Психология половых различий

И. С. КОН

Общеизвестно, что половой диморфизм относится к числу фундаментальных, постоянных характеристик человеческого онтогенеза [1], а половое разделение труда в той или иной форме существует в любом человеческом обществе. Проблема соотношения и изменения традиционных стилей жизни и психических свойств мужчин и женщин в эпоху НТР вызывает жаркие споры на страницах газет и научно-популярных изданий, причем она имеет вполне реальное практическое значение. Однако за исключением работ Б. Г. Ананьева и некоторых его учеников, проблемы психологии половых различий и половой дифференциации не нашли достаточного отражения в отечественной психологии. Тогда как исследователям, занимающимся вопросами формирования личности, необходимо иметь в виду, что все или почти все онтогенетические характеристики являются не просто возрастными, но половозрастными, а самая первая категория, в которой ребенок осмысливает собственное «я», — это половая принадлежность.

Психологическая наука в целом, оставляя возможность отдельному исследователю в рамках своей специальной темы абстрагироваться от половой принадлежности, образования и содержания деятельности своих испытуемых и т. п., не может полностью игнорировать такое фундаментальное биосоциальное свойство, как пол. Его теоретическая недооценка практически оборачивается тем, что традиционно мужские свойства и образцы поведения невольно принимаются и выдаются за универсальные (очень многие психологические и психиатрические опросники и схемы имеют откровенно маскулинные акценты, особенно когда речь идет о подростках), что мешает пониманию специфических проблем женской половины человечества и противоречит принципу равенства полов, которое утверждает социалистическое общество. Отставание психологии пола серьезно тормозит развитие всех других наук, так или иначе связанных с изучением пола и сексуальности, будь то социология, эволюционная биология, нейроэндокринология или сексопатология.

В данной статье, не претендующей на исчерпывающую полноту, ставятся некоторые теоретико-методологические проблемы, связанные с изучением психологии половой дифференциации и половых различий.

1. ПОЛОВАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Вопреки житейским представлениям, что половая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически, половая идентичность, т. е. осознанная принадлежность к определенному полу, — результат сложного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социализацию и развитие самосознания [7], [9], [21]. Процесс этот, начинающийся с момента оплодотворения яйцеклетки, разделяется на ряд последовательных стадий, каждая из которых выполняет свои специфические задачи, причем результаты таких критических периодов принципиально необратимы [3], [4], [6], [20], [21]. Основные этапы и компоненты половой дифференциации представлены ведущим американским сексологом Д. Мани [20] в следующей схеме (см. рисунок).

Первичное звено этого длинного эволюционного ряда — хромосомный или генетический пол, определяющий будущую генетическую программу организма, в частности дифференциацию его половых желез. Первоначальные зародышевые гонады не дифференцированы по полу. Но затем Н—У антиген (открыт в 1976 г.), характерный только для мужских клеток и делающий их гистологически несовместимыми с иммунологической системой женского организма [20], программирует превращение зачаточных гонад мужского плода в семенники, которые вскоре начинают продуцировать мужские гормоны (андрогены). Гормональный пол зародыша определяет дифференциацию внутренних репродуктивных органов (внутренний морфологический пол) и наружных гениталий (внешний морфологический пол или генитальная внешность), а также особых нервных механизмов так называемых «половых центров», которые в дальнейшем регулируют полодиморфическое, маскулинное или фемининное поведение особи [3], [20], [21], [28]. Следует отметить, что при отсутствии или недостатке в соответствующий критический период зародышевых андрогенов половая дифференциация автоматически, независимо от хромосомного пола, происходит по женскому типу (принцип маскулинной аддитивности, по Мани). Гипоталамус, где расположены половые центры, не только дифференцируется под влиянием зародышевых гормонов, но и сам является психоэндокринным органом; его пренатальная программа, ориентированная на мужское или женское поведение, определяет характер его реакции на половые гормоны пубертатного периода, а эта реакция, в свою очередь, вызывает полодиморфическое поведение.

