Методологические инсайты психоанализа

Психоаналитические идеи в качественной методологии

Бусыгина Н.П.

(опубликовано: Журнал практического психолога. Специальный выпуск: Качественная методология в психологии. – 2013. – №4. – С. 133-142)

Аннотация.Психоанализ долгое время считался несовместимым с эпистемологическими установками и этикой качественной методологии. Однако в последние 10-15 лет можно наблюдать усиливающийся интерес к психоаналитическим идеям со стороны исследователей-качественников. В статье представлен анализ использования психоаналитических идей сторонниками качественной методологии. Обсуждаются методологические особенности психоанализа, стратегии сбора и интерпретации данных, вдохновленные психоаналитическими идеями, возможности концептуального объединения дискурсивной психологии и психоанализа в рамках особой исследовательской стратегии.

Ключевые слова:качественная методология, психоанализ, дискурсивная психология, техника свободных ассоциаций в интервью, перенос/контрперенос в интервью

Psychoanalytic ideas in qualitative methodology

Boussyguina N.P.

Abstract.For a long time psychoanalysis was considered incompatible with epistemological orientations and ethic of qualitative methodology. But in the last 10-15 years we can see an increase in interest in psychoanalysis from qualitative researchers. The paper presents an analysis of the use of psychoanalytic ideas in qualitative methodology. Methodological features of psychoanalysis, psychoanalytic approaches to data collection and data interpretation are described. The possibilities of conceptual integration of discursive psychology and psychoanalysis within a specific qualitative research strategy is discussed.

Key words:qualitative methodology, psychoanalysis, discursive psychology, free association interview, transference and contre-transference in interview

Психоанализ – это та интерпретативная рамка, отношение к которой в сообществе сторонников качественной методологии неоднозначно. Если, скажем, дискурс-анализ, обоснованная теория или феноменология являются признанными качественными «брендами», то так называемый «психоаналитический подход» в качественных исследованиях принимается далеко не всеми. В некоторых авторитетных изданиях, посвященных качественной методологии (примером может служить пособие под редакцией Н. Дензина и И. Линкольн (Handbook of Qualitative Research, 1994), психоанализ вообще не упоминается. Тогда как в других изданиях ему отводится значимое место среди качественных подходов (например, в известной книге под редакцией К. Уиллиг и В. Стэйнтон-Роджерс (Handbook of Qualitative Research in Psychology, 2008) психоаналитическому подходу посвящена отдельная глава раздела).

Установки и идеология, на которых основано большинство качественных подходов, нередко противопоставляются «ортодоксальному психоанализу». Согласно ряду сторонников качественной методологии, она представляет собой «новую парадигму» исследований, которая базируется на идее субъект-субъектного взаимодействия и диалогического характера процесса получения знания, в психоанализе же, по их мнению, предполагается, что аналитик занимает привилегированную позицию авторитетного эксперта, имеющего доступ к «абсолютной истине». Цель исследователя-качественника – «дать голос» респондентам, в частности, тем из них, кто принадлежит к маргинализованным группам и кто в силу этого зачастую лишен голоса в обществе. С этой позиции, психоанализ объявляется политически-консервативным и даже авторитарным, поскольку предполагает неравномерное распределение власти между исследователем/аналитиком и респондентом/анализантом и возможность аналитика обладать той истиной об анализанте, о которой последний не знает.

Любопытно, что в направлении дискурсивной психологии, где ставится под сомнение наивный реализм гуманистической позиции и идея «предоставления голоса», к психоанализу сохраняется похожее весьма критическое отношение. Напомню, что дискурсивные психологи отвергают идею непосредственной репрезентации в речи респондентов их «внутреннего мира» и фокусируются на самих дискурсивных практиках, посредством которых создается то, что относится к «психологической реальности». С точки зрения дискурсивных психологов, подходы, сторонники которых настаивают на «предоставлении голоса» респондентам как цели качественного исследования, исходят из неправомерного допущения, что язык респондентов прямо отражает их внутреннее психологическое состояние. Но такое же допущение свойственно и психоаналитикам, с той лишь разницей, что они сосредотачивают внимание не на явных, а на латентных смыслах, скрытых за манифестным содержанием. Как и гуманистический исследователь или феноменолог, психоаналитик тоже предполагает связь между языковыми единицами и особенностями личности и движется от речи к анализу того «внутреннего опыта», выражением которого она является. Наиболее четко различие в позициях дискурсивных психологов и психоаналитиков выразил М. Биллиг (Billig, 1997). По его мнению, дискурсивные психологи полагают, что психология должна заниматься внешними речевыми процессами, вместо того чтобы искать стоящие за ними внутренние сущности, индивидуальная речь опосредуется дискурсами социального и политического характера, психоаналитики же считают, что за поверхностью социальной жизни скрыты мотивационные бессознательные силы и индивидуальная речь опосредована прежде всего их динамикой; иными словами, дискурсивные психологи, исследуя личность, переводят «внутреннее» во «внешнее», конвертируя «внутреннюю ментальную жизнь во внешнюю социальную активность», в то время как психоаналитики «двигаются в противоположном теоретическом направлении, осуществляя перевод социальной жизни вовнутрь» (Ibid., p. 140).

