Психологический профиль

Знакомство с тревожным радикалом завершило теоретическую часть нашего исследования стилистики поведения человека в социальной среде. Пришла пора заняться собственно технологией диагностики реального характера.

Для этого потребуется ввести понятие психологического профиля — схематического изображения характера как иерархической последовательности входящих в него радикалов (на первом месте — основной, доминирующий радикал, определяющий ведущую поведенческую тенденцию, затем — остальные, вплоть до самого малозначительного).

Психологический профиль может представлять собой диаграмму, в которой столбиками различной высоты, расположенными «по убывающей» — от большего к меньшему, — обозначены радикалы. Например:

Этот профиль означает, что в реальном характере наиболее выражен (доминирует) истероидный радикал, на втором месте (субдоминирует) гипертимный радикал, третьим по степени выраженности является эмотивный, четвертым — эпилептоидный, пятым — паранояльный.

Для большей простоты и удобства профиль может быть обозначен не столбиками (хотя тем, кто делает в психодиагностике первые шаги, автор рекомендует использовать именно столбики — они заставляют как-то по-особенному задуматься), а последовательностью сокращенных наименований радикалов.

В этом случае наш примерный профиль будет выглядеть так: ист.-гип.-эмо.-эпи.-пар.

Если кому-то придется по душе цифровой код, то, условившись использовать для обозначения радикалов цифры от 1 до 7 (в порядке их изучения: истероидный — 1, эпилептоидный — 2, паранояльный — 3, эмотивный — 4, шизоидный — 5, гипертимный — 6, тревожный — 7), мы получим такую последовательность: 1, 6, 4, 2, 3.

Уверен, уважаемые коллеги, у вас сразу же возникло несколько вопросов. Сколько радикалов целесообразно (достаточно) включать в психологический профиль? Сколько радикалов вообще может входить в реальный характер? Как определить эту самую «иерархию» радикалов? Как в одном характере формируются радикалы, основанные на разных (противоположных) свойствах нервной системы?

Ответим. В психологический профиль желательно включать все обнаруженные (определенные в процессе психодиагностики) радикалы.

У хорошего психолога-практика существует правило: завершать диагностику характера нужно тогда, когда понимаешь, что ничего нового к уже сказанному тобой об этом человеке добавить не сможешь. Конечно, многое в психодиагностике (как и в любой другой области профессиональной деятельности) зависит от опыта. От начинающего диагноста сложно требовать получения исчерпывающей информации об изучаемом характере. С этой точки зрения психологический профиль, состоящий из трех достоверно определенных радикалов, — это неплохой результат психодиагностических усилий. С его помощью можно решить основные задачи психологического прогнозирования и управления поведением. В реальный характер могут входить теоретически все семь радикалов, описанных нами в рамках изучаемой методики. Принцип таков: чем большим числом радикалов наделен человек, тем более широким спектром адаптационных возможностей он обладает. При этом, однако (от диалектики не уйдешь!), нарушается «монолитность», цельность характера, возрастает его внутренняя противоречивость. И не только.

Весь мир живых существ (не исключая и человека) делится в зависимости от стиля адаптации к окружающей среде на две большие группы: «специалистов» и «универсалов».

Несколько огрубляя ситуацию, можно сказать, что «специалисты» нацелены эволюцией на совершенствование од-ного-единственного способа адаптации. Их пищевой рацион, область обитания и т. д. строго определены и неизменны. Преимущество «специалистов» заключается в том, что они лучше всех приспособлены к жизни в данных условиях. Если среда требует быстроты и ловкости, они наиболее быстры и ловки, если выносливости и терпения — выносливы и терпеливы, как никто другой...

«Универсалы» идут другим путем. Они приобретают в процессе развития вида все новые и новые способности, пополняя и расширяя арсенал адаптационных инструментов. Их преимущество — в умении выживать в различных условиях. Да, разумеется, в эффективности освоения тех или иных (конкретных) сфер обитания «универсалы» уступают «специалистам». Но зато они смело преодолевают границу между разными сферами, перед которой «специалисты» беспомощно останавливаются.