В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой дифференциации дополняются социальными. Генитальная внешность задает определенную программу взрослым, детерминируя определение акушерского (или паспортного) пола новорожденного, что, в свою очередь, сигнализирует, в духе какой половой роли, мужской или женской, он должен воспитываться (пол воспитания). Эта половая социализация, обучение ребенка половой роли, всегда производна от норм и обычаев соответствующего общества, культуры.

Сюда входят прежде всего система дифференциации половых ролей, т. е. половое разделение труда, специфические полоролевые предписания, права и обязанности мужчин и женщин, и связанная с ней система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины. Тем и другим определяются принятые в обществе нормы сексуального поведения (половая мораль, сексуальные ритуалы, копулятивная техника). Эта сложная система норм и отношений институционализируется в брачно-семейных и других институтах, посредством которых общество регулирует половую жизнь и воспроизводство населения, и обобщается и легитимируется в религиозно-идеологических системах полового и сексуального символизма. Все это вместе взятое определяет тип половой социализации, объектом которой становится новорожденный, преломляясь, конечно, сквозь призму индивидуальных особенностей самого ребенка и его окружения.

Таким образом, психосексуальное развитие ребенка, с лежащей в его основе генетической программой, и предусмотренная культурой половая социализация всегда действуют и должны рассматриваться совместно, причем не вообще, а с учетом того, как они преломляются в половом самосознании индивида.

Первичная половая идентичность, т. е. знание своей половой принадлежности, складывается обычно уже к 1,5 годам и является наиболее устойчивым, стержневым элементом самосознания. С возрастом объем и содержание этой идентичности меняются, причем это часто связано с умственным и социальным развитием ребенка. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не умеет обосновать эту атрибуцию. К 3—4 годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей (разная реактивность на мужчин и женщин наблюдается уже у 7—8-месячных младенцев и даже раньше [6]), но часто ассоциирует его со случайными внешними признаками, вроде одежды, и допускает принципиальную обратимость, возможность изменения пола (хотя в действительности изменение половой идентичности ребенка в этом возрасте уже весьма сложно). В 6—7 лет ребенок окончательно осознает необратимость половой принадлежности, причем это совпадает с бурным усилением половой дифференциации деятельности и установок; мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, стиль поведения и т. д.; стихийная половая сегрегация (однополые компании) способствует кристаллизации и осознанию половых различий.

Половая идентичность основывается, с одной стороны, на соматических признаках (образ тела), а с другой — на поведенческих и характерологических свойствах, оцениваемых по степени их соответствия или несоответствия нормативному стереотипу маскулинности или фемининности. Причем, как и все прочие самооценки, они во многом производны от оценки ребенка окружающими. Все эти характеристики многомерны и зачастую неоднозначны. Уже у дошкольников часто возникает проблема соотношения полоролевых ориентации ребенка, т. е. оценки им степени своей маскулинности — фемининности, и его полоролевых предпочтений, которые выясняются путем ответов на вопрос «Кем бы ты предпочел быть — мальчиком или девочкой?» и экспериментов, когда ребенок вынужден выбирать между мужским и женским образцом или ролью.

Хотя известно, что полоролевые предписания и ожидания и связанная с ними оценка маскулинности (фемининности) ребенка являются важным фактором его психосексуального развития, психология половой дифференциации изучена слабо. Здесь существуют три альтернативные теории.

