Отношение к труду и выбор профессии
...Главным руководителем, который должен нас направлять при выборе профессии, является благо человечества, наше собственное совершенствование. Не следует думать, что оба эти интереса могут стать враждебными, вступить в борьбу друг с другом, что один из них должен уничтожить другой; человеческая природа устроена так, что человек может достичь своего усовершенствования только работая для усовершенствования своих современников, во имя их блага.
Карл Маркс. Размышления юноши при выборе профессии
Трудно переоценить роль школы в выработке отношения учащегося к труду. Дело в том, что стереотипы отношения к учению, возникающие в школе, в дальнейшем могут распространяться и на другие сферы.
Формирование положительного отношения к труду, усвоение определенных трудовых навыков и выбор профессии — неотъемлемые компоненты становления личности» Но процессы эти не тождественны и не одновременны.
В патриархальном обществе далекого прошлого, когда дети приобщались к труду в непосредственном взаимодействии со взрослыми, все было значительно проще. «Трудовое воспитание» одновременно формировало у ребенка и трудолюбие, т. е. привычку и любовь к труду, и конкретные трудовые навыки, которые служили ему в течение всей жизни. Сегодня писатели и публицисты справедливо критикуют «безмозольную педагогику», пренебрежение к физическому труду, в результате чего дети вырастают белоручками, неспособными даже к самообслуживанию. Но элементарные трудовые навыки, которыми должен овладеть каждый ребенок, не заменяют специальной профориентации и не устраняют психологических трудностей выбора профессии.
Дело, конечно, не только в недостатках школьного обучения. Во всех индустриально развитых странах традиционная трудовая мораль стала в некоторых отношениях проблематичной, менее эффективной, чем раньше. Молодежь, имеющая более высокий уровень образования и материальной обеспеченности, стала предъявлять более высокие требования к интеллектуальному, творческому потенциалу своей трудовой деятельности. Неинтересная, рутинная работа, даже прилично оплачиваемая, ее уже не удовлетворяет. И в США, и в ФРГ, и во Франции молодые люди придают уровню зарплаты меньше значения, чем интересности труда и возможности реализовать в нем свои человеческие потенции. И это — несмотря на безработицу.
Но интересного, творческого труда на всех не хватает, и не все к нему способны. Отсюда — падение трудовой морали и перемещение идеалов значительной части молодежи в сферу досуга. Вот типичные высказывания молодых французских рабочих: «Я не могу жить так, как мой отец. Он ждет понедельника, чтобы пойти вкалывать. А я? Я, когда работаю, жду субботы... чтобы развлечься». «Мы работаем, чтобы жить, а не наоборот... Я не хочу работать полное рабочее время... Меня часто называют бездельником, но мне это все равно. Я искренне считаю, что в наши идиотские времена это комплимент» (См.: Дилигенский Г. Г В поисках смысла и цели: Проблемы массового сознания современного капиталистического общества.— М.: Политиздат. 1986. С. 106—109)
Не спасает положения и раннее приобщение подростков к производительному труду. Американские социологи Эллен Гринбергер и Лоренс Стейнберг в книге «Когда тинэйджеры работают. Психологические и социальные издержки юношеского труда» (1986) обобщили данные о том, как влияет на установки и поведение старшеклассников и студентов младших курсов работа по найму. Картина оказалась весьма тревожной. Экстенсивная трудовая деятельность отицательно влияет на успеваемость школьников. Она не только не задерживает, но, похоже, благоприятствует некоторым формам преступного поведения. Работа, особенно в напряженных ситуациях, увеличивает риск алкоголизации и наркотизации подростков. Кроме того, она способствует развитию у многих молодых людей отрицательного отношения к труду как таковому. Возможно, эти выводы преувеличены, но отсутствие или слабый положительный эффект трудовой деятельности на учащихся отмечают и многие другие зарубежные исследователи. Отчасти это вытекает из специфически американских условий. Но есть и причины общего порядка. Глав-ная — свойства труда, который получают подростки. Как правило, это малоинтересная, нетворческая, рутинная работа, не допускающая инициативы и самоконтроля. Многие подростки работают отдельно от старших, это усиливает их возрастную сегрегацию, а подлинная социальная зрелость заменяется «псевдозрелостью».
