Связь практического мышления и деятельности на этапе возникновения проблемной ситуации

Проблемная ситуация — образование субъективное. Уже сама фиксация тех элементов деятельности, которые представляют собой стимульные ситуации, обусловлена особенностями психики воспринимающего субъекта. В элементарном случае это чувствительность анализаторных систем (если «возмущение» в деятельности выражается в изменении световых, цветовых или звуковых ее характеристик). В тех видах деятельности, которые насыщены общением, роль стимульной ситуации может играть изменение общенческих диспозиций, высказывания партнера по общению, появление в ситуации общения нового партнера и т. д. Стимульной ситуацией в деятельности руководителя может быть, например, обращение к нему подчиненного с каким — либо вопросом или просьбой. Как стимульную ситуацию можно рассматривать невербальные признаки непонимания партнером по деятельности или клиентом какой — то информации, которую ему передает профессионал. Для фиксации некоторых стимульных ситуаций необходим достаточно высокий уровень профессионализации. Посторонний наблюдатель не обратит внимания на явно неправильное протекание какого-либо производственного процесса, что может быть очевидно для профессионала.

Развитие стимульной ситуации в проблемную — процесс, детерминируемый как внутренними, так и внешними по отношению к субъекту обстоятельствами. В контексте рассматриваемой темы нас интересуют прежде всего те особенности деятельности, которые обуславливает количество выделяемых субъектом этой деятельности проблемных ситуаций. С нашей точки зрения, такими особенностями можно считать следующие черты профессиональной деятельности:

1. сложность деятельности;

2. степень конвенциональности деятельности;

3. некоторые специфические обстоятельства, которые принято называть «режимными моментами»: степень оперативности деятельности, уровень рискованности вырабатываемых решений.

Рассмотрим обозначенные черты подробнее с точки зрения их влияния на количественную сторону выделения субъектом проблемных ситуаций, иначе говоря — на степень проблематизации деятельности.

Однозначное определение такой характеристики деятельности, как сложность, на данный момент, по-видимому, невозможно, хотя логически понятно, что различные виды профессиональной деятельности отличаются друг от друга уровнем сложности. Предварительно можно отметить, что степень сложности деятельности определяется, например, количеством функций, выполняемых субъектом этой деятельности, количеством звеньев в иерархической управленческой цепочке, уровнем требований к квалификации работника и некоторыми другими показателями, которые выделяются различными авторами достаточно произвольно. Н. В. Крутова, например, считает параметрами, определяющими сложность деятельности следователя, ее психическую напряженность и стрессогенность: «данный профессиональный труд отличает высокая психическая напряженность, а также наличие значительного количества стрессогенных факторов, в силу чего деятельность следователя по проведению следственных действий относится к разряду сложных видов деятельности» [20, с. 15]. Ю. Козелецкий [10] также считает стрессогенность деятельности основным показателем ее сложности. Безусловно сложной является и управленческая деятельность. Характеризуя ее, А. В. Карпов пишет: «она представляет собой своеобразную «деятельность по организации деятельностей», «деятельность с деятельностями», «деятельность второго порядка». … По средствам своего осуществления, по «субстрату» управленческая деятельность онтологически предстает как индивидуальная. Однако по содержанию, организации, детерминантам, формам и даже по механизмам (то есть по всем важнейшим особенностям) она … выступает… как метадеятельность» [8, с. 24-25]. А. В. Карпов также пишет по сути о насыщенности проблемным ситуациями деятельности руководителя, когда указывает на чрезвычайно широкую представленность процессов принятия управленческих решений. Обычной для деятельности руководителя, по мнению автора, является и «необходимость одновременной, как бы синхронизированной проработке нескольких решений» [7, с. 358]. У профессионала, занимающегося сложной деятельностью, практически нет возможности предотвратить возникновение большей части эпизодов, прерывающих течение деятельности. Высока вероятность, что эти эпизоды будут именно проблемными ситуациями, то есть потребуют выработку новых для субъекта способов их преодоления.