Теория идентификации, уходящая корнями в психоанализ, подчеркивает роль эмоций и подражания, полагая, что ребенок бессознательно имитирует поведение представителей своего пола, прежде всего — родителей, место которых он хочет занять [26]. Теория половой типизации (sex Typing), опирающаяся на теорию социального научения [18; 19], придает решающее значение механизмам подкрепления: родители и другие люди поощряют мальчиков за поведение, которое принято считать мальчишеским, и осуждают их, когда они ведут себя «женственно»; девочки же получают положительное подкрепление за фемининное поведение и отрицательное — за маскулинное. Как пишет У. Мишел, «половая типизация — это процесс, посредством которого индивид приобретает полодиморфические образцы поведения: сначала он учится различать образцы поведения, дифференцируемые по полу, затем обобщать этот частный опыт на новые ситуации и, наконец, выполнять соответствующие правила» [18; 57]. Теория самокатегоризации, опирающаяся на когнитивно-генетическую теорию, подчеркивает познавательную сторону этого процесса: ребенок сначала усваивает половую идентичность, определяя себя в качестве «мальчика» или «девочки», а затем старается сообразовать свое поведение с тем, что кажется ему соответствующим такому определению. В свете теории половой типизации ребенок мог бы сказать: «Я хочу поощрения, меня поощряют, когда я делаю «мальчиковые» вещи, поэтому я хочу быть мальчиком», а в свете теории самокатегоризации: «Я мальчик, поэтому я хочу делать «мальчиковые» вещи, и возможность делать их меня вознаграждает» [13; 89].

Хотя каждая из этих теорий содержит какую-то долю истины, ни одна не объясняет всех известных фактов [17], [23]. Главное возражение против теории идентификации — неопределенность ее основного понятия, обозначающего и уподобление себя другому, и подражание, и отождествление с другим. Но защитная идентификация мальчика с отцом из страха перед ним (фрейдовский эдипов комплекс) имеет мало общего с подражанием, основанным на любви; подражание свойствам конкретного индивида нередко смешивают с усвоением его социальной роли (отец как властная фигура); фактически образцом для мальчика часто служит не отец, а какой-то другой мужчина; кроме того, поведение детей далеко не всегда повторяет поведение их взрослых моделей, например однополые мальчишеские группы возникают явно не оттого, что мальчики видят, как их отцы избегают женского общества. Теорию половой типизации упрекают в механистичности, ребенок выступает в ней скорее как объект, чем как субъект социализации; с этих позиций трудно объяснить появление многочисленных, не зависящих от характера воспитания, индивидуальных вариаций и отклонений от половых стереотипов; кроме того, многие стереотипные мальчишеские и девчоночьи реакции вообще складываются стихийно, независимо от обучения и поощрения. Теория самокатегоризации в известной мере синтезирует оба подхода, предполагая, что представления ребенка о соответствующем его полу поведении зависят как от его собственных наблюдений за поведением мужчин и женщин, служащих ему образцами, так и от одобрения или неодобрения, вызываемого такими его поступками у окружающих. Однако трудность этой теории в том, что полоролевая дифференциация поведения у детей начинается гораздо раньше, чем складывается устойчивая половая идентичность.

Возможно, что эти теории нужно рассматривать не как альтернативные, а как взаимодополнительные, описывающие один и тот же процесс с разных точек зрения (теория половой типизации — с точки зрения воспитателей, теория самокатегоризации — с точки зрения ребенка), или подчеркивающие аспекты, имеющие неодинаковое значение на разных стадиях психосексуального развития [23].

Исключительно важным универсальным агентом половой социализации является общество сверстников как своего, так и противоположного пола. Оценивая телосложение и поведение ребенка в свете своих, гораздо более жестких, чем у взрослых, критериев маскулинности — фемининности, сверстники тем самым подтверждают, укрепляют или, наоборот, ставят под вопрос его половую идентичность и полоролевые ориентации. Особенно остро стоит эта проблема у мальчиков, у которых полоролевые нормативы и ожидания исключительно жестки и завышены. Объясняется ли это тем, что маскулинные черты традиционно ценятся выше фемининных, или же общебиологической закономерностью,, согласно которой на всех уровнях половой дифференциации формирование мужского начала требует больших усилий, чем женского, и что природа делает здесь больше ошибок [20], — вопрос открытый. Сверстники также являются главным посредником в приобщении ребенка к принятой в обществе, но скрываемой от детей системе сексуального символизма. Отсутствие общения со сверстниками, особенно в предподростковом и подростковом возрасте, может существенно затормозить психосексуальное развитие ребенка, оставив его неподготовленным к сложным переживаниям пубертата, когда проблема половой идентичности встает снова и с особой остротой, опять-таки в результате совместного действия биологических и социальных факторов.

