Психологические реакции

Психологические реакции делятся на два основных типа: аффективные и когни­тивные. Под аффективными реакциями понимаются положительные и отрица­тельные эмоции, которые возникают в результате несправедливого обращения. В ходе кросс-культурного исследования психологических реакций на несправед­ливость было обнаружено, что 25 различным культурам присущ один и тот же набор эмоциональных реакций (Mikula, Scherer & Athenstaedt, 1998). В процессе исследования испытуемые рассказывали о том, что породило разного рода эмоци­ональные реакции (страх, гнев, печаль, отвращение, стыд и чувство вины). В соот­ветствии с теорией справедливости (Adams, 1965), несправедливость достаточно часто была причиной гнева, сопровождаемого отвращением, печалью, страхом, сты­дом и чувством вины. Такой порядок перечисления был одинаков в разных стра­нах, включенных в исследование, что говорит об определенной универсальности эмоций, связанных с несправедливостью.

Тем не менее нам это представляется несколько сомнительным, поскольку мы полагаем, что «универсальность», выявленная в ходе данного исследования, явля­ется следствием использования определенных методов. Респондентов просили вспомнить ситуацию, которая заставила их испытать каждую из перечисленных эмоций. Скорее всего, респонденты при этом думали о разных ситуациях, и эти ситуации были различными в разных культурах. Так, разновидности случаев несправедливости, которые вызвали гнев, возможно, для разных культур были раз­личными. Например, в индивидуалистической культуре несправедливость в отно-

шении отдельной личности служит более вероятной причиной гнева, чем неспра­ведливость по отношению к мы-группе, а в отношении коллективистской культуры, скорей всего, верно обратное. Таким образом, несправедливость может быть при­чиной гнева как в индивидуалистической, так и в коллективистской культуре, но причины этого гнева различны.

Одно из исследований, проведенных в США, подтверждает связь между неспра­ведливостью и гневом (Sprecher, 1986). В ходе этого исследования студенты рас­сказывали о своих реакциях на несправедливость в их отношениях с близкими людьми и о возникавших у них при этом эмоциях. Как для мужчин, так и для жен-шин гнев был чувством, наиболее тесно связанным с ощущением несправедливости. Эти данные говорят о том, что в индивидуалистической культуре несправедли­вость, связанная с межличностными отношениями, ассоциируется с гневом. Сохра­няется ли эта связь в отношении иных типов несправедливости или в коллекти­вистской культуре, еще предстоит определить.

Другое исследование, проведенное в США, было посвящено чрезвычайно важной негативной эмоциональной реакции на несправедливость — зависти (R. H. Smith, Parrott, Ozer & Moniz, 1994). В ходе исследования было обнаружено, что для тех, кто испытывает зависть, ощущение несправедливости ассоциируется с враждеб­ностью. Исследователи сравнивают зависть, которую они считают по существу скрытой (и имеющей нежелательный с социальной точки зрения характер) эмоци­ональной реакцией на несправедливость с негодованием, которое оценивают как более открытую (и приемлемую в социальном плане) эмоциональную реакцию на несправедливость. В кросс-культур ном контексте, возможно, зависть в большей степени свойственна коллективистской культуре, для которой контроль и прояв­ление эмоций — более значимые моменты, тогда как для индивидуалистической культуры скорее характерно негодование.

Когнитивные реакции на несправедливое обращение предполагают прежде все­го переосмысление совершенной несправедливости или изменение самооценки и оценки окружающих. Человек может переосмыслить происшедшее, изменив пред­ставления о своих правах, представления о подлинном масштабе несправедливо­сти или изменив атрибуцию вины за происшедшее (ср. Rutte & Messick, 1995). В любом случае когнитивные реакции ведут к преувеличению или преуменьшению масштабов пережитой несправедливости в восприятии индивида. Например, чело­век может прийти к выводу, что он достоин большего, чем получил на самом деле, и что виновен в этом исключительно нарушитель, а следовательно, несправедли­вость более значительна, чем потерпевший полагал вначале. В соответствии с тео­рией справедливости, люди могут восстановить справедливость, касающуюся вза­имоотношений, путем переоценки внесенного ими или окружающими вклада и полученного результата (Walster, Walster & Berscheid, 1978). Подобный процесс может происходить и по отношению к иным видам несправедливости. Стресс и его симптомы мы тоже можем отнести к психологическим реакциям на несправедли­вость.

