Линии развития жизненного мира. Линии развития жизненного мира, дифференцировав­шись в дошкольном детстве

Линии развития жизненного мира, дифференцировав­шись в дошкольном детстве, закрепились, как было пока­зано в предыдущей главе, в младшем школьном возрасте. Главным фактором формирования жизненного мира млад­ших школьников были мотивы, связанные с учебой. В под­ростковом возрасте главной стороной жизни становится общение. В первую очередь для подростка важно общение со сверстниками, но весьма значимо также и общение со взрослыми. Помимо мотивов общения большое значение приобретает реакция увлечения; кроме того, по-прежнему велика роль мотивов учения. Продолжают также развивать­ся такие сущностные мотивы, как привязанности, любовь к природе, чувство родины и др.

Выделившиеся ранее линии онтогенеза жизненного мира в подростковом возрасте в основных своих чертах оформля­ются как сложившиеся, развитые типы. Этому способствуют развитие личностной рефлексии (связанный с потребнос­тью подростка разобраться в самом себе более детальный анализ своих мотивов, переживаний и черт), новый уровень развития мышления и окончательное становление типов характера*. Можно сказать, что основные черты того или иного типа жизненного мира окончательно развиваются феноменологически: во всей полноте переживаются свои связи с окружающим миром, в том числе сущностные, а также сложность внутреннего мира, внутренние конфликты и противоречия; развитие высших форм теоретического мышления позволяет осознать нравственные и духовно-нрав­ственные ценности; становление типов характера способ­ствует осознанию направленности личности.

* Сколько-нибудь существенные изменения типа характера в бу­дущем связаны обычно с исключительными событиями в личной или общественной жизни (потеря близкого человека, война, сти­хийное бедствие и т.д.) или с переживанием критических ситуаций.

Соответствующая линия онтогенеза жизненного мира проявляется как в подростковых реакциях (в общении и увлечениях), так и в других сторонах жизни.

Подростки с формирующимися духовно-нравственной и сущностной направленностями личности, соответствую­щими сложному и «как бы легкому» и сущностному жиз­ненному миру, отличаются преданностью в дружбе со свер­стниками. Их отношения с родителями не сопровождаются острыми конфликтами, оставаясь в целом спокойными. Эмоциональные контакты со значимыми взрослыми со­храняются. Реакция эмансипации обычно выражена весьма умеренно. Из увлечений наиболее часты интеллектуально-эстетические; в других видах увлечений также привлекает сам процесс, содержание занятий. В учебе, как и в млад­шем школьном возрасте, преобладают мотивация дости­жения успеха и познавательные мотивы. Таким образом, и в общении, и в увлечениях, и в учебе этим подросткам свойственно развитие сущностных связей с миром.

Для указанных линий онтогенеза характерны привязан­ности к близким людям, психосоциальная тождественность на уровне малых групп (прежде всего в школьном классе) и чувство общности с большими группами, чувство роди­ны в узком и широком его проявлении, разнообразие дру­гих сущностных жизненных отношений. Сущностные мо­тивы составляют основную часть жизненного мира, опре­деляя либо общую ориентацию на духовно-нравственные ценности, либо (при сущностной линии развития) жизнь в целом. В обоих случаях подростков отличает относитель­ная независимость от отрицательных внешних воздействий, они не подвержены влиянию асоциальных групп и сверст­ников с делинквентным поведением. В классах, которые можно назвать коллективом, где складываются отношения школьной дружбы, ядром, определяющим эти отношения, становятся именно такие подростки.

Линия развития, связанная с духовно-нравственной на­правленностью личности, свойственна для сравнительно мягко проявленных сензитивного (тревожного), психасте­нического (осторожного) и дистимного типов характера и, в особенности, для сочетаний первых двух с гипертимным, а также для этих сочетаний с включением в них застревающего (шизоидного) типа. Кроме того, она может иметь ме­сто при замене во всех указанных сочетаниях гипертимной тенденции на лабильную и при мягко проявленном лабиль­ном типе характера. Линия развития, формирующая сущ­ностный жизненный мир, обязательно связана с наличием (либо развитием) в вышеназванных сочетаниях гипертим­ной тенденции. Напомним, что в отличие от акцентуаций, более мягко выраженным тенденциям характера свойствен­но проявление в большей степени не отрицательных, а по­ложительных черт соответствующих типов.

