Латентность. Интерлюдия
Робин. Фрейд назвал эту ступеньку «латентной», подразумевая, что сексуальное влечение и интерес к сексу скрываются «в подполье». Но тщательное изучение поведения и разговоров детей в этом возрасте показывает: на самом деле их интерес остается очень большим.
Джон. Вы, кажется, говорили, что секс для них перестает быть главным вопросом и теперь занимает место в ряду других важных предметов.
Робин. Исчезает романтическое чувство к одному из родителей - «привлеченные» эмоции уже не так подчиняют себе детей, к тому же они заучили правила, они держат свой сексуальный интерес про себя, как и ждут от них родители. Но любопытство не утолено, они проводят эксперименты. Неопасные и, вероятно, очень полезные.
Джон. Что за эксперименты? И все поголовно экспериментируют?
Робин. Здесь большие расхождения, имеет значение, к какому социальному классу принадлежат их семьи, где проживают - в городе или в сельской местности, ну, и так далее. Например, исследование, проведенное в одном из пригородов на американском Среднем западе - в довольно консервативной по устоям среде - показывает, что больше половины мальчиков в одиннадцатилетнем возрасте занимаются мастурбацией и столько же играют в эротические игры вместе с девочками. Больше четверти участвовали в гомосексуальной игре, столько же пробовали вступить в половые сношения.
Джон. Гомосексуальная игра в этом возрасте вполне естественна?
Робин. Да, вполне естественна. Эротическая игра у детей одного пола примерно в двенадцать лет - очень частое явление. Хотя я бы не стал называть игру «гомосексуальной», потому что совсем не обязательно дети, повзрослев, сделаются гомосексуалистами, просто они «пробуют» на ком-то из «своих»... Набираются опыта для будущего общения с противоположным полом.
Джон. Что-то вроде проверки теории в полевых условиях...
Робин. Но, разумеется, их теория во многом ошибочна, особенно что касается полового акта. Мама и папа очень бы их выручили, если бы разъяснили, что к чему.
Джон. Наверное, акт оглашения необходимых подробностей с родительской стороны был бы ясным доказательством: родители признают, что секс - хорошее дело в подходящее время в подходящем месте...
Робин. Совершенно верно. Если родители «спихнут» на школу эту обязанность старших, дети вряд ли поймут правильно. Рано или поздно дети узнают, что нужно, но без родительского благословения секс может для них остаться «темным делом», как бы ни просвещали их посторонние.
Джон. Как долго продолжается латентный период?
Робин. Примерно до двенадцати лет.
Джон. И тогда вот она, юность.
Критический момент
Джон. Итак, мы на четвертой ступени, в поре юности. Вы описывали юность как этап, на котором практически заново разыгрывается «эдипов» эпизод, уже игравшийся между тремя и шестью годами.
Робин. Что касается родителей, то интерес к ним, кажется, пропал у шестилетнего ребенка; даже если ребенок продолжал оставаться чрезвычайно заинтересованным, он таил свои чувства от родителей. Но достигнув переходного возраста, с которого начинается юность, он уже не в состоянии держать свои чувства под спудом, чувства разрослись, обострились - под воздействием химических превращений, идущих теперь в его организме. И - прорвались.
Джон. Подросток начинает впервые испытывать настоящую сексуальную потребность.
Робин. Да. Непривычные и очень мощные, временами тревожащие чувства, которые ужасно смущают подростков. Естественное желание испробовать свою растущую силу, «поиграть» подростки обычно «удовлетворяют» вначале за счет родителей противоположного пола - им кажется, так безопаснее всего... если отношения с родителями вполне дружеские.
Джон. «Эдипова» забава? «Языком» флирта - с тем из родителей, кто другого пола, «языком» ревности - со «своим»?
Робин. Да, но разница в том, что теперь родители оказываются в нелегком положении. Где смешной мамочкин рыцарь в сияющих доспехах? Где папина Мэрилин Монро? Теперь это почти взрослые люди, от которых идет ток настоящей мощной сексуальной силы, а ее родители, возможно, «не излучали» на своих романтических влюбленных так давно...
Джон. Ребенок становится по-настоящему развитым в половом отношении и физически привлекательным.
