Факторы поведения человека

Желание понять, что «есть такое человек», свойственно человеку с того момента, когда он смог выделить себя из окружающего мира. Для западной философской мысли характерно присутствие трех основных идей человека: философской, теологической и научной. Данные теории не только не взаимодействуют друг с другом, но часто конкурируют между собой.

Уже в древнегреческой философии возникла философская идея человека. Сократ и софисты, рассматривая человеческие добродетели, понятия, ценности и нормы, настаивали на их относительности. Именно в этом им виделась возможность обретения человеком истинно человеческого лица. Попытка дать определение человеку начинается с Платона. Платоновское учение об идеях позволило выявить общие признаки множества объектов, т.е. сформировать понятие. Однако лишь Аристотелю удалось найти существенный видовой признак человека – «политическое животное», т.е. способность человека к общественной жизни. С тех пор были предложены сотни определений человека. Вместе с тем, с именем Аристотеля мы связываем открытие того, что тело и душа представляют два уровня единой реальности, в то время как у Платона – это две разные субстанции. Самая длинная в хронологическом понимании эпоха – это средневековье, почти тринадцать столетий. Человек поклонялся Богу и считал себя созданным по его образу и подобию. Поклоняясь абсолюту, он неожиданно обнаружил этот абсолют в себе. Такое радикальное изменение отношения человека к самому себе стало фундаментом всей культуры эпохи Возрождения, когда наряду с религиозными формами жизни возникает светская культура. