Научная революция и философская психология (1600-1900)
Важная историческая проблема заключается в том, насколько острый разрыв с прошлым знаменовала собой научная революция. Дэвид Линдберг (David Lindberg) в своей книге «Начало западной науки» (The Beginnings of Western Science, Chicago: University of Chicago Press, 1992) дает великолепную общую историю науки вплоть до кануна научной революции. Он тщательно изучает вопрос о том, до какой степени современная наука является продолжением античной и средневековой и приходит к выводу, что, хотя ученые ранних эпох сделали важный вклад, научная революция была настоящей революцией, разрывом с прошлым. Преемственность, однако, прослеживается в работе Томаса Голдстейна (Thomas Goldstein) «На заре современной науки: от Древней Греции до Возрождения» (Dawn of Modern Science: From the Ancient Greeks to the Renaissance, New York: Da Capo Press, 1988).
Общая история рассмотрена в следующих работах: «Научная революция» (под ред. Верн Булло) (The Scientific Revolution, Vern Bullough, ed., New York: Holt, Rinehart & Winston, 1970); Герберт Баттерфилд (Herbert Butterfield) «Происхождение современной науки. 1300-1800» (The Origins of Modern Science: 1300-1800, New York: Free Press, 1965); стандартная история — Бернард Коэн, «Ньютониан-ская революция» (I. Bernard Cohen, The Newtonian Revolution, Cambridge, England: Cambridge University Press, 1980); А. Руперт Холл, «Научная революция 1500— 1800: формирование современных научных позиций», 2-е изд. (A. Rupert Hall, The Scientific Revolution 1500-1800: The Formation of the Modern Scientific Attitude, 2nd ed., Boston: Beacon Press, 1962); Хью Керни, «Наука и ее изменения в 1500-1700 гг.» (Hugh Kearney, Science and Change: 1500-1700, New York: McGraw-Hill, 1971); Ричард С. Вестфалл, «Конструкция современной науки: механизмы и механика» (Richard S. Westfall, The Construction of Modem Science: Mechanisms and Mechanics, Cambridge, England: Cambridge University Press, 1971). В недавно вышедшей работе С. Шейпина «Научная революция» (S. Shapin, The Scientific Revolution, Chicago: Chicago University Press, 1996) приводится краткий и блестящий обзор событий с точки зрения новой истории науки, обсуждаемой в главе 1. Книга Кейта Томаса «Религия и низвержение магии» (Keith Thomas, Religion and the Decline of Magic, Harmondsworth, England: Penguin, 1971) бесценный источник сведений о том, как пуританские тенденции протестантизма способствовали научной революции. Один из важных вопросов, касающихся научной революции, заключается в следующем: почему она произошла только в Европе, а не в Китае или в исламском мире, которые в Средние века достигли более высокого уровня развития науки? Тоби Хафф в своей работе «Начало расцвета современной науки: ислам, Китай и Запад» (Toby Huff, The Rise of Early Modern Science: Islam, China, and the West, Cambridge, England: Cambridge University Press, 1993) дает удивительный ответ: причина заключается в том, что в Европе того времени имелось более совершенное законодательство и существовала система ремесленных цехов.
Глава 2. Заложение основ 85
Ученые всегда считали науку самодостаточной, свободной от философских и научных влияний. Как мы увидели в главе 1, это мнение вызывает острую критику и порождает исторические споры о корнях научной революции. Э. А. Бертт в своем труде «Метафизические основы современной науки» (Е. A. Burtt, The Metaphysical Foundations of Modem Science, Garden City, NY: Doubleday, 1954) первым усомнился в философской чистоте науки, и, как следствие, именно на него чаще всего сегодня ссылаются. Ричард С. Вестфалл в своей статье «Ньютон и фактор вымысла» (Richard S. Westfall, Newton and the Fudge Factor, Science, 179 (1973) 751-58) продемонстрировал, как философская приверженность Ньютона своей теории привела к тому, что он подгонял факты под нее; см. также написанную Ричардом С. Вестфаллом биографию Ньютона «Без отдыха» (Richard S. Westfall, Never at Rest: Cambridge, England: Cambridge University Press, 1980).
