Является ли воля реальным психологическим феноменом?

Противоборство между психологами по проблеме воли … Одни отстаивают ту точку зрения, что воля — это не только реальное, но и вполне самостоятельное психическое явление, другие — что в реаль­ности никакой воли нет и что это понятие — лишь конструкт, термин, обозначаю­щий довольно разнородные явления. Рассмотрим доводы тех и других.

Воля как реальное и самостоятельное психическое явление.

Понимание воли как самостоятельного и реального психического явления, сущее снующего на­ряду с разумом и эмоциями, встречается уже у древнегреческих философов. Платон сравнил жизнь человека с колесницей. В нее впряжены два бешеных коня: чувство и воля. Эти силы рвутся вперед, увлекают колесницу помогут ее опрокинут. Однако управляет колесницей разум. Он крепко держит вожжи, сдерживая безумные поры­вы коней. Отсюда проистекает и выделение трех сфер личности и, соответственно, трех типов психических процессов: интеллектуальных, эмоциональных и полевых. К. Д. Ушинский (1974) писал, что первая из этих сфер дает человеку умственную, или теоретическую, жизнь; вторая — жизнь чувства или, как обычно говорят жизнь сердца; третья — жизнь действия, или жизнь практическую.

Ту же мысль в других, более современных терминах высказывает и В. II. Селива­нов: «Если ум человека есть характеристика сознания по формам отражения объективной действительности, а чувства — характеристика того же сознания по формам отношения к действительности, то воля — это характеристика сознания по формам регулирования самой деятельности человека во внешнем мире» (1974, с. 91).

К этой триадической модели все так привыкли, что она воспринимается как ак­сиома, не требующая доказательств, а вслед за ней аксиоматическим стал и взгляд на волю как на самостоятельное психическое явление.

Как отмечает В. Э. Чудновский (1981), «исследователь, исходя из трехчленной формулы (разум, чувства, воля), хотя и признает, что компоненты данной формулы в той или иной степени связаны между собой и с психическими свойствами личности, но эта связь в достаточной мере не прослеживается… В традиционной трактовке воля характеризуется как свойство, в большей или меньшей степени эмпансипированное от личности в целом, как некий инструмент, при помощи которого личность реализует определенное поведение» (с.54). А между тем И. М. Сеченов, который считается основателем материалистического понимания воли и произведения которого являются излюбленным источником цитат для тех, кто стоит на тех же позициях, понимал данную проблему совсем не так просто, как зачастую представляют себе его последователи. Мысли И. М. Сеченова о воле редко цитируются полностью, и, что самое главное, их смысл остается не до конца понятым. В тоже время позиция И. М. Сеченова по вопросу о воле вовсе не однозначна, и его высказывания можно трактовать по-разному, подкрепляя противоположные воззрения на волю различными цитатами. Не удивительно, что на И. М. Сеченова опирается как В. Э. Чудновский, отстаивающий мотивационную теорию воли, так и А. Ц. Пуни, рассматривающий волю как самостоятельное психическое явление, в одном ряду с интеллектом и чувствами. И действительно, с одной стороны, И. М. Сеченова пишет: «Ни обыденная жизнь, ни история народов не представляют ни единого случая, где одна холодная, безличная воля могла бы совершить какой-нибудь нравственный подвиг. Рядом с ней всегда стоит, определяя ее, какой-нибудь нравственный мотив… Даже в самых сильных нравственных кризисах, когда, по учению обыденной психологии, воле следовало бы выступить всего ярче, она сама по себе действовать не может, а действовать не может, а действует лишь во имя разума или чувства». Получается, что И. М. Сеченов признает наличие воли, которая взаимодействует с мотивом при управлении поведением. А с другой стороны, он же пишет: «Не достаточно ли снабдить человека, вместо суммы чувство + воля, одним только нравственным чувством в усиленной степени?» Или: «Безличной, холодной воли мы не знаем; то же, что считается продуктом ее (воли. - Е. Н.) совместной деятельности с разумом и чувством, может быть прямо выводимо из последних (курсив мой. - Е. Н.)». Таким образом, И. М. Сеченов без обиняков говорит о том, что воли как самостоятельного психологического феномена, существующего и управляющего поведением человека наряду с разумом и моральными чувствами, не существует.

Усложняет понимание воззрений И. М. Сеченов на волю и то обстоятельство, что в одном случае, он рассматривает волю как механизм поведения и акцентирует внимание на том, что воля является личностным образованием, а не надличностным (что доказывали сторонники «свободной воли»), а в другом случае понятие «воля» он использует в узком смысле, как лишь механизм управления движениями (их запуском, остановкой, регуляцией параметров движений).