Сравним, к примеру, гепарда и медведя (да простят нас зоологи, если что не так). Гепард приспособлен питаться мясом копытных животных, населяющих полупустыню (саванну и т. п.). В погоне за добычей он может развивать умопомрачительную скорость, недоступную медведю.

Попытайся медведь побегать наперегонки с гепардом, он умер бы от разрыва сердца... Но если в результате каких-либо внешних причин популяция копытных резко уменьшится, гепарды будут обречены на голодную смерть. Они не смогут, как медведи (которые, кстати, тоже не прочь полакомиться козочкой или лосенком), ловить рыбу в реке, находить в земле съедобные коренья, залезать на деревья в поисках дикого меда.

Приспособление людей к социальной среде происходит аналогично. Чем больше в характере радикалов, тем ближе его обладатель к «универсалам». Эдакий «человек — социальная амфибия». Он вполне успешен и в тиши научного кабинета, в кропотливом труде исследователя, и в переполненном актовом зале университета, где выступает с публичными лекциями, и на спортивной площадке, в сражении за личное первенство по «городкам», и на дачном участке, где возделывает морковные грядки...

«Специалисты» социальной адаптации с легкой руки немецкого профессора психиатрии Леонгарда получили наименование акцентуантов. В характере этих людей отчетливо доминирует, заглушая проявления иных тенденций, один радикал. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Леонгард писал об акцентуантах, что они, проигрывая остальным в обыденной жизни (разнообразной, требующей универсальности), опережают в деятельности, для которой присущие им качества характера являются профессионально важными.*

*Мы с вами, коллеги, посвятили немало времени обсуждению профессиональных задач, решение которых существенно облегчается или, наоборот, затрудняется при наличии в характере того или иного радикала, поэтому повторяться не станем.

Таким образом, в реальный характер может входить различное число радикалов, и чем их больше, тем дальше человек, ими наделенный, уходит в стилистике поведения от «специалиста» к «универсалу». Что лучше? — Невозможно ответить однозначно. Чтобы забить гвоздь, лучше иметь молоток. Чтобы отрезать кусок хлеба — хлебный нож. Чтобы подстричь ногти — маникюрные ножницы... Но зачем-то ведь делают ножи со многими десятками лезвий и иных приспособлений. Значит, они нужны, пользуются спросом в нашей многоплановой жизни.

Теперь поговорим о более сложном. Как определить иерархию радикалов в психологическом профиле?

Увы, коллеги, ничего нового по отношению к тому, что автор уже сказал по этому поводу, он не скажет (обнадеживающее заявление, не правда ли?).

На первое место в психологическом, профиле следует ставить тот радикал, признаков которого в поведении изучаемого человека наблюдается больше всего. И здесь, и далее не обойтись без двух вещей: а) глубокого понимания сущности каждого радикала*; б) постоянно тренируемой наблюдательности.

* Что даст возможность учитывать не только те его признаки, которые были описаны выше, но и иные, индивидуальные, описать которые из-за их многообразия просто немыслимо. Другими словами, это даст возможность соотносить любое поведенческое проявление с тем или иным радикалом.

Подумав, добавим еще и «в»: не мудрите, наступите на горло собственной шизоидности при трактовке поведенческих проявлений. Не наделяйте поведенческий феномен псевдо-многозначительностью.

В условной «середине профиля» — на втором-третьем местах — следует располагать радикалы, количество наблюдаемых признаков которых меньше, чем у доминирующего радикала, но все же они вполне очевидны, их выявление не требует особо заостренной наблюдательности и умственных усилий.

