Теоретико-методологическое обоснование рационально-эмотивной терапии

Этой шуточно-нешуточной песенкой, сочиненной самим докто­ром А. Эллисом, мне хотелось бы начать краткое изложение его спе­циального вклада в общую когнитивно-ориентированную тради­цию психотерапии. Его подход отличает свобода, с которой он не боится ассоциировать когнитивистские концепции с психодинами­ческими и гуманистическими, панорамность видения следствий и практических приложений развиваемых им взглядов, я уже не гово­рю о юморе и мягкой самоиронии, которые пронизывают его тек­сты, придавая им свежесть и истинность.

Главное, что отличает РЭТ и что можно считать терапевтиче­скими целями этой системы, - направленность всей терапевтиче­ской стратегии и конкретных методических приемов на помощь в осознании и корректировании клиентом своего внутреннего диало­га, в частности, избавление от непомерных требований к самому себе и к жизни в целом.

Главное дополнение, которое он считает необходимым внести в когнитивную модель аффективных расстройств, состоит в утверж­дении решающей роли абсолютистского, своеобразно детермини­рованного мышления, которое возлагает на человека бессмыслен­ные обязанности, не обоснованные рационально; своего рода must-урбации, т. е. с навязчивым постоянством воспроизводимые тира­нические атаки бесконечных долженствований. Именно абсолюти­стское, догматическое мышление является основной причиной деп­рессивного восприятия мира. В этой связи А. Эллис подвергает ре­визии центральный механизм порождения депрессивных расстройств по А. Беку - когнитивную триаду, доказывая, что необходимым, но незаслуженно игнорируемым элементом депрессивного эмоцио­нального состояния является тирания долженствования. Здесь А.Эл­лис идет вслед за идеей, высказанной еще К. Хорни, о патогенной роли перфекционизма и идеализированного Я в генезе невротичес­ких расстройств. А. Эллис пытается, таким образом, выйти за пределы узкокогнитивистской парадигмы, построить холистическую модель психопатологии, учитывая сложное взаимодействие и взаи­мопереплетение когнитивных и аффективных процессов. Кроме того, обращаясь к внутреннему диалогу как мишени терапевтичес­кого воздействия, А.Эллис, по сути дела, обращается к структурам Я и Супер-Эго, даже если сама эта терминология в его концепции не присутствует, более того - подвергается критике.

Обратимся сейчас к логике рассуждений самого А.Эллиса, где он обосновывает необходимость обращения к концепту долженство­вания. Если люди просто (разрядка А. Эллиса) хотят чего-то дос­тичь, ставят высокие цели (например, в своей профессиональной деятельности), ориентируясь при этом на достаточно высокие эта­лоны, а затем терпят неудачу и испытывают угнетенность, досаду, печаль, они даже могут испытывать тревогу, что подобная неудача может повториться, - все это совершенно нормальные чувства, и к депрессии они не имеют никакого отношения. Другое дело, если они превращают (скорее бессознательно, чем осознанно) свои же­лания и цели в безусловные требования и приказы, начинают убеж­дать себя в том, что они должны, просто обязаны в любых условиях и при любых обстоятельствах добиваться максимального, что ус­пех и только громкий успех единственно достоин их самоуважения; что все свои желания они должны удовлетворять немедленно и «по полной программе», вот тогда люди «погружают» себя в депрес­сию, тогда она становится просто неизбежна.

Таким образом, соглашаясь в целом с положением А. Бека о ре­шающей роли когнитивных факторов в развитии депрессии и при­нимая модель «когнитивной триады», А.Эллис вносит весьма су­щественные дополнения, на наш взгляд, серьезно трансформируя исходные постулаты в направлении более целостной интеграции когнитивных и аффективных процессов, учета личностного компо­нента (по выражению Б. В. Зейгарник), специфики образа Я и меж­личностных отношений в этиологию депрессии. «Большую часть того, что мы называем эмоциями, можно другими словами назвать просто-напросто мышлением - предубежденным и сильно креня­щимся в сторону оценочности мышлением... Мышление и эмоции настолько сильно взаимосвязаны, что обычно идут рука об руку, являясь взаимоопределяющими, и иногда (хотя и не во всех случа­ях) становятся, по существу, одним и тем же - мысль превращается в эмоцию, а эмоция - в мысль» (цит. по: [4. - С. 214]),

Теоретические взгляды А.Эллиса, начиная с 1950-х гг. постоян­но развивались, претерпевали серьезную эволюцию в своих осно­вополагающих постулатах, поэтому осветим кратко первоначаль­ную модель ABC и ее дальнейшие реформации.