У подростков с линией онтогенеза сложного и трудного жизненного мира (эгоистической направленности личнос­ти) развитие идет намного сложнее. У них обычно непросто складываются отношения со сверстниками: требования к другу всегда выше, чем к себе, важнее больше получить, чем дать самому. Именно для них характерна частая смена друзей. В подростковой группе они часто стремятся к лидер­ству. Обычно желание продемонстрировать перед сверстни­ками те или иные престижные качества: силу, ловкость, храбрость, ум, эрудицию и т.п. Отношения с родителями нередко остроконфликтны, характерна резкая выраженность реакции эмансипации. Наиболее типичными увлечениями являются эгоцентрические, накопительские и телесно-ма­нуальные, причем в двух последних видах, как и в первом, обычно тоже главным образом интересует результат. Среди мотивов учения преобладают престижная мотивация, мо­тивы статуса и другие эгоистические мотивы.

Другие стороны жизни также в основном определяются несущностными мотивами. Те или иные сущностные жизнен­ные отношения обычно бывают, но они не имеют существен­ного значения в общем содержании жизни. В связи с отсут­ствием общей ориентации на духовно-нравственные ценнос­ти эти подростки могут быть подвержены влиянию асоциаль­ных групп и сверстников с асоциальной направленностью.

Линия развития, формирующая эгоистическую направ­ленность личности, характерна для демонстративного (истероидного), возбудимого (эпилептоидного), отчасти гипертимного типов характера. Она присуща также их соче­таниям: эпилептоидно-истероидному, гипертимно-истероидному, лабильно-истероидному и др.

Самыми «трудными» являются подростки с линией онто­генеза, отвечающей гедонистической направленности лич­ности. В основном именно с ними связано большинство под­ростковых проблем. Они наиболее конфликтны с родителями, наиболее подвержены влиянию асоциальных групп, для них возможны делинквентное поведение, алкоголизация, токсикомания, наркомания, побеги из дома. Доминирующи­ми мотивами являются удовольствия и развлечения, харак­терна тяга к безделью. Им свойственно подражание всему тому, что может принести немедленное удовольствие. Живут толь­ко настоящим, будущее их совершенно не заботит.

Резко выражено стремление освободиться от опеки ро­дителей. Эти подростки равнодушны к родным и к заботам семьи, родители для них лишь «источник средств для удо­вольствий» (А.Е. Личко). Они «неспособны сами занять себя, тянутся к подростковым уличным группам». В этих группах никогда не становятся лидерами, являются послушным орудием других. Увлечения представлены самыми прими­тивными - информативно-коммуникативными. Кроме того, характерна склонность к азартным играм. Учеба обычно совершенно запускается, в школе часты прогулы.

Сущностные мотивационные отношения не характерны. Как правило, они не проявляются ни в общении со взрослы­ми и сверстниками, ни в увлечениях, ни (тем более) в учебе. Линия развития, связанная с гедонистической установ­кой, присуща неустойчивому типу характера, описанному А.Е. Личко. Как было отмечено выше, он характеризуется несформированностью социально-приемлемых норм пове­дения, безволием во всех сферах жизни, в особенности в исполнении обязанностей и долга.

Наряду с рассмотренными линиями онтогенеза, как и с отвечающими им типами жизненного мира, существуют, как отмечалось ранее, промежуточные, с двойной направленно­стью (двойным доминированием соответствующих мотивов). Прежде всего это линия развития промежуточного типа жиз­ненного мира с двойным доминированием эгоистических и духовно-нравственных мотивов (промежуточного между слож­ным и трудным и сложным и «как бы легким»). Как и в млад­шем школьном возрасте, эта промежуточная линия совмест­но с линией эгоистической направленности охватывает, со­гласно приводившимся выше данным, большинство детей. Напомним, что линия развития духовно-нравственной на­правленности характерна примерно для 10%. Удельный вес линии развития гедонистической установки можно оценить по количеству подростков с неустойчивым типом характера. По данным А.Е. Личко, они составляют около 20%.