Например, перед нами человек, одетый в неброскую, черного цвета одежду, настолько невыразительный внешне и поведенчески пассивный, что мы не сразу замечаем его присутствие. При этом его прическа, ногти и т. д. явно ухожены, на пальце перстенек (небольшой, не яркий, но, тем не менее). Одежда, в крое которой преобладают плавные линии, хорошо на нем сидит, удобна ему, выдержана в едином стиле (без признаков эклектики) и соответствует требованиям обстановки. Как мы расставим радикалы в его психологическом профиле?

На первое место следует, по мнению автора, поставить тревожность, поскольку внешние признаки, описанные выше, более всего соответствуют именно этому радикалу. На втором-третьем местах (пока так) расположатся истероидный и эмотивный радикалы. Для более точного

распределения радикалов по местам потребуется дополнительная информация. Скажем, об оформлении индивидуального пространства, профессиональных достижениях этого человека и т. д. Разумеется, чем больше такого рода информации, тем корректнее психологический диагноз.

Рассмотрим еще один пример. Человек, одетый ярко (даже слишком, на взыскательный взгляд), претенциозно, с множеством украшений, старающийся во что бы то ни стало выдвинуться на первый план, в центр внимания, говорящий только о себе с явным преувеличением собственных возможностей и заслуг. При этом его телосложение ближе всего к астеническому, и он носит длинные волосы. Очевидно, что первые две позиции его психологического профиля могут быть названы вполне уверенно. Конечно, это истероидный и шизоидный радикалы.

Для определения радикала, занимающего третью позицию в профиле, информации как будто недостаточно. Или все-таки кое-что есть?

Мы упоминали о том, что сочетание истероидного и шизоидного радикалов (в цифровом коде — 1, 5), за счет одновременной яркости и эклектичности, приближает внешность их обладателя к т. н. «клоунской». В вышеприведенном примере ни о чем подобном сказано не было (а упустить из виду этот характерный образ, как вы понимаете, невозможно). Говорилось лишь о чрезмерной яркости оформления внешности. Это наталкивает на мысль о присутствии в данном характере тенденции, которая гармонизирует шизоидную, противодействует сопряженной с ней эклектике, т. е. об эмотивности.

Где же располагается эмотивный радикал в обсуждаемом психологическом профиле — до или после шизоидного?

По-видимому, все-таки — после. Поскольку истеро-эмотивное сочетание (1,4) является наиболее выигрышным внешне, привлекательным для подавляющего большинства наблюдателей. При взгляде на человека, им наделенного, не возникает мыслей о чем-то «слишком» или «чересчур».

Профиль 1,4,5 — это броская, художественно оформленная внешность, которую трудно не заметить и не оценить по достоинству, это представительная, учтивая манера держать себя в обществе, сочетающая желание нравиться с искренним вниманием к окружающим. На наличие шизоидности будут указывать лишь удлиненные холеные волосы, ногти. Возможны какие-то экзотические безделушки в руках (четки, веер и т. п.), украшения, имеющие некую символику (масонский перстень, например). И, безусловно, признаки астенического телосложения.

Сравните это описание с обсуждаемым примером, и вы поймете, что между ними существует разница. В примере обнаруживается отчетливый эгоцентризм, назойливость в стремлении обратить на себя всеобщее внимание. Следовательно, гармонизирующего влияния эмотивности недостаточно, чтобы нивелировать грубовато-инфантильное желание истеро-шизоида завладеть аудиторией, понравиться всем без разбора (на самом деле добиваясь обратного эффекта — вызывая раздражение у многих). Так что психологический профиль данного персонажа, вероятнее всего, таков:

Существует эмпирически установленное правило: чем больше умственных усилий, напряжения требует поиск поведенческих признаков радикала, тем ближе к концу профиля его следует располагать.

В нашем примере истероидность мы увидели сразу. Тут же, практически без размышлений — шизоидность. Определение эмотивности потребовало рассуждений (что более затратно, не правда ли?). Если еще поднатужиться, то можно задаться вопросом: чем обусловлено настойчивое желание изучаемого нами персонажа так много говорить о себе, о своих возможностях и заслугах? Не кроется ли за этим намерение обратить присутствующих «в свою веру», а стало быть, паранояльность? Во всяком случае, исключить этого нельзя, как психодиагностическая гипотеза принимается.