Степень конвенциональности деятельности, вероятно, связана с уровнем ее сложности обратной связью, однако конвенциональность — самостоятельная характеристика, воздействие которой на уровень проблематизации субъектом деятельности требует некоторого пояснения. Конвенциональность деятельности — это обусловленность ее многочисленными нормами и правилами, установленными для поддержания ее целостности. Между ее участниками существует целый ряд гласных или негласных договоренностей или конвенций (отсюда название описываемого свойства) относительно форм и характера осуществления этой деятельности. Часть конвенций являются производными от должностных предписаний и трудового законодательства, многие базируются на ролевых требованиях, предъявляемых обществу к субъектам деятельности, некоторые установлены для обеспечения удобства взаимодействия (например, жесты, с помощью которых обмениваются информацией монтажники, шоферы, участники биржевых торгов).

Конвенциональность строго говоря, не является особенностью только трудовой деятельности. В повседневной жизни, в быту люди также придерживаются большого количества норм, известных любому человеку, включенному в данную культуру. Эти нормы выработаны в процессе общественно — исторического развития, осваиваются человеком в ходе социализации и используются, как правило, неосознанно. Они начинают осознаваться лишь при возникновении какого — либо затруднения в общении или при резко изменившихся условиях жизнедеятельности, когда, например, человек попадает в иную по сравнению с привычной ему социальную группу.

В профессиональной деятельности количество конвенций существенно превышает их число в быту. Кроме того, профессиональные конвенции реализуются в основном осознанно. Однако для того, чтобы реализовываться, конвенции должны быть известны субъекту деятельности. Между тем профессиональные конвенции доступны для познания в очень разной степени. Наряду с легко познаваемыми конвенциями (например, на какие мероприятия работнику данной организации можно, нежелательно или нельзя опаздывать), существует множество негласных норм, которые человек усваивает в процессе профессионализации постепенно. Они нигде «не записаны» и о них почти никогда не говорят. В течение длительного периода работы по специальности значительная группа конвенциональных норм остается в той или иной степени неусвоенной. Это порождает эпизоды, в которых человек вынужден искать субъективно новые способы действия, то есть по сути порождает проблемные ситуации. Степень конвенциональности разных профессий очень различна. Официальных рамок в деятельности юриста, например, больше, чем в деятельности психолога. Соответственно в деятельности юриста ниже возможность возникновения проблемных ситуаций.

Влияние так называемых режимных моментов на насыщенность деятельности проблемными ситуациями неоднозначно. С одной стороны, высокая оперативность, и временной дефицит, а также высокий риск ошибки при выработке решения по определению создают обстановку, ведущую к возникновению значительного количества проблемных ситуаций. С другой стороны, в таких обстоятельствах деятельности ее организаторы принимают специальные меры, чтобы повысить надежность функционирования профессионала, снизить риск ошибочных решений, защитить человека от ситуаций превышения его психологического потенциала. Все это ведет к одновременному сужению спектра объективных предпосылок для возникновения проблемных ситуаций. Высокая потребность в изучении закономерностей возникновения и разрешения проблемных ситуаций отмечается, например, исследователями профессий так называемого операторского типа [27]. Эта потребность объясняется именно серьезнейшими последствиями мышленческих ошибок субъекта подобной деятельности. Как пишет В. И. Чирков, «имеется целый ряд профессий, где эффективность преодоления проблемных ситуаций является залогом не только успешного выполнения трудового задания, но и гарантией сохранения жизни, безопасности самого работника, а также сохранения материальных ценностей, связанных с данным производством» [40].

Несмотря на наличие некоторой объективной основы для того или иного уровня проблемности деятельности, субъект, как уже отмечалось, проблематизирует деятельность и в соответствии с субъективными предпосылками. Соотношение объективного и субъективного в той или иной реальности интересно иллюстрирует Х. Хекхаузен, описывая теорию К. Левина: «Представления о протяженности отрезков пути в аналогичных участках ландшафта на фронте по сравнению с тылом полностью меняются. Если требуется достичь близлежащего места, то на фронте непреодолимыми препятствиями могут оказаться все легко преодолимые и ведущие непосредственно к цели участки, если они не скрыты от наблюдения противника. В условиях возможного вмешательства неприятеля петляющая и укрытая от посторонних глаз тропинка психологически становится наикратчайшим путем к цели, даже если с географической точки зрения она является окольной дорогой. … Чтобы учитывать такого рода феномены, направление возможного или реально происходящего действия должно быть представлено в модели окружения в психологическом, а не в географическом пространстве. Психологическое пространство, или поле, состоит из различных областей, которые структурируют не пространство в собственном (географическом) смысле слова, а психологически возможные действия и события» [39, с. 232 –233].