В предыдущей главе мы отмечали высокую эффективность методики И.П. Волкова, позволившей ему путем формирования у школьников сущностных мотивов более чем в три раза увеличить количество выпускников средней школы с духов­но-нравственной направленностью личности. И.П. Волков со­здавал для детей возможность проявить свои творческие спо­собности в широком круге деятельностей, благодаря чему мно­гие (примерно треть) из них выявляли свои интересы и склон­ности, обретали призвание. Успех этой методики основывал­ся на сензитивности детей младшего школьного возраста к освоению знаний и умений и, соответственно, к обретению любимых для себя занятий: все школьники, приобщившиеся к творчеству, начинали эти занятия только в начальных клас­сах. В подростковом возрасте в комнатах творчества занима­лись только те, кто приобщился к этим занятиям раньше.

Можно ли оптимизировать линию онтогенеза жизнен­ного мира в подростковом и более позднем возрасте? Поло­жительный ответ на этот вопрос дает многолетняя клини­ческая практика М.Е. Бурно, разработавшего методику «те­рапии творческим самовыражением» лиц с различными ти­пами психопатий. М.Е. Бурно фактически формировал у па­циентов те или иные сущностные мотивы (увлечения, глу­бокие интересы, любимые занятия), устранявшие патоло­гические искажения характера и снимавшие соответствую­щие болезненные синдромы. Особое внимание уделялось максимальному учету типа характера, формированию именно тех сущностных проявлений, которые ему свойственны. Раз­витие соответствующих мотивов осуществлялось чаще всего посредством продолжительных занятий в группах, где со­здавались условия мотивационного заражения или сдвига мотива на содержание деятельности, а также для обретения психосоциальной тождественности с участниками группы. Можно полагать, что начиная с подросткового возраста положительное влияние на линию онтогенеза жизненного мира возможно только на основе учета конкретных осо­бенностей типов характера, которые окончательно фор­мируются именно в этом периоде.

В случае сензитивного, психастенического, шизоидно­го, дистимного и отчасти лабильного типов, а также соче­таний первых трех с гипертимным или лабильным приме­ним принцип формирования тех сущностных мотивов, ко­торые наиболее свойственны данному типу или сочетанию. Всем перечисленным типам и сочетаниям типов характера присуща способность к образованию того или иного круга стойких (непреходящих) сущностных отношений. При этом с каждым новым обретенным сущностным мотивом линия онтогенеза оптимизируется, повышается роль духовно-нрав­ственного начала в общей структуре личности.

Сложнее обстоит дело в случае истероидного, эпилептоидного, а также (при резкой их выраженности) гипертимного и лабильного типов характера, в которых форми­рование сущностных мотивов затруднено полным отсут­ствием либо недостаточностью соответствующих предпо­сылок. Для лиц с указанными типами характера жизнен­ные отношения либо вообще, либо в основном не предпо­лагают сущностных проявлений.

В указанных случаях необходимо исходить из второго прин­ципа, учитывающего возможность проявления в определенных условиях и не свойственных человеку тенденций харак­тера. Примером данного феномена, как отмечалось, являет­ся широкое проявление эпилептоидной тенденции в жест­ких условиях среды. Кроме того, необходимо по возможно­сти использовать те особенности этих типов характера, ко­торые не противоречат установлению сущностных связей и могут при их развитии нейтрализовать или ослабить нега­тивные моменты, свойственные данным типам.

