Фрейдовская гипотеза первобытного отцеубийства и его последствия для общества, религии, культуры

Предпосылки к избранию Зигмундом Фрейдом известного вектора для его научной работы, находятся в глубоком детстве ученого, его происхождении. Фрейд родился в многодетной еврейской семье со скромным достатком. Когда Зигмунду исполнилось четыре года, его семья переехала из Фрейберга в Вену, где он провел всю свою жизнь.

В юности Фрейд получил превосходное образование, и, должен был выбрать для своей специализации либо юриспруденцию, либо политику, но будущий ученый пошел своим путем, поступив в медицинскую школу при Венском университете. Отчасти из-за финансовых трудностей, отчасти из-за антисемитизма Фрейд стал специализироваться на психоанализе.

Его интерес распространялся на пациентов больных истерией, симптомы который Зигмунд изучал с выдающимся венским ученым Йозефом Брейером, основываясь на снах. В 1900 году вышла первая работа Фрейда – «Толкование сновидений». Научная карьера ученого пошла в гору: появлялись новые пациенты, ученики, печатались работы.

Помимо психологических заболеваний, Зигмунд Фрейд также изучал религию и культуру. Он считал религию, исторической силой, которая питает энергией формы, что принимает культура.

В изучении религии Фрейд обращается к психологии мифа, считая, что мифы следует понимать по обычаю снов, хотя они и являются коллективными, а не индивидуальными, и, исходя из данного предположения, он стал использовать модель толкования сновидений, для объяснений мифов и культуры в целом.

Методологической предпосылкой для работ Фрейда в области культуры послужил филогенетический закон Геккеля, распространенный тем без должных оснований на область психологии. Этот закон гласит: каждое живое существо в своем индивидуальном развитии повторяет в известной степени формы, пройденные его предками или его видом.

Знаменитый психоаналитик «первым актом истории» провозглашает убийство отца или группового лидера первобытной орды его сыновьями-соперниками.

Затем он говорит о том, что в силу закона амбивалентности влечений за убийством следует раскаяние, итогом которого стало подавление инстинктов, их сублимация и возникновение религии – убитый отец символически воскресает в образе зверя-тотема. Параллельно с религией возникает и социальность, основанная на всеобщем «чувстве вины».

Свою теорию отцеубийства он излагает в книге «Тотем и Табу», поместив ее в главе «Инфантильное возвращение тотема».

Начнем с определения понятий «тотем» и «тотемизм».

Тотем – «животное, идущее в пищу, безвредное или опасное, внушающее страх, реже – растение или сила природы (дождь, вода), находящиеся в определенном отношении ко всей семье».

Тотемизм «с религиозной стороны выражается в почитании и заповедности между человеком и тотемом, с социальной – в обязательствах членов клана друг к другу и к другим племенам». Чтобы наиболее полно охарактеризовать тотемизм Фрейд приводит «катехизис» тотемической религии, изложенный Соломоном Рейнахом (французский археолог. Брат политика Жозефа Рейнаха и археолога Теодора Рейнаха)

1. Нельзя ни убивать, ни есть определенных животных, но люди воспитывают отдельных животных этого рода и ухаживают за ними.

2. Случайно погибшее животное оплакивается и хоронится с такими же почестями, как соплеменник.

3. Иногда запрещение употреблять в пищу относится только к определенной части тела животного.

4. Если под давлением необходимости приходится убить животного, то перед ним надо извиниться.

5. Если животное приносится в жертву по ритуалу, то его торжественно оплакивают.

6. В некоторых торжественных случаях надеваются шкуры животного тотема.

7. Племена и отдельные лица называются именами животных тотема.

8. Многие племена пользуются изображением животных как гербом.

9. Если тотем относится к страшным или опасным животным, то предполагается, что оно щадит членов названного его именем племени.

10. Животное-тотем охраняет и предупреждает об опасности членов племени.

11. Животное-тотем возвещает племени будущее и является вождям.

12. Члены племени одного тотема, верят в то, что связаны с животным тотема узами общего происхождения.