Робин. Да, теперь родителей в жар бросает!
Джон. А должны постараться и отвечать, как раньше, то есть естественно, с радостью, хотя придерживаясь строгих «границ», чтобы «игра» не перешла в сексуальное «действо».
Робин. Именно. Но все время удерживать равновесие нелегко. Беда еще и в том, что подросток ужасно нервозен, то распаляется, то остывает, то заигрывает, то неожиданно завопит: «Отвяжитесь!» - будто перед ним не родители, а растлители малолетних!
Джон. Понятно, до чего ж с этими «малолетними» сложно. Если родители совсем не отвечают или, с испугу и от смущения, хватаются за британскую чопорность, дети могут решить, что их отвергли, и тогда откажутся от дальнейших попыток заигрывания, чтобы опять не получить отпор. А это значит, не научатся верить в свои сексуальные возможности. Но если родители чуть подыграют, подростки могут рвануться назад, перепугавшись происходящего. Пожара, возможного из-за их разгоревшегося естества...
Робин. И если подростки действительно бросают игру, сникают, смущаются, родители могут подумать, что в чем-то допустили промах, и тоже придут в замешательство, почувствуют неловкость. Подростки, конечно же, не до конца понимают, что происходит, какие сигналы они посылают.
Джон. Да-а, родителям очень трудно с ними...
Робин. Еще как трудно! Часто, бедные, думают, что все делают неправильно. Конечно, временами им удается удержать верный тон с детьми, весело поиграть, дразня и согревая друг друга, впрочем, не заходить слишком далеко. Но им необходимо признать, что временами они действительно будут попадать впросак... Думая о благе детей, необходимо признать это, успокоиться и не выходить из своей роли.
Джон. Не гасить свои естественные чувства только потому, что подростки «выключили ток».
Робин. Это чрезвычайно важно. Подросткам необходимо «испытать» свои сексуальные возможности, но они встревожатся, если поймут, что способны управлять сексуальными реакциями родителей... в обоих направлениях.
Джон. Слишком распалять или, наоборот, легко гасить.
Робин. Да. Такая ответственность подросткам не по плечу. Почувствовав, что в их власти управлять ответной реакцией родителей, они могут испугаться и полностью «выключить ток» - ради «безопасности». И приобретут привычку.
Джон. Вы мне напомнили одну историю. Несколько лет назад у меня была чудесная девушка, но у нас ничего не получалось в постели. Сначала все нормально, но вдруг она «выключается». Я винил себя: что-то я сделал... или не сделал чего-то. Но хоть убейте, я не мог додуматься, где ж это я оплошал. Мы так и не нашли выход из затруднения. Расстались. Потом, через какое-то время, я встретил ее, и она сказала, что посещала психотерапевта, что распутывала свой «клубок» и добралась до отношений с отцом в те годы, когда была подростком. С отцом, человеком очень прямым и «правильным», очень интеллигентным, они иногда затевали легкий флирт, и вдруг... вдруг он понимал, что его влечет к дочери, но ведь это инцест! Какая мерзость! Какой ужас! Он тут же «выключался», как раз, когда она начинала приходить в восторг. И тогда она почувствовала себя хуже некуда - будто такое натворила, такое... Ну, и научилась «технике безопасности», научилась «выключаться», опережая его. А в наших с ней отношениях все прокручивалось заново, достигнув определенного момента, она «выключалась» потому что подсознательно боялась, что я вот-вот «выйду из игры».
Робин. Замечательный пример того, какие последствия может иметь неудачный подростковый опыт. Как она сейчас - не знаете?
Джон. Не так давно говорила, что, разобравшись, стала потихоньку отучать себя от привычки «выключаться», но по-настоящему справилась с ней совсем не сразу, ведь рефлекс пустил глубокие «корни». Знаете, Вы меня растревожили, я понял, что родители теперь идут по проволоке над пропастью... А у меня дочь двенадцати лет, ужас, какая хорошенькая... Помогите!
