Периодизация развития личности

Развитие личности не является монотонным однообразным процессом формирования все новых и новых качеств или, как считал А.С. Макаренко, все большего освобождения от недостатков. Онтогенез личности, как показано многочисленными исследованиями, разбивается на ряд периодов, каждый из которых связан с решением специфического круга задач личностного развития. Вопросами периодизации развития личности занимались такие психологи, как З. Фрейд, Ж. Пиаже, Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин, А. Гезел, Э. Шпрангер. Ш. Бюллер, К. Левин и многие другие. Разными авторами выделено множество периодов. В основе той или иной периодизации персоногенеза лежит соответствующая теория личности, гипотеза относительно продолжительности процесса становления личности и, естественно, определенная исследовательская методика. Поскольку теорий личности много, а методических приемов еще больше, то количество периодизаций не поддается учету.

Большей полнотой и близостью к теме онтогенеза личности характеризуется концепция полного жизненного цикла Э. Эриксона.

Э. Эриксон разделяет взгляд З. Фрейда на структуру личности, но выдвигает на первый план инстанцию “Я”. Развитие личности он представляет как развитие “Я”, в ходе которого индивид устанавливает основные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде. Стержневым процессом развития личности является динамика “эгоидентичности” – чувства устойчивости и непрерывности своего “Я”, несмотря на происходящие изменения.

Формирование эгоидентичности, или целостности личности, развитие Эго продолжается на протяжении всей жизни. Этот процесс развития подчиняется эпигенетическому принципу развития личности (эпигенез), который противостоит “преформизму” и гласит: развитие индивида совершается ступенчато в инвариантной последовательности, в связи с жизнью общества и независимо от генетического кода.

З. Фрейд, как известно, усматривал в Эго слабую инстанцию, существующую в подчинении у могущественного Ид. Функционирование Эго в первую очередь связано с удовлетворением биологических потребностей, требующих свободного выхода, или со сдерживанием побуждений Ид, когда подходящие объекты недоступны для их удовлетворения. В концепции Эриксона Эго, являющееся комплексом мотиваций и эмоций, достаточно независимо от Ид. Эго – могущественная инстанция, служащая для улучшения внутреннего состояния и более эффективного приспособления к окружающему миру. Эриксон придерживается более позитивного взгляда на личность, потому что Эго наделяется организационными и синтезирующими функциями, которые помогают людям преодолевать трудности, исходящие из внешней среды. Психология Эго затрагивает такие процессы, как проверка, анализ, объяснение и изменение.

Постулаты Эриксона сводятся к существованию восьми ступеней развития Эго. Первые четыре очень близки к фрейдовским: оральной, анальной, фаллической и латентной. Однако Эриксон уделяет меньше внимания сексуальным факторам развития личности на этих стадиях, сосредоточиваясь на социальных. Он предпринял попытку связать индивидуальное психическое развитие с влиянием культуры.

Каждой стадии присущи свои собственные параметры развития, принимающие положительные и отрицательные значения. Для каждой стадии характерна специфическая задача, которую решает человек, чтобы подняться на очередную стадию своего духовного роста. Решение задачи зависит как от уже достигнутого психосоциального уровня индивида, так и от общей духовной атмосферы семьи и общества.

Решение каждой из этих задач приводит к определенному динамическому равновесию между крайними полюсами. Достигаемое на очередной стадии равновесие знаменует собой приобретение новой формы эгоидентичности и открывает возможность включения субъекта в более широкое социальное окружение. Переход от одной формы эгоидентичности к другой вызывает кризисы идентичности, которые представляют собой “поворотные пункты”, “выбор между прогрессом и регрессом”.

Первая стадия развития человека обычно охватывает первый год жизни. Задача – формирование базового доверия к миру, важного параметра социального взаимодействия, положительным полюсом которого служит доверие, а отрицательным – недоверие.

Степень доверия, которым ребенок проникается к окружающему миру, к другим людям и к себе, зависит от той заботы, которую он получает. Младенец, потребности которого быстро удовлетворяются, с которым играют и разговаривают, чувствует, что мир, в общем, место уютное, а люди – отзывчивые и добрые. Признаки социального доверия у младенца проявляются в легком кормлении, глубоком сне, нормальной работе пищеварительной системы. К первым социальным достижениям, согласно Э. Эриксону, относится также готовность ребенка позволить матери исчезнуть из виду без чрезмерной тревожности или гнева, так как он внутренне уверен в ее существовании и ее новое появление для него предсказуемо. Именно это постоянство, непрерывность и тождественность жизненного опыта формирует у маленького ребенка зачаточное чувство собственной идентичности.

Степень веры и надежды, вынесенных из первого жизненного опыта, определяется качеством ухода за ребенком, наличием материнской любви и нежности, проявляющихся в заботе о малыше. Важным условием при этом является уверенность матери в своих действиях. “Мать создает у своего ребенка чувство веры тем типом обращения с ним, который совмещает в себе чувствительную заботу о нуждах ребенка с твердым чувством полного личностного доверия к нему в рамках того жизненного стиля, который существует в ее культуре”, – подчеркивал
Э. Эриксон.

В разных культурах обнаружены разные “схемы доверия” и традиции ухода за ребенком.
В одних культурах мать проявляет нежность очень эмоционально, кормит младенца всегда, когда он плачет или капризничает, не пеленает его. В других культурах, напротив, принято туго пеленать, дать ребенку покричать и поплакать, “чтобы его легкие были сильнее”. Последний способ ухода за детьми, по мнению Э. Эриксона, характерен для русской культуры.

Если же ребенок не находит должной заботы, не встречает любви, то в нем вырабатываются недоверие, боязливость и подозрительность по отношению к миру вообще и к людям прежде всего. Это недоверие ребенок несет в другие стадии развития.

Однако здоровая личность – это не полная доверчивость. Слишком доверчивый человек был бы наивным и легко ранимым. Некоторое недоверие (осторожность) является полезным, потому что, как известно, существуют опасные, злонамеренные люди.

Результат решения первой жизненной задачи не является окончательным; задача о доверии возникает заново на каждой последующей стадии развития. Ребенок, который приходит в школу с чувством настороженности, может постепенно проникнуться доверием под влиянием справедливого отношения учительницы, преодолев первоначальную недоверчивость. Возможно и нечто противоположное: ребенок, выработавший доверчивость, может проникнуться недоверием к людям на последующих стадиях развития, если, например, развод родителей создаст обстановку взаимных обвинений и скандалов.

Вторая стадия охватывает второй и третий год жизни. У ребенка формируется самостоятель-ность на основе развития моторных и познавательных способностей. Она начинается с того момен-та, как ребенок начинает ходить. На этой стадии решается задача отстаивания ребенком своей автономии и независимости. Придается особое значение приучению ребенка к опрятности. Борьба за “сфинктерный контроль” в результате общественной значимости преобразуется в борьбу за ов-ладение своими двигательными возможностями, за утверждение своего нового, автономного “Я”. Чувство самостоятельности и самоконтроля у детей появляется в том случае, если родители твер-до и последовательно направляют их поведение. В результате у детей развивается чувство гордос-ти за свои достижения и положительные чувства по отношению к окружающим. На этой ступени силой будет являться воля, определяемая как умение правильно разобраться и принять решение.

Ребенок осваивает различные движения, учится ходить, лазать, открывать и закрывать, толкать и тянуть, брать и держать, отпускать и бросать. Он наслаждается и гордится своими новыми умениями и стремится все делать сам. Если родители позволяют ребенку делать то, что он умеет, не торопят его, то он чувствует, что владеет своими мышцами, собой и в значительной мере своей средой – у него появляется самостоятельность. Возрастающее чувство самостоятельности не должно подрывать сложившегося базового доверия к миру.

Контроль со стороны родителей позволяет сохранить это чувство через ограничение растущих желаний ребенка – требовать, присваивать, разрушать, когда он как бы проверяет силу своих новых возможностей. “Внешняя твердость должна предохранять ребенка от потенциальной анархии со стороны еще не тренированного чувства различения, его неспособности осторожно удерживать и отпускать”, – пишет Э. Эриксон. Эти ограничения, в свою очередь, создают основу для негативного чувства стыда и сомнения.

Если же взрослые проявляют нетерпение и спешат сделать за ребенка то, на что он и сам способен, у него развивается стыдливость и нерешительность. Если родители постоянно и неразумно бранят ребенка его за неудачи, (мокрая постель, запачканные штанишки, разбитая чашка или пролитое молоко), у него закрепляется чувство стыда перед людьми и неуверенность в своей способности управлять собой и окружением.