Таким вот образом, уважаемые коллеги, и выстраивается цепочка рассуждений при разработке психологического профиля. Ничего сложного, как видите.

Не нужно пасовать перед ситуациями, когда проявления нескольких радикалов присутствуют, кажется, в равных пропорциях. Это всего-навсего означает, что поведенческие тенденции, обусловленные этими радикалами, равно представлены в реальном характере. Как правило, в таких случаях их иерархия динамично меняется, подчиняясь «принципу камертона»: наибольшую выраженность в поведении получает тот радикал, который обеспечивает наилучшую адаптацию к конкретной обстановке (вот они, преимущества «универсалов»!).

И, наконец, последний вопрос: что там с нервной системой? Если иметь в виду автора — то она уже практически на пределе от ваших бесконечных вопросов! — Шутка. Взялся за гуж, так сказать... Так вот, что касается возможности радикалов, основанных на различных свойствах нервной системы, существовать в одном характере: она — эта возможность — есть. Это объективный факт. Как и чем это обеспечивается на нейрофизиологическом уровне, автору неизвестно. Но на поведенческом уровне мы с вами, коллеги, должны знать и учитывать: если в профиле обнаруживается радикал, основанный, например, на слабой нервной системе, то он привносит в характер свойства этой слабости: некоторое снижение работоспособности, повышение тревожности и т. д.

Если радикал предполагает снижение динамики нервных процессов, следовательно, относительное снижение динамики поведения проявится и в характере — этого следует ожидать, прогнозировать...

Итак, основные инструкции получены, теперь — в бой. К сожалению (с дидактических позиций) и к счастью (с точки зрения психодиагностической этики) у нас с вами, коллеги, нет возможности проанализировать поведение какого-либо конкретного, реально существующего человека с целью построения его психологического профиля.*

* Во-первых, у нас пока нет общих близких знакомых, а даже если есть, то они не давали нам никакого права обсуждать их публично.

Поэтому тренироваться придется, что называется, «на кошках», т. е., главным образом, на литературных персонажах (не возбраняется также исследовать профили популярных исторических деятелей — прошлого, разумеется!). Давайте вместе попутно решим одну из задач, поставленных в предыдущих главах (заодно, сравним наши мнения).

Рассмотрим, коллеги, характеры сестер Булавиных — Екатерины Дмитриевны и Дарьи Дмитриевны (А.Н. Толстой «Хождение,по мукам»).

Любопытно, что сформулированные нами правила построения психологического портрета работают и в отношении литературных персонажей. По-видимому, писатель, создавая силой воображения личность своего героя, идет тем же, абсолютно логичным, путем.

С Дарьей Дмитриевной Булавиной — Дашей читатель знакомится с первых же страниц романа, однако, яркого впечатления эта героиня не производит. Понять и определить ее характер сложно. В ней чувствуется какая-то недоговоренность, сдержанность, самоконтроль, обуздывающий душевные проявления.

«В третьем ряду кресел, у среднего прохода, подперев кулачком подбородок, сидела молодая девушка в суконном черном платье, закрытом до шеи (не будем приписывать особенности Дашиного наряда тогдашней моде, другой персонаж романа — почти ровесница Даши, Елизавета Киев-на — одета совершенно иначе — В. П.). Ее пепельные тонкие волосы были подняты над ушами, завернуты в большой узел и сколоты гребнем. Не шевелясь и не улыбаясь, она разглядывала сидящих за ... столом, иногда глаза ее подолгу останавливались на огоньках свечей... Во время перерыва девушка пошла в буфетную и стояла у дверей, нахмуренная и независимая...».

Отсутствие определенности в поведении, неяркость, какая-то «размытость» образа наводят психодиагноста на единственно верную мысль — о наличии в психологическом профиле изучаемого лица выраженного тревожного радикала.

