у лич­ности на первый план. В одном случае у человека без­раздельно доминируют биологические и социальные потребности, а психологические очень слабы. В этом случае человек воспринимает самого себя как не бо­лее чем воплощение набора биологических нужд и со­циальных ролей и ведет себя сообразно им, то есть в соответствии с логикой, которую мы можем назвать ло­гикой удовлетворении актуальных потребностей. Мад­ди называет этот путь развития личности конфор­мистским.

При другом — индивидуалистском — пути разви­тия личности главенствующее положение занимают психологические потребности, и это играет ключевую роль в изменении всей логики поведения. Человек выходит за пределы биологических нужд и социальных ролей, преодолевает ситуативность своего поведения именно благодаря суждению, воображению и симво­лизации. С их помощью он строит не только картину мира как он есть, но и картину желательного мира и картины других возможных миров; он связывает в сознании актуальную ситуацию со многими другими обстоятельствами, которые не присутствуют в ней не­посредственно, в том числе с ее отдаленными причи­нами и следствиями; он обретает целостность картины мира во временной перспективе, становится способным планировать свои будущие действия и оценивать смысл любого своего действия либо внешнего обстоя­тельства в контексте не сиюминутной ситуации, а всей своей жизни, а порой и в более широком контексте.

Выдающийся психолог прошлого века Виктор Франкл писал, что животное не является личностью, потому что для животного не существует лежащего перед ним мира; для животного существует лишь ок­ружающая среда [213]. Напротив, личность живет как раз не в среде, а в мире, отношения с которым она строит с помощью своего внутреннего мира на основе логики жизненной необходимости — логики, в свете которой каждое действие или обстоятельство выступа­ет как имеющее в контексте всей жизни личности определенный смысл, иными словами, определенное место и роль.

И если С. Мадди несколько упрощает картину, деля людей на два типа — конформистов и индивидуалис­тов, то мы можем (считая подобный подход более пра­вильным) видеть в этом скорее две логики поведения и существования, которые в разные моменты может де­монстрировать один и тот же человек. Одна из них — реактивная логика, логика удовлетворения потребнос­тей — наиболее прямолинейна и является общей для человека и животных, вторая — смысловая логика, логика жизненной необходимости — является исклю­чительно достоянием человека. Человек может жить и действовать сообразно этой логике благодаря механиз­мам смысловой регуляции, которые образуют ядро внут­реннего мира — второго уровня личностной структуры.

Внутренний мир — это не набор эзотерических сущностей, не имеющих ничего общего с внешним миром. Мы уже говорили, что внутренний мир вклю­чает в себя своеобразным образом преломленную и обобщенную внешнюю реальность, окрашенную тем смыслом, который она имеет для человека. Что являет­ся основными его составляющими? Конечно же, не сами объекты, явления и обобщенные категории внеш­ней, объективной реальности. И не психические меха­низмы, отвечающие за их преломление в сознании че­ловека.

Основными составляющими внутреннего мира человека являются присущие только ему и вытекаю­щие из его уникального личностного опыта устойчи­вые смыслы значимых объектов и явлений, отража­ющие его отношение к ним, а также личностные ценности, которые являются, наряду с потребностя­ми, источниками этих смыслов. Поэтому в психоло­гии иногда используют понятие «ценностносмысло­вая сфера личности» для обозначения того, что на обыденном языке называется внутренним миром че­ловека.

Среди всех понятий, которые используются в пси­хологии и объяснения побудительных моментов в по­ведении человека, самыми общими, основными явля­ются понятия мотивации и мотива.

Термин «мотивация» представляет более широ­кое понятие, чем термин «мотив». Слово «мотивация» используется в современной психологии в двояком смысле: как обозначающее систему факторов, детер­минирующих поведение (сюда входят, в частности, потребности, мотивы, цели, намерения, стремления и многое другое), и как характеристика процесса, кото­рый стимулирует и поддерживает поведенческую ак­тивность на определенном уровне. Мотивацию, таким образом, можно определить как совокупность причин психологического характера, объясняющих поведение человека, его начало, направленность и активность.

Мотивационного объяснения требуют следующие стороны поведения: его возникновение, продолжитель­ность и устойчивость, направленность и прекращение после достижения поставленной цели, преднастройка на будущие события, повышение эффективности, ра­зумность или смысловая целостность отдельно взятого поведенческого акта.