Появление чувства стыда связывается с возникновением самосознания. Стыд ведь предполагает, что субъект выставлен на общее обозрение. “Тот, кто переживает стыд, хотел бы заставить весь мир не смотреть на него, не замечать его “наготы”, – писал Э. Эриксон. – Он хотел бы ослепить весь мир. Или же, напротив, он сам желает стать невидимым”. Наказания и пристыживания ребенка за плохие поступки приводят к ощущению того, что “глаза мира смотрят на него”. Поэтому социальное неодобрение его поступков формирует у ребенка “внутренние глаза мира” – стыд за свои ошибки.

Борьба чувства независимости против стыда и сомнения приводит к установлению соотношения между способностью сотрудничать с другими людьми и настаивать на своем, между свободой самовыражения и ее ограничением. В конце стадии складывается подвижное равновесие между этими противоположностями. Оно будет положительным, если родители и близкие взрослые не будут, управляя ребенком чрезмерно, подавлять его стремление к автономии. “Из чувства самоконтроля при сохранении положительной самооценки происходит устойчивое чувство доброжелательности и гордости; из чувства утраты самоконтроля и чужеродного внешнего контроля рождается устойчивая склонность к сомнению и стыду”,– подчеркивал
Э. Эриксон.

Личности, у которых чувство контроля своей жизни развилось позже, имеют склонность к поддержанию узаконенных институтов. В них они видят сохранение своей свободы, независимости и чувства собственного достоинства.

Третья стадия приходится на возраст от четырех до пяти лет. Развитие на этой стадии развертывается в пространстве между предприимчивостью на одном полюсе и чувством вины на другом. Дошкольник уже приобрел множество физических и психических навыков, многому научился. Он начинает сам придумывать себе занятия. Изобретательность его проявляет себя и в речи, и в способности фантазировать. От того, как в этой стадии реагируют родители на затеи ребенка, во многом зависит, какое из этих качеств перевесит в его характере. Дети, которым предоставлена инициатива в выборе деятельности, которые по своему желанию бегают, возятся, катаются на велосипеде, на санках, на коньках, становятся предприимчивыми.

Готовность родителей отвечать на вопросы ребенка, терпение относительно его фантазирования и затеваемых игр закрепляют интеллектуальную предприимчивость. Для этого от родителей требуется определенное мужество, так как ребенок перемещается слишком энергично, агрессивно нападает, уничтожает разные вещи, не щадит ушей взрослых, донимает их своим любопытством. Но если родители показывают ребенку, что его подвижность вредна и нежелательна, вопросы – назойливы, а игры бестолковы, он чувствует себя виноватым и уносит это чувство в последующие стадии жизни.

Ребенок жадно и активно познает окружающий мир; в игре, создавая воображаемые, моделирующие ситуации, ребенок совместно со сверстниками осваивает “экономический этос культуры”, то есть систему отношений между людьми в процессе производства. В результате этого у ребенка формируется желание включиться в реальную совместную с взрослыми деятельность, выйти из роли маленького. Но взрослые остаются для ребенка всемогущими и непостижимыми, они могут стыдить и наказывать. В этом клубке противоречий должны сформироваться качества активной предприимчивости и инициативы. Чувство инициативности, по мнению Э. Эриксона, имеет всеобщий характер.

“Само слово инициативность, – пишет Э. Эриксон, – для многих имеет американский и предпринимательский оттенок. Тем не менее, инициативность является необходимым аспектом любого действия, и инициативность необходима людям во всем, чем они занимаются и чему учатся, начиная от собирания плодов и заканчивая системой свободного предпринимательства”. Агрессивное поведение ребенка неизбежно влечет за собой ограничение инициативы и появление чувства вины и тревожности. Так, по Э. Эриксону, закладываются новые внутренние инстанции поведения – совесть и моральная ответственность за свои мысли и действия. Именно на этой стадии развития, как ни на какой другой, ребенок готов быстро и жадно учиться. “Он может и хочет совместно действовать, объединяться с другими детьми для целей конструирования и планирования, и он же стремится извлекать пользу от общения со своим учителем и готов превзойти любой идеальный прототип”,– отмечал Э. Эриксон.