Так, при эпилептоидном типе представляется перспек­тивным создавать условия, способствующие развитию при­сущих ему склонностей к организаторской деятельности, заботливости, основательности и скрупулезности и в то же время препятствующие проявлению негативных черт авторитарности. К примеру, при использовании тяги эпилептоидов к животным желательно направлять ее не на дрессировку боксеров, догов и других служебно-сторожевых собак, требующую развития нежелательных черт ав­торитарности, а на общение с животными, обладающи­ми стойкой индивидуальностью характера и поведения, не требующее специальной их дрессировки (кошками, попугаями, врановыми и т.д.).

Безусловно, необходимо максимально использовать склонность при эпилептоидном типе характера к увлече­ниям прикладным искусством, к занятиям музыкой и пе­нием, а также то обстоятельство, что «работа как таковая, в частности, физический труд этим... личностям приносит радость» (К. Леонгард). В связи с последним перспективно приобщение к занятиям спортом, особенно к тем видам, которые требуют физических нагрузок.

Увлеченность вышеуказанными видами деятельности не требует проявления свойственной эпилептоидам авторитар­ности и потому может привести к обретению неэгоистичных, сущностных мотивов. Каждый такой мотив, как отме­чалось, в зависимости от роли в общем содержании жизни в той или иной степени благотворно меняет структуру ха­рактера. В данном случае каждая обретенная сущностная связь с миром ослабляет негативные моменты авторитарности и других черт эпилептоидного типа характера, повышает об­щую значимость духовно-нравственных ценностей.

Истероидный (демонстративный) тип характера, как отмечалось, вообще не предполагает образования собствен­но сущностных мотивов. Их развитие здесь возможно лишь в случае создания условий, «вынуждающих» обретение та­ких мотивов, иными словами, изживающих демонстративность как таковую. Возможность создания указанных усло­вий определяется, по выражению К. Леонгарда, «даром де­монстративной личности «отрекаться» от себя, играя ... роль». По-видимому, этот дар широко проявляется в жизни лиц с демонстративным типом характера. Данная способность, с одной стороны, связана со способностью истероидов к вытеснению (К. Леонгард: «Сущность демонстративного типа заключается в аномальной способности к вытесне­нию»), а с другой — с особенностью самой ролевой уста­новки, со способностью вживания в играемый образ.

Способность вживаться в образ даже при чисто «физи­ческом» исполнении роли используется в «методе физи­ческих действий» К.С. Станиславского. Можно полагать, что в основе ее лежит отмечавшаяся выше сопряженность внешней и внутренней сторон деятельности, внешней ак­тивности и сопровождающих ее психических процессов. Таким образом, вживание в исполняемую в повседнев­ной жизненной практике роль можно рассматривать как вариант мотивационной фиксации, наиболее свойствен­ный лицам с демонстративным типом характера. Это хо­рошо согласуется с тем фактом, что артистическая среда, состоящая из личностей демонстративного типа, всегда выдвигала из своих рядов людей духовно богатых и высо­конравственных.

Стратегия приобщения лиц с демонстративным типом характера к сущностным связям с миром состоит, следо­вательно, в том, чтобы заинтересовать их вживанием в повседневной жизненной практике в такие роли, которые предполагают проявление собственно сущностных черт (бес­корыстия, альтруизма, постоянства привязанностей, ис­кренности и т.д.) и могут привести к формированию сущностных мотивов. К. Леонгард полагает, что помимо артистической деятельности демонстративные личности могут плодотворно проявить себя и в других областях искусства благодаря способности «отдаваться творческому порыву без остатка» (связанной с даром перевоплощения) и облада­нию «повышенной фантазией».

Итак, даже при самых неблагоприятных вариантах струк­туры характера есть возможность отыскания путей к опти­мизации онтогенеза жизненного мира.

Подростковый возраст — трудный период полового со­зревания и психологического взросления. В самосознании происходят значительные изменения: появляется чувство взрослости, ощущение себя взрослым человеком; оно ста­новится центральным новообразованием младшего подро­сткового возраста. Возникает страстное желание если не быть, то хотя бы казаться и считаться взрослым. Отстаивая свои новые права, подросток ограждает многие сферы своей жизни от контроля родителей и часто идет на конфликты с ними. Кроме стремления к эмансипации подростку при­суща сильная потребность в общении со сверстниками. Ве­дущей деятельностью в этот период становится интимно-личностное общение. Появляются подростковая дружба и объединение в неформальные группы. Возникают и яркие, но обычно сменяющие друг друга увлечения.