Робин. Не волнуйтесь. Она Вас поддержит, то есть научит понимать, что ей требуется. Она попробует на Вас свои чары, когда ей будет нужно, поупражняется, сколько будет нужно, и если удовлетворится или если Вы переступите черту, отвечая, она отодвинется, переждет... А потом с новыми силами на Вас... Расслабьтесь и наслаждайтесь, как говорится,- Вам не до выбора. Разгорятся у нее глаза на папу - не смущайтесь и не расстраивайтесь, когда она отвернется, «насытившись». Здесь опять речь об ориентирах: Вам не следует, защищаясь, как-то сдерживать свою естественную реакцию, лучше никуда «не двигаться», точнее, лучше двигаться своей дорогой. Тогда девочке легче использовать Вас как мишень для учебной стрельбы. Как бы то ни было, родителям куда проще справиться со всеми этими трудностями, если у них прочный тыл - хорошо налаженные супружеские отношения, о чем они и «заявят» подросткам в семье. Тогда родителям незачем переживать, пускай временами и закружится голова при виде потомства, которое делается таким привлекательным, в конце концов, от «чуточки» возбуждения всем только спокойнее: значит, дела идут нормально в семье.
Джон. Потому что все знают: «настоящий» секс надежно заперт в родительской спальне.
Робин. Верно. И не забывайте, молодые люди опасаются и не стремятся взять верх над тем из родителей, которого используют как мишень, просто потому, что они разумные эгоисты: не хотят навредить обоим родителям, разрушить брак. Если знают, что у родителей в спальне «порядок» (а это значит - порядок в доме), тогда ясно, что и на флирт время найдется.
Джон. Да, но разве в эту пору не начинаются некоторые осложнения в доме? Родители достигают среднего возраста, уже ощущают спад сексуальной активности, замечают, что сами - в отличие от детей - утрачивают сексуальную привлекательность. У меня была знакомая... и не она одна, многие мне говорили, что дома едва ли не глушили их сексуальное развитие - матери завидовали им, совсем не радовались тому, что они распускались и расцветали как женщины, наоборот, даже осуждали за сексуальную... «распущенность».
Робин. Опять замечу, вряд ли родители будут испытывать что-то, кроме мимолетной зависти к детям, если их сексуальные отношения по-прежнему действительно в порядке. Притом серьезной зависти не будет места, если они в свои молодые годы - до вступления в брак - приобрели достаточно большой сексуальный опыт. Правда, благодаря предыдущему поколению, завоевавшему для общества сексуальную свободу, нынешние дети с сексуальным вопросом разбираются куда проще, чем их родители, они предаются своим радостям, особенно не таясь. Родителям, конечно, труднее подавить в себе естественную зависть к забавам молодых. Ну, а если родительский брак сдает, то его будет лихорадить от того, что влюбленные дети висят на телефоне, что возвращаются домой за полночь, что три часа прощаются у порога.
Джон. И если родители чернеют от зависти, они вынудят детей, не желающих ухудшения домашнего микроклимата, совсем «выключить» сексуальное влечение.
Робин. Да. Поэтому очень важно, чтобы родители постарались «поймать» и отвести свой завистливый взгляд от детей, чтобы призадумались над мерой строгости вводимого домашнего «протокола»: в какое время детям со свидания быть, каких мальчиков, девочек приводить.
Джон. И, конечно, правила касаются не только секса. Как решают родители вопрос о «границах» для подростков в других областях?
«Границы» для подростков
Джон. По Вашим словам, «подростковая» ступень - во многом заново проигранная «ходунковая». На той родительская обязанность - твердо указывать «границы» детям. Ну, а как в отношении подростков?
Робин. Подросткам просто крайне необходима родительская последовательность и твердость. Они созрели для независимости нового качества - от родной семьи. Вместо папиной поддержки, без которой не освободиться от стесняющей привязанности к маме, теперь им нужна поддержка за пределами семьи (особенно помогут друзья), чтобы стать свободнее от обоих родителей. Они пробуют утвердиться как отдельная личность, обрести уверенное - новое - «лицо». Тут для них вполне естественно немножко побунтовать.
Джон. Значит, где это... то самое, против чего бунтовать? Им не двинуться вперед без прочной стены, от которой можно было бы оттолкнуться?
Робин. Как «ходункам». По тем же причинам.
Джон. К тому же родители оберегают их - ограждая, ограничивая стенами?