Четвертая стадия – возраст от шести до одиннадцати лет, годы начальной школы. Психосоциальный параметр этой стадии характеризуется умелостью, с одной стороны, и чувством неполноценности, с другой. Э. Эриксон охарактеризовал эту стадию как время “психосексуального моратория”, когда инфантильная сексуальность пребывает в дремлющем состоянии. Это способствует тому, чтобы будущий взрослый человек научился техническим и социальным основам деятельности. На этой стадии ребенок может сформировать любовь к учению.

У ребенка развивается способность к дедукции, к организованным играм и регламентированным занятиям. Теперь дети учатся играть в игры, где надо соблюдать очередность. В этот период у ребенка обостряется интерес к тому, как устроены вещи, как их можно приспособить к чему-нибудь. Когда детей поощряют мастерить, строить разные модели, варить и рукодельничать, когда им разрешают довести начатое дело до конца, хвалят и награждают за результаты, тогда у них вырабатывается умелость и техническое творчество. Напротив, родители, которые, видят в трудовой деятельности детей одно “баловство” и “пачкотню”, способствуют развитию у них чувства неполноценности.

Пребывание ребенка в школе и отношение, которое он там встречает, оказывает большое влияние на уравновешенность его психики. Ребенок, не отличающийся сметливостью, может быть травмирован школой, даже если его усердие и поощряется дома. Непрерывное отставание в классе несоразмерно развивает у него чувство неполноценности. Ребенок в этом случае переживает отчаяние от своей неумелости в мире орудий и видит себя обреченным на посредственность или неадекватность.

Зато ребенок, склонность которого мастерить что-нибудь “заглохла” из-за вечных насмешек дома, может оживить ее в школе благодаря советам и помощи чуткого и опытного учителя. Таким образом, развитие этого параметра зависит не только от родителей, но и от отношения других взрослых. На каждой стадии развивающийся ребенок должен приходить к жизненно важному для него чувству собственной состоятельности, и его не удовлетворяет безответственная похвала или снисходительное одобрение.

Пятая стадия (12–18 лет) – идентификация личности и путаница ролей. Эта стадия в развитии личности характеризуется самым глубоким кризисом. Детство подходит к концу. Наступает время формирования первой цельной формы эгоидентичности.

При переходе в эту стадию подросток созревает физиологически и психически, и у него развиваются новые взгляды на вещи, новый подход к жизни. Важное место в его психике занимает интерес к мыслям других людей, к тому, что сами они о себе думают.

Перед подростком встает задача психосоциальной идентификации. Он озабочен такими вопросами: “как я выгляжу в глазах других”, “что я собой представляю”. Ему необходимо найти свое профессиональное призвание, отвечающее индивидуальным способностям, приобретенным умениям и требованиям общества. Он занят тем, чтобы объединить все, что он знает о себе самом как о школьнике, сыне, спортсмене, друге и т.д. Все эти роли он должен собрать в единое целое, осмыслить его, связать с прошлым и проецировать в будущее.

Если молодой человек успешно справится с этой задачей, то у него появится ощущение того, кто он, где находится и куда идет. Это значит, что идентификация, то есть осознание собственной индивидуальности состоялась. Социальное доверие к миру, самостоятельность, инициативность, освоенные умения создали новую целостность личности, но эта задача трудная. Поэтому подготовка к всесторонней психосоциальной идентификации в подростковом возрасте должна начинаться с момента рождения. Юношеский возраст – наиболее важный период развития, на который приходится основной кризис идентичности. За ним следует либо обретение “взрослой идентичности”, либо задержка в развитии, то есть “диффузия идентичности”.

Если из-за неудачного детства или тяжелого быта подросток не может решить задачу идентификации и определить свое “Я”, он начинает проявлять симптомы путаницы ролей и неуверенность в понимании того, кто он и к какой среде принадлежит. Такая путаница нередко наблюдается у малолетних преступников. Девочки, проявляющие в подростковом возрасте распущенность, очень часто обладают фрагментарным представлением о своей личности и свои беспорядочные половые связи не соотносят ни со своим интеллектуальным уровнем, ни с системой ценностей. В некоторых случаях молодежь стремится к “негативной идентификации”, то есть отождествляет свое “Я” с образом, противоположным тому, который хотели бы видеть родители и друзья.

