История третья, Варварское чувство

Елизавета Петровна всю свою жизнь работала в одной из лабораторий химического факультета университета. После выхода на пенсию поселилась в собственном доме в небольшом поселке, где-то в двух часах езды от большого города. Каждую неделю ее посещала внучка, иногда приезжали коллеги по университету и ученики.

Елизавета Петровна сама хозяйничала в своем доме, иногда ей помогали соседки. Она занималась садом, летом много гуляла и купалась, любила ходить на этюды, рисуя преимущественно пейзажи. Каждый день Елизавета Петровна много работала, за последние годы написала две книги, о которых специалисты отзывались с большим уважением. Чувствовалась ее любовь к жизни и большой энтузиазм, что в общении иногда создавало впечатление некоторой навязчивости.

Не по годам крепкая, очень ответственная и даже гордая, Елизавета Петровна часто проявляла нетерпение, когда что-то казалось ей скучным. Ее друзья и родные хорошо знали ее любовь к пикировкам и желание вести спор до победного конца. Она обычно четко и ясно излагала свои мысли, чувствовалось хорошее владение словом. Ей с самого детства нравилось слегка поддразнивать других, причем делала она это всегда остроумно, не задевая самолюбия собеседника.

В общении с людьми Елизавета Петровна руководствовалась тем принципом, что всегда есть возможность учиться и учить других. Поэтому часто, выполняя с кем-то работу, она превращала ее в обучение и при этом с большим Удовольствием сама обучалась всему новому.

Коллеги и родные хорошо знали, что Елизавета Петровна человек неконфликтный, но поспорить любит. Еще во времена студенчества она поняла, что правильно направ-

ленный спор позволяет обеим сторонам извлечь из него много полезного, особенно в творческом плане. Она подходила к спору не как к конфликту, а как к возможности творческого роста.

Елизавету Петровну с полным основанием можно было отнести к категории людей ответственных, способных взять ответственность на себя. Хотя бывали случаи, когда она пересматривала свои обязательства, что сопровождалось умелым манипулированием словами и поэтому воспринималось как должное.

Следуя своему принципу, что в жизни всегда можно учиться, она воспитывала свою дочку и внуков. В прямом смысле слова это едва ли можно было назвать воспитанием. Все происходящее больше напоминало творческое состязание, вызов друг другу, что заставляло обе стороны проявлять и развивать свои творческие способности.

Внуки часто видели ее за письменным столом, когда она писала очередную статью или книгу. В минуты отдыха она с удовольствием рассказывала о своих замыслах и планах. Внуки никогда не слышали от нее, что они что-то должны или обязаны. Ее устремленность, интерес, необычность увлекали внуков, поэтому ничего удивительного не было в том, что очень скоро ее внучка стала писать весьма любопытные и задиристые статьи для модных журналов.

У Елизаветы Петровны был очень близкий и творческий контакт с внуками и куда более сдержанные отношения с дочерью, которая не унаследовала писательского таланта матери. Зато с внучкой она часто обменивалась интересными письмами.

Весьма любопытно трактовала Елизавета Петровна свои отношения с другими людьми. Она считала, что если в процессе общения были исчерпаны все возможности учиться и учить других, то отношения лучше прекратить. У некоторых людей поэтому после общения с Елизаветой

Петровной сложилось впечатление о ней как о бессердечной и незаинтересованной женщине. Конечно же, это было не так, нужно было просто лучше ее узнать.

Елизавета Петровна была женщиной очень образованной, любила проводить время в библиотеках. Всю свою жизнь она старалась вносить ясность в оценку самых различных ситуаций. В науке она была против догм, считая, что они порождены ограниченностью и леностью мышления. Уже будучи в очень преклонном возрасте, она сумела разобраться в одном запутанном научном вопросе, догадавшись подойти к проблеме с иных позиций. Разобравшись в этом вопросе, она начала очень активно пытаться влиять на позицию ее коллег по работе и видных специалистов, работающих в других городах и странах.

Конечно, в поведении Елизаветы Петровны были и такие особенности, которые озадачивали ее коллег, родных, да, может быть, и ее саму. У нее была какая-то мистическая приверженность к идеалам, а часто и к людям. Как-то в разговоре с одним из своих коллег по работе она раскрыла свои чувства к дочери. Это было глубокое, сильное и теплое чувство. Коллега был хорошо знаком с дочерью Елизаветы Петровны и был сильно удивлен, поскольку ни о чем подобном даже не догадывался. Дочка тоже не подозревала, насколько в глубине души ее мать была ей предана.