По выражению Л.С. Выготского, «в структуре личности подростка нет ничего устойчивого, окончательного, непод­вижного». Личностная нестабильность порождает противоре­чивые желания и поступки: подростки стремятся во всем походить на сверстников и пытаются выделиться в группе, хотят заслужить уважение и бравируют недостатками, требу­ют верности и меняют друзей. Благодаря интенсивному ин­теллектуальному развитию появляется склонность к самоана­лизу; впервые становится возможным самовоспитание. У под­ростка складываются разнообразные образы «Я», первона­чально изменчивые, подверженные внешним влияниям. К концу периода они интегрируются в единое целое, образуя на границе ранней юности «Я-концепцию», которую можно считать центральным новообразованием всего периода.

Развитие личностной рефлексии, новый уровень мыш­ления и становление типов характера обусловливают но­вый этап в развитии мотивации. Выделившиеся ранее линии онтогенеза жизненного мира оформляются в основ­ных своих чертах как сложившиеся, развитые типы.

Глава 7. Старший школьный возраст: ранняя юность (16, 17 лет)

Подросток стремительно вышел за рамки школьных интересов и, почувствовав себя взрослым, разными спо­собами пытался приобщиться к жизни старших. Но, при­обретя гораздо большую, чем раньше, самостоятельность, он остался школьником, все еще зависящим от родителей. Остался он и на уровне своей подростковой субкультуры. Фактически подростковый возраст — затянувшееся детство, из которого ребенок с большими трудностями «вырастает». Новый возрастной этап — раннюю юность — считают тре­тьим миром, существующим между детством и взрослос­тью. В это время вырастающий ребенок оказывается на по­роге реальной взрослой жизни.

Переходный период

15 (или 14—16) лет — переходный период между подрос­тковым и юношеским возрастом. Это время приходится на 9-й класс, если иметь в виду 11-летнюю общеобразователь­ную школу. В 9-м классе решается вопрос о дальнейшей жиз­ни: что делать — продолжить обучение в школе, пойти в учи­лище или работать? По существу, от старшего подростка об­щество требует профессионального самоопределения, хотя и первоначального. При этом он должен разобраться в собствен­ных способностях и склонностях, иметь представление о бу­дущей профессии и о конкретных способах достижения про­фессионального мастерства в избранной области. Это сама по себе сложная задача. Еще более она усложняется в наше вре­мя — переломный исторический период, когда рушатся вы­работанные предыдущими поколениями стереотипы, ценно­сти, в частности, представления о значимости образования и престижности той или иной профессии.

В конце 80-х годов в исследованиях, проведенных под руководством И.В. Дубровиной, было показано, что далеко не все старшие подростки к концу 9-го класса (в то время 8-го класса) могут выбрать профессию и связанный с нею дальнейший путь обучения*. Многие из них тревожны, эмоционально напряжены и боятся любого выбора. Поэтому они склонны продолжить обучение в школе. На это решение вли­яет и усиливающаяся привязанность к своей школе, сло­жившиеся дружеские отношения с одноклассниками, при­вычные отношения с учителями. Часть девятиклассников, не удовлетворенных своей невысокой успеваемостью и по­ложением в классе, напротив, стремится скорее окончить школу. Но им тоже не вполне ясно, что их ждет впереди, и это неопределенное будущее вызывает у них опасения.

* В последние годы увеличивается количество учащихся, уходящих из школы после 9-го класса.

В это время усиливается значимость собственных ценно­стей, хотя дети еще во многом подвержены внешним влия­ниям. В связи с развитием самосознания усложняется отно­шение к себе. Если раньше подростки судили о себе катего­рично, достаточно прямолинейно, то теперь — более тонко. Появляются неопределенные, амбивалентные оценочные суждения такого типа: «Я не хуже, но и не лучше других», «У меня плохой характер, но он меня устраивает».