Представление о мотивации возникает при попыт­ке объяснения, а не описания поведения. Это — поиск ответов на вопросы типа «почему?», «зачем?», «для какой цели?», «ради чего?», «какой смысл..?». Обнару­жение и описание причин устойчивых изменений по­ведения и есть ответ на вопрос о мотивации содержа­щих его поступков.

Любая форма поведения может быть объяснена как внутренними, так и внешними причинами. В первом случае в качестве исходного и конечного пунктов объяснения выступают психологические свойства субъекта поведения, а во втором — внешние условия и обстоятельства, его деятельности. В первом случае го­ворят о мотивах, потребностях, целях, намерениях, желаниях, интересах и т. п., а во втором — о стиму­лах, исходящих из сложившейся ситуации. Иногда все психологические факторы, которые как бы изнутри, от человека определяют его поведение, называют личностными диспозициями.

Тогда, соответственно, говорят о диспозиционной и ситуационной мотивациях как аналогах внутренней и внешней детерминации поведения.

Поведение личности в ситуациях, которые кажут­ся одинаковыми, представляется довольно разнообраз­ным, и это разнообразие трудно объяснить, апеллируя только к ситуации. Установлено, например, что даже на одни и те же вопросы человек отвечает по-разному в зависимости от того, где и как эти вопросы ему за­даются. В этой связи есть смысл определить ситуацию не физически, а психологически, так, как она представ­ляется субъекту в его восприятии и переживаниях, то есть так, как человек понимает и оценивает ее.

Сиюминутное, актуальное поведение человека сле­дует рассматривать не как реакцию на определенные внутренние или внешние стимулы, а как результат непрерывного взаимодействия его диспозиций с ситу­ацией. Это предполагает рассмотрение мотивации как циклического процесса непрерывного взаимного воз­действия и преобразования, в котором субъект действия и ситуация взаимно влияют друг на друга, и результа­том этого является реально наблюдаемое поведение. Мотивация в данном случае мыслится как процесс непрерывного выбора и принятия решений на основе взвешивания поведенческих альтернатив.

Мотивация объясняет целенаправленность дей­ствия, организованность и устойчивость целостной деятельности, направленной на достижение опреде­ленной цели.

Мотив, в отличие от мотивации,— это то, что при­надлежит самому субъекту поведения, является его устойчивым личностным свойством, изнутри побужда­ющим к совершению определенных действий. Мотив также можно определить как понятие, которое в обоб­щенном виде представляет множество диспозиций.

Из всех возможных диспозиций наиболее важной является понятие потребности. Ею называют состоя­ние нужды человека или животного в определенных условиях, которых им недостает для нормального су­ществования и развития. Потребность как состояние личности всегда связана с наличием у человека чув­ства неудовлетворенности, связанного в дефицитом того, что требуется организму (личности).

Потребность есть у всех живых существ. И этим живая природа отличается от неживой. Другим ее от­личием, также связанным с потребностями, является избирательность реагирования живого именно на то, что составляет предмет потребностей, то есть на то, чего организму в данный момент времени не хватает. Потребность активизирует организм, стимулирует по­ведение, направленное на поиск того, что требуется. Она как бы ведет за собой организм, приводит в состо­яние повышенной возбудимости отдельные психичес­кие процессы и органы, поддерживает активность организма до тех пор, пока соответствующее состоя­ние нужды не будет полностью удовлетворено.

Количество и качество потребностей, которые име­ют живые существа, зависит от уровня их организации, от образа и условий жизни, от места, занимаемого соот­ветствующим организмом на эволюционной лестнице. Больше всего разнообразных потребностей у человека, у которого кроме физических и органических потреб­ностей есть еще материальные, духовные, социальные (последние представляют собой специфические потреб­ности, связанные с общением и взаимодействием лю­дей друг с другом). Как личности люди отличаются друг от друга разнообразием имеющихся у них потребнос­тей и особым сочетанием этих потребностей.

Известный американский психолог Абрахам Харольд Маслоу в 1954 г. создал иерархическую модель

мотивации («Мотивация и личность»), предложив сле­дующую классификацию человеческих потребностей:

1) потребности физиологические (органические) — голод, жажда, половое влечение и др.;

2) потребности в безопасности — чувствовать себя защищенным, избавиться от страха, от агрессив­ности;

3) потребности в принадлежности и любви — при­надлежать к общности, находиться рядом с людь­ми, быть принятым ими;

4) потребности уважения (почитания) — компетент­ность, одобрение, признание, авторитет, достиже­ние успехов;

5) познавательные потребности — знать, уметь, по­нимать, исследовать;

6) эстетические потребности — гармония, симмет­рия, порядок, красота;

7) потребности в самоактуализации — реализация своих целей, способностей, развитие собственной личности.