Тревожность сдерживает, «гасит» другие радикалы, позволяя им проявиться только в привычной обстановке.

Эта психодиагностическая гипотеза подтверждается следующей сценой:

«Даша... стала протискиваться к вешалке. Сердитый швейцар..., таская вороха шуб и калош, не обращал внимания на Дашин протянутый номерок. Ждать пришлось долго...».

Для того чтобы на внешне привлекательную молодую девушку, к тому же самолюбивую, эгоцентричную (как выясняется в дальнейшем), не обратили внимания (и она не создала для этого адекватного повода) — нужна, согласитесь, веская причина. И причина эта — тревожность в ее характере.

Помимо тревожности, представляется важной склонность Даши усложнять собственное отношение к окружающим, к себе самой, к своим душевным состояниям и настроениям, к явлениям и процессам, привычным и естественным для подавляющего большинства людей. Она многое понимает по-своему, во многом видит неоднозначность, поливалентность, иносказание.

«Девушка в черном суконном платье не была расположена вдумываться в то, что говорилось с дубовой кафедры. Ей казалось, что все эти слова и споры, конечно, очень важны и многозначительны, но самое важное было иное, о чем эти люди не говорили...

.. .Нарушилось тонкое равновесие, точно во всем Дашином теле... зачался какой-то второй человек, душный, мечтательный, бесформенный и противный. Даша чувствовала его всей своей кожей и мучилась...»*

* Оцените, коллеги, появление «второго человека». Напомню, что по сюжету романа это чувство возникло у Даши как реакция на пробуждающийся интерес к сексуальным отношениям. Для людей, мыслящих ортодоксально, подобное раздвоение личности в любой жизненный период, в том числе — в период полового созревания, нехарактерно.

То есть очевидно, что мы обнаружили у нашей героини шизоидность. Эту гипотезу подтверждает целый ряд содержательных деталей.

Во-первых, несмотря на уже вполне зрелый, девятнадцатилетний возраст, Дашины вкусы не определены. В частности, одежду (а для женщины одежда — это реализация целого комплекса важных конвенциональных поведенческих установок) ей выбирает старшая сестра Катя.

Во-вторых, Даша, как мы уже отмечали, склонна к усложненным размышлениям, она пытается каждый эпизод своей жизни непременно осмыслить, для того чтобы затем включить его в создаваемую в собственном внутреннем пространстве — несколько своеобразную — систему мировоззрения, миропонимания. Даша не может жить и действовать интуитивно. У нее существенно снижена способность к эмоциональной рефлексии, в результате чего она часто допускает невольную и неосознаваемую ею самой бестактность во взаимоотношениях с людьми.

Желая получить ясное представление о той или иной щекотливой ситуации, существующей за рамками ее индивидуального опыта, она буквально выпытывает' «правду» о происходящем у окружающих, прежде всего — у близких, не понимая, что тем самым наносит подчас непоправимый вред их взаимоотношениям:

«Семейное несчастье (по требованию Даши ее сестра — Екатерина Дмитриевна призналась мужу в своей неверности — В.П.) произошло так внезапно, и домашний мир развалился до того легко и окончательно, что Даша была оглушена...».

В-третьих (и это тоже нельзя сбрасывать со счета, учитывая генетическое, во многом, происхождение радикалов), отец сестер Булавиных — доктор Дмитрий Степанович Булавин — в поведении обнаруживает отчетливые черты шизоидности:

«Доктор... кашлял... и почесывал под раскрытой рубашкой волосатую грудь. Читая, он прихлебывал с блюдца жидкий чай, сыпал пепел на газету, на рубаху, на скатерть... Дмитрий Степанович посмотрел на дочь поверх треснувшего пенсне... и сломанным гребешком начал начесывать на лоб седые кудрявые волосы...».