Эти проблемы актуальны и для нашего общества. Мы помним, каким фарсом оборачивалась школьная производственная практика в 1970-х годах, да и сейчас положение изменилось далеко не везде. Приучить ребят к труду голыми призывами или заставляя их выполнять неинтересную, а порой и ненужную работу невозможно. Тем более что и с материальным стимулированием труда дело у нас обстоит плохо.
Радикальный выход из этого противоречия дает только полная информатизация общества, делающая совокупное общественное знание потенциально доступным каждому человеку (См. подробнее: Ершов А. Информатизация: от компьютерной грамотности к информационной культуре общества//Коммунист.— 1988.— № 2.— С. 82—92). Однако это требует длительного времени, а работать нужно всем и всегда.
Впрочем, соотношение ценностей труда и досуга — не только глобальная, но и вполне конкретная, личная проблема. Ее острота и способы решения зависят прежде всего от того, удалось ли личности найти себе дело по душе и соответственно выстроить собственную иерархию ценностей. Иными словами, речь идет о соотношении работы и призвания.
Статья 40 Конституции СССР гарантирует не только право на труд, но и право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей. Но как найти свое призвание? Чем шире диапазон выбора, тем он психологически сложнее.
Понятие «призвание» имело первоначально религиозный смысл: подразумевалось, что это бог призывает человека к определенной деятельности, дав ему соответствующий социальный статус или путем индивидуального откровения (как Жанне д'Арк явилась во сне богоматерь). Сегодня призванием обычно называют единство субъективных склонностей и способностей к той или иной деятельности, в которой личность видит главную форму самореализации. Но склонности и интересы сами формируются и изменяются в процессе деятельности. Резко выраженные, устойчивые и активные склонности у детей встречаются не так уж часто.
Подросток стоит перед выбором сферы деятельности. Но только практически, в ходе самой деятельности выяснится, подходит ли она ему или нет. Если я никогда не пробовал рисовать, откуда я узнаю, имеется ли у меня талант художника? А все формы деятельности испробовать невозможно.
У человека могут быть задатки многих способностей и дарований. Р. Вагнер обладал одновременно музыкальным и литературным талантами; М. Ю. Лермонтов, Т. Г. Шевченко, помимо поэтического дара, были незаурядными художниками; композитор А. П. Бородин был крупным химиком. Даже многие талантливые люди не сразу находили себя, по нескольку раз меняли профессии. К тому же профессиональное самоопределение есть одновременно и самоограничение, предполагающее отказ от многих других видов деятельности. И хотя это совершенно в порядке вещей, сделать ответственный и самоограничивающий выбор отнюдь не просто.
Профессиональное самоопределение — многомерный и многоступенчатый процесс, который можно рассматривать под разными углами зрения (Д. Сьюпер, 1953). Во-первых, как серию задач, которые общество ставит перед формирующейся личностью и которые эта личность должна последовательно разрешить в течение определенного периода времени. Во-вторых, как процесс поэтапного принятия решений, посредством которых индивид формирует баланс между своими предпочтениями и склонностями, с одной стороны, и потребностями существующей системы общественного разделения труда — с другой. В-третьих, как процесс формирования индивидуального стиля жизни, частью которого является профессиональная деятельность.
Эти три подхода подчеркивают разные стороны дела: первый исходит из запросов общества, третий — из свойств личности, второй предлагает способы согласования того и другого. Вместе с тем они взаимодополнительны (первый — преимущественно социологический, второй — социально-психологический, третий — дифференциально-психологический).
В психологии развития профессиональное самоопределение обычно подразделяют на ряд этапов, продолжительность которых варьирует в зависимости от социальных условий и индивидуальных особенностей развития. Первый этап — детская игра, в ходе которой ребенок принимает на себя разные профессиональные роли и «проигрывает» отдельные элементы связанного с ними поведения. Второй этап — подростковая фантазия, когда подросток видит себя в мечтах представителем той или иной привлекательной для него профессии. Третий этап, захватывающий весь подростковый и большую часть юношеского возраста,— предварительный выбор профессии. Разные виды деятельности сортируются и оцениваются с точки зрения интересов подростка («Я люблю исторические романы, стану-ка я историком»), затем с точки зрения его способностей («У меня хорошо идет математика, не заняться ли ею?») и, наконец, с точки зрения его системы ценностей («Я хочу помогать больным людям, стану врачом»; «Хочу много зарабатывать. Какая профессия отвечает этому требованию?»).