Собственно говоря, в своем простейшем варианте она является повторением усложненной поведенческой схемы стимул-реакция с включением промежуточных переменных, где A (Activating Events) активирующие события, происходящие в жизни человека и внос щие свой вклад в формирование эмоциональных и поведенческих нарушений; В (Beliefs) - система наших убеждений по поводу этих событий; С (Consequences) - сами эмоциональные и поведенчески нарушения. Модель ABC означает, что любое актуальное событие воспринимается сквозь фильтр нашего прошлого опыта, убежде ний и ценностей, и, следовательно, прогнозировать последствия встречи с тем или иным событием мы не можем, не зная содержа­ния системы убеждений. Поясним на примере. Предположим, в пе­реполненном транспорте некто х наступает вам на ногу, да еще и не извиняется. Вашими действиями в качестве последствий могут стать-отдаление от грубияна; высказывание в его адрес всего, что вы ду­маете о нем; о нем и современных мужчинах; о нем, современных мужчинах и о стране, в которой нет ни культуры, ни порядка, и т. д. и т. п. Теперь представьте себе другие варианты выхода из этой ситу­ации. Вы набрасываетесь с кулаками на обидчика и наносите удар ниже пояса; вы, не доехав до нужной остановки, выходите из авто­буса в состоянии глубокой подавленности и бросаетесь под первую попавшуюся машину и т. п. Чтобы понять логику последствий, будь то действия или чувства, нам придется найти доступ к внутренней системе В, тому, что вы думаете по поводу произошедшего, каковы ваши более общие представления о мире, о людях, о самом себе. Вот тогда прояснится, какой смысл имеет для вас событие А, как оно соотносится с вашей общей системой мировосприятия.

Конечно, это в известной мере «вольное» толкование психоло­гического смысла ABC-модели, однако мы постарались передать ее дух, не прибегая к громоздким построениям А.Эллиса, старав­шегося облечь эту часть своей концепции в максимально сциентист­скую форму.

Теперь сосредоточим свое внимание, по сути дела, на централь­ном звене этой модели. Система убеждений представляет собой что-то вроде базовой философии человека, она может содержать как вполне разумные рациональные убеждения, проверяемые опытным путем, так и иррациональные; последние в значительной степени являются реакциями на неблагоприятные активирующие события, имевшие место не раз и не два, а много раз, как в детском, так и в более позднем возрасте. К примеру, в ответ на инцидент в автобусе может возникнуть вполне понятная реакция обиды на оскорбление; при рациональной системе убеждений, например, вы подумаете с горечью или грустью; «Я позволил наступить себе на ногу, а жаль, ну да ладно, до свадьбы заживет! В следующий раз я этого не по­зволю», или эмоция может стать более генерализованной и силь­ной: «Вечно я жертва нападок окружающих!»; при еще большей доле иррациональных убеждений ваши переживания выльются в бурю негодований в свой адрес: «Что же я за ничтожество! Я больше не способен выносить их оскорблений! Они не имеют никакого права притеснять меня!»; в адрес своих родителей: «Я должен, я просто обязан доказать им, что я не половая тряпка, о которую все могут вытирать ноги! Я обязан стать способным защитить себя, что бы они ни говорили о моей беспомощности и неприспособленности в этой жизни!» или «Я не имею никакого права позволять им оскорб­лять меня! Если я такое ничтожество, что даже этого не могу сде­лать в память о моих родителях, которые всю свою жизнь положи­ли, чтобы сделать из меня уважаемого и достойного человека, а я коту под хвост спустил все их надежды, то...» Совершенно очевид­но, что последствия здесь могут быть самыми плачевными.

Естественно, иррациональная система убеждений своя у каждо­го человека и вербально выражается в индивидуальной и идио­синкразической форме, и вместе с тем типология «мастурбаций» достаточно ограниченна, по мнению А. Эллиса, и может быть све­дена к трем обобщенным иррациональным убеждениям.

1.«Я должен добиваться успеха и получать одобрение значимых других, а если я не делаю того, что должен и обязан, значит, со мной что-то не в порядке. Это ужасно, и я ничтожество». Это иррацио­нальное убеждение ведет к тому, что человек впадает в депрессию, испытывает тревогу и отчаяние, сомневается в самом себе. Это -требование Эго. «Я должен добиваться успеха, иначе Я- ничтоже­ство».

2.«Вы - люди, с которыми я общаюсь, мои родители, моя семья, мои родственники и сотрудники, — должны, обязаны относиться ко мне хорошо и быть справедливыми! Просто ужасно, что вы этого не делаете, - гореть вам за это в адском огне!» Отсюда озлоблен­ность, ярость, убийства, геноцид.

3.«Условия, в которых я живу, - окружающая среда, обществен­ные отношения, политическая обстановка, — должны быть устрое­ны так, чтобы я с легкостью, не прилагая больших усилий, получал все, что мне необходимо. Разве не кошмар, что эти условия трудны и причиняют мне огорчения? Я не могу переносить этого! Я никак не могу быть счастливым; я или навсегда останусь несчастным, или убью себя!» Отсюда низкая устойчивость к фрустрации. (Эволюция психотерапии. - Т. 2. - С. 202).