Робин. Именно. Не забывайте, подростки страшно сомневаются в себе, их поведение чудовищно переменчиво. Они самонадеянны, требуют свободы и независимости, рвутся из «цепей» родительской заботы и - хлоп! - пали духом, кто бы, беспомощных, ободрил. В каком-то смысле они минуту взрослые, минуту дети. Они еще плохо стоят на собственных ногах и нуждаются в твердом руководстве.
Джон. Родители, вроде бы, все это уже «проходили».
Робин. Их счастье, если «прошли». Если же не сумели с достаточной твердостью указать «границы» детям на «ходунковой» ступеньке, теперь им будет намного труднее сделать это... когда дети подросли и набрались сил. Но родителям никуда не деться - пускай на время жизнь и превратится в кошмар!
Джон. Хорошо, помимо домашнего «протокола», какими еще мерами родители воспитывают у детей независимость?
Робин. Поощряют интересы, занятия, не касающиеся дома. А в доме лучше всего предоставить детям пространство, где бы они «упражнялись» в свободе,- например, их собственные спальни. Каждый подросток стремится к одностороннему провозглашению независимости, поэтому превращает свою спальню в ни на что не похожую территорию в доме. И отлично. Но на общей территории, которую подросток делит с родителями, братьями, сестрами, он должен придерживаться, по настоянию родителей, норм общественного поведения: в ванной, например, помня о других, не должен «наследить», должен помочь по хозяйству.
Джон. Однажды Вы замечательно сказали, подправив старое выражение[16]: «Фурия в аду ничто в сравнении с дочерью, не приневоленной мыть посуду».
Робин. «...своим отцом». Вы забыли конец. На определенной стадии семейной психотерапии пассивному отцу, который «хочет только покоя», обычно достается от юных дочерей, они обливают его презрением и позорят. «Больше того,- выкрикивают они, добравшись до главного пункта обвинения,- ты ДАЖЕ не заставляешь нас мыть посуду!»
Джон. Значит, подростки на самом деле жаждут домашней «конституции». По крайней мере, будет из-за чего вести разговоры.
Робин. Против чего чуточку побунтовать... На этом этапе личность подростка не всегда четко обозначилась, ему пока трудно утвердить свою независимость в «утвердительной форме». Он познает себя в основном «от противного». Сначала, во всяком случае.
Джон. То есть он учится независимости, чаще не поступая так, как хотят родители, или поступая так, как родители не хотят, чем поступая, как сам хочет.
Робин. Сначала, во всяком случае. Возможно, ему еще не совсем ясно, чего он хочет, что он за личность. Самосознание еще не выработалось. Кроме того, «мускулатуру» не развить, расслабившись, избегая нагрузок,- верно? Надо преодолевать сопротивление - «поднимать тяжести», «брать препятствия». Так «накачиваются» сила воли, твердость характера, уверенность.
Джон. Значит, подросткам, чтобы стать независимее, нужно против чего-то биться... Наверное, поэтому все молодые революционеры вечно кричат про «важность борьбы». Борьба помогает им взрослеть.
Робин. Ра-а-аз-веселенько!.. И если родители признают борьбу как меру помощи детям, они будут стоять стеной, чтобы детям было обо что биться. Разумеется, родителям следует время от времени пересматривать свою «позицию», ведь дети растут, они все независимее - им нужно все больше пространства. Но не следует цепляться к мелочам, настаивать на немедленной решительной схватке, тревожиться, что они в чем-то неправы и стараться «исправиться». Соглашаясь с требованиями молодых, пробуя угодить детям, осчастливить их, родители не просто кончают комплексом «неполноценности» они на самом деле допускают ошибку в стратегии. Смысл боевых действий ведь к тому и сводится, чтобы подростку было что атаковать. А если родители раз за разом сдают «позицию», подросток вынужден вступить на путь отчаянных поисков такого... поведеньица, на какое, наконец, отреагируют. Конфликт будет обостряться, пока либо родители не перейдут к противостоянию, либо дети не сожгут дом дотла.
Джон. Ага, значит, надо отстраниться и посмотреть, что за поступком, а не затевать препирательство. Та, ну а что Вы скажете про «форму одежды»?
