Телепатия : российский ренессанс
В 20-е годы XX столетия в стране нарождающегося социализма ещё не совсем погасли очаги того отечественного ренессанса конца XIX — начала XX века, о последующем угасании которых с такой болью говорил, и неоднократно, академик В.П. Казначеев. Ещё были живы и имели возможность работать отдельные выдающиеся представители этого феноменального взлёта научной мысли. Такого ренессанса западные страны, отмечает В.П. Казначеев, даже периода раннего возрождения, пожалуй, ещё не знали. И совсем не случайно глубоко задумывались над проблемами, имеющими самое непосредственное отношение к парапсихологии, такие выдающиеся представители русского ренессанса, как В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский, К.Э. Циолковский.
Что же касается исследований феномена телепатии в тот период, то прежде всего надо указать на попытки теоретического обоснования электромагнитной гипотезы телепатии, выполненные в начале 20-х годов академиками В.М. Бехтеревым и П.П. Лазаревым. К этому следует добавить проведённую в 1919-1927 годах директором ленинградского Института по изучению мозга и психической деятельности академиком В.М. Бехтеревым серию работ по изучению феномена телепатии в опытах на человеке и животных. Сюда же примыкает и проведённая в 1919-1926 годах инженером Б.Б. Кажинским серия работ по теоретическому и экспериментальному обоснованию электромагнитной гипотезы телепатии.
Надо сказать, что задача прямой регистрации электромагнитного излучения мозга впервые детально была обоснована в 1920 году академиком П.П. Лазаревым. В статье «О работе нервных центров с точки зрения йонной теории возбуждения» П.П. Лазарев предположил, что поскольку «периодическая электродвижущая сила, возникающая в определённом месте пространства, должна непременно создавать в окружающей воздушной среде переменное электромагнитное поле, распространяющееся со скоростью света, то мы должны, следовательно, ожидать, что всякий наш двигательный или чувствующий акт, рождающийся в мозгу, должен передаваться и в окружающую среду в виде электромагнитной волны».
В другой работе, напечатанной также в 1920 году, П.П. Лазарев высказался в пользу возможности «уловить во внешнем пространстве мысль в виде электромагнитной волны». Эта задача, считал П.П. Лазарев, является одной из интереснейших задач биологической физики. «Конечно, — отмечал он, — a priori можно указать на огромные трудности нахождения этих волн. Потребуется ряд лет напряжённой работы для того, чтобы непосредственно открыть эти явления на опыте, но во всяком случае необходимость их предсказывается йонной теорией возбуждения».
Приняв во внимание основной ритм колебаний электрического потенциала мозга (10-50 герц) и с учётом скорости распространения электромагнитных колебаний (300 тысяч километров в сек.), П.П. Лазарев определил длину волны предполагаемого излучения мозга в 6-30 тысяч километров. Иного мнения о длине волны придерживался академик В.М. Бехтерев. Он предположил, что при мысленном внушении «мы имеем дело с проявлением электромагнитной энергии и более всего вероятно, с лучами Герца», то есть с высокочастотными (коротковолновыми) колебаниями.
К началу 20-х годов XX столетия создались необходимые условия для работ по экспериментальному доказательству электромагнитной гипотезы телепатии — в том числе и благодаря успехам электро- и радиотехники, радиоэлектроники и техники связи того времени.
Вообще говоря, возможны следующие основные пути ведения работ по экспериментальному доказательству электромагнитной гипотезы телепатии: непосредственная регистрация предполагаемых мозговых излучений, их экранирование и изменение расстояния между передающим и воспринимающим мозгом.
Что касается прямой регистрации мозговых излучений, то наибольшую известность в этом плане получили пионерские исследования в области «телепсихических явлений и мозговых радиаций» профессора неврологии и психиатрии Миланского университета (Италия) Фердинандо Кацамалли (1887-1958), проводившиеся в период 1923-1954 годов. Но его первые попытки регистрации мозговых излучений относятся к 1912 году. Тогда, работая в лаборатории экспериментальной психологии, он исследовал влияние изменения состояния сознания испытуемых на показания весьма чувствительного устройства — стенометра Жуара. В посмертном издании его книги «Излучающий мозг», вышедшей в 1960 году в Милане, изложены выводы, к которым Ф.Кацамалли пришёл в результате своих более чем тридцатилетних исследований.
Согласно Ф.Кацамалли, человеческий мозг, находящийся в состоянии интенсивной психосенсорной активности, излучает электромагнитную энергию; Ф.Кацамалли назвал это своё открытие психоцереброрадиантным рефлексом. Мозг человека, по Ф.Кацамалли, это орган, самой природой предназначенный для активного исследования колебаний Вселенной, поскольку психоцереброрадиантный рефлекс обеспечивает возможность непосредственного взаимодействия между мозгом и космическим эфиром. «Эти универсальные колебания, — считал Ф.Кацамалли, — вступая в контакт с мозговыми психосенсорными центрами, являются физической основой телепсихических феноменов». Он утверждал, что зарегистрировал излучаемые мозгом человека в окружающее пространство апериодические затухающие радиоволны длиной от 0,7 до 100 м. Отметим, что консультантом Ф.Кацамалли в ряде случаев был Г.Маркони (1874-1937) лауреат Нобелевской премии 1909 года, как известно, оспаривавший честь считаться изобретателем радио у А.С. Попова[28].