Для получения исчерпывающей информации о Рене Декарте как о богослове, ученом, психологе и философе читайте книгу С. Гаукроджера «Декарт: интеллектуальная биография» (S. Gaukroger Descartes: An Intellectual Biography, Oxford: Clarendon Press, 1995).
Просвещение
Прекрасный двухтомный обзор принадлежит Питеру Гэю: «Просвещение: Объяснение» (Peter Gay, The Enlightenment: An Interpretation, New York: Knopf, 1966, 1969). Особый интерес для истории психологии представляет собой 2-й том под названием «Наука свободы» (The Science of Freedom), посвященный «Ньютонам разума». В своем труде «Просвещение: полная антология» (The Enlightenment: A Comprehensive Anthology, New York: Simon & Schuster, 1973) Питер Гэй собрал основные трактаты. Интересное краткое введение в эпоху Просвещения с позиций новой истории дает Маргарет К. Джейкоб в своей книге «Радикальное Просвещение: пантеисты, масоны и республиканцы» (Margaret C.Jacob, The Radical Enlightenment: Pantheists, Freemasons and Republicans, London: Allen & Unwin, 1981). Революционные последствия Просвещения обсуждаются в книге Нормана Хэмпсона «Первая европейская революция: 1776-1815 гг.» (Norman Hampson, The First European Revolution: 1776-1815, New York: Norton, 1969). Затем этот автор в работе «Просвещение: значение» (The Enlightenment: An Evaluation, Harmondsworth, England: Penguin, 1990) переходит к рассмотрению социальных последствий Просвещения. Науке этого периода посвящена книга Томаса Хэнкинса «Наука и Просвещение» (Thomas L. Hankins, Science and the Enlightenment, Cambridge, England: Cambridge University Press, 1985). Наконец, общественная жизнь того времени рассмотрена в трудах Ричарда Сеннета «Падение общественного человека» (Richard Sennett, The Fall of Public Man, New York: Vintage Books, 1978); Лоренса Стоуна «Семья, секс и брак в Англии: 1500-1800 гг.» (Lorence Stone, The Family, Sex and Marriage in England: 1500-1800, New York: Harper & Row, 1982) и Нила Мак-Кен-дрика, Джона Брюера и Дж. Г. Пламба «Рождение общества потребления: коммерциализация Англии восемнадцатого века» (Neil McKendrick, John Brewer and J. H. Plumb, The Birth of a Consumer Society: The Commercialization of Eighteen Century England, New Haven, CT: Yale University Press, 1982), особенно в последней главе, написанной Дж. Г. Пламбом и посвященной тому, как люди реагируют на модернизацию.
86 Часть I. Введение
Несомненно, выдающимся современным ученым, принадлежащим к Контрпросвещению, является Исайя Берлин: см. его книгу о Вико и Гердере «Вико и Гердер: два исследования истории идей» (Isaiah Berlin, Vico and Herder: Two Studies in the History of Ideas, New York: Vintage Books, 1977). Несколько эссе из его произведения «Против течения» (Isaiah Berlin, Against the Current Harmaridsworth, England: Penguin, 1982) посвящены Контрпросвещению, особенно эссе «Контрпросвещение» {The Counter Enlightenment), в котором даны краткие, но исчерпывающие очерки об основных выразителях идей этого движения.