Гормональные сдвиги (пубертатные гормоны) вызывают изменения в строении тела (пубертатная морфология) и новые сексуальные переживания (пубертатный эротизм). Неравномерность физического, гормонального и психосоциального развития побуждает подростка заново осмысливать и оценивать свою половую идентичность (сексуальную роль) во всех ее соматических, психических и поведенческих проявлениях. У многих эта задача отягощается проблемами физиологического (подростковая гинекомастия, гирсутизм, преждевременное или слишком позднее созревание) и психологического (синдром дисморфофобии) характера. Хотя течение пубертата зависит от половой конституции индивида и даже служит ее индикатором, гормональные процессы, сексуально-эротические переживания и связанное с ними поведение (мастурбация, генитальные игры, сексуальное экспериментирование) и эмоционально-романтические привязанности и влюбленности протекают в значительной мере автономно, гетерохронно, соотношение их у разных людей различно. Пубертатный период является критическим прежде всего в том плане, что теперь в полной мере обнаруживается и закрепляется уже не только половая, но и сексуальная идентичность, психосексуальная направленность личности.

Кроме данных психологии развития для понимания становления половой идентичности исключительно важна клиника интерсексуальных состояний, т. е. неопределенности, рассогласованности разных компонентов пола, как на анатомо-физиологическом уровне (гермафродитизм), так и в особенности между отдельными звеньями биологического пола и половым самосознанием (транссексуализм). Как свидетельствуют новейшие исследования [2], [20], [21], при несовпадении биологических и социокультурных (пол воспитания) детерминант пола конечный результат, т. е. половая идентичность субъекта, практически непредсказуем. Можно лишь пожалеть, что эти клинические данные, имеющие громадное общепсихологическое значение, — смена пола дает уникальную возможность проследить глубинные механизмы формирования самосознания, — не привлекли внимания наших психологов, вынуждая психиатров и эндокринологов обходиться собственными силами.

«Биологический» возраст и периодизация развития индивида

Bpeменнáя шкала и закономерности созревания биологического возраста представляют для психологии личности интерес в связи со следующими проблемами анализа онтогенеза личности: 1) проблема возрастной периодизации жизненного пути личности; 2) проблема сензитивных и критических периодов развития индивида; 3) проблема гетерохронности (неравномерности) развития индивида в онтогенезе; 4) проблема акселерации развития индивида; 5) проблема оценки профессиональных возможностей личности с учетом особенностей ее биологического возраста.

При попытках построения возрастной периодизации развития личности нередко критерии календарного, или биологического, созревания индивида брались в качестве тех показателей, посредством которых жизненный путь личности разбивался на различные фазы, этапы, периоды и эпохи. В частности, П. П. Блонский предложил в качестве критерия периодизации развития психики ребенка такой показатель, как «появление и смена молочных зубов», разбив все детство на «беззубое детство», «детство молочных зубов» и «детство постоянных зубов». В качестве критерия периодизации нередко брался критерий полового созревания. Одна из наиболее распространенных периодизаций детского развития принадлежит А. Гезеллу, который наряду с признаком полового созревания взял за основу периодизации «ритм и темп внутреннего развития организма».

В периодизации А. Гезелла доминирует физическая хронология, расставление любых закономерностей развития личности на физической и биологической временной оси. В качестве примера можно привести характеристики, которые дает Гезелл юношескому возрасту. В 10 лет ребенок («золотой возраст») доверчив, легко воспринимает жизнь, ровен в общении, мало заботится о внешности. В 11 лет идет активное созревание вторичных половых признаков, происходит перестройка организма. Отсюда проистекает в данном возрасте негативизм, появляется бунт против родителей. В 12 лет негативизм и конфликты ослабевают; ребенок пытается «уйти» от семьи, появляется его автономия. В 13 лет возникает чувство юмора и проявляется интерес к противоположному полу.