Выполняя профессиональную деятельность, субъект формирует некоторое пространство характерных для этой деятельности проблемных ситуаций. Пространство проблемных ситуаций — принципиальная иная структура по сравнению с последовательностью проблемных ситуаций, возникающих в ходе трудовой деятельности. Во-первых, в отличие от динамической «ткани» мышления в практической деятельности, требующей работы с каждой возникающей проблемной ситуацией, пространство проблемных ситуаций — более или менее фиксированная структура. Она является результатом обобщения многочисленных эпизодов профессиональной деятельности и включает в себя представление индивида о проблемных точках его профессиональной деятельности (представление о том, где, в какие моменты деятельности возможно возникновение проблемных ситуаций); представление о том, какого рода эти проблемные ситуации, какова степень необходимости их решения и т. д. Если процесс работы с проблемными ситуациями, возникающими в профессиональной деятельности, представляет собой определенную последовательность этапов и имеет развернутую во времени и, условно говоря, линейную структуру, то пространство проблемных ситуаций построено по иерархическому принципу и представляет собой многоуровневое образование.

С точки зрения функционирования проблемное пространство (или пространство проблемных ситуаций) представляет собой некоторую систему ожиданий субъекта, предполагающего, что определенные эпизоды его деятельности потенциально содержат возможность возникновения проблемных ситуаций. Эти ожидания могут носить неосознанный или полуосознанный характер, в некоторых случаях становясь осознанными. В этих случаях субъект может прилагать усилия к тому, чтобы подготовится к возможному возникновению проблемности, нарабатывая своеобразные «заготовки», которые в дальнейшем могут стать частью решения сформировавшихся на основе проблемных ситуаций мыслительных задач. Авторы разнообразных руководств и пособий для различных категорий лиц, включенных в какую-либо сложную деятельность, по сути также руководствуются своим представлением о проблемном пространстве потребителя (читателя) пособий (напр., [24]). По-видимому, руководство или пособие будет тем более полно использовано читателем, чем лучше автору удалось отрефлексировать проблемное пространство потребителя.

В зависимости от требований деятельности различна «качественная» наполненность возникающих проблемных ситуаций. Очевидно, что для деятельности оператора на производстве и школьного учителя характерны разные эпизоды, которые требуют от профессионала участия мыслительного процесса. Под содержанием проблемной ситуации мы понимаем следующие ее особенности: характер этой проблемной ситуаций (что собственно является сутью проблемности) и направленность искомого решения (в каком направлении происходит его поиск). Представители одной и той же профессии, по-видимому, склонны к выделению проблемных ситуаций определенных сходных типов. В нашем исследовании [14] обнаружено, например, что учителя средних школ чаще всего разрешают проблемные ситуации, тип которых мы условно назвали «нарушение партнером установленных правил». В этот тип входят ситуации, проблемность в которых вызвана нестандартным поведением партнера, который раздражает профессионала, считающего необходимым «соблюдать дисциплину» или руководствующегося какими-то другими мотивами, так или иначе требующими принятия мер для «стандартизации» поведения партнера. В деятельности школьного учителя это, например, ситуации, когда ученик приходит в школу в необычной одежде или с необычной прической. Среди общего объема ситуаций, выделенных нами в деятельности учителя, такие составляли 59 %. Отметим, что такая картина свойственна только деятельности школьного учителя, в которой существует целый ряд объективных предпосылок для проблемных ситуаций именно такого типа. Особенности другой деятельности — преподавателя вуза — вызывает к жизни такой тип проблемных ситуаций, который мы назвали «нечеткость установленных правил возможность их варьирования». Речь идет об эпизодах, в которых преподаватели имеют возможность регламентировать свою деятельность в соответствии со своими представлениями о целесообразности. В силу относительно небольшого количества нормативных актов, регулирующих вузовскую преподавательскую деятельность, такого рода проблемные ситуации зафиксированы именно у преподавателей. Представители других изученных нами профессий, судя по результатам, не сталкиваются с такого рода ситуациями.