Да что говорить о И. М. Сеченове, работы которого были написаны тогда, когда психология и психофизиология только зарождались, если в наше время даже сторонники мотивационной теории воли, по существу отрицающие ее самостоятельность как психического явления, рассуждают о воле так, как будто она все-таки является самостоятельной.

Нередко некорректное использование понятие «воля» провоцирует, вопреки намерению пишущих, понимание воли как какого-то обособленного психического образования, существующего наряду с разумом, мотивами, эмоциями и выступающего в качестве высшего и самостоятельного детерминатора и регулятора поведения, которая к тому же сама себя и обслуживает. Вот как, например, писал о воле и 1946 году С. Л. Рубинштейн: «Еще не окрепшая воля создает себе иногда в явлениях негативизма защитный барьер» (с. 605). Невольно, читая такое, начинаешь пред­ставлять себе волю как некое самостоятельное начало в составе личности, которое не только управляет человеком (а не человек управляет собой), но еще и само о себе заботится.

С другой стороны, можно встретить высказывания, из которых вытекает, что воля сама кем-то регулируется. Например, С. Л. Рубинштейн (с. 609) пишет "Пу­тем эмоционального воздействия доходят... до ребенка правила, которые, закрепля­ясь частично как привычки, регулируют его волю» (курсив мой. И. В.). В этой цитате я хочу обратить внимание на то, что правила регулируют не поведение ре­бенка, а его волю. Получается, что регуляция (воля) сама еще служит объектом ка­кой-то регуляции.

Некорректность использования понятия «воля» проявляется и тогда, когда говорят о качествах воли, вместо того чтобы говорить о волевых качествах личности.

Вообще, читая работы, посвященные проблеме воли, видишь, как вольно иные психологи обращаются с этим понятием. Волю воспитывают, формируют, укрепляют и расслабляют, дезорганизуют, высвобождают от ограничений и навязывают дру­гому. Воля бывает, по словам психологов, зрелой, сильной или слабой, собственной («поступать по собственной воле») и чужой («действовать по своей воле»). И ког­да читатель встречается с таким разнобоем даже у одного и того же автора па не­скольких соседних страницах, он либо действительно начинает верить, что воля — это что-то такое, что можно подержать в руках или хотя бы увидеть, либо, гели он обладает критическим складом ума, начинает сомневаться, существует ли вообще корректное употребление понятия «воля» и если таковое существует - то можно ли понять, в чем именно оно состоит.

Отрицание воли. Существующие различия в понимании поли, а главное — трудность объективного изучения этого явление (поскольку они активности чело­века воля не проявляется и ее так же невозможно выделить в чистом виде из комп­лекса прочих психологических феноменов, как и внимание) привели к тому, ч го многие авторы сомневаются в реальном существовании воли и полагают, что за этим термином скрываются различные, и отнюдь не только «волевые», психологические феномены, по мере изучения которых они будут все больше выпадать из «волевой обоймы».

В. А. Иванников пишет: «Обилие гипотез при отсутствии заметною прогресса в выделении психической реальности, соотносимой с термином «водя», прял ли явля­ется случайным. Дело скорее всего в том, что такой особой реальности просто не существует, а намеренное изменение побуждения к заданному действию достигается через совместную работу известных психически процессов или точнее, в результате целостной работы мозга и психики? (1991, с. 122).

В. А. Иванников, считая понятие воли чисто описательным и в большей мере жи­тейским, чем научным, с определенной дозой самобичевания пишет о том, что, нахо­дясь в плену старых догм, тоже пытался «открыть природу воли, и только потоке пришло понимание того, что природу воли открыть нельзя, потому что мы сами (ученые - Е. И.) ввели это понятие для объяснения особого поведения человека. Поэтому, - продолжает он, - мы должны вернуться к тем явлениям и реальностям поведения человека, которые заставили нас ввести понятие воли. То есть мы должны найти психологический механизм (механизмы), обеспечивающий волевую регуляцию действий, которые человек должен, но не хочет или не может (курсив мой. – Е. И.) осуществить в данный момент, а не пытаться догадаться – что есть воля» (1998, с.5).

Считая волю понятием, лишенным реального содержания, В. А. Иванников утверждает, что «не только студенты, но и многие исследователи забыли, что некоторые понятия вводились в психологию не как обозначения каких-то психические реальностей, а как теоретические конструкты, призванные объяснить психические явления или поведение живых существ» (там же, с.3-4). Другими словами, воля, с его точки зрения, является теоретическим допущением, и не более.