XIX век
Общий обзор мыслителей XIX в. можно найти у Франклина Баумера в «Современной европейской мысли» (Franklin Baumer, Modern European Thought, New York: Macmillan, 1977). Философия рассмотрена в книге Джона Пассмора «Сто лет философии» (John Passmore, A Hundred Years of Philosophy, rev. Ed., New York: Basic Books, 1966). Стандартная (хотя и устаревшая к настоящему времени) история психологии содержится в работе Э. Г. Боринга «История экспериментальной психологии» (Е. G. Boring, A History of Experimental Psychology, 2nd ed., Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1950). Детальные исследования психологии XIX столетия приведены в книге «Проблемная наука: психология в трудах мыслителей девятнадцатого века» (под ред. У. Вудварда и М. Аша) (W. Woodward and M. Ash, eds., The Problematic Science: Psychology in Nineteenth-Century Thought, New York: Praeger, 1982). В книге «Иллюстрированная история психологии» (под ред. У. Брингмана и др.) (W. Bringmann et al., eds., A Pictorial History of Psychology, Chicago: Quintessence, 1997) содержатся очерки о различных аспектах истории психологии с конца XVIII в. и по сей день, снабженные великолепными рисунками. Курт Данцигер в своей работе «Конструирование субъекта: историческое происхождение психологических исследований» (Kurt Danziger, Constructing the Subject:HistoricalOrigins ofPsychologicalJ Research, Cambridge, England: Cambridge University Press, 1990) дает критический обзор социально-психологических исследований с 1870 г. до Первой мировой войны. Стандартная история психологически ориентированной физиологии дана в работе Р. М. Янга «Разум, мозг и адаптация в девятнадцатом веке» (R. M. Young, Mind, Brain and Adaptation in the Nineteenth Century, Oxford: Clarendon Press, 1970). Психиатрии посвящена книга Эдварда Шортера «История психиатрии: от эры психиатрических лечебниц до века Prazac>> (Edward Shorter, A History of Psychiatry: Fromthe Era of Asylum to the Age of Prazac, New York: Wiley, 1997). Ключевые цитаты из А. Бине содержатся в работе Р. Пласа (R. Plas, 1997). О французской психологии см.: «Иллюстрированная история психологии» (под ред. У. Брингманна и др.) (W. Bringmann et al., eds., A Pictorial History of Psychology, Chicago: Quintessence, pp. 548-552).
Часть II
Основание психологии
Вильгельм Вундт в лаборатории (примерно в 1910 г.) в качестве «экспериментального субъекта» в окружении своих сотрудников Дитриха (сидит), Вирта, Клемма и Сандера (слева направо). До XIX в. психологией занимались философы, рассуждающие о разуме. Теперь же она проникла в лаборатории, и первые психологи надеялись заменить строгими научными открытиями воздушные философские спекуляции, подвергая плоды субъективности объективному рассмотрению. Однако работа в лаборатории отнюдь не была гарантией того, что психологию не будут использовать в личных или политических целях. Позднее Сандер с готовностью поставил психологию на службу нацизму.
Хотя психологи традиционно чествуют Вильгельма Вундта как отца психологии, а 1879 г. счита'ют годом ее основания, историческая правда гораздо сложнее. Долгосрочное влияние В. Вундта на психологию доказано, поскольку он создал науку, получившую академическое и общественное признание, и новую общественную роль ученого-психолога. Но роль профессиональных психологов полностью определилась лишь в XX в.
Концептуально психологию основывали трижды, и всякий раз возникал свой собственный способ восприятия психологии как науки и профессии.
Самым традиционным можно считать основание психологии сознания, интроспективного исследования нормального разума взрослого человека. Этот раздел
88 Часть II. Основание психологии
психологии является непосредственным продолжением традиционной философской и физиологической психологии, но в конце концов он приобрел независимость от обоих родителей. В. Вундт стоял во главе этой традиции, хотя в ее создании принимали участие и многие другие. Определение психологии как науки о сознании оказалось эфемерным, и вскоре на смену ему пришла психология поведения. Тем не менее достижения В. Вундта в области создания и взращивания отдельной науки — психологии остаются непреходящим достижением.
Самым известным (и пользовавшимся в свое время самой дурной славой) источником психологии стал психоанализ, психология бессознательного Зигмунда Фрейда. 3. Фрейд попытался вскрыть глубины тайной и угрожающей темной стороны человеческой природы, и то, об открытии чего он заявил, оскорбило одних и вдохновило других. Идеи 3. Фрейда оказали глубокое воздействие на западную мысль XX в., а его психотерапия породила бесчисленное множество вариантов уже в наши дни. Несмотря на глубокое влияние, оказанное идеями 3. Фрейда, он остается неоднозначной и противоречивой фигурой. Одни считают его героем, а другие — главой ложного культа.