В 9-м классе возрастает тревожность, связанная с само­оценкой. Дети чаще воспринимают относительно нейтральные ситуации как содержащие угрозу их представлениям о себе и из-за этого переживают страх, сильное волнение. Повышение уровня такого рода тревожности по сравнению с 8-м классом вызвано главным образом особым положением выпускного класса, предстоящими впереди экзаменами, отбором в 10-й класс и, возможно, началом нового жизненного пути. Тре­вожность поэтому одинаково высока и у девочек, и у мальчи­ков, тогда как раньше мальчики были менее тревожными.

В переходный период притупляется острота восприятия сверстников. Больший интерес вызывают взрослые, чей опыт, знания помогают ориентироваться в вопросах, свя­занных с будущей жизнью.

Будущая жизнь интересует девятиклассников в первую очередь с точки зрения профессиональной. Они достаточ­но четко излагают свои представления о системе обществен­ных отношений, о том, как вписывается в нее человек. Например: «У нас в стране свободный выбор специально­стей. Любой человек может после школы пойти в любой вуз или техникум, выбрать занятия по душе. А если вы­брал — будь добр, работай с полной отдачей».

Что касается межличностных отношений, отношений в семье, то они становятся менее значимыми. Именно этот план больше всего волновал подростков раньше. Их сужде­ния были пристрастными, эмоционально насыщенными. Приведем в качестве примера отрывки из сочинений восьмиклассниц: «Мужчина должен быть главой семьи во всем -приятно видеть мужчину, стоящего в очереди за фруктами и овощами, относящего вещи в прачечную», «Мужчины очень изменились. Сейчас для них существуют только теле­визор, тахта, тапочки. Ничего их не интересует. Они очень обленились, мужчину нельзя сравнить с женщиной. Он не готовит обедов, редко когда убирается, но зато часто ест». Девятиклассники, поглощенные вопросами професси­онального самоопределения, нейтрально, без особого ин­тереса упоминают семейные роли: «хороший семьянин», «любящая жена и мать». Эта сторона жизни отступает у них на второй план. Данные исследования, проведенного в конце 90-х годов под руководством С.В. Кривцовой, дают воз­можность судить об ориентации современных девятикласс­ников на «работу, позволяющую зарабатывать на жизнь». При этом они проявляют неуверенность в своих возмож­ностях достичь высокой материальной обеспеченности. Воз­можно, именно эта неуверенность приводит к тому, что многие ученики, не стремящиеся к высшему образованию, остаются в школе еще на два года.

Условия развития

Как протекает процесс развития в ранней юности? Час­то юность считают бурной, объединяя ее в один период с подростковым возрастом. Поиски смысла жизни, своего места в этом мире могут стать особенно напряженными. Возникают новые потребности интеллектуального и соци­ального порядка, удовлетворение которых станет возмож­ным только в будущем; иногда — внутренние конфликты и трудности в отношениях с окружающими.

Но не у всех старшеклассников этот период оказывается напряженным. Наоборот, некоторые из них плавно и посте­пенно продвигаются к переломному моменту в своей жиз­ни, а затем относительно легко включаются в новую систе­му отношений. Им не свойственны романтические порывы, обычно ассоциирующиеся с юностью, их радует спокой­ный, упорядоченный уклад жизни. Они больше интересу­ются общепринятыми ценностями, в большей степени ори­ентируются на оценку окружающих, опираются на автори­тет. У них, как правило, хорошие отношения с родителями, а учителям они практически не доставляют хлопот.