Разумеется, интересы, способности и ценности проявляются, хотя бы неявно, на любой стадии выбора. Но ценностные аспекты, как общественные (осознание социальной ценности той или иной профессии), так и личные (осознание того, чего индивид хочет для себя), являются более обобщенными и обычно созревают и осознаются позже, чем интересы и способности, дифференциация и консолидация которых происходит параллельно и взаимосвязанно. Интерес к предмету стимулирует школьника больше заниматься им, это развивает его способности; а выявленные способности, повышая успешность деятельности, в свою очередь, подкрепляют интерес. Четвертый этап — практическое принятие решения, т. е. собственно выбор профессии, включает в себя два главных компонента: 1) определение уровня квалификации будущего труда, объема и длительности подготовки к нему, 2) выбор специальности.
Вообще говоря, последовательность этих двух выборов может быть разной. Девушка может сначала определить сферу деятельности («хочу заниматься медициной»), а потом — уровень квалификации (быть врачом, фельдшером, медсестрой или санитаркой), или наоборот — сначала выбрать уровень, а потом уже специальность («Буду поступать в вуз, но еще не знаю в какой»). Но фактически, судя по данным социологов, второй путь решительно преобладает, в частности ориентация на поступление в вуз формируется значительно раньше, чем созревает выбор конкретной специальности. Уровень социальных притязаний школьника и выбор той или иной конкретной специальности в немалой степени зависят от объективных условий. Прежде всего это социальное положение, материальное благосостояние семьи и особенно уровень образования родителей. Дети из более обеспеченных и образованных семей обычно склонны идти по стопам родителей, во всяком случае хотят остаться в той же социально-профессиональной группе. Другие, напротив, стремятся повысить свой социально-профессиональный статус, получить более высокое образование и квалификацию, чем их родители, и последние сами подталкивают их в этом направлении. При этом образовательный уровень родителей важнее, нежели материальное благосостояние.
Судя по многолетним социологическим данным(См.: Бабушкина Т. А. Школа и начало трудового пути.— М.: Педагогика, 1985; Переведенцев В. И. Социальная зрелость выпускника школы.— М.: Знание, 1985; Титма М. X. Социально-профессиональная ориентация молодежи.— Таллин, 1982; Чередниченко Г. А., Шубкин В. Н. Молодежь вступает в жизнь.— М., 1985), чем выше уровень образования родителей, тем больше вероятность, что их дети собираются продолжать учебу после школы и что эти их планы будут реализованы.
Многое зависит также от социальной престижности профессий.
Престиж той или иной профессии в общественном мнении обычае находится в обратном отношении к ее массовости. Космонавтов требуется значительно меньше, чем разнорабочих. В. Н. Щубкин (См.: Шубкин В, Н Начало пути: Проблемы молодежи в зеркале социологии литературы,— М. Молодая гвардия, 1979) образно представляет это в виде двух зеркальных пирамид: первая изображает реальную потребность общества в кадрах, вторая, перевернутая,— степень привлекательности профессий для молодежи. Чем престижнее профессия, тем больше в ней будет кандидатов на одно место и тем большему числу из них предстоит отсеяться, заняться чем-либо другим.
Динамика престижа профессий — дело тонкое. То, что в 1980-х годах резко упали конкурсы в инженерные и повысились в торговые вузы, можно объяснить материальными трудностями и многолетней недооценкой инженерного труда. Но огромные конкурсы на гуманитарные факультеты, хотя работа по этим специальностям заведомо плохо оплачивается и ее к тому же трудно найти, вряд ли можно объяснить чисто экономически. Скорее это связано е ростом гуманитарных интересов у молодежи, несмотря на весь ее кажущийся практицизм; к тому же гуманитарных факультетов у нас очень мало.
Профессиональная ориентация — сложная психологическая проблема. К ней существует три главных теоретических подхода.