Среди академических психологов самым важным источником психологии стала психология адаптации, направление психологии, порожденное революцией, совершенной дарвинизмом. Она была основана трудами многих ученых, среди которых прежде всего заслуживает упоминания Уильям Джеймс. Психологи этого направления видят задачу психологии не в философски мотивированном вскрытии сознания или терапевтическом исследовании бессознательного, а в биологическом изучении эволюционного единства разума и поведения. Психология адаптации возникла как интроспективное исследование психической деятельности, но вскоре после этого превратилась в исследование самой деятельности, исследование поведения.
В следующих трех главах будут поочередно описаны каждый из этих источников психологии.
ГЛАВА 3
Психология сознания
В последней четверти XIXв. созрели условия для того, чтобы психология стала автономной наукой. Мы увидели, что научная психология была обречена возникнуть в качестве гибридного отпрыска физиологии и философии разума, в середине века получившего название психологии.Вильгельм Вундт (1832-1920) был врачом и философом, создавшим психологию как академическую дисциплину. Он не повел свой народ, следующие поколения психологов, в страну науки, но сделал так, что психологию признали независимой дисциплиной.
Окружение
Как мы узнали, психология возникла из различных источников. В этой главе мы, в первую очередь, коснемся развития психологии как академической дисциплины и экспериментальной естественной науки. Хотя сегодня мы принимаем идею экспериментальной науки как должное, это было новым в развитии науки в XIX и XX вв. Исаак Ньютон создал физику, исходя больше из наблюдения за небом, чем из экспериментов, хотя он и был страстным экспериментатором в области алхимии и оптики. Химия и физиология, как мы увидим в последней главе, только что возникли в XIX столетии, а в медицину систематическое применение экспериментального подхода проникло не ранее 1948 г., когда были опубликованы первые клинические испытания с контролем лекарства стрептомицина. Таким образом, когда В. Вундт выдвинул предположение о том, что психология, традиционная область философии, должна стать экспериментальной наукой, это был смелый шаг. Чтобы понять, что представляла собой ранняя экспериментальная психология, необходимо познакомиться с местом ее рождения — немецкими университетами.
Немецкий университет: наука и образование(Wissenschaft и Bildung). Победа Наполеона над Пруссией в битве при Йене в 1806 г. изменила мир, хотя и не так, как императорнадеялся или ожидал. Она привела к созданию современных исследовательских университетов. Потерпевший поражение на поле битвы прусский кайзер решил коренным образом модернизировать свою страну, в том числе реформировав образов; лие. Начиная этот проект, Фридрих Вильгельм III заявил: «Государство должно возместить интеллектуальной мощью потерянные материальные ресурсы» (цит. по: D. К. Robinson, 1996, р. 87). Министр образования попросил ученых разработать модель университета нового типа, в соответствии с которой между 1807и 1810гг. был создан Берлинский университет. С объединением в 1871 г. немецких государств во Вторую германскую империю Бисмарка
90 Часть II. Основание психологии
Берлинский университет стал образцом для остальных университетов Германии, а затем и всего мира.
До этого и в Германии, и повсеместно высшее образование было нацелено, главным образом, на подготовку представителей трех профессий: врачей, адвокатов и священников. Не существовало отдельного класса экспериментаторов и ученых-теоретиков, и большая часть мыслителей была вынуждена, подобно художникам, обращаться за поддержкой к богатым меценатам. Ученые в европейских колледжах и университетах были, по большей части, преподавателями, занимавшимися исследованиями в качестве хобби, а не основной профессии. В США и до Гражданской войны, и после нее вообще не было университетов, построенных по немецкому образцу. Вместо них имелись маленькие колледжи, опиравшиеся на поддержку церкви, целью которых было дать образование незначительному числу мужчин и женщин определенного христианского вероисповедания. Какое-либо высшее образование получали очень немногие, и, за исключением тех, кого вдохновляло изучение трех вышеупомянутых профессий, люди рассматривали колледж не как начало профессиональной карьеры, а как получение пропуска в воспитанное и образованное общество. Новый университет кайзера стал подлинным новшеством, которое окончательно сделало университеты двигателем национального прогресса.