В соответствии со своей моделью А.Маслоу утверж­дал, что высшие потребности могут направлять пове­дение индивида лишь в той мере, в какой удовлетворе­ны его более низшие потребности. Что же касается самого высокого класса способностей — самоактуали­зации, то, по мысли А.Маслоу, самоактуализация как способность может присутствовать у большинства людей, но лишь у небольшого меньшинства она явля­ется в какой-то степени свершившейся [219].

Основные характеристики человеческих потребно­стей — сила, периодичность возникновения и способ удовлетворения. Дополнительной, но весьма суще­ственной характеристикой, особенно когда речь идет о личности, является предметное содержание потребно­сти, то есть совокупность тех объектов материальной и духовной культуры, с помощью которых данная потреб­ность может быть удовлетворена.

Второе после потребности по своему мотивационному значению понятие — цель. Целью называют тот непосредственно осознаваемый результат, на который в данный момент направлено действие, связанное с деятельностью, удовлетворяющей актуализированную потребность. Если всю сферу осознаваемого человеком в сложной мотивационной динамике его поведения представить в виде своеобразной арены, на которой разворачивается красочный и многогранный спектакль его жизни, и допустить, что наиболее ярко в данный момент на ней освещено то место, которое должно приковывать к себе наибольшее внимание зрителя (самого субъекта), то это и будет цель.

Цель является основным объектом внимания, за­нимает объем кратковременной и оперативной памя­ти; с ней связанны разворачивающийся в данный мо­мент времени мыслительный процесс и большая часть всевозможных эмоциональных переживаний. В отли­чие от цели, связанной с кратковременной памятью, потребности, вероятно, хранятся в долговременной памяти.

Рассмотренные мотивационные образования: дис­позиции (мотивы), потребности и цели являются ос­новными составляющими мотивационной сферы че­ловека.

Каждая из диспозиций может быть реализована во многих потребностях. В свою очередь поведение, на­правленное на удовлетворение потребности, разделя­ется на виды деятельности (общения), соответствую­щие частным целям.

Мотивационную сферу человека с точки зрения ее развитости можно оценивать по следующим парамет­рам: широта, гибкость и иерархизированность.

Под широтой мотивационной сферы понимается качественное разнообразие мотивационных факторов — диспозиций (мотивов), потребностей, целей, представ­ленных на каждом из уровней. Чем больше у человека разнообразных мотивов, потребностей и целей, тем бо­лее развитой является мотивационная сфера.

Гибкость мотивационной сферы характеризует процесс мотивации следующим образом. Более гибкой считается такая мотивационная сфера, в которой для удовлетворения мотивационного побуждения более общего характера (более высокого уровня) может быть

использовано больше разнообразных мотивационных побудителей более низкого уровня.

Например, более гибкой является мотивационная сфера человека, который в зависимости от обстоя­тельств удовлетворения одного и того же мотива мо­жет использовать более разнообразные средства, чем другой человек. Скажем, для этого индивида потреб­ность в знаниях может быть удовлетворена только те­левидением, радио и кино, а для другого средством ее удовлетворения также являются разнообразные кни­ги, периодическая печать, общение с людьми. У послед­него мотивационная сфера по определению будет бо­лее гибкой.

Заметим, что широта и гибкость характеризуют мотивационную сферу человека по-разному. Широ­та — это разнообразие потенциального круга предме­тов, способных для данного человека служить сред­ством удовлетворения актуальной потребности, а гибкость — подвижность связей, существующие меж­ду разными уровнями иерархической организованно­сти мотивационной сферы: между мотивами и потреб­ностями, мотивами и целями, потребностями и целями.

Наконец, иерархизированность — это характери­стика строения каждого из уровней организации мо­тивационной сферы, взятого в отдельности. Потребности, мотивы и цели не существуют как рядоположенные наборы мотивационных диспозиций. Одни диспозиции (мотивы, цели) сильнее других и возникают чаще; дру­гие елабее и актуализируются реже. Чем больше раз­личий в силе и частоте актуализации мотивационных образований определенного уровня, тем выше иерархизированностть мотивационной сферы.