Первый подход исходит из идеи стабильности и практической неизменности индивидуальных качеств, от которых зависят способы и успех деятельности; акцент делается, с одной стороды, на отборе и подборе людей, наиболее подходящих для той или иной работы, а с другой — на подборе работы, наиболее соответствующей индивидуальным качествам того или иного человека.
Второй подход исходит из идеи направленного формирования способностей, полагая, что у каждого, человека можно так или иначе выработать нужные качества.
Оба эти подхода могут формулироваться по-разному» но их общий методологический недостаток в том, что индивидуальность и трудовая деятельность рассматриваются как независимые и противостоящие друг другу величины, одна из которых обязательно подчиняет себе другую.
Существует, однако, третья возможность — ориентация на формирование индивидуального стиля деятельности. Эта концепция основана на следующих предпосылках:
«1. Признается, что есть стойкие практически невоспитуемые личные (психологические; качества, существенные для успеха деятельности.
2. Возможны разные по способам, но равноценные по конечному эффекту (продуктивности труда) варианты приспособления к условиям профессиональной деятельности.
3. Имеются широкие возможности преодоления слабой выраженности отдельных способностей за счет их упражнения или же компенсации посредством других способностей или способов работы (сниженную скорость реагирования можно компенсировать повышенным вниманием к подготовленным мероприятиям, предусмотрительностью; понижение активности в монотонной обстановке можно компенсировать тем, что человек искусственно разнообразит деятельность — меняет порядок действий или воображает, что объекты меняют цвет, или одухотворяет их мысленно и т. д.).
4. Формирование способностей необходимо вести с учетом индивидуального своеобразия личности, т. е. внутренних условий развития, наряду с учетом внешних условий (предметной и микросоциальной среды)».
(Климов Е. А. Личность, профессия и научно-практическая консультация // Молодежь и труд/Под ред. В. А. Ядова.—М.: Молодая гвардия, 1970.—С. 107).
В выборе профессии очень важна профессиональная консультация. Однако подавляющее большинство старшеклассников выбирают профессию более или менее стихийно.
В рамках исследования В. Н. Шубкина был особый раздел под названием «Цена пророков». Суть его состояла в том, что весной, перед окончанием школы, десятиклассников опрашивали, каким они видят свое ближайшее будущее, какую профессию изберут, где будут работать или учиться и т. д. Те же вопросы задавали одноклассникам (каждый давал прогноз о каждом), учителям и родителям. Через полгода, осенью, социологи выяснили, как фактически сложилась судьба выпускников, и подсчитали, сколько очков «выбила» каждая группа «пророков»: сами выпускники, их одноклассники, учителя и родители. Наиболее точными были предсказания одноклассников. Учителя, как и родители, оказались неважными «пророками».
Сходная ситуация сохранилась и в середине 1980-х годов. По данным Н. О. Сипачева (1987), среди московских школьников, осуществивших выбор будущей профессии к моменту окончания VIII класса, наибольшее влияние на их выбор оказали друзья, а влияние родителей, центров профориентации и школы было значительно меньшим.
Существенные факторы профессионального самоопределения — возраст, в котором осуществляется выбор профессии, уровень информированности молодого человека и уровень его притязаний.
Выбор профессии, как мы видели,— сложный и длительный процесс. Проблема состоит не столько в его общей продолжительности, сколько в последовательности этапов. Здесь существуют две опасности. Первая — затягивание и откладывание старшеклассником профессионального самоопределения в связи с отсутствием
сколько-нибудь выраженных и устойчивых интересов. Эта задержка часто сочетается с общей незрелостью, инфантильностью поведения и социальных ориентации юноши, что вполне понятно, если вспомнить, что профессиональное самоопределение — один из главных компонентов повзросления и устойчивого образа «Я», самоуважения и т. д.
Только 32 процента киевских восьмиклассников и 45 процентов десятиклассников за два-три месяца до конца учебного года сказали, что уже выбрали профессию и считают свой выбор окончательным (Е. И. Головаха, 1988). Многих из них эта неопределенность не волнует — все еще впереди. Тем не менее четкое профессиональное самоопределение статистически связано с общей удовлетворенностью жизнью. Среди восьмиклассников, уже выбравших профессию, полностью удовлетворены жизнью 41 процент, а среди колеблющихся — 26 процентов. Тесная связь существует также между выбором профессии и уверенностью юноши в достижимости своих жизненных целей. Это вполне согласуется с теорией Эриксона о стадиях формирования эго-идентичности, о которой говорилось выше.