В подтверждение своей точки зрения В. А. Иванников приводит не слишком убедительные доводы. Тот факт, что имеются различные представления о механизмах волевой регуляции, вовсе не является даже косвенным подтверждением отсутствия реального содержания в понятии воли, что утверждением отсутствия реального содержания в понятии воли, что утверждает упомянутой исследователь. Если пользоваться подобными аргументами, то с таким же успехом можно утверждать, что не существует и мотива, поскольку различных точек зрения по поводу этого явления имеется еще больше.

Не слишком убедительно и утверждение, согласно которому изменение побуждения (являющееся для В. А. Иванникова эквивалентом волевого усилия) достигается в результате целостной работы мозга и психики. Никто и не собирается утверждать, что имеются какие-то отдельные центры воли. А вот механизм управления, отличный от непроизвольного, существует, чего не отрицает и сам В. А. Иванников. И отличие этого произвольного механизма от упомянутого непроизвольного состоит не том, что в нем задействован целый комплекс различных психических процессов (таких, как мышление, память, восприятие и т. д.) – все это имеет место и при непроизвольном поведении животных, - а в том, что эти процессы актуализируются не внешними, а внутренними сознательными стимулами, проистекающими из принятого самим человеком решения (даже если изначально поведение спровоцировано внешним раздражителем). Именно такой механизм и должен быть назван волевым (произвольным). То есть, во-первых, таким, который функционирует с участием сознательных решений и побуждений (мотивов), кажущихся часто вольными, независимыми от внешних обстоятельств, вытекающими из желаний самого человека. И во-вторых, этот механизм должен проявляться в сознательных (волевых) импульсах и усилиях.

Вообще, в позиции В. А. Иванникова трудно разобраться. Например, он то совершенно отрицает волю как психическую реальность и, по существу, отказывается от использования этого понятия, то пишет, что «заслуга советских ученых перед мировой психологией состоит не только в простом сохранении проблемы воли. Совместными усилиями многих советских психологов были развиты и сформулированы важные положения, которые является хорошей основной для дальнейшего развития исследований в этой области психологического знания» (1998, с. 70).

Утверждая, что воли как психологического образования или самостоятельного психического явления нет, он в тоже время пишет книги и статьи о произвольной регуляции, как бы не замечая, что произвольная регуляция означает не что иное, как «регуляцию, происходящую от воли». Но как может что-то происходить из ничего, от того, чего нет? И если нет воли, то о каком волевом поведении, о котором В. А. Иванников пишет в своих работах, в том числе и в учебном пособии, может идти речь? Уж если быть таким решительным в отрицании воли, то все понятия, включающие слово «воля», этому автору следовало бы взять в кавычки или говорить о так называемых произвольном управлении, волевых качествах.

С моей точки зрения, «воля» - не столько объяснительное, сколько классификационное понятие. Воля, как и многие другие психологические термины (восприятие, мышление, память), - это обобщенное понятие, обозначающее определенный класс психических процессов, действий, объединенных единой функциональной задачей – сознательным и преднамеренным управлением поведением и деятельностью человека. Использование таких обобщающих понятий удобно, так как с их помощью мы сразу узнаем, о каком классе действий, процессов идет речь.

В подтверждение именно такой точки зрения можно привести тот факт, что Аристотель, который может считаться первым мыслителем, подошедшим к изучению воли с научных позиций, употребил этот термин как раз с целью обозначения определенного класса действий и поступков человека, а именно тех, которые детерминируются не потребностями, желаниями, а пониманием нужности, необходимости тех или иных действий. Иначе говоря, речь идет о классе сознательных поступков и действий или о стремлениях, опосредованных размышлением. Аристотель ввел понятие о произвольных движениях, чтобы отделить их от непроизвольных, которые осуществляются без размышления. К произвольным действиям он относил те, о которых «мы заранее совещались с собою» (чтобы не совещалось с собою» (чтобы не содавалось излишнего противопоставления «разумных» действий и тех, которые вызваны желанием, следует заметить, что сознательными, связанными с предваряющими их размышлениями, могут быть и те действия, которые вызваны имеющимися у человека потребностями, желаниями, поэтому такие действия нельзя исключать из состава произвольных). Итак, сопоставляя оба рассмотренных подхода к проблеме воли, можно сделать вывод, что каждый из них страдает некоторым экстремизмом. Первый подход необоснованно противопоставляет волю и разум как механизмы управления поведением и деятельностью. Второй подход, также необоснованно, отрицает наличие воли как реального психического явления. В действительности же воля – это, во-первых, реальное психическое явление, представляющее собой произвольное управление, и, во-вторых, она неразрывно связана с разумом (конечно, не подменяя его), поскольку произвольное управление – всегда сознательное и преднамеренное, т. е. разумное.