Очевидная неряшливость. К тому же, сломанный гребешок, треснувшее пенсне... Эти предметы в обиходе далеко не бедного, известного в большом губернском городе врача могли появиться лишь при наличии в его характере шизоидности.

Итак, в психологическом профиле Даши первые две позиции принадлежат тревожному (7) и шизоидному (5) радикалам.

Но этим ее профиль явно не исчерпывается. Дарья Дмитриевна любит музицировать, интересуется живописью, влюбляется, искренне радуется, испытывает угрызения совести (эмотивность — 4); у нее стройное, атлетически сложенное тело, она довольно сильна физически, неплохо, с азартом играет в теннис, поддерживает, наперекор шизоидности, порядок в своей комнате, соблюдает, хотя и не всегда, режим дня (эпилептоидность — 2):

«Даша вставала рано, садилась за книги и сдавала экзамены, почти все — "отлично"... Целые вечера Даша играла на рояле... Часов в одиннадцать Даша закрывала рояль, задувала свечи и шла спать, — все это делалось без колебаний, деловито...».

Она относительно неплохо справляется с необходимостью вживаться в разные роли, из психологически сложных ситуаций она перемещается душой в мир оптимистических, позитивных иллюзий (истероидность — 1):

«Что ни говори о Дашиных сложных переживаниях, — прежде всего она была женщиной... Неделю тому назад, когда она увядала, как ландыш, у окна, и казалось, что жизнь кончена и ждать нечего, — ее не прельстили бы, пожалуй, никакие сокровища. Теперь все вокруг раздвинулось-- то, что она считала в себе оконченным и неподвижным, пришло в движение. Наступило то удивительное состояние, когда желания, проснувшиеся надежды устремляются в тревожный туман завтрашнего дня... Среди паутины трещин в туманном стекле Даша увидела какую-то другую женщину, медленно натягивающую шелковые чулки. Вот она опустила на себя тончайшую рубашку, надела белье в кружевах. Переступая туфельками, отбросила в сторону штопаное. Накинула на голые худые плечи мех... Ты кто же, душа моя? Кокоточка? Налетчица? Воровка?.. Но до чего хороша... Так, значит, всё впереди? Ну, что ж, — потом как-нибудь разберемся…».

В несколько меньшей степени Даша наделена гипертимностью (она не стремится к увеселениям, но и не чурается их) и паранояльностью (у нее нет целенаправленности, т. е. нет какой-либо определенной жизненной стратегии, но настойчивости она не лишена, что обнаруживается при решении бытовых, житейских задач, а также при выполнении данных ей поручений).

Таким образом, поведение Дарьи Дмитриевны Булавиной, каким его описал прекрасный психолог и мастер слова А.Н. Толстой, обусловлено характером, в который входят тревожный, шизоидный, эпилептоидный, эмотивный, истероидный, гипертимный и паранояльный радикалы. При этом, на взгляд автора, наиболее выражены первые четыpe радикала, которые вступают между собой в конкурентные взаимоотношения по «принципу камертона» (см. выше), остальные три присутствуют в характере, модифицируя его по-своему, формируя индивидуальные нюансы стилистики поведения, но не более:

Очевидно, что по типу социальной адаптации Дарья Дмитриевна относится к «универсалам».

В описании характера Екатерины Дмитриевны Булавиной — Кати — явно преобладают истероидные мотивы:

«Екатерина Дмитриевна старалась, чтобы дом ее был всегда образцом вкуса и новизны, еще не ставшей достоянием улицы; она не пропускала ни одной выставки и покупала футуристические картины. В последний год из-за этого у нее происходили бурные разговоры с мужем, потому что Николай Иванович любил живопись идейную, а Екатерина Дмитриевна... решила лучше пострадать за новое искусство, чем прослыть отсталой... В комнате... можно было, как по книге, прочитать все, чем жила Екатерина Дмитриевна. Вот в углу маленький молъбертик с начатой картиночкой... Вот старинный рабочий столик, в беспорядке набитый начатыми рукоделиями, пестрыми лоскутками, все не окончено и заброшено... Такой же беспорядок в книжном шкафу, — видно, что начали прибирать и бросили. И повсюду брошены, засунуты наполовину разрезанные (т. е. прочитанные только до половины — В.П.) книги. Йоги, популярные лекции по антропософии, стишки, романы... На туалетном столике... серебряный блокнотик, где было записано... крупным детским почерком: "Даше купить яблочный торт"... Яблочный торт так никогда и не был куплен».