Исследований культурных различий в когнитивных реакциях на несправедли­вость проведено очень мало. Создавая Китайский опросник для личностной оцен­ки, Чейнг и с коллегами (Cheung et al., 1996) включили в него шкалу, названную

ЛЛ-(2-ментальность, которая считается свойственной китайцам, и предполагает защитную когнитивную переоценку нанесенных оскорблений. Например, если индивида вынуждают отдать что-либо, он может думать, что он щедрый человек и помогать людям хорошо. Сейчас проводятся кросс-культурные исследования, цель которых — выявить культурные различия в отношении такого подхода. Так или иначе, необходимо расширение кросс-культурных исследований, касающих­ся когнитивных реакций на несправедливость.

Поведенческие реакции

Две категории реакций были выделены как Лейнгом и Стефаном (Leung & Stephan, 1998,2000), так и Райтом и Тэйлором (Wright & Taylor, 1998) — открытая реакция на несправедливость и отсутствие открытой реакции. Поведенческая реакция на несправедливость включает четыре этапа. Во-первых, ситуация определяется как несправедливая. На этом этапе человек приходит к выводу, что он заслуживает иного результата или лучшего обращения, чем то, которое имело место (Crosby, 1976). По мнению Джоста (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994), некоторые люди не чув­ствуют несправедливости, оправдывая существующую систему, что связано с от­сутствием революционного классового сознания, недостатком общения тех, с кем несправедливо обходятся, и низким уровнем групповой идентичности. Другая при­чина заключается в том, что желание верить в справедливое устройство мира так­же заставляет людей считать, что им не следует страдать от несправедливости (Lerner, 1980).

Фернхэм (Furnhara, 1985), например, обнаружил, что в период апартеида в Южной Африке чернокожие демонстрировали большую склонность верить в спра­ведливое мироустройство, чем их собратья в Великобритании. Вера чернокожих южноафриканцев в справедливое мироустройство уменьшала их восприимчивость к несправедливому обращению, и, возможно, это делало их поведенческие реакции на несправедливость социальной системы менее выраженными. Наконец, как от­мечалось выше, определенные культурные установки могут смягчать остроту не­справедливости. Представление о карме в Индии является основой веры в предо­пределенность страдания и приглушает ощущение несправедливости, Таким обра­зом, если несправедливость не определяется как таковая, то поведенческая реакция на нее может отсутствовать.

На втором этапе виновник обвиняется в совершенной несправедливости. Атри­буция вины предполагает принятие решения о том, что индивид или группа несут ответственность за несправедливость, их действия были предумышленными и зло­намеренными (Tedeschi & Nesler, 1993). Атрибуция вины обычно связана с чув­ством гнева, по крайней мере на Западе (Quigley & Tedeschi, 1996). Иногда атри­буция вины себе или окружающим является ошибочной (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994). В таком случае, несмотря на то что несправедливость не остается неза­меченной, мер в отношении виновника не предпринимается, поскольку на него не возлагают ответственность за совершенную несправедливость. Подобным образом, когда тот, кто несет ответственность за несправедливость, признает свою вину в происшедшем, восприятие несправедливости становится не столь острым и пре­дупреждает возможные реакции (Bies, 1987; Davidson & Friedman, 1998).

Подобным образом, исследование, проведенное в Японии, показывает, что при­несение виновником извинений за содеянное может смягчить негативную реакцию на несправедливость (Ohbuchi, Kameda & Agaric, 1989). В ходе исследования сту­денты, получившие незаслуженную негативную оценку со стороны другого студен­та, реагировали на нее менее агрессивно, если обидчик извинился за свои заблуж­дения, которые привели к несправедливой оценке.

В исследовании, которое учитывает ряд аспектов двух названных этапов, Фрой-денталер и Минула (Frcudenthaler & Mikula, 1998) обнаружили, что у австрий­ских женщин чувство несправедливости по поводу разделения домашних обязанно­стей, определялось ощущением нарушения их прав и атрибуцией вины партнеру, при этом оправдывающие партнера обстоятельства не принимались во внимание. В предыдущем разделе мы говорили о том, что вообще нарушитель чаще обвиня­ется в своем недостойном поведении в индивидуалистической, чем в коллекти­вистской культуре. Однако остается непонятным, существуют ли культурные различия в результативности компенсаторного поведения, связанного с совер­шенным проступком, такого как объяснение своего дурного поведения или при­несение извинений.