Как подчеркивает Эллис, самого по себе наличия даже очень за­вышенных требований к себе или другим, даже их чрезвычайной обобщенности, в силу которой негативно оценивается не поступок, а личность как таковая, все еще недостаточно, чтобы привести к депрессии; эти же факторы способны мобилизовать человека в эк­стремальных условиях к дальнейшему преодолению стресса. «Па-тологичность» кроется в другом. Дело в том, что большая часть преувеличений, сверхобобщений, произвольных выводов возника­ет вследствие скрытых устойчивых представлений, не разрешающих человеку быть неэффективным, плохо выполнять что-либо или не кон­тролировать себя. Именно в наличии категорических императивов, требующих всегда выполнять все великолепно, всегда быть эффек­тивным (и во всем), всегда контролировать себя, каждое свое ду­шевное движение или действие, кроется источник самооговоров са­моукоров, самоосуждений, чувства вины за собственную неэффек­тивность, стыда перед другими, обязавшими тебя быть всегда и.. вот тогда людям ничего не остается, как впасть в депрессию, спря­таться в нее, как в «депрессивную тюрьму».

Мы неслучайно в почти дословный текст А. Эллиса ввели тер­мин Моллона и Перри (1984) «депрессивная тюрьма», авторов, ис­следования которых разбирались нами в связи с проблемой так на­зываемой депрессивной личности, т.е. особой личностной структу­ры, личностной организации, личностного стиля. Как было пока­зано нами и в исследованиях, выполненных под нашим руковод­ством, главными «измерениями» личности, предрасположенной к широкому спектру аффективных расстройств и коморбидных им расстройств личности, можно считать низкую дифференцирован­ность познавательных процессов от аффективных, низкую толерант­ность к стрессу, психологическую зависимость от «окружения» -«внешнего», т. е. социальных нормативов, оценок и требований зна­чимых других. Зависимость от «внутреннего» окружения означала слабый самоконтроль со стороны недостаточно дифференцирован­ных и зрелых механизмов защиты, что в конечном счете и приво­дит к размытости границ Я-Другой, недостаточной связности и ин­теграции частных образов Я в итоговую самоидентичность. Фено­менологически это переживается как существование во внутреннем мире двух «расщепленных» Я: Истощенного Я с чувством сильной зависимости от значимого Другого, «связанности» с ним через ме­ханизм «проективной идентификации», страхом потери и потерян­ности, отсутствием «внутренней точки опоры» и Я-Грандиозного с сильной мотивацией сверхдостижения (перфекционизмом), страхом близости и сверхавтономией, изоляцией и одиночеством (Е.Т.Со­колова, 1989, 1995; Н.О.Федотова, 1985; А.Н.Дорожевец, 1986; И.М.Кадыров, 1990; О.В.Рычкова, 1997; Е.Т.Соколова, Н.С.Бур-лакова, 1996; Е.Т.Соколова, Е.П.Чечельницкая, 1997, 1998; Е.Рах-манкина, 2000; Лэонтиу Фотула, 2000; и др.). Подробно сопостав­лялись данные проведенных исследований с воззрениями современ­ных теоретиков концепции объектных отношений и Я-психологии; подчеркивалась близость взглядов на роль пограничной и нарцис­сической организции личности в генезе аффективных расстройств, особо выделялась линия изучения роли динамики внутрисемейных отношений на разных стадиях онтогенеза ребенка в формировании интрапсихической структуры Супер-Эго (Карающего или Любяще­го), ответственного за интернализацию самоуважения или самоуни­чижения взрослого человека. Как мы тогда подчеркивали, продук­тивное изучение роли личностной структуры в аффективных рас­стройствах требует интеграции психодинамического (аффектофилического) и когнитивного направлений, что сегодня фактически разделяется многими клиническими психологами (Н.Г.Гаранян, А.Б.Холмогорова [2], М.Линехан, 1993; В.Гвидано, Дж.Лиотти, 1983, 1991; и др.).

Вернемся вновь к концепции А.Эллиса, отступление от которой позволило высветить не совсем обычное положение, которое, на наш взгляд, она занимает в когнитивной терапии. По сути дела, она выводит КТ из тупика узкого когнитивизма, примыкая, с одной сто­роны, к отпочковавшейся от него ветви конструктивизма, с другой стороны, впуская в когнитивизм гуманистическую и экзистенциаль­ную ориентации. Прежде чем перейти к концепции личности и те­рапевтической системы А. Эллиса, позволю себе привести простран­ную, но выразительную цитату, в которой заключается вся филосо­фия и квинтэссенция его подхода: «...Человек будет расстроен или опечален, пусть и жестоко, но не до глубины депрессии, если он придерживается примерно таких взглядов: "У меня все и не долж­но быть лучше, чем у остальных людей, - так уж происходит в жизни! Чертовски плохо, да! Но даже если все это так и будет про­должаться, и даже если я никогда не получу многого из того, что хотелось бы иметь, то, возможно, так тому и следует быть. Это чертовское невезение, но это не конец света. Я могу не брать все это в голову и принять мир таким, каков он есть, - пусть и непри­ятным!"» Свою близость к философии стоицизма А. Эллис и сам не раз подчеркивал во «внутреннем диалоге», борясь с жестокой «философией» Иеговы, стремясь прежде всего в себе самом выра­ботать «философию принятия вместо философии требования и долженствования».