Вместе с тем, сквозь истероидные «образцы вкуса и новизны», старания «не прослыть отсталой», «начатые, но не оконченные» вещицы довольно отчетливо проступает шизоидная склонность к беспорядку. Шизоидность проявляется также в свойственной Кате тяге к вычурному искусству, философии, в ее определенной поведенческой негибкости (несколько лет прожив в браке с первым мужем, она, не вполне довольная психологической стороной этого союза, разрушает его более активно и грубо, чем следовало, исходя из личностного контекста взаимоотношений).

Точно такую же ситуацию — сочетание в психологическом профиле 1 и 5 — мы уже обсуждали в данной главе и помним, что здесь следует ожидать «клоунской», гротескно яркой, эклектичной внешности (или чего-то подобного). Однако в романе Катя, напротив, представлена женщиной, обладающей изяществом, вкусом, который позволяет ей красиво выглядеть самой и формировать привлекательный стиль одежды ее младшей сестры — Даши. Она наделена также (несмотря на по сути эгоцентрические истероидный и шизоидный радикалы) способностью быть внимательной к людям, сочувствовать, сопереживать (с точки зрения автора, у Кати эта способность выражена больше, чем у Даши).

Следовательно, в данном случае мы имеем дело с исте-ро-эмотивно-шизоидным сочетанием (1, 4, 5). Какие еще радикалы входят в профиль Кати? Вероятно, гипертимность (она легка на подъем, много путешествует); эпилептоидность (она знает себе цену, не раз проявляла решительность и агрессивность в поведении). Чего в Кате почти нет, так это тревожности (она не пугается таких ситуаций, таких поворотов судьбы, которые у тревожного человека вызвали бы паралич от страха) и паранояльности (вот уж кто, действительно, не знает, чего хочет, к чему стремится, целиком полагаясь на судьбу).

Резюмируя сказанное, изобразим психологический профиль Екатерины Дмитриевны Булавиной:

Глядя на психологические профили сестер, мы понимаем, коллеги, насколько они не похожи друг на друга, насколько по-разному они приспосабливаются к существованию в социуме. В то же время в них есть кое-что общее. Прежде всего — достаточно выраженная тенденция, несущая в себе взаимовлияющие качества шизоидного и эмотивного радикалов.

Они обе чувствительны, эмоциональны, но в то же время наделены своеобразием, направляющим эту чувствительность на не всегда и не вполне адекватные объекты.*

* Не отсюда ли хождение не «по приключениям», а «по мукам»? Вдумайтесь, сколько сложностей они создали в жизни сами себе, на пустом месте, особенно Даша...

Вот, уважаемые коллеги, мы и познакомились с технологией построения психологического профиля, т. е. с кодированным обозначением реального характера. Следующая задача — научиться читать (и пересказывать доступным для окружающих языком) этот код как единое, целостное явление.

Но вначале вопросы и задания.

Вопросы и задания

1. Что представляет собой психологический профиль?

2. Постройте, пожалуйста, психологические профили известных литературных персонажей: Собакевича («Мертвые души» Н.В. Гоголя); Наташи Ростовой, Пьера Безухова («Война и мир» Л.Н. Толстого); Константина Левина, Анны Карениной, Алексея Александровича Каренина («Анна Каренина» Л.Н. Толстого). Сделайте это доказательно.

3. Попробуйте построить психологический профиль одного из ваших знакомых (уверен, что вы сделаете это деликатно).

Глава 10