Модель университета нового типа была разработана Вильгельмом Гумбольдтом (1767-1835). Он провозгласил две задачи университета: научную и образовательную ( Wissenschaft и Bildung). Wissenschaft обычно переводят как естественную науку, но это приводит к неверному пониманию. Wissenschaft относится к любому массиву знаний, организованному согласно определенным принципам, и такие области, как история и филология, считаются Wissenschaft наряду с физикой и физиологией. Действительно, новый университет позаимствовал такую форму подготовки аспирантов, как семинар, из филологии. На филологических семинарах несколько студентов работают под непосредственным руководством признанного мастера в этой области. Эта гуманитарная модель стала основой для организации научно-исследовательских лабораторий, в том числе и В. Вундта.
Bildung — уникальное немецкое понятие, относящееся к самостоятельному формированию личности путем широкого гуманистического воспитания. Р. Смит (R. Smith, 1997, р. 375) определяет Bildung следующим образом: «Это слово означает ценность, которую для личности имеют целостность, интеграция; состояние, при котором каждый элемент образования и жизни вносит свой вклад в постижение доброго, истинного и красивого. Это идеальное качество личности, но это же качество делает возможной и высокую культуру всей нации». В. Гумбольдт в своем проекте ссылался на «духовное и моральное обучение нации» (цит. по: J.-F. Lyotard, 1984/1986, р. 484). Результатом Bildung были Bildungburgers, культурно образованные граждане. Возможно, это было самой непосредственной реализацией утопического представления Платона о Стражах, специально обученных правителях Республики, которые определяли самих себя в понятиях Красоты, Истины и Добра.
С самого начала существовало некоторое противоречие между двумя этими задачами: каким образом добыча знаний ради них самих (экспериментальная и теоретическая наука) могла помочь росту духовности граждан? В. Гумбольдт попытался объединить цели исследования и Bildung, соотнеся их с тремя скоордини-
Глава 3. Психология сознания 91
рованными задачами нового университета. Первой было «выведение всего из изначального принципа» (задача Wissenschaft). Второй — «подчинение всего идеалу» (задача философии). Третьей — «объединение идеала и принципа в единую Идею» (так, чтобы наука служила справедливости в государстве и обществе, это также было целью философии) (цит. по: J.-F. Lyotard, 1984/1996, р. 485). Отметим руководящую роль философии в схеме В. Гумбольдта. Философам следовало заложить основы знаний и систематизировать их, как естественно-научные, так и гуманитарные, в единое цельное мировоззрение (вельтаншауунг-подход), служащее высоким моральным и общественным идеалам.
В экономическом отношении немецкий университет покоился на подготовке преподавателей для немецких гимназий, старших школ с академическим обучением, предназначенных для воспитания среднего класса. Чтобы сдать трудные лицензионные экзамены, перспективные гимназические преподаватели платили за хорошее образование во всех отраслях знаний, от литературы до физики. Затем они вносили вклад в образование своих студентов. Начиная с 1866 г. психологию включали в учебное расписание как раздел философии. В учебном расписании будущих преподавателей все отчетливее проявлялся конфликт между гуманистическим воспитанием характера и теоретическим культивированием специальных областей знания. На протяжении XIX столетия в расписании все больший упор делали на совершенствовании в специфических областях науки и все меньший — на широком гуманистическом образовании.