Внешне люди типа Елизаветы Петровны не производят впечатления людей, способных на сильное чувство. Это экстраверты, да еще мыслительные. Вдобавок к этому у них интуитивное начало превалирует над ощущением реальности, они не обладают особой пластичностью и предпочитают тщательное планирование своих действий.

У такого типа людей чувства играют подчиненную роль, часто они носят весьма неожиданный характер. Они могут проявиться в форме сильного и невнушаемого чувства преданности, о чем уже говорилось. Столь же часто глубо-

ко спрятанное чувство может носить деспотичный характер. Поэтому иногда из людей этого типа вырывается наружу скрытый деструктивный фанатизм. Люди подобного типа очень активно и агрессивно начинают защищать свои ценности, не допуская, что у других людей могут быть и другие взгляды.

Так произошло и с Елизаветой Петровной. Без всяких на то оснований она очень невзлюбила мужа своей внучки. Елизавета Петровна привыкла общаться с людьми, занимающимися точными науками. В ее семье и в семье ее мужа было принято заниматься наукой, другой путь она с трудом могла себе представить. Муж внучки получил хорошее математическое образование, но затем начал заниматься бизнесом и весьма преуспел. Елизавета Петровна с этим смириться не могла, у нее возникла буквально фанатическая ненависть к мужу внучки. Более того, это создало определенный раскол во всей семье, так как Елизавета Петровна отказывалась принимать его или где-то встречаться.

Прошло время, ее позиция несколько смягчилась, но в целом ничего не изменилось. В семье никак не могли понять причину столь жесткого неприятия мужа внучки.

Неизвестно, чем бы эта история закончилась, если бы не стечение обстоятельств. Елизавета Петровна дописывала книгу и небольшими частями передавала в город машинистке.

Несколько раз она просила доставить в город отрывок из книги сына своего соседа. Молодой человек, хорошо знавший внуков и правнуков Елизаветы Петровны, охотно соглашался. По образованию он был психолог и в последнее время стал активно интересоваться графологией, видя в ней удобный диагностический инструмент.

Когда он в очередной раз отвозил в город часть рукописи, то обратил внимание на почерк Елизаветы Петровны. Геометрической выдержанности письма нет, не выдержи-

вается горизонталь строки, различный наклон у букв. Однако в целом письмо оставляет гармоничное впечатление, свидетельствующее о больших способностях автора.

Нажим неровный, штрихи над словами размашистые и оборванные, практически нет штрихов перед словами. Все вместе позволяет сказать, что Елизавета Петровна относится к экстравертам.

В почерке удачно сочетаются в словах связки букв, практически одинаковые расстояния междусловами, нормальных размеров петли у букв, сочетаются округлые и угловые линии в буквах. Перечисленные выше признаки свидетельствуют о том, что Елизавету Петровну с уверенностью можно отнести к мыслительным экстравертам.

В меньшей мере в почерке выражены следующие особенности: буквы простые и ясные, четко обозначена пунктуация, почерк волнистый, но в остальном геометрически более или менее выдержан. Это позволяет говорить о постоянстве устремлений и определенности характера, о способности планировать свою жизнь и умении придерживаться плана.

Загибающиеся наверх штрихи, большое количество связок в словах, преувеличенность размеров знаков препинания, некоторая праволинейность строк указывают на наличие у Елизаветы Петровны интуиции.

Однако не только это заметил в почерке молодой психолог. Если всмотреться в почерк, то обращает на себя внимание следующее. В написании букв достаточно много округлых форм, буквы по величине несколько неровные, оси букв далеко не всегда параллельны, да к тому же наблюдается открытость гласных. Это явные признаки чувственного начала, но оно как бы находится в тени, на вторых ролях.

В отдельных словах нажим равномерный и весьма слабый, письмо иногда становится мелким, штрихи над буквами обретают аккуратность. Явные намеки на проявле-

ние интернальности. В почерке явно прослеживается вспомогательная функция — чувствительный интроверт.

Психолог поделился своими наблюдениями с родными Елизаветы Петровны. Он рассказал о ее типаже и о скрытых и глубоких чувствах, которые, выходя наружу, могут принять уродливые формы.

Информация, полученная от психолога, заставила членов семьи занять несколько иные позиции. Они без всякой спешки и нажима стали дозированно выдавать информацию о том, как живет и работает муж внучки. Особое внимание акцентировалось на том, что его дети пошли в науку. Такая информация медленно, но верно смягчила позицию Елизаветы Петровны. Через какое-то время она даже согласилась встретиться с мужем внучки.