Недостаточность теоретического знания для успешного преобразования объекта
Казалось бы, субъект может, используя огромные знания человечества о мире, досконально изучить объект преобразования. И тогда не будет никаких препятствий и неожиданностей в ходе осуществления задуманного: субъект осуществит своё преобразование, «переведёт» объект из наличного состояния в то, которое было задумано. Однако уже давно было замечено, что «так не бывает», что усилия по преобразованию приводят не в точности к задуманному пункту, состоянию объекта. А иногда эти несовпадения задуманного и достигнутого бывают и весьма значительными.
Процесс применения теоретических знаний, переход от обобщенного знания к конкретному частному случаю требует учета множества изменчивых обстоятельств взаимодействия.
Эта неприятная сложность, возникающая при преобразовании объекта, позволяет нам разбить выделенные нами элементы взаимодействия на две части: 1) те, которые однозначно определены, а значит, казалось бы должны способствовать преобразованию; 2) те, которые вносят неопределенность, как бы мешают осуществлению задуманного. К первой группе мы можем отнести сущностные свойства объекта и представления о преобразованном объекте. Сюда же мы можем отнести средства преобразования: орудия, инструменты в их функциях и способы их применения.
Ко второй группе можно отнести условия преобразования, которые как раз могут быть очень разными, меняющимися, многозначными. Но сюда также приходится отнести и субъекта с его возможностями, умениями, способностями. Объект «меняет» свои сущностные свойства на те, от которых зависит его «преобразуемость». Даже орудия и способы благодаря субъекту теряют свою чёткость и определённость. Ведь субъект может знать или не знать некоторый способ, владеть им в той или иной степени. В целом получается, что обобщенное познание и преобразование не соответствуют друг другу. Познание, являясь деятельностью, будучи генетически и функционально зависимо от предметной практики, вместе с тем не тождественно с последней, «Теория имеет целью воспроизведение сущности объекта безотносительно к той или иной конкретности, частной ситуации практического использования» [8, с. 167]. Познание теоретическое имеет свои правила и цели, не совпадающие с познанием для преобразования.
Чрезвычайно заманчиво кратко и чётко, одним словом указать сейчас суть этих различий, назвать критерий, «разводящий» мышление практическое и теоретическое. Например, теоретическое отличает более высокий уровень (или тип) обобщения. Или: практическое непосредственно связано с практикой, а теоретическое — опосредованно. В каждом таком, в общем правильном, высказывании мы останавливаемся на полпути и лишь создаём у себя иллюзию понимания сути вопроса. На самом деле взаимоотношения познания и практики весьма сложные. И здесь мы попытаемся говорить только об одной из сторон этой сложной проблемы. Главное, что мы обнаруживаем, это — недостаточность теоретического знания об объекте для успешного его преобразования. Знания сущности объекта и функции инструмента, которым объект будет преобразовываться, оказывается недостаточно для успешного действования, т. к. необходимо учитывать целый ряд меняющихся обстоятельств преобразования: условия, умения и способности субъекта.
Условия практического реального преобразования объекта чрезвычайно сложны и разнообразны, нестабильны, их трудно систематизировать и учесть. Именно поэтому при выявлении сущности объекта теоретическое мышление абстрагируется от условий, в которых происходит познание. Точно так же происходит абстрагирование от других «привходящих обстоятельств», зависящих уже от столь же неопределённых и меняющихся свойств субъекта. Пути и принципы такого абстрагирования сложившиеся в науке, достаточно хорошо описаны как в естественнонаучной, так и в философской литературе [2, 3, 8].
Задача преобразования объекта заставляет субъекта как-то учесть весь комплекс обстоятельств преобразования, а не только объект и инструмент. Но при этом обнаруживаются некоторые неожиданности: «стабильный» объект, сущность которого известна, теперь интересует субъекта со стороны его изменяемости, преобразуемости, а потому оказывается не столь стабильным. Объект «поворачивается другой своей стороной», оказывается «иным», более сложным, зависящим от цели преобразования, выбираемого орудия, условий действования и т. д. Не случайно свеча в опытах Л. Секея это изначально только то, что даёт свет. Лишь с трудом обнаруживается другая сторона объекта свеча — это горючее вещество, которое, сгорая, убывает в весе. Или продавец — это устройство для выдачи товара по определённым правилам. Но если заставить его изменить правила, обнаруживается, что это человек во всей его сложности и самобытности.
Здесь уместно вспомнить пример, который описывает А. В. Родионов. «Одна и та же объективная информация субъективно воспринимается по-разному в зависимости от ситуации, наиболее вероятных путей ее развития и от того, какое решение сейчас данный человек больше склонен выбрать… Настроился спортсмен атаковать — для него существенной становится одна информация; настроился защищаться — другая». [9; с. 95]. Существенные свойства ситуации, объекта зависят от цели действий, направленных на него. «Существенное» в практическом мышлении — это то, что способствует успеху преобразования.