На развитие психологии в немецких университетах сильно повлияли задачи Wissenschaft и Bildung(M. G. Ash, 1980,1981). Основное внимание, которое В. Гумбольдт уделял естественным наукам, сделало университеты Германии максимально доступными для развития новых направлений научных исследований. Германия в то время была в авангарде индустриальной революции, и Ричард Литтман (Richard Littman, 1979, p. 51) утверждает, что в своих университетах «Германия поставила процесс приобретения и применения знаний на промышленную основу». Таким образом, по мнению автора, в Германии были созданы уникальные условия для создания новых, передовых научных дисциплин.
В то же время становление психологии замедлялось противоречиями между специализированной теоретической наукой и широким духовным образованием. Академики, принадлежавшие к поколению В. Вундта, построили немецкие университеты, и были преданы идее объединения теоретических и экспериментальных исследований с гуманистическим образованием. Они старались соответствовать представлениям В. Гумбольдта, строя всеобъемлющую систему мышления, которая координировала философию, гуманитарные и точные науки для служения «единой Идее». В. Вундт и другие ученые считали психологию частью философии, а не естественной наукой. Тем не менее к концу века Bildung и систему строительства чаще упоминали в торжественных речах, а не в практической деятельности. Вместо этого теоретики и экспериментаторы посвящали себя специализированным техническим исследованиям. Второе поколение психологов работало над тем, чтобы сделать психологию завершенной и автономной естественной наукой, освободив ее от положения служанки философии. Но философы и гуманитарии обижались на вторжение науки в их традиционную область, и министр образования
92 Часть II. Основание психологии
не придавал большого значения превращению психологии в автономную науку, поскольку она мало соответствовала профессиональному образованию Наука физиология принадлежала медицине, профессиональные интересы которой и обслуживала. Такие науки, как химия и физика (особенно физика электричества), способствовали развитию немецкой индустрии. Психология напоминала сироту, присутствие которой нежелательно в доме философии, но которая не в состоянии найти приют в каком-либо другом жилище.
Немецкие ценности: Bildungburger-мандарины. Историк Фриц Рингер (Fritz Ringer, 1969) провел параллель между культурными лидерами Германии (Bildung-burger) и мандаринами, правившими конфуцианским Китаем. Мандарины, обладая глубокими познаниями в области китайской культуры, особенно поэзии, считали себя интеллектуальной элитой. Молодой человек, принадлежащий к классу мандаринов, держал своего рода экзамен при поступлении на гражданскую службу, но это был экзамен по китайскому языку и культуре, а не по управленческим или чиновничьим навыкам. Мандарины превозносили чистую науку ради науки и гордились тем, что «работают головой», а не руками, что было характерно и для Bildungburger. Подобный чрезмерный интерес к отвлеченному теоретизированию в Китае затормозил развитие техники, а в Германии — прикладной психологии.
Bildungburger видели себя образованной элитой немецкой культуры. Английский поэт Мэтью Арнольд писал по этому поводу: «Чем я восхищаюсь в Германии, где успешно и быстро прогрессирует индустриализация, так это тем, что одновременно подлинной силой становится и культура» (цит. по: R. Smith, 1997, р. 371). Более того, немецкие интеллектуалы считали себя исключительно подходящими для высших форм научной деятельности. Альберт Швейцер высказался о достижениях немецкой теологии так: «Только в немецком характере можно найти совершенное сочетание условий и факторов (философского мышления, критической проницательности, исторической интуиции и религиозного чувства), без которых невозможны глубокие занятия теологией» (цит. по: R. Noll, 1994, р. 35). Именно ценности этой элиты оказали мощное влияние на немецкую психологию, сделав недоступным перенимание ее идей, но не методов.
Сущность мировоззрения Bildungburger проявляется в том, как они проводили различие между общиной (Gemeinschaft) и обществом (Gesellschaft). Впервые их выделил немецкий социолог Фердинанд Теннис (1855-1936). Понятие общины охватывало все, что Bildungburger любили и ценили, тогда как понятие общества олицетворяло собой все, что они ненавидели и чего боялись (Harrington, 1996).