Таким образом, в основе классификации А. Гезелла, хоть он и пытается приурочить этапы развития психики ребенка к биологическим критериям, реально лежит календарный возраст.

Еще до попыток А. Гезелла, механически надставляющего возрастные периоды как автономные блоки один на другой, общая парадигма биогенетических периодизаций развития личности ребенка была задана американским психологом С. Холлом. В основе биогенетической периодизации развития личности лежит принцип рекапитуляции. Точно так же, как человек в своем эмбриональном развитии воспроизводит те стадии развития, которые прошла эволюция в филогенезе (биогенетический закон Э. Геккеля), ребенок в своем развитии проходит все стадии, которые были в социогенезе. В этом смысле онтогенез воспроизводит филогенез. Таким образом, С. Холл проецирует биогенетический закон Э. Геккеля, на онтогенетическое развитие психики ребенка. Вслед за этим он отождествляет социогенез человечества с филогенезом и разбивает детство на следующие стадии: животную фазу развития (младенчество), эпоху охоты и рыболовства (детство); конец дикости и начало цивилизации (предподростковый период — 8— 12 лет); период «бури и натиска», соответствующий времени романтизма (от 12—13 до 22—25 лет —юность). Как правило, С. Холла, А. Гезелла и ряд других исследователей (Э. Кречмер, Э. Иенш, В. Целлер) справедливо относят к представителям биогенетической периодизации развития личности ребенка (И. С. Кон). Вместе с тем следует подчеркнуть, что именно С. Холл в отличие от других представителей биогенетических, а еще чаще «календарных» концепций возрастных периодизаций поставил важный вопрос о взаимопереходах в развитии человечества между филогенезом, социогенезом и онтогенезом. Подвергнув обоснованной критике грубый перенос биогенетического закона Э. Геккеля об онтогенезе как сжатом воспроизведении филогенеза на почву психологической науки, психологи не предложили содержательной альтернативы этой закономерности.

Критика биогенетической ориентации при построении возрастных периодизаций развития личности привела, как это нередко бывает в историй науки, к другой крайности. В середине XX в. в отечественной психологии проблема биологического возраста почти выпала из поля зрения представителей возрастной психологии. Так, в конце 20-х — начале 30-х гг. П. П. Блонский и Л. С. Выготский, обсуждая проблему периодизации развития ребенка в самом широком плане, ставили вопросы о сензитивности — возрастной чувствительности ребенка, неравномерности (гетерохронности) его развития. Затем наступил, вплоть до конца 50-х гг., перерыв в разработке этой проблемы. И лишь в 60-х гг. вопросы онтопсихологии были вновь подняты Б. Г. Ананьевым.

В онтопсихологии Б. Г. Ананьевым были разработаны проблемы возрастной изменчивости организма, динамики возрастной чувствительности.

Под онтогенезом понимается весь цикл индивидуального развития человека – от оплодотворения до смерти. Существенной частью онтогенеза являются поздние этапы развития человека (В.В. Фролькис). В возрастной психологии до появления онтопсихологии как особого направления, как правило, под онтогенезом, неявно понималось лишь развитие ребенка до поры его взросления.

Запросы практики, например выявления критериев готовности ребенка определенного возраста к школе, оценка работоспособности человека, анализ социальной адаптации при переходе на пенсию и т. п., побудили психологов обратиться к исследованиям сензитивных и критических периодов индивидуального развития, изучению неравномерности (гетерохронности) развития человека в онтогенезе.

Под сензитивными периодами развития понимаются периоды повышенной восприимчивости, отзывчивости, чувствительности индивида в данном возрасте к определенного рода воздействиям, например к обучению, игре и т. п. В физиологии сензитивные периоды изучены на животных, в частности на материале импринтинга (запечатления). В довольно ограниченный отрезок онтогенеза животное сензитивно к определенным воздействиям, например, новорожденное животное в определенный период времени начинает следовать (реакция следования) за движущимся объектом определенного размера. В естественной обстановке таким объектом является мать; в искусственных ситуациях животное, например утенок или жеребенок, в сензитивный период начинает следовать за первым двигающимся мимо объектом определенных размеров (опыты К. Лоренца). В психологии представления о сензитивных периодах, периодах повышенной возрастной чувствительности, изучены недостаточно. С сензитивными периодами не следует смешивать критические периоды возрастной чувствительности индивида.