Кроме мотивов, целей и потребностей в качестве побудителей человеческого поведения рассматривают­ся также интересы, задачи, желания и намерения.

Интересом называют особое мотивационное со­стояние познавательного характера, которое, как пра­вило, напрямую не связано с какой-либо одной, акту­альной в данный момент времени потребностью. Интерес к себе может вызвать любое неожиданное со­бытие, непроизвольно привлекшее к себе внимание, любой новый появившийся в поле зрения предмет, любой частный, случайно возникший слуховой или иной раздражитель.

Задача как частный ситуационно-мотивационный фактор возникает тогда, когда в ходе выполнения дей­ствия, направленного на достижение определенной цели, организм наталкивается на препятствие, которое необходимо преодолеть, чтобы двигаться дальше. Одна и та же задача может возникать в процессе выполне­ния самых различных действий и поэтому так же не­специфична для потребностей, как и интерес.

Желания и намерения — это сиюминутно возни­кающие и довольно часто сменяющие друг друга мотивационные субъективные состояния, отвечающие из­меняющимся условиям выполнения действия.

Интересы, задачи, желания и намерения хотя и входят в систему мотивационных факторов, участвуют в мотивации поведения, однако выполняют в ней не столько побудительную, сколько инструментальную роль. Они больше ответственны за стиль, а не за на­правленность поведения.

Мотивация поведения человека может быть созна­тельной и бессознательной. Это означает, что одни потребности и цели, управляющие поведением чело­века, им осознаются, а другие нет. Многие психологи­ческие проблемы получают свое решение, как только мы отказываемся от представления о том, будто люди всегда осознают мотивы своих действий, поступков, мыслей и чувств. На самом деле их истинные мотивы не обязательно таковы, какими они кажутся.

Источниками смыслов, определяющими, что для человека значимо, а что нет, и почему, какое место те или иные объекты илиявления занимают в его жизни, являются потребности и личностные ценности челове­ка. И те, и другие занимают одно и то же место в струк­туре мотивации человека и в структуре порождения смыслов: смысл для человека приобретают те объекты, явления или действия, которые имеют отношение к реализации каких-либо его потребностей или личност­ных ценностей. Эти смыслы индивидуальны, что выте­кает не только из несовпадения потребностей и ценно-

стей разных людей, но и из своеобразия индивидуаль­ных путей их реализации.

Возьмем для примера агрессивные действия хули­гана, которые многие юристы обычно классифициро­вали как «немотивированные» преступления. Психо­логический анализ показывает, что за ними стоят реальные мотивы и потребности, в частности, потреб­ность в самоутверждении, которая присуща в той или иной степени всем людям. Однако у разных людей ре­ализация этой потребности достигается разными пу­тями: у одних — через творческие достижения, у дру­гих — через обогащение, у третьих — через успех у противоположного пола, у четвертых — через карьеру и только у некоторых — через насилие, физическое по­давление других людей.

В отличие от большинства людей для хулиганов (впрочем, и для некоторых политиков) унижение и физическое подавление других людей имеет смысл самоутверждения, истоки которого лежат в неблаго­приятных условиях формирования их личности.

Но, ставя во главу угла потребности, мы целиком ставим внутренний мир личности в зависимость от внешнего мира, в котором личность живет и действу­ет. Такая зависимость существует, но кроме этого в личности есть некая точка опоры, позволяющая ей встать в независимую позицию по отношению к внеш­нему миру и всем его требованиям. Эту точку опоры образуют личностные ценности.

Личностные ценности связывают внутренний мир личности с жизнедеятельностью общества и отдельных социальных групп. Любой социальной группе — от от­дельной семьи до человечества как целого — присуща направленность на определенные общие ценности — идеальные представления о хорошем, желательном, должном, обобщающие опыт совместной жизнедеятель­ности всех членов группы.

У каждой группы свой набор ценностей, они могут в большей или меньшей степени пересекаться между собой — от полного совпадения до полного несовпаде­ния. Усваивая от окружающих взгляды на нечто как на ценность, человек закладывает в себя новые, независимые от потребностей регуляторы поведения. Конеч­но, отдельный человек не впитывает в себя автомати­чески все ценности даже тех социальных групп, чле­ном которых он является.