Наиболее трудной частью жизни является, по Эриксону, неспособность к профессиональной идентификации. Хотя существует огромная потребность в установлении собственных целей и принципов, дающих смысл и целенаправленность жизни, многие подростки испытывают особые трудности в правильности своего выбора.

Непреодоленный кризис ведет к состоянию острой диффузии идентичности, составляет основу социальной патологии юношеского возраста. Признаки патологии идентичности: регрессия к инфантильному уровню и желание как можно дольше отсрочить обретение взрослого статуса; смутное, но устойчивое состояние тревоги; чувство изоляции и опустошенности; постоянное пребывание в состоянии чего-то такого, что сможет изменить жизнь; страх перед личным общением и неспособность эмоционально воздействовать на лиц другого пола; враждебность и презрение ко всем признанным общественным ролям, вплоть до мужских и женских.

Шестая стадия жизненного цикла (конец юности – начало среднего возраста): период ухаживания и ранние годы семейной жизни. Содержание данной стадии – поиск спутника жизни, желание тесного сотрудничества с другими, стремление к близким дружеским связям с членами своей социальной группы. Стадия названа Эриксоном “близость и одиночество”, потому что ее параметр заключен между положительным полюсом близости и отрицательным – одиночества. Близость – это способность заботиться о другом человеке и делиться с ним всем существенным без боязни потерять при этом себя. Это понятие связано с сексуальным влечением, но распространяется и на дружбу. С близостью дело обстоит так же, как и с идентификацией: успех или провал на этой стадии зависит лишь от того, насколько успешно пройдены предыдущие стадии. Но если ни в браке, ни в дружбе человек не достигает близости, тогда, по мнению Эриксона, уделом его становится одиночество – состояние, при котором не с кем разделить свою жизнь и не о ком заботиться.

Седьмая стадия – зрелый возраст, то есть период, когда дети стали подростками, а родители прочно связали себя с определенным родом занятий. На этой стадии появляется новый параметр личности с общечеловечностью на одном конце шкалы и самопоглощенностью на другом. Общечеловечностью Эриксон называет способность человека интересоваться судьбами людей за пределами семейного круга, задумываться над жизнью грядущих поколений, формами общества и устройством будущего мира. Интерес к новым поколениям не обязательно связан с наличием собственных детей – он может существовать у каждого, кто активно заботится о молодежи и о том, чтобы в будущем людям легче жилось и работалось. Тот же, у кого это чувство сопричастности человечеству не выработалось, сосредоточивается на самом себе и главной его заботой становится удовлетворение своих потребностей и собственный комфорт.

На восьмую и последнюю стадию в классификации Эриксона приходится период, когда основная работа жизни закончилась и наступает время размышлений и забав с внуками. Психосоциальный параметр этого периода заключен между цельностью и безнадежностью. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. В человеке, который проявлял заботу о людях и социальных ценностях, который адаптировался к успехам и разочарованиям, свойственным жизни, постепенно созревает плод всех предшествующих семи стадий – целостность личности. В результате возникает мудрость, которую Э. Эриксон определяет как отстраненный интерес к жизни перед лицом смерти. Мудрый индеец, истинный джентльмен и добросовестный крестьянин в полной мере разделяют это итоговое состояние личностной целостности и узнают его друг у друга.

Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь, отчаяние от того, что слишком мало осталось времени, чтобы начать жизнь сначала и по-новому. Отсутствие личностной интеграции ведет к страху смерти.

Таким образом, Эриксон предпринял попытку связать индивидуальное психическое развитие с культурным влиянием. Он показал, как в результате борьбы положительных и отрицательных тенденций в решении основных задач на протяжении эпигенеза формируются основные добродетели человека. Самая человеческая способность человека – это его идентификация себя как отдельной личности, существующей непрерывно в прошлом, настоящем и будущем, личности, которая планирует и строит свою судьбу на основе свободного волеизъявления. Осознание собственной личности является результатом постоянно развивающегося интегративного процесса. Эриксон попытался реконструировать этот процесс, двигаясь от младенчества к старости. Он оптимистично полагает, что основное стремление в разрешении кризиса лежит в движении к утверждению индивидуальности. Позитивное разрешение каждого кризиса укрепляет Эго,
а негативное – ослабляет.

СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