Вместе с критикой психоанализа и сомнением в его ценности для развития качественных исследований, в настоящее время можно встретить и противоположную позицию – усиливающийся интерес к психоаналитическим идеям и попытки осмыслить то, что может предложить психоанализ исследователям-качественникам. Насколько психоанализ вообще совместим с эпистемологическими ориентирами и этикой качественной методологии, может ли предлагаемое психоанализом понимание человека и особенностей его познания быть полезно исследователям-качественникам, какие именно психоаналитические идеи и как можно использовать в современной исследовательской практике – возможные ответы на эти вопросы составляют содержание настоящей статьи.

Методологические инсайты психоанализа

Н. Миджли отмечает, что то описание стиля концептуальной работы, которое приводит в своих классических трудах З. Фрейд, очень похоже на описание исследовательского процесса, даваемого современными сторонниками качественных исследований (Midgley, 2006). Так же, как и последние, Фрейд говорит о необходимости постоянного движения между эмпирическими данными и теоретическими гипотезами; подобно исследователю-качественнику, аналитик выдвигает предположения, объясняющие наблюдаемые им явления, многократно перепроверяет эти предположения, вновь обращаясь к материалу данных, и в случае несоответствия гипотез данным, меняет гипотезы, трансформирует их или даже отбрасывает и строит новые (Ibid). Именно Фрейд инициировал такую форму исследований, как анализ отдельных случаев (case study), ставшую одним из важнейших исследовательских дизайнов в области качественной методологии. Кроме того, он одним из первых апробировал вариант методологической триангуляции, предложив практику сравнительного анализа результатов, полученных на материале лечения неврозов, с результатами исследования сновидений, шуток, оговорок, произведений искусства и др.: Фрейд полагал, что именно благодаря обращению к различному материалу можно построить модель психического аппарата, которая будет обладать достаточной объяснительной силой (Ibid).

Основная методологическая проблема психоанализа заключается в том, что именно считать «клиническими фактами». Согласно закрепившемуся мнению, в психоанализе отбор и интерпретация данных осуществляются на основании выстроенных заранее интерпретативных схем, которые не могут быть опровергнуты (знаменитый пример: «когда она говорит «нет», на самом деле это означает «да»»). Иными словами, какие бы данные ни были получены психоаналитиком, они в любом случае подтверждают его интерпретацию.

Впрочем, в литературе по проблемам психоаналитической интерпретации можно найти немало попыток разрешения указанной сложности. К примеру, Р. Бриттон и Дж. Стейнер (Britton, Steiner, 1994) проводят различие между «отобранным фактом» (selected fact) и «сверхценной идеей» (overvalued idea): и то, и другое представляет собой «интеграцию отдельных фактов в осмысленное целое», но если «отобранный факт» остается близок к собственному материалу пациента, то «сверхценная идея» зачастую вводится в этот материал извне – самим психоаналитиком в целях защиты своего Я от тревоги неопределенности. Как можно видеть, Бриттон и Стейнер не только акцентируют методологически важное для исследователей-качественников различие между выделенным в эмпирическом материале фактом и привнесенной исследователем идеей, но и дают психодинамическое объяснение, почему исследователи столь часто прибегают к такому привнесению.

Вообще можно сказать, что психоанализ вносит немалый вклад в понимание психологической динамики, скрытой за привязанностью исследователей к выстраиванию «золотых стандартов» научного метода. Известный антрополог Жорж Деверё в книге «От тревоги к методу в поведенческих науках», впервые опубликованной в 1967 году, высказал мысль, что ситуации исследования в науках о человеке провоцируют серьезный уровень тревоги у самих исследователей и все попытки стандартизовать процедуру и исключить элемент субъективности посредством совершенствования практики «объективных измерений» служат прежде всего защитой от этой тревоги и дезориентации, испытываемой исследователями. Однако в своих попытках выйти на уровень вне-субъектного, автоматического экспериментирования и теоретизирования исследователи, по мысли Деверё, подавляют самих себя даже более, чем они подавляют своих испытуемых. Вместо того чтобы пытаться устранить наблюдателя из наблюдаемой ситуации, необходимо практиковать такую включенность в процесс, при которой исследователь нацелен на сбор и анализ трех видов данных: поведения исследуемого, «тревожащих факторов» (disturbances), продуцируемых самой ситуацией наблюдения, и эмоциональных проявлений наблюдателя, включая его тревогу и защитные реакции (часто принимающие форму «исследовательской стратегии»). По выражению Деверё, идеальный психоаналитик (как и идеальный исследователь) «позволяет пациенту «затронуть» его»: «Он позволяет тревожащим факторам в полной мере проявить себя и затем внимательно исследует их – даже более внимательно, чем выражения самого пациента… Он не воспринимает нарушения и тревожащие факторы как нежелательный, но тем не менее неизбежный побочный продукт; напротив, в них заключена цель психоаналитических действий, направленных на сбор данных… и именно они должны стать и целью исследовательской работы в поведенческих дисциплинах» (G. Devereux, цит. по: Midgley, 2006, p. 217). Деверё полагает, что сам психоанализ отклонился от того пути, который обозначился благодаря открытым в нем же инсайтам, психоаналитические концепты приобрели статус реальности и психоаналитики всю свою энергию направили на защиту собственной теории – представлений об «Эдиповом комплексе», «инфантильной сексуальности» и т.п., – вместо того, чтобы воспринимать психоанализ прежде всего как эпистемологию и методологию.