Тем не менее, при таком благополучном протекании ранней юности существуют и некоторые минусы в личностном развитии. Дети менее самостоятельны, более пас­сивны, иногда более поверхностны в своих привязаннос­тях и увлечениях. Вообще считается, что к полноценному становлению личности приводят поиски и сомнения, ха­рактерные для юношеского возраста. Те, кто прошел через них, обычно в большей мере независимы, творчески от­носятся к делу, обладают более гибким мышлением, по­зволяющим принимать самостоятельные решения в слож­ных ситуациях по сравнению с теми, у кого процесс фор­мирования личности проходил в это время легко.

Встречаются еще два варианта развития. Это, во-первых, быстрые, скачкообразные изменения, которые благодаря высокому уровню саморегуляции хорошо контролируются, не вызывая резких эмоциональных срывов. Старшеклассни­ки рано определяют свои жизненные цели и настойчиво стремятся к их достижению. Однако при высокой произ­вольности, самодисциплине у них слабее развиты рефлек­сия и эмоциональная сфера. Еще один вариант связан с осо­бенно мучительными поисками своего пути. Такие дети не уверены в себе и себя плохо понимают. Недостаточное раз­витие рефлексии, отсутствие глубокого самопознания здесь не компенсируется высокой произвольностью. Дети импуль­сивны, непоследовательны в поступках и отношениях, не­достаточно ответственны. Часто они отвергают ценности родителей, но вместо этого не в состоянии предложить ни­чего своего. Влившись во взрослую жизнь, они продолжают метаться и долго остаются неприкаянными.

Динамика развития в ранней юности зависит от ряда ус­ловий. Прежде всего это особенности общения со значимы­ми людьми, существенно влияющие на процесс самоопре­деления. Уже в переходный от подросткового к юношескому возрасту период возникает особый интерес к общению со взрослыми. В старших классах эта тенденция усиливается.

При благоприятном стиле отношений в семье после подро­сткового возраста — этапа эмансипации от взрослых — обыч­но восстанавливаются эмоциональные контакты с родителя­ми, причем на более высоком, сознательном уровне. По дан­ным многочисленных опросов, проводившихся в России, стар­шеклассники больше всего хотели бы видеть в родителях дру­зей и советчиков. Отвечая на вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего, независимо от того, как фактически понимает вас этот человек?» — большинство мальчиков на первое место поставили родителей. Ответы девочек более противоречивы, но и для них родительское понимание крайне важно. При ответе на вопрос: «С кем бы ты стал советоваться в сложной житейской ситуации?» — и мальчики, и девочки поставили на первое место мать, на втором месте у мальчиков оказался отец, а у девочек — друг (подруга). При всем своем стремлении к самостоятельности дети нуждаются в жизненном опыте и по­мощи старших; семья остается тем местом, где они чувствуют себя наиболее спокойно и уверенно.

С родителями обсуждаются в это время жизненные пер­спективы, главным образом профессиональные. С отцом уточняются важнейшие планы на будущее, намечаются способы достижения поставленных целей и, кроме того, анализируются трудности, связанные с учебой. Диапазон вопросов, обсуждаемых с матерью, шире: он включает помимо планов на будущее удовлетворенность ситуацией в школе и особенности жизни в семье. Жизненные планы старшеклассники могут обсуждать и с учителями, и со сво­ими взрослыми знакомыми, чье мнение для них важно.

Старшеклассник относится к близкому взрослому как к идеалу. В разных людях он ценит разные их качества, они выступают для него как эталоны в разных сферах — в обла­сти человеческих отношений, моральных норм, в разных видах деятельности. К ним он как бы примеривает свое идеальное «Я» — каким он хочет стать и будет во взрослой жизни. Как показал один из опросов, 70% старшеклассни­ков «хотели бы быть такими людьми, как родители», 10% хотели бы походить на родителей «кое в чем».

Отношения со взрослыми, хотя и становятся довери­тельными, сохраняют определенную дистанцию. Содержа­ние такого общения личностно значимо для детей, но это не интимная информация. Кроме того, в общении со взрос­лыми им не обязательно достигать глубокого самораскры­тия, чувствовать реальную психологическую близость. Те мнения и ценности, которые они получают от взрослых, затем фильтруются, могут отбираться и проверяться в об­щении со сверстниками — общении «на равных».