На третьем этапе человек должен прийти к пониманию того, что в его интере­сах или в интересах его группы отреагировать на несправедливость определенны­ми действиями, а не бездействием. Однако следует отметить, что порой люди реа­гируют на несправедливость спонтанно, почти не обдумывая свое поведение.

На четвертом этапе человек должен реализовать свое решение. В соответствии с теорией мобилизации ресурсов, определенные типы поведенческих реакций воз­можны лишь при наличии у индивида, с которым обошлись несправедливо, опре­деленных ресурсов (Klandermans, 1989; Martin, Brickman & Murray, 1984; Tilly, 1978). Эти теоретики утверждают, что, например, коллективный протест неосуще­ствим при отсутствии необходимых ресурсов (время, сцлы, деньги, поддержка). Возможно, это положение следует рассматривать более широко. Вообще люди вряд ли будут реагировать на несправедливость определенными действиями, если у них отсутствуют соответствующие ресурсы. Подобным образом, если человек считает, что его поведенческая реакция на несправедливость бессмысленна и не приведет ни к какому результату, вряд ли он станет что-либо предпринимать (Klandermans, 1989). Может быть, уместно отметить, что поведенческая реакция на несправедли­вость не обязательно должна быть конструктивной, осмысленной и результатив­ной в глазах субъекта поведения. Месть, агрессия, бесчинства и деструктивный протест, например, могут принести глубокое удовлетворение тем, кто прибегает к соответствующему поведению, несмотря на то что ситуация, которая породила несправедливость, в результате такого поведения может остаться прежней. Таким образом, если люди не считают, что они заслуживают лучшей участи, не обвиняют обидчика, не считают, что в их интересах предпринять определенные действия, не имеют в своем распоряжении ресурсов, необходимых для реализации определен­ного поведения, или не верят, что их поведение приведет к желаемому результату, они бездействуют. Разумеется, отсутствие поведенческой реакции не означает отсутствия психологической реакции.

Мы рассмотрели ряд причин, по которым диапазон поведенческих реакций представителей коллективистской культуры может быть достаточно узок. Их стремление к избеганию конфликтов ведет к подавлению поведенческих реакций. В коллективистских обществах, таких как Япония и Таиланд, преобладает вто­ричный контроль (изменение самого себя в соответствии с окружением), в инди­видуалистических же обществах, таких как США, предпочтение отдается первич­ному контролю (изменение окружения в соответствии с собственной личностью) (McCartyetal., 1999; Weisz, Rothbaum & Blackburn, 1984), и это еще одна причи­на, по которой поведенческие реакции в коллективистских обществах менее вы­ражены.

Подводя итог, можно сказать, что культура может оказывать влияние на про­цессы, лежащие в основе поведенческих реакций на несправедливость, на любой стадии. Судя по всему, у представителей коллективистских культур не обращают внимание на незначительные проявления несправедливости со стороны членов мы-группы в интересах сохранения гармонии. Вероятно, они более восприимчивы к объяснениям и извинениям, чем представители индивидуалистических культур. Даже если несправедливость замечена, существует достаточно много обстоя­тельств, с учетом которых представители коллективистских культур могут решить, что цена реакции на несправедливость неоправданно высока по сравнению с ре­зультатами. Кроме того, возможно, деструктивная реакция рассматривается ими как бессмысленная и бесполезная. При этом представители коллективистских культур, по-видимому, чаще, чем представители индивидуалистических культур, реагируют па несправедливость конструктивно.

Как уже говорилось выше, акцент на эгалитаризме и справедливости в культу­рах с незначительной дистанцией по отношению к власти с высокой степенью ве­роятности может привести к деструктивному поведению представителей такой культуры, как реакции на несправедливость. В культурах, где дистанция по отно­шению к власти значительна, люди с высоким общественным положением могут особенно остро реагировать на несправедливость, поскольку они, очевидно, не ожидают ее и, как правило, располагают необходимыми для реакции властью и ресурсами. Люди с низким социальным статусом в таких культурах, скорее всего, подобны коллективистам в их стремлении не ощущать несправедливость или не реагировать на нее, поскольку их реакция может нарушить нормы иерархии и по­влечь угрозу возмездия. Фатализм, который присущ культурам с высокими пока­зателями дистанции по отношению к власти, тоже способствует нежеланию реа­гировать на несправедливость Qost, 1995). В культурах, в которых дистанция по отношению к власти значительна, реакция на несправедливость, очевидно, во мно­гом зависит от уровня возможностей человека, в отличие от культур, где дистан­ция по отношению к власти невелика.