Превращение социальной ценности в личную воз­можно только тогда, когда человек вместе с группой включился в практическую реализацию этой общей ценности, ощущая ее как свою. Тогда в структуре лич­ности возникает и укореняется личностная ценность — идеальное представление о должном, задающее направ­ление жизнедеятельности и выступающее источником смыслов. Формальное отношение к социальным ценно­стям не приводит к превращению их в личностные.

Во внутренний мир личности потребности и лич­ностные ценности входят в совершенно разном обли­чье. Потребности отражаются во внутреннем мире в форме желаний и стремлений, исходящих из «Я», бо­лее или менее произвольных и потому случайных. Личностные ценности, напротив, отражаются в нем в форме идеалов-образов, совершенных черт или жела­тельных обстоятельств, которые переживаются как нечто объективное, независимое от «Я».

Например, влечение мужчины к женщине (или наоборот), с одной стороны, и восхищение ее (его) красотой или другими достоинствами, с другой, разли­чаются как раз тем, что смысл другого человека в пер­вом случае окрашен желанием и порождается сию­минутными потребностями, а во втором — окрашен определенными идеалами (красоты, добра, совершен­ства и др.) и порождается личностными ценностями.

В отличие от потребностей, личностные ценности:

— во-первых, не ограничены данным моментом, данной ситуацией;

— во-вторых, не влекут человека к чему-то изнут­ри, а притягивают его извне;

— в-третьих, не эгоистичны, придают оценкам элемент объективности, поскольку любая цен­ность переживается как нечто, объединяющее меня с другими людьми.

Конечно, эта объективность относительна, ведь даже самые общепринятые ценности, становясь час-

тью внутреннего мира конкретного человека, транс­формируются и приобретают в нем свои отличитель­ные особенности.

Итак, ценности — это то, что человек особенно ценит в жизни, чему он придает особый положитель­ный жизненный смысл.

У каждого человека свои жизненные ценности. У ко­го-то они материальные, у кого-то духовные. Но ни один человек не может прожить в полном одиночестве. Во­лей или неволей человеку приходится общаться с себе подобными. На работе, на улице, в магазинах, в транс­порте мы все время общаемся с людьми. Этот постоян­ный процесс своеобразного психологического взаимо­действия в обществе ведет за собой возникновение каких-то определенных форм общения, отношений, формирование общих ценностей. Некоторые формы общения под влиянием общества перешли в общечело­веческие ценности: дружба, любовь.

Для людей любого возраста наличие близких отно­шений, при которых они как бы сопоставляют себя с другими людьми, разделяют с ними свои заботы, мыс­ли, чувства и тревоги, служат важным источником жизненной энергии, эмоционального и физического благополучия. Существование таких отношений, кото­рые мы называем интимными, является своего рода психологическим амортизатором деловых, бытовых и личных проблем и потрясений.

Словарь русского языка объясняет понятие «ин­тимный» как содержательно характеризующее отноше­ния, которым присущи глубоко личные, сокровенные и задушевные переживания.

Дружбу можно определить как положительные взаимоотношения, основанные на взаимной открытос­ти, полном доверии, общности интересов, преданности людей друг другу, их постоянной готовности в любой момент прийти друг другу на помощь. Дружеские от­ношения бескорыстны, в них человек получает удоволь­ствие от того, что доставляет приятное другому.

Цели, которые преследует дружба, могут быть различными: деловыми, или утилитарными; эмоцио­нальными, связанными с удовольствием от общения с другом; рациональными, основанными на взаимном интеллектуальном обогащении друзей; нравственными, ориентированными на взаимное моральное совершен­ствование. Все эти цели в реальной жизни сложным образом переплетаются, сочетаются и дополняют друг друга, а сама по себе дружба приобретает многоцеле­вую ориентацию.

Для дружеских отношений характерно глубокое взаимопонимание людей. Психологически это озна­чает возможность общаться друг в другом почти без слов, при помощи жестов, мимики и пантомимики, воспринимать и точно понимать друг друга на осно­ве едва уловимых движений и модуляций голоса, понятных только друзьям и не воспринимаемых ок­ружающими. Давние друзья могут заранее предска­зывать реакции и поведение друг друга в различных жизненных ситуациях, вплоть до определения мыс­лей, которые друг другу придут в голову в том или ином эпизоде.

Дружба занимает промежуточное положение меж­ду двумя видами человеческих отношений: знакомством и любовью. От первого дружба отличается тем, что носит более глубокий характер, гораздо глубже знаком­ства или приятельства. От любви дружба отличается строгими, нормативно и ритуально определенными правилами поведения.