Фрейд добавляет к нему следующий пункт:

13. Соблюдение определенных табу, основное из которых – запрет членам одного клана тотема вступать в брак друг с другом – экзогамия. Корни которой он выводит из боязни инцеста при групповых браках.

Все тату запрет на прикосновение. Не только в телесном смысле, но и запрет мысленного. Прикосновение начало обладания. Не имеет смысла запрещать то, чего никто не хочет. Запрещают то, что все хотят.

Острое желание убивать своего тотемного зверя и желание женщин своего племени. Первобытные табу предохраняют от инцеста (1 глава)

По мнению автора, единственный луч света во тьму сущности тотемизма проливает психоаналитический опыт. Он начинает с разбора детских фобий, которые наиболее часто касаются животных, являющихся прежде объектом живейшего интереса ребенка. Как пример Фрейд приводит следующий случай: у маленького мальчика появился страх перед лошадьми, он боялся, что лошадь придет в комнату и укусит его. Оказалось, что это было его наказанием за его желания, чтобы лошадь умерла. Страх же возник из-за подавляемого ребенком желания, чтобы отец уехал или умер, т.к. мальчик чувствовал в отце конкурента в симпатиях к матери. Вытекающая из этого соперничества ненависть не может овладеть ребенком из-за нежности к отцу, живущей в его душе. Ребенок находится в состоянии амбивалентностии переносит свои враждебные и боязливые чувства на суррогат отца.

В подобных фобиях выражаются некоторые черты тотемизма:

1. полное отождествление с животным-тотемом

2. амбивалентная направленность к нему чувств.

Исходя из этого, Фрейд считает себя вправе поставить на место животного-тотема мужчину-отца.

Если это действительно так, то становятся понятны два основных запрета тотемизма:

не убивать тотем

не вступать в сексуальные отношения с женщиной, принадлежащей тотему.

Также тотемизму присуще периодическое умерщвление и поедание тотема, предшествовавшее почитанию антропоморфного божества. Во время убийства члены племени под страхом казни должны были оплакивать убитое животное, но после скорби не менее обязательно должен был начаться радостный праздник. В этом также проявляется амбивалентное отношение к животному-тотему, заменившему мужчину-отца.

По Дарвину в первичной орде не было места зачаткам тотемизма. Здесь был только ревнивый отец, приберегающий для себя всех самок и изгоняющий подрастающих сыновей. Это первоначальное состояние общества сохранялось до тех пор, пока изгнанные братья в один прекрасный день не объединились и не съели отца и положили, таким образом, конец отцовской орде. Они вместе совершили то, что не решился бы сделать каждый по отдельности.

Жестокий праотец был образцом, которому завидовал и которого боялся каждый из братьев.

В акте поедания они осуществили отождествление с ним, усвоили его силу.

Как и современные дети, они амбивалентно относились к отцу – ненавидели его, но и восхищались им.

Устранив свою ненависть, они начали скорбеть об убитом, что приняло форму раскаяния.

Мертвый теперь становится сильнее, чем был при жизни, его влияние расширяется и появляется два основных табу тотемизма. Они пытались защитить животное-тотем как замену отца и запретили инцест, отказавшись от женщин племени в пользу союза.

Тотемическая система стала как бы договором с отцом, в котором он обещал дать защиту, заботу, снисходительность, взамен чего сыновья брали на себя обязанность печься о его жизни, то есть не повторять того, что они уже однажды сделали. Она произошла из сознания вины, как попытка умилостивить отца поздним послушанием.

В то же время религия тотемизма охватывает не только раскаяние, но и триумф над отцом, отсюда возникают тотемические трапезы.

Бог в антропоморфном образе является позднейшей интерпретацией животного тотема, когда он вновь приобретает форму человека. Эта метаморфоза произошла вследствие ослабления злости, направленной против отца и тоске по нему.

В конечном итоге Фрейд делает вывод: «общество покоится теперь на соучастие в совместном преступлении, религия – на сознании вины и раскаяния, нравственность – отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом осознанием вины».