Критические периоды представляют собой такие «узловые точки» онтогенеза индивида (И. А. Аршавский), в возрастном интервале которых повышается чувствительность индивида к неадекватным раздражителям. Критические периоды можно было бы назвать возрастными зонами наибольшей повреждаемости индивида, в которых с наибольшей вероятностью нарушается нормальный ход физиологического развития. Вряд ли возможно говорить об однозначном соответствии критических периодов развития индивида и так называемых кризисах развития личности ребенка — кризисах 3-летнего, 7-летнего и 12—13-летнего возрастов. Вместе с тем нельзя недооценивать и того факта, что критические периоды биологического возраста индивида могут оказаться «безличными» предпосылками, провоцирующими возникновение кризисов личности.

Гетерохронность развития индивида в онтогенезе. В онтопсихологии необходимо учитывать неравномерность и гетерохронность развития индивида, без анализа которых предпосылки периодизации целостного развития личности, ее жизненного пути останутся вне поля зрения психологов. В онтогенетической эволюции гуморальные, кортико-ретикулярные и другие индивидные структуры человека развиваются неравномерно. «Естествознание, психология, медицина и педагогика накопили огромный фонд знаний о неравномерности и гетерохронности роста и дифференцировки тканей, костной и мышечной систем, различных желез внутренней секреции, основных отделов центральной нервной системы, анализаторных систем детей и подростков. В деталях известны явления гетерохронности общесоматического, полового, нервно-психического созревания. Сроки каждой из этих форм созревания расходятся весьма значительно, и вариативность их возрастает к зрелости.

Первоначально полагали, что неравномерность изменений и гетерохронность фаз развития — явление, специфическое только для процессов роста и созревания. Однако опыт исследования старения показал, что гетерохронность инволюционных процессов и неравномерность старения отдельных систем — капитальные явления позднего онтогенеза человека, имеющее не меньшее значение для онтогенеза, чем гетерохронность созревания».

Анализ сензитивных и критических периодов возрастной чувствительности, гетерохронности развития индивида как предпосылок формирования психологического возраста личности и построения периодизации ее жизненного пути предполагает выделение тех закономерностей развития биологического возраста, которые раскрыты в возрастной физиологии, геронтологии и демографии (И. А. Аршавский, В. В. Фролькис, Б. Ц. Урланис, В. П. Войтенко). Системный анализ феноменов возрастного развития человека дан в исследованиях Т. В. Карсаевской и И. С. Кона.

При характеристике биологического возраста индивида отмечается, что одинаковые по календарному возрасту люди могут существенно различаться по выраженности признаков созревания и старения.

Помимо различных антропометрических, физиологических и биохимических тестов специалисты по биологическому возрасту ищут косвенные критерии жизнеспособности организма, под которой понимается диапазон адаптивных возможностей индивида, его «жизненные ресурсы» для выполнения широкого круга реальных жизненных задач (В. П. Войтенко). При этом идут поиски не только морфологических структурных, но и функциональных критериев биологического возраста, например мышечной работоспособности. По этим функциональным критериям биологического возраста, а также по ряду других параметров (оценка обмена веществ) развития индивида предложена возрастная периодизация постнатального развития человека, в которой выделены прогрессивный рост индивида, стабильный рост и регрессивный рост.

По функциональным и другим показателям биологического возраста эта периодизация разработана на материале изучения биологического возраста мужчины. Особые трудности возникают при разработке возрастной периодизации второй половины жизни индивида. В биологии старения и возрастной психологии относительно вычленения разных возрастных этапов второй половины жизни существует немало разногласий. В качестве эталона возрастной периодизации жизни индивида остается та периодизация, которая была принята решением симпозиума по возрастной физиологии (1965; см. табл. 1,2).

Данные о биологическом возрасте, приведенные в помещенных ниже таблицах, должны учитываться при анализе роли сензитивных и критических периодов возрастного развития, гетерохронности онтогенетической эволюции. Однако периодизацию биологического возраста, возрастную периодизацию индивида в онтопсихологии ни в коем случае не следует смешивать с периодизацией развития личности в социальных группах, а также с периодизацией жизненного пути развития личности, Вопрос о взаимоотношении этих строящихся в разных системах отсчета периодизаций возникает как специальная проблема в связи с тем, что жизнь человека протекает одновременно и в мире биосферы, и в социальном мире, и в его собственном жизненном пространстве и везде приобретает различные системные качества, выявление взаимосвязей между которыми нередко служит предпосылкой конфликтов и драм в индивидуальном жизненном пути личности. Соотношение периодизации развития индивида и периодизации развития личности является одной из задач, определяющих будущие направления исследований психологии личности. Помимо этого, необходимо выяснить, как соотносятся закономерности непосредственно-эмоционального общения, определяющего развитие ребенка на первом году жизни (М. И. Лисина), с сензитивными периодами в созревании таких психодинамических особенностей темперамента, как эмоциональность и общая активность (В. Д. Небылицин).

Таблица 2

Возрастная периодизация жизни человека

Новорожденный Грудной возраст Раннее детство Первое детство Второе детство   Подростковый возраст   Юношеский возраст   Зрелый возраст (первый период)   Зрелый возраст (второй период)   Пожилой возраст   Старческий возраст   Долгожители

1 — 10 дней 10 дней — 1 год 1 — 3 года 4 — 7 лет 8 — 12 лет (мальчики) 8 — 11 лет (девочки) 13 — 16 лет (мальчики) 12 — 15 лет (девушки) 17 — 21 год (юноши) 16 — 20 лет (девушки) 22—35 лет (мужчины) 21 — 35 лет (женщины) 36 — 60 лет (мужчины) 36 — 55 лет (женщины) 61 — 74 года (мужчины) 56 — 74 года (женщины) 75 — 90 лет (мужчины и женщины) 90 лет и старше

Социогенез

(от лат. so(cietas) — общество и греч. genos — происхождение) —происхождение и развитие сознания,личности, межличностных отношений, обусловленные особенностями социализации в разных культурах и общественно-экономических формациях. Основная идея С. заключается в том, что психолог имеет дело не с абстрактным человеком, а с человеком определенной страны и эпохи, взаимодействующим в социокультурном контексте с людьми. Закономерности С. являются предметом исторической психологиии этнопсихологии.

социогенез
— в психологии — происхождение, развитие высших функций психических, личности, отношений межличностных, обусловленные особенностями социализации в разных культурах и общественно-экономических формациях. Закономерности социогенеза — предмет психологии исторической, изучающей психологические особенности становления познания, мировосприятия, строя личности, усвоения обычаев и ритуалов в разные эпохи, и прочее, а также предмет этнопсихологии.
Изучение социогенеза в русле психоанализа и во французской социологической школе не позволило вскрыть его реальные механизмы, ибо они описывались по типу механизмов развития психики отдельного индивида либо сводились к духовному общению между людьми.
С иных методологических позиций проводилось изучение социогенеза в отечественной психологии, где социогенез трактуется как процесс, обусловленный деятельностью трудовой в рамках конкретной общественно-экономической формации. Это позволило выявить изменения психики при переходе от антропогенеза к социогенезу (палеопсихология Б. Ф. Поршнева), закономерности социогенеза высших функций психических в их общем историческом развитии, специфику строения сознания в разных общественно-экономических формациях.

В настоящее время актуальность приобретает знание в области саморегуляции, самоуправления и самосовершенствование. В связи с этим, к числу наиболее интересующих вопросов относятся знания в области психологии личности, поскольку они и определяют эффективность всевозможных практических и теоретических методик самопознания.