Робин. Одни родители предоставляют тут подросткам больше свободы, другие - меньше, но очень плохо, если подростки вообще не узнали от родителей о каких-то нормах. Нисколько не лучше, если родители требуют в точности следовать их примеру. Любопытно, что детям на пороге подросткового возраста как раз бывает страшно неловко за родителей, явившихся в школу на вручение наград, на спортивный праздник «разодетыми». Помню, моя дочь отругала меня за галстук в три полосочки вместо «скромненьких» двух. Но перейдя «в подростки», дети обожают шокировать взрослых диковинным видом... рискуя, что за него им «влетит».
Джон. Значит, чтобы помочь подросткам, родители должны твердо стоять на своем.
Робин. Да. Они для детей ориентиры, по которым дети «определяются» и определяют, что им в себе самих нравится, что нет, от чего - отказаться. Разумеется, чтобы отталкиваться от ориентиров, нужно прежде иметь их.
Джон. То есть родителям следует высказывать свое мнение и не беспокоиться из-за того, что дети могут не согласиться, точнее, настроиться на то, что дети наверняка будут постоянно не соглашаться... с «тиранами», с «фашистскими диктаторами».
Робин. Совершенно верно. Приняв такую роль и радуясь «своей» жизни, родители, возможно, вообще «обойдутся» без осложнений «переходного» этапа. Изучение среднестатистической семьи показало, что в 85 случаях из 100 подростки уважают и любят родителей, ладят с ними. Живое экспериментирование детей родители вообще не считают «проблемой».
Джон. Тогда не слишком ли Вы сгустили краски, повествуя о перипетиях «борьбы»?
Робин. Я думаю, все родители воспрянут духом, узнав, что какие-то столкновения неизбежны и вполне естественны, ведь для родителей всегда такой поворот - неожиданность. Большинство иногда сомневается, правильно ли они действуют, отстаивая свое. Даже те родители, которые подпали под влияние распространенных идей о терпимости, возможно, займут твердую позицию, уяснив, что конфликт просто необходим.
Джон. Вы прекрасно обосновали, почему, на Ваш взгляд, вредна терпимость в широком смысле слова - когда родители не ставят детям «границ». Но что касается секса, Вы за терпимость - так?
Робин. Что Вы имеете в виду?
Фантазии
Джон. У меня впечатление, что Вы за то, чтобы молодые люди разбивались на пары и часто меняли партнеров: наберутся опыта в отношении чувств, а захотят - то и сексуального опыта.
Робин. Да, я считаю, это полезно, при условии, что человека не заставляют идти против его религиозных или моральных убеждений.
Джон. Почему Вы считаете, что это полезно?
Робин. Прочнее будет основа, на которой потом построят свой брак.
Джон. Ваш вывод психиатра?
Робин. Да. Я постоянно сталкиваюсь с ситуацией, когда супруги среднего возраста, упустившие время в юные годы, почти не знавшие веселья с мальчиками, девочками, запутываются во внебрачных связях совершенно несерьезных, подходящих разве что подросткам. Или, еще хуже, не живут, а мечтают, насколько счастливее были бы с кем-то другим.
Джон. Чувствуют, что стареют, а не позабавились?
Робин. Просто жалеют, что не испытали «другой» любви, их влечет эта романтизированная «другая». Они так и не постигли реальность зрелого брака, поэтому цепляются за мысль, что лучше там, где их, увы, нет. Неважно, действительно они неверны или постоянно изменяют в мечтах, они только и делают, что сравнивают супруга - супругу - с прелестным выдуманным образом. Чему удивляться, если от подобных «усилий» брак не приближается к мечте.
Джон. Они ждут от брака невыполнимого?
Робин. Да, невозможного. Но они же не убедились в этом. В то время как узнавшие много привязанностей, люди с опытом, поняли, что совсем не легко достичь сексуальной гармонии, что она в огромной мере зависит от того, насколько слаженны отношения вообще. Они убедились, что слаженность не дается без труда, поэтому свою энергию скорее пустят на нужды брака, а не будут растрачивать на мечты о других партнерах.
Джон. Почему Вы считаете, что фантазировать об измене хуже, чем изменять?