Попытки родителей (особенно частые в интеллигентных семьях) ускорить, форсировать этот процесс путем прямого психологического нажима («Ну когда ты в конце концов определишься? Я в твоем возрасте...»), как правило, дают отрицательные результаты, вызывая у детей рост тревожности, а иногда и негативистский отказ от всякого самоопределения, нежелание вообще что-либо выбирать, уход в разного рода хобби и т. п. Помощь здесь может быть только органической — своевременное, на всем протяжении учебы, расширение кругозора и интересов ребенка, ознакомление его с разными видами деятельности и практическое приобщение к труду. Хотя раннее и твердое самоопределение обычно считается фактором положительным, оно тоже имеет свои издержки. Подростковые увлечения нередко обусловлены случайными факторами. Подросток ориентируется только на содержание и внешний престиж профессиональной деятельности, не замечая других ее аспектов (например, что геолог должен полжизни проводить в экспедициях, что историю интересно изучать, но возможности применения этой специальности, если ты не хочешь быть школьным учителем, довольно ограниченны, и т. п.). К тому же мир профессий, как и все остальное, в этом возрасте часто кажется черно-белым: в «хорошей» профессии все хорошо, в «плохой» —все плохо. Категоричность выбора и нежелание рассмотреть другие варианты и возможности часто служат своего рода психологическим защитным механизмом, средством уйти от мучительных сомнений и колебаний. В будущем это может привести к разочарованию. К тому же ранняя профессионализация часто связана с неблагоприятными семейными условиями, низкой успеваемостью и другими отрицательными факторами, снижающими уровень сознательности и добровольности выбора.
Очень важен уровень информированности старшеклассников как о будущей профессии, так и о самих себе. Наши юноши и девушки очень плохо знают круг профессий, из которого им предстоит выбирать, и конкретные особенности каждой профессии, что делает их выбор в значительной мере случайным. Нередко эта неинформированность сохраняется даже на вузовской скамье. На вопрос: «Представляете ли вы себе характер, содержание и условия вашей будущей профессиональной деятельности?» — утвердительно ответили от одной четверти до трех пятых опрошенных В. Т. Лисовским (1974) ленинградских студентов. Чем младше человек в момент выбора профессии, тем вероятнее, что его выбор несамостоятелен и совершается не на основе его. собственной системы ценностей, а по чьей-то подсказке и на базе недостаточной информации.
Здесь есть также определенные половые различия. Осведомленность юношей о различных современных профессиях выше, а сама дифференциация профессиональных интересов начинается у них раньше и проявляется иначе, чем у девушек. Юноши критичнее оценивают возможности и требовательнее относятся к своей будущей профессии; девушки в этом отношении пассивнее и легче мирятся с неудачами, придавая больше значения устройству личной, семейной жизни (Г. А. Чередниченко, В. Н. Шубкин, 1985).
Оценивая степень сформированности профессионального выбора выпускников средней школы, Ю. П. Вавилов и Н. В. Андреенкова разбили их на 4 типа: 1) уже определившихся (21 процент юношей и 33 процента девушек), 2) колеблющихся (33 процента юношей и 30 процентов девушек), 3) неустойчивых, «мятущихся» (15 процентов юношей и 11 процентов девушек) и 4) пассивных, инертных (23 процента юношей и 14 процентов девушек). Это ясно связано с индивидуально-типологическими свойствами выпускников.
Выбор профессии отражает определенный уровень личных притязаний, включающий оценку своих объективных возможностей (человеку, который в детстве не учился музыке, трудно поступить в консерваторию) и оценку своих способностей. Кроме того, на него влияет часто не осознаваемый самим субъектом уровень требований, предъявляемых им к профессии. У 15—17-летних юношей и девушек уровень притязаний часто завышен. Это нормально и даже полезно, так как стимулирует молодого человека к росту и преодолению трудностей. Гораздо хуже, если уровень притязаний занижен и юноша ни к чему особенно не стремится, довольствуясь тем, что само идет к нему в руки. Но как избежать травм вследствие первых жизненных неудач, например при попытке поступления в вуз?