Общение со сверстниками тоже необходимо для становле­ния самоопределения в ранней юности, но оно имеет другие функции. Если к доверительному общению со взрослыми стар­шеклассник прибегает в основном в проблемных ситуациях, когда он сам затрудняется принять решение, связанное с его планами на будущее, то общение с друзьями остается ин­тимно-личностным, исповедальным. Он так же, как и в под­ростковом возрасте, приобщает другого к своему внутренне­му миру — к своим чувствам, мыслям, интересам, увлечениям. С лучшим другом (подругой) обсуждаются случаи наи­больших разочарований, переживаемых в настоящее время, отношения со сверстниками — представителями противопо­ложного пола (помимо вопросов проведения свободного вре­мени, о чем говорят и с менее близкими друзьями). Содержа­ние такого общения — реальная жизнь, а не жизненные пер­спективы; передаваемая другу информация достаточно сек­ретна. Общение требует взаимопонимания, внутренней бли­зости, откровенности. Оно основано на отношении к друго­му как к самому себе, в нем раскрывается собственное реаль­ное «Я». Оно поддерживает самопринятие, самоуважение.

Юношеская дружба уникальна, она занимает исключи­тельное положение в ряду других привязанностей. Однако потребность в интимности в это время практически нена­сыщаема, удовлетворить ее крайне трудно. Повышаются требования к дружбе, усложняются ее критерии. Юность считается привилегированным возрастом дружбы, но сами старшеклассники считают настоящую дружбу редкой. Как выяснилось при опросе, только 33% мальчиков из выпуск­ных классов находят, что «настоящая дружба среди сверст­ников встречается часто».

Эмоциональная напряженность дружбы снижается при появлении любви. Юношеская любовь включает в себя друж­бу, в то же время она предполагает большую степень ин­тимности, чем дружба. После наигранных, как правило, увлечений в подростковом возрасте (хотя и тогда могут быть очень серьезные исключения), может появиться первая настоящая влюбленность.

Старшеклассники, представляя себе, какими они будут в близкой уже взрослой жизни, ожидают прихода глубоко­го, яркого чувства. Особенно важно это сейчас, поскольку в последнее десятилетие для них значительно увеличилась ценность создания семьи.

Юношеские мечты о любви отражают прежде всего по­требность в эмоциональном тепле, понимании, душевной близости. В это время часто не совпадают потребность в са­мораскрытии, человеческой близости и чувственность, связанная с физическим взрослением. Как пишет И.С. Кон, мальчик не любит женщину, к которой его влечет, и его не влечет к женщине, которую он любит.

Противопоставление любви как высокого чувства и биологической сексуальной потребности особенно резко выра­жено у мальчиков. Влюбляясь, они в общем-то верно назы­вают дружбой зарождающуюся привязанность и в то же время испытывают сильный, лишенный тонкого психологи­ческого содержания эротизм. Мальчики часто преувеличи­вают физические аспекты сексуальности, но некоторые пытаются от этого отгородиться. Обычно в таких случаях психологической защитой служат аскетизм или интеллекту­ализм. Вместо того чтобы научиться контролировать прояв­ления своей чувственности, они стремятся их полностью подавить: аскеты — потому что чувственность «грязна», а интеллектуалы — потому что она «неинтересна».

Старшеклассники, так же как и подростки, бывают склонны подражать друг другу и самоутверждаться в глазах сверстников с помощью действительных или мнимых «по­бед». Не только в средних, но и в старших классах легкие влюбленности напоминают эпидемии: как только появля­ется одна пара, тут же влюбляются все остальные. Причем многие увлекаются одновременно одной и той же наибо­лее популярной в классе девочкой (или мальчиком).

Способность к интимной юношеской дружбе и роман­тической любви, возникающая в этот период, скажется в будущей взрослой жизни. Эти наиболее глубокие отноше­ния определят важные стороны развития личности, мо­ральное самоопределение и то, кого и как будет любить уже взрослый человек.