Робин. Потому что фантазии разрушают существующий брак, не давая фантазерам возможности прочувствовать «реальную сложность» внебрачных связей.
Джон. То есть фантазеры никогда не узнают, как трудно «разорваться» на две связи, как жизненны на самом деле французские комедии.
Робин. Больше того, им никогда не представится случай узнать, что проблемы с партнером по браку, вероятно, повторятся во внебрачных отношениях.
Джон. Но будь у них эти отношения - был бы опыт?
Робин. И, возможно, они бы решили, что брак, в конце концов, не так плох.
Джон. Но, предположим, их брак - настоящий кошмар?
Робин. Тогда грезы о счастье превратят кошмарную реальность в терпимую. Но вместо того, чтобы терпеть такой брак дальше, для обоих было бы разумнее расстаться, пока еще есть время, чтобы каждому построить лучший.
Джон. Какое облегчение, что Вы указали фантазиям на дверь, я всегда чувствовал, что от них только вред, они всегда зовут на ложный путь, когда решаем, как жить. Я - не об игривых фантазиях, которые развлекут и исчезнут, когда в них нет нужды, я - о фантазиях, порожденных нелепой идеей романтической любви. Любая «романтическая» выдумка - какую ни возьми - увела не одно поколение в сторону от счастья. Будто-то составил перечень особенностей депрессивного типа личности и снабдил пометкой «свято»: чудесна привязанность, добродетельна зависимость, низко эмоциональную поддержку черпать не из одного-единственного источника, «пир» чувств начинается с предвкушения потери, а потеря бодрит, в целом, страдание - порука тому, что жизнь представляет ценность. Но мой взгляд на вещи что-то не находит отклика. Люди гордятся приверженностью к романтизму. «Я, знаете ли, немного романтик»,- говорят с этой страной улыбкой, которая должна указывать на их одухотворенность и моральное превосходство. И по-настоящему рассердятся на вас, если попросите объяснить, как же, «увеча» себя, можно достичь совершенства. Особенно увлекают романтические идеи женщин. Удивительно - при их большей по сравнению с мужчинами проницательности и решительности в отношениях с противоположным полом.
Робин. Я не думаю, что между мужчинами и женщинами большая разница, что касается стремления жить в воображаемом мире, фактически я даже думаю, что мужчины живут дальше от реальности, но прикрывают свое бегство в фантастический мир такими «важными» словами, как «политика», «философия» и прочими подобными. В прежние, по крайней мере, времена женщины поощряли это «бегство» - чтобы побыстрее освободить от мужчин кухню и заняться серьезным делом.
Джон. Значит, лучше всего расстаться с иллюзиями?
Робин. Нет, крайней необходимости нет. Каждый сам решает. Лично я за то, чтобы расстаться с иллюзиями и жить ближе к реальности, однако я бы не прописывал это «средство» всем подряд. По опыту психиатра сужу, что преимущества у тех людей, которые хотят разделаться с иллюзиями. Но это процесс болезненный...
Джон. Потерять иллюзию бывает так же больно, как что-то реальное?
Робин. Да. И не каждый способен такое вынести, не каждый хочет пробовать... Поэтому я помогаю людям разглядеть их иллюзии и «переменить» взгляд лишь настолько, насколько им требуется, чтобы справиться с проблемами, приведшими их ко мне,- не больше. Нельзя разрушать иллюзию, пока человеку нечем заменить ее в реальности.
Джон. Значит, Вы одобряете молодых, которые проходят «школу» секса, потому что они, как Вы считаете, освобождаются от ложных представлений о любовной связи, глубже познают себя самих, свои потребности и противоположный пол, а отсюда у них больше шансов позже найти подходящего партнера, с которым смогут создать длительный и счастливый брак.
Робин. Совершенно верно. Если я за сексуальную свободу до брака, то именно потому, что считаю устойчивый брак важной основой семьи, высоко ценю верность и преданность. Супружеские пары скорее выберут эти ценности, обнаружив, что мимолетные, случайные связи - пускай и приносящие удовольствие - не вознаграждаются так, как отношения полновесные и проверенные. Впрочем, люди не склонны верить на слово, хотя, убедившись на опыте, выберут крепкий брак.