Некоторым не прошедшим по конкурсу молодым людям кажется, что произошла непоправимая катастрофа; все их жизненные планы рухнули и т. д. Но социологические исследования показывают, что те, кто всерьез ориентирован на продолжение образования, могут реализовать и реализуют жизненные планы несколько позже. Однако не все придерживаются первоначальных ориентации.
Чем старше люди, тем больше разветвляются их жизненные пути, а параллельно этому меняются и жизненные ориентации. Те, кто хотел поступить и поступил в вуз, сначала кажутся удовлетворенными. Но у тех, кто выбрал профессию не вполне продуманно, в дальнейшем часто возникают трудности: один не справляется с учебой, другой разочаровывается в специальности, третий сомневается в правильности выбора вуза. На вопрос: «Если бы вы снова стали выбирать профессию, то повторили бы свой выбор?» — отрицательный или неопределенный ответ дали как минимум треть опрошенных студентов (обследовались четыре ленинградских вуза и девять вузов РСФСР); в некоторых вузах доля положительных ответов составляет меньше половины (См.: Лисовский В. Т., Дмитриев А. В. Личность студента.— Л.: Изд-во ЛГУ, 1974.— С. 48—49). Причем к старшим курсам число студентов, которые не удовлетворены избранной специальностью, не сокращается, а растет. Это может объясняться разными причинами: уровнем преподавания в конкретном вузе, обнаружением теневых сторон будущей специальности, которых школьник не видел, и т. д. Иногда неудовлетворенность — просто кризисная точка в развитии, которая пройдет, когда начнется практическая работа. Но на работе молодого специалиста подстерегают новые трудности. Один не справляется с высоким уровнем ответственности, другой, напротив, обнаруживает, что должностные требования значительно ниже уровня полученного им образования, и т. п. Короче говоря, «вузовский» вариант развития отнюдь не бесконфликтен.
Столь же многоцветны и другие жизненные потоки. В ранней юности человеку кажется, что он сам выбирает свой жизненный путь, и он действительно делает это, хотя на его выбор влияют и предшествующее воспитание, и социальная среда, и многое другое. По окончании школы влияние внеличностных факторов становится еще заметнее. Как справедливо отметил В. Н. Шубкин, наряду с путями, которые мы выбираем, существуют пути, которые выбирают нас.
Принадлежность к тому или иному потоку дифференцирует соб-ственные ценностные ориентации личности, в частности ее отношение к образованию. Молодые люди, окончившие вуз, выше всех остальных ценят образование преимущественно как средство сделать жизнь более содержательной, интересней. Среди работающих преобладает мнение, что смысл образования 8 тем, чтобы приносить больше пользы веществу. Но среди них больше всего и скептиков, полагающих, что образование — просто дань моде.
Таким образом, каждый из потоков начинает вырабатывать, свой специфический взгляд, который оправдывает и возвышает реальную сегодняшнюю социальную позицию личности. Это сказывается я на оценке разных профессий. У 17-летних она, как уже говорилось, контрастная, «черно-белая», абстрактная. 25-летние уже соотносят оценку с собственным жизненным путем. Здесь очень много разных вариантов. По данным В. Н. Шубкина, через 7 лет по окончании школы удовлетворенность своим положением у тех, кто пытался поступить в вуз, но сорвался и пошел работать, оказалась не только не ниже, а даже выше, чем у тех, кто благополучие поступил и докончил вуз. Что стоит за этими фактами? Может быть, дело в том, что хорошее выполнение относительно простой, работы дает большее моральное удовлетворение, чем посредственное выполнение сложного труда? Или тот, кто раньше начал работать, больше зарабатывает и чувствует себя уже вполне сложившимся человеком, тогда как студент или начинающий инженер еще не знает, какой из него получится специалист? А может быть, люди, не достигшие своей первой мечты, просто снизили уровень притязаний и черпают удовлетвореняость жизнью не в содержании труда, а в чем-то другом, например в материальном благополучии или в духовных интересах, не связанных с профессиональной деятельностью, различных увлечениях и хобби?