История второго направления — экспериментальное доказательство электромагнитной гипотезы телепатии посредством экранирования предполагаемых излучений мозга — начинается с работ инженера-электрика (позже — кандидата физико-математических наук) Бернарда Бернардовича Кажинского, пионера научного исследования феномена телепатии в СССР. Эти работы были проведены в 1922-1926 годах в Москве, в Практической лаборатории по зоопсихологии Главного управления научными учреждениями Народного комиссариата по просвещению. В экспериментах Б.Б. Кажинского человек, осуществлявший мысленное воздействие, размещался в экранированной листами металла камере (клетке Фарадея). Воздействие адресовалось животному (собака) или человеку, поведение которых служило индикатором успешности или неуспешности «передачи»[29].
Заметим, что и первая экспериментальная попытка прямой регистрации мозговых излучений могла быть связана не с Ф.Кацамалли, а с Б.Б. Кажинским. Ведь ещё в своей первой книге «Передача мыслей», изданной в 1923 году, Бернард Бернардович сообщил, что им «давно была предложена схема приборов, могущих осуществить... улавливание мыслительных колебательных волн, если таковые будут излучаться из нервной системы». В эту схему были включены «антенная рамка, конденсаторы, детекторы, катодные усилительные лампы и др., составляющие, собственно говоря, приёмник, связанный индуктивно с особым регистрирующим устройством — «регистратором». Однако, писал Б.Б. Кажинский, отсутствие полного комплекта приборов лишило его возможности проведения экспериментов[30].
Ещё в те далёкие годы Б.Б.Кажинский пришёл к мысли, что «уже одна возможность технического осуществления подобного «регистратора мыслей» должна знаменовать собой эпоху». По его мнению, в случае, если бы удалось реализовать «регистратор мысли», можно было бы построить прибор, воспроизводящий технически те же колебания, т.е. воспроизводящий мысль — «искусственную мысль».
Возможно, мечтал в 1923 году Б.Б.Кажинский, «мы бы научились технически излучать мощные мысли в целях облагораживания человека, нравственного подъёма и пр.»
Нечаянная встреча
...В самом конце 1960-го года один из авторов этой книги — И.В. Винокуров, навестив в очередной раз Бернарда Бернардовича, застал там Александра Леонидовича Чижевского (1897-1964). Вспоминает И.В. Винокуров:
— К Б.Б.Кажинскому я направлялся, сопровождая Дмитрия Георгиевича Мирза, возглавлявшего единственную в то время в Москве лабораторию парапсихологии. За несколько месяцев до нашего визита к Бернарду Бернардовичу я стал сотрудником этой небольшой лаборатории: в её штате пока были только Дмитрий Георгиевич и я.
Бернард Бернардович жил на Тверском бульваре, в самом его начале, в доме, который сейчас примыкает к комплексу зданий ТАСС. Поднялись на шестой этаж, позвонили два раза. Дверь открыл Бернард Бернардович. Мы вошли в обычную московскую коммунальную квартиру, одну из комнат которой занимали Бернард Бернардович и его жена, Клавдия Петровна. Помимо них в комнате находился неизвестный мне человек примерно того же возраста, что и Бернард Бернардович. Мы поздоровались. «Александр Леонидович», — назвал себя незнакомец и протянул мне руку. «Александр Леонидович — так Александр Леонидович, очень приятно», — подумал я во время рукопожатия; вслух же представился столь же солидно — Игорем Владимировичем. Я всё ещё не понимал, что судьба свела меня с Александром Леонидовичем Чижевским, крупным, разносторонним учёным и великим гуманистом. Он сравнительно недавно вернулся из ссылки, квартиры ещё не получил и жил в одной из московских гостиниц.
Бернард Бернардович и Александр Леонидович продолжили прерванную нашим приходом беседу, мы с Дмитрием Георгиевичем с интересом слушали. К моему удивлению, Александр Леонидович стал вспоминать далёкие для меня годы его совместной работы с Бернардом Бернардовичем в Уголке В.Л. Дурова. Я, конечно, знал, что практически все гости Бернарда Бернардовича так или иначе имеют отношение к делу всей его жизни, но встретить ещё одного живого свидетеля памятных событий того времени! Об этом я не смел и мечтать. Я насторожился.
Улучив момент, незаметно спросил Дмитрия Георгиевича, кто такой Александр Леонидович. Дмитрий Георгиевич глянул на меня с укоризной: «Игорь! Такого человека грех не знать, это — Чижевский!»
Конечно же, фамилия и труды Чижевского были мне знакомы, но возможность личной встречи представлялась маловероятной. К тому же я и не подозревал тогда, что в сферу обширных интересов А.Л. Чижевского включена и телепатия, что было для меня приятной неожиданностью.
Эта моя встреча с А.Л.Чижевским не была единственной. Позже я несколько раз виделся с ним на некоторых многочисленных тогда собраниях научной общественности, где обсуждались проблемы парапсихологии. Последний раз я встретил Александра Леонидовича в 1963 году, в московском Доме дружбы с народами зарубежных стран, где по инициативе Э.К. Наумова (в то время — научного сотрудника Уголка имени В.Л. Дурова, где когда-то работали и Б.Б. Кажинский и А.Л. Чижевский) не раз обсуждались и вопросы парапсихологии. Таким образом встречи с Б.Б. Кажинским и с А.Л. Чижевским позволили мне получить сведения по самому начальному периоду развития биоэнергоинформационных исследований в СССР из самых первых рук.