Gemeinschaft Gesellschaft
Община ' Общество
Культура Цивилизация
Живой организм Механический агрегат
Сельская местность Город
Жизнь и душа Разум и рассудок
Gemeinschaft — подлинная община, состоящая из людей, объединенных общим языком, культурой и географическими корнями (см. табл.). Вследствие возникаю-
Глава 3. Психология сознания 93
щих взаимосвязей община формирует единое целое, единый народ или расу. Общество — просто скопление изолированных индивидов, лишенных каких-либо связей, за исключением гражданства и внешнего фасада «цивилизованных» манер. Город, особенно такие новые крупные города, как Берлин, воплощали в себе все зло общества. Города населены бродягами, иммигрантами, лишившимися корней и преследующими индивидуалистические, главным образом корыстные, цели.
Будучи образованными людьми, Bildungburgerотнюдь не отвергали разум и рассудок как таковые. Их пронизывало романтическое и кантианское неприятие того узкого, вычисляющего рассудка, который они видели у Ньютона и Юма. Конечно, для многих немецких «мандаринов» ньютонианская наука была врагом доброго, истинного и красивого. Она изображала Вселенную как всего лишь машину, движения которой можно вычислить посредством математики, лишенную духовного и утонченного. Наука стимулировала подъем индустриализации, а машины и фабрики заменили людей и органические связи по крови и духу. Более того, состоящие из отдельных изолированных частей, машины и общество могут впасть в хаос и анархию. Подразумевалось, что образование BildungburgerQbmo нацелено на жизнь в настоящей общине. Как писал один автор-социалист, целью Bildung было «взрастить все семена индивидуализма, но на благо целого» (цит. по: A. Harrington, 1996, р. 24).
Ценности Bildungburger ветру г начало в романтизме, идеализме И. Канта и контрпросвещении И. Гердера. Их желание целостности восходит к политическому и общественному опыту Германии XIX столетия. До 1871 г. Германия была идеей, а не государством, подобным Франции или Британии. Немецкоговорящие народы жили в центральной Европе в маленьких, даже крошечных, квазифеодальных государствах, самым крупным из которых была Пруссия. Немецкий народ страстно желал объединения в целостную великую Германию. Именно поэтому такое большое значение придавалось изучению немецкой культуры и немецкого языка: оно обеспечивало духовное единение. Впоследствии Пруссия во главе с Бисмаркам действительно смогла объединить Германию, но это было не то единство, о котором мечтали Bildungburger. Бисмарк правил новым рейхом кайзера огнем и мечом, а не наукой и культурой. По иронии судьбы, Bildungburger не стали мандаринами в китайском понимании, поскольку они не правили Германией, вопреки своим надеждам. Немецкие профессора получили академическую свободу, отказавшись от своих политических амбиций. В то же время урбанизация и индустриализация, питавшие военную машину Пруссии, нанесли сильный урон ценностям общины, угрожая превратить немецкий рейх в общество, которое, в свою очередь, могло закончиться хаосом. Экономическое развитие угрожало перевернуть традиционную сельскохозяйственную культуру Германии и заменить ее городским ландшафтом с его эгоистичными и буржуазными индивидами. Немецкий промышленник и политик Вальтер Ратенау, вслед за Аристотелем питавший отвращение к удовлетворению личных интересов, писал:
Любой мыслящий человек с ужасом гуляет по улицам, в страхе взирая на универмаги... Большая часть того, что там продается, чудовищно уродливо, служит удовлетворению низменных страстей и приносит вред (цит. no: G. Wiendienck, 1996, р. 516).
Подобные настроения Bildungsburger подпитывало еще и то, что эти товары были очень популярны. Bildungsburger являлись «мыслящими людьми», которые
94 Часть II. Основание психологии
руководствовались идеалами. Покупатели в магазинах были не мыслящим, зато многочисленным «производящим классом» Республики Платона, руководствовавшимся исключительно утилитарной погоней за удовольствиями.