Нормы и правила, которыми руководствуются лю­ди в дружеских отношениях,— это равноправие, ува­жение, умение понять, готовность прийти на помощь, доверие и преданность. Нарушение любого из них ведет к разрушению дружбы, в то время как в интим­ным отношениях типа любви люди могут отчасти про­щать друг другу подобные нарушения ради сохране­ния связывающих их глубоких чувств.

Друзья делятся друг с другом новостями преиму­щественно личного характера или выражают собствен­ное мнение по поводу того, что происходит вокруг, причем это мнение, как правило, также бывает сугубо личным. Темы для разговоров друзей обычно выбира­ются такие, которые интересны для каждого из них и значимы друг для друга. Этим, в частности, содержа-

ние общения друзей отличается от общения просто знакомых или приятелей.

В межличностном общении друзья сохраняют де­ликатность, заботясь о том, чтобы не обидеть, не задеть друг друга неосторожно сказанными словами, непред­намеренными действиями. Такое общение можно на­звать заботливым, оно ориентировано на эмоциональ­ную поддержку друг друга. В то же время друзья могут отпускать шутки в адрес друг друга, которые сильно бы задели постороннего, и вместе смеяться над ними.

Настоящие друзья поддерживают друг друга не только эмоционально, но и другими доступными для них способами, причем такая поддержка всегда явля­ется бескорыстной, идет от души.

В индивидуальной жизни человека дружба возни­кает как вполне закономерное явление. Появляется она в детстве, тогда, когда у ребенка возникают первые проблемы и вопросы сугубо личного характера — та­кие, в которых он самостоятельно не в состоянии ра­зобраться. Это — переход к взрослости, называемый в обыденной жизни отрочеством, а на языке возрастной психологии именуемый подростничеством. Здесь впер­вые осознаются и в общении подростков с окружаю­щими людьми усваиваются основные нормы и прави­ла дружбы.

Вначале дружеские отношения проходят путь от ста­дии знакомства к товариществу или приятельству, а затем постепенно трансформируются в подлинно интим­ные. Для того чтобы стать полноправным участником дружеских отношений, человек, как личность, должен со­зреть нравственно и интеллектуально. Это происходит примерно к 14— 15 годам, когда дружеские взаимоотно­шения впервые проявляются в полном своем объеме.

У детей дружба содержательно ограничена общени­ем по поводу сравнительно простых личных и деловых вопросов (например: общие увлечения), у взрослых же дружеские связи обогащаются совместными профессио­нальными занятиями. Друзьями в старшем возрасте ча­сто становятся коллеги по работе, которые кроме общно­сти личных и интеллектуальных качеств обладают еще общностью профессиональных целей и намерений.

С возрастом и повышением уровня психологичес­кого развития человека меняются не только содержа­ние, но и формы дружеских связей. От общения на личные темы друзья переходят к продуктивной совме­стной деятельности, включая интегральную творческую работу. В истории науки, литературы, искусства, эко­номики и политики известно немало примеров того, как друзья сохранили свои дружеские отношения и пере­несли их в профессиональную деятельность.

Но, как показывает практика, наиболее крепкие дружеские отношения складываются в школьные и студенческие годы. Именно в эти периоды жизни люди, как говорят, приобретают друзей на всю жизнь. С го­дами дружеские отношения переходят на более высо­кую ступень — родственных отношений.

Дружба людей противоположного пола со време­нем может незаметно перерасти в более глубокое ин­тимное чувство — любовь, которая прочно и надолго связывает людей между собой.

Если дружба — первый акт душевного сближения людей, то любовь — заключительный, составляющий вершину человеческой интимности.

Любовь — это не только чувство, но и способность любить другого человека, а также возможность быть любимым. Она требует усилия и старания, конечную цель приложения которых можно выразить одним сло­вом — самосовершенствование, то есть поднятие себя до высот достоинства любви, до способности дарить ее другим. Любовь — это также искусство, которому надо учиться и в котором необходимо постоянно совершен­ствоваться.

Любовь — это такой вид отношений между людь­ми, который не допускает господства одного человека над другим или беспрекословного подчинения одного другому. В любви обе стороны равны, одна не жерт­вует собой ради другой, и каждый, ничего не теряя, только приобретает. Люди в этом типе отношений не остаются разделенными. Вместе они составляют не­разделимое целое, каждая сторона или часть которо­го служит условием и важнейшей предпосылкой для совершенствования другой.