Хотя в последнее десятилетие вопросам профориентации уделялось довольно много внимания, очень многие молодые люди в нашей стране недовольны своей профессией. На вопрос международной анкеты «Если бы вы заново выбирали профессию, то избрали бы вы ту, по которой работаете?» утвердительно ответил» в ЧССР — 61 процент опрошенных, в ПНР — 46 процентов, в ВИР — 42 процента, а в СССР —только 39 процентов (См. Трудящаяся молодежь образование, профессия, мобильность.— М., 1984. С. 98). Особенно тревожно, что удовлетворенность своей профессией низка у нас во всех образовательных группах, включая лиц имеющих высшее образованнее на получение которого затрачены огромные общественные средства и личные усилия. За этими цифрами — и текучесть кадров; и плохая-paбoтa и множество человеческих; драм...
Как справедливо считает Е. И. Головаха, профессиональная ориентация учащихся должна быть органически увязана с их жизненными, перспективами и ценностными ориентацияим. Отсюда вытекает несколько практических рекомендаций (Голаваха Е. И. Жизненная перспектива и социальное самоопределение молодежи.— Киев: Наукова думка, 1988.— С. 124—125):
1. Профессиональная ориентация не должна, ограничиваться непосредственно профессиональной сферой, но всегда замыкаться на важнейшие жизненные цели молодежи.
2. Для формирования согласовавшей и реалистично», жизненной перспективы нужно, знакомить юношей и девушек е конкретными примерами удачных и неудачных жизненных- путей, связанных е выбором той или иной профессии. Особенно важно звание будущие условий труда, занимающих одну из ведущих позиций в системе юношеских требований к будущей профессии.
3. Учитываем что для юношей при выборе профессии более важен размер будущей заработной: платы, а для девушек — благоприятные условия труда. Рабочие профессии привлекают молодых людей прежде всего возможностью более быстрого достижения самостоятельности и независимости. Для тех, кто их выбирает, будущая зарплата имеет иногда меньшее значение, чем для тех, кто выбирает профессии умственного труда высокой квалификации.
4. Независимо от уровня знаний школьников, они нуждаются в специальной профориентационной информации. Школьная программа этих знаний не обеспечивает.
5. Необходимо разъяснять старшеклассникам непосредственную зависимость будущих профессиональных и жизненных достижений от их готовности к самоотдаче в труде и самостоятельности в реализации жизненных целей.
6. В профориентационной работе важно учитывать не только рациональные моменты, связанные с определением жизненных целей и планов, но и эмоциональные особенности личности.
Эти вопросы не имеют однозначных решений. В условиях научно-технической революции первоначальная профессиональная подготовка нередко становится недостаточной или обесценивается по объективным причинам, вынуждая личность, хочет она того или нет, переучиваться или даже менять род занятий, как это происходит сейчас с некоторыми работниками управленческого аппарата. Неполная удовлетворенность профессией в одном случае может быть причиной плохой работы, а в другом — облегчает профессиональную мобильность и смену форм трудовой деятельности. Жизненный путь современного человека — не монотонное движение по однажды проложенной и накатанной колее, где все известно заранее. В нем есть и крутые повороты, и перерывы постепенности, и непредсказуемые новые старты. Это делает нашу жизнь тревожной и беспокойной, но одновременно дает личности новые возможности самореализации.
Это должна учитывать и система образования. Вместо бесплодных попыток соединить общее образование с профессиональным февральский (1988 г.) Пленум ЦК КПСС выдвинул концепцию всеобщего среднего образования молодежи как базового для последующей подготовки кадров квалифицированных рабочих и специалистов, всестороннего развития личности. Принцип непрерывного образования предполагает не только согласованность его этапов и звеньев, но и то, что на каждом этапе своего развития индивид обладает определенной свободой выбора. Единство целей и задач образования должно сочетаться с разнообразием школ, гибкостью учебных планов и программ, уделять первостепенное внимание развитию индивидуальных способностей учащиеся, дифференцируя обучение в соответствии с их запросами и склонностями. Что же касается включения учащихся в производственный труд, то он прежде всего должен быть полезным для общества и семьи и одновременно выступать источником познания и радости для них самих. Только так можно сочетать трудовое воспитание с нравственным, сделав профессиональную ориентацию элементом свободного социального самоопределения личности.
МОРАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ
Временное — временным и мерьте,
так как ведь для жизни мы живем.
Но душа-то мыслью о бессмертье
Будто бы изъедена червем!
Все ей мало.Все чего-то мало,
Хочет, повседневности назло,
Чтоб ее куда-то подымало
И навстречу вечности вело...
Евгений Винокуров. Бытие
Многие психологи и философы выделяют в развитии нравственного сознания три главных этапа: доморальный уровень, когда ребенок выполняет установленные правила, исходя из эгоистических соображений, конвенциональную мораль, ориентирующуюся на внешние нормы поведения, и, наконец, автономную мораль, т.е. ориентацию на внутреннюю, автономную систему принципов.
Однако переход из одной стадии в другую весьма сложен и противоречив. Сила морального сознания — в категоричности и универсальности основных его постулатов. Чтобы овладеть азами нравственности, ребенок должен мыслить альтернативно, дихотомически: добро или зло, хорошо или плохо — третьего не дано. Ребенок, не усвоивший элементарных норм нравственности как безусловных, категорических императивов — этого нельзя делать никогда, ни за что, ни при каких условиях! — едва ли станет нравственным человеком. Но нравственность не сводится к системе запретов и предписаний. Каковы бы ни были источники моральных норм и правил, нравственное решение и связанные с ним риск и ответственность могут быть только индивидуальными. Нравственно зрелый человек порой не может однозначно ответить на невинный вопрос ребенка — хорошо это или плохо? — потому что одно и то же действие по-разному оценивается в зависимости от его контекста, последствий, мотивов и многого другого. Отсюда проистекает сложность морального выбора, оценки и самооценки. При отсутствии развитой нравственной рефлексии жесткая система моральных принципов легко вырождается в примитивное морализирование, обращение с моралью к другим, но не к себе.
Истинно нравственный человек беспощадно требователен к себе и в то же время снисходителен, терпим к другим. Осуждая дурные поступки других, он избегает переносить отрицательную оценку поступка на личность совершившего его человека, старается войти в его положение, понять его, найти смягчающие обстоятельства. Записные моралисты, наоборот, беспощадны к другим и снисходительны к себе. Это вытекает из самого стиля их мышления.
Формирование нравственной личности и соответствующего стиля морального поведения опирается на ряд автономных предпосылок.
Оно предполагает, во-первых, определенный уровень умственного развития, способность воспринимать, применять и оценивать соответствующие нормы и поступки; во-вторых, эмоциональное развитие, включая способность к сопереживанию; в-третьих, накопление личного опыта более или менее самостоятельных моральных поступков и последующей их самооценки; в-четвертых, влияние социальной среды, дающей ребенку конкретные примеры нравственного и безнравственного поведения, поощряющей его поступать так или иначе. Однако взаимосвязь этих факторов проблематична. Наиболее общая, охватывающая весь жизненный путь и подвергавшаяся экспериментальной проверке во многих странах когнитивно-генетическая теория морального развития личности принадлежит американскому психологу Лоренсу Колбергу (См. о ней подробнее: Кон И. С. Моральное сознание личности и регулятивные механизмы культуры // Социальная психология Личности / Отв. ред. М. И. Бобнева, Ё. В. Шорохова,—М.: Наука, №79.— С. 85—113). Развивая выдвинутую Ж. Пиаже и поддержанную Л. С. Выготским идею, что развитие морального сознания ребенка идет параллельно его умственному развитию, Колберг выделяет в нем несколько фаз.
Отношение между стадиями умственного развития по Пиаже и стадиями иморального развития по Колбергу
«Доморальному уровню» соответствуют стадии 1, когда ребенок слушается, чтобы избежать наказания, и 2, когда ребенок руководствуется эгоистическими соображениями взаимной выгоды (послушание в обмен на какие-то конкретные блага и поощрения).
«Конвенциональной морали» соответствуют стадии 3 — модель хорошего ребенка», движимого желанием одобрения со стороны значимых других и стыдом перед их осуждением, и 4 — установка на поддержание установленного порядка и фиксированных правил (хорошо то, что соответствует правилам).