Первая мировая война внушила Германии надежды на единство и великие цели, а поражение принесло жестокое разочарование! В 1914 г. теолог и историк Эрнст Тролтч выразил тот энтузиазм, с каким он и его друзья-«мандарины» встретили начало войны, которая, как тогда казалось, несла вожделенное национальное единство:
Первая победа, которую мы одержали задолго до побед на поле битвы, была победой над собой... казалось, что перед нами открылась новая жизнь. Каждый из нас... жил ради целого, и это целое жило в каждом из нас. Наше собственное Эго с его личными интересами растворялось в великой исторической цели нации. Родина зовет! Партии исчезали... Таким образом, войне предшествовал нравственный подъем, нация ощутила реальность высшей духовной власти (цит. по: A. Harrington, 1996, р. 30).
В. Вундт разделял энтузиазм Тролтча. Они вместе со своими друзьями «патриотами аналоя» писали яростные антибританские и антиамериканские трактаты, проводя различия между немецкой общиной и западным «обществом». Кроме того, они презирали Америку как символ Gesellschaft, нацию, состоящую из коммерчески мыслящих иммигрантов, не имеющих общей культуры и корней. Для Вундта и других немецких интеллектуалов американцы и их английские кузены были, выражаясь словами Вернера Сомбарта, просто торговцами, которые считали «все существование человека на земле суммой коммерческих операций, где каждый делает все возможное ради собственной выгоды» (F. К. Ringer, 1969). Вундт презирал их за «эгоистичную утилитарность», «материализм», «позитивизм» и «прагматизм» (F. К. Ringer, 1969). С другой стороны, немецким идеалом был «герой, воин, исполненный жертвенности, веры, искренности, уважения, мужества, религиозности, милосердия и готовности повиноваться» (F. К. Ringer, 1969). Высшей ценностью англо-американцы считали личное удобство, а немцы — жертвенность и служение великому целому.
Первая мировая война, однако, стала разочарованием для Германии, поскольку принесла тот самый хаос, которого так боялись немцы. После поражения на поле битвы произошли бунт, мятеж и, наконец, революция, заменившая рейх республикой, которой правили не огнем и мечом, а голосованием. Но Веймарская республика была навечно запятнана своим рождением во время поражения в Великой войне, и немецкие интеллектуалы никогда полностью ее не поддерживали. Более того, вместо объединения, демократия принесла хаос и правление не думающих граждан, разделенных на политические фракции. На таком хрупком фундаменте Веймарская республика не могла существовать долго, и в 1933 г. на смену ей пришло единство Гитлера и нацистов: Ein Reich, Ein Volk, Ein Fuhrer («Одна Империя, один народ, один вождь»).
Немецкую психологию сформировали ценности Bildungsburger. Психология является наукой, которая теснее других сталкивается с человеческой природой. С одной стороны, разорвалось ее родство с материалистической наукой, а с другой — с немецкой надеждой на то, что люди представляют собой нечто большее, чем мозг, сознание и поведение. В. Вундт основал психологию как науку внутри философии,
Глава 3. Психология сознания 95
но, по мере развития его карьеры, он определил границы, до которых психология может выступать как естественная наука, поставив такие уникальные человеческие достижения, как культуру и язык, вне компетенции экспериментальной психологии. Аналогично Вундт разрывался между атомистическим взглядом на сознание, который казался самым подходящим для естественной науки, и историческим видением, которое он разделял вместе со своими друзьями-«мандаринами». Он утверждал, что сознание состоит из элементов, но они объединены в более крупное целое посредством синтезирующей силы человеческой воли. Второе и третье поколения немецких психологов сражались с конфликтом между ценностями «мандаринов» и современной жизни, жизни индустриализации и урбанизации. Большая часть психологов хотели окончательно поместить психологию в сферу естественных наук, а некоторые стремились сделать психологию прикладной областью, но это встречало сопротивление сторонников традиционной философии и чистой науки. По мере того как современная жизнь приближалась, как казалось, к Машине (индустриализация) и Хаосу (урбанизация), становилось все сложнее примирять науку и гуманистические ценности. Тем не менее гештальт-психология попыталась это сделать, заявив об обнаружении в природе, головном мозге й сознании организованного целого (гештальтов), превосходящих составляющие их элементы.