Отдавая в любви свою жизненную силу и энергию другому существу, человек делит с ним свою радость, увеличивая и собственную, расширяя свое понимание мира, обогащая личный кругозор, опыт, знания и пере­живания, которые вместе составляют его духовное богатство. В любви человек отдает, чтобы получать, и получает, чтобы отдавать. Настоящая любовь вызыва­ет в человеке взрыв ответной энергии, обратнонаправленные движения душевной щедрости.

Любовь предполагает заботу о другом человеке, заинтересованность в улучшении его жизни и разви­тия. Где нет этого, там не может быть настоящей любви. Любовь — это милосердие и ответственность любящего за любимое существо. Это и уважение к нему, и актив­ное проникновение в него с целью познания, но без нарушения права иметь тайны и оставаться личностью.

Страстное познание другого в любви отличается от бездумного созерцания и безразличного мышления, используемого как бездушное средство познания мира.

Это познание путем духовного сближения, иден­тификации с любимым человеком, переживания тож­дества с ним.

Человек, глубоко и по-настоящему любящий кого-то, не может любить только его одного. Свои благодат­ные качества его любовь распространяет на других окружающих людей. Любящий, лично обогащенный этим чувством, избыток его дарит другим людям в виде доброты и сердечности, отзывчивости и человечности.

Существует несколько видов любви: братская, мате­ринская, эротическая, любовь человека к самому себе и любовь к Богу.

Братская любовь— это любовь между равными. Она одинаково распространяется человеком на всех близких ему людей.

Материнская любовь — это любовь сильного к сла­бому, защищенного к беззащитному, имущего к неиму­щему. Материнская любовь наиболее бескорыстна и открыта для всех.

Эротическая любовь— это любовь психофизичес­кого плана к единственному человеку, жаждущая пол­ного слияния с ним и продолжения потомства. Этот вид любви в отличие от двух предыдущих является исклю­чительным в том смысле, что требует предпочтитель­ности, особого выделения любимого существа среди других ему подобных и особенного, исключительного к нему отношения.

Любовь ксебе как ценность до недавнего времени отрицалась в нашей литературе, так как считалось, что любить других добродетель, а самого себя любить греш­но. Эта идея имела широкое распространение среди людей нашей идеологически искаженной культуры. А если задуматься: может ли любить других человек, не способный любить себя?

Логично предположить, что при трезвом размыш­лении ответ будет отрицательным. Каждый человек — такое же существо, как и окружающие его люди, если он любит других, то почему же не должен любить само­го себя? Не может быть двух различных типов любви: к людям и к самому себе; любовь как высокое чувство или есть, или ее вовсе нет. Ведь в Библии сказано: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Это выс­казывание говорит о связи между любовью к себе и к другим людям.

По справедливому замечанию Э. Фромма, «любовь к другим людям и любовь к себе не оставляют альтер­нативы; напротив, установка на любовь к себе будет обнаружена у всех, кто способен любить других» [214, р. 76]. От любви к себе эгоизм отличается тем, что при нем существует исключительная любовь к себе в ущерб тому же отношению к окружающим людям. Эгоистич­ный в любви человек желает всего того, что он должен отдавать людям, только для самого себя. Любовь к другому может становиться эгоистичной. Так, мать, беззаветно и бездумно любящая свое дитя, жертвует собой в угоду его эгоистическим устремлениям, лишая аналогичного чувства не только себя, но и окружаю­щих людей. Как иначе, кроме эгоистической, можно назвать любовь такой матери к своему ребенку, кото­рая в других не видит чьих-то детей?

Что же представляет собой форма любви, которая называется любовь к Богу? В самом широком, соци­ально-психологическом смысле слова она является

универсальной и всеобщей, вбирает в себя все другие виды любви. Тут Бог выступает как символ и воплоще­ние принципов добра, справедливости, истины и люб­ви, поэтому понятно появление у человека аналогич­ного чувства к нему.

Кроме перечисленных можно выделить разновид­ности любви, включающие отношения любящих людей к своим близким, прежде всего к отцу и матери. Когда такая любовь принимает крайние формы, лишающие любви других людей, она превращается в псевдолюбовь. Один из ее видов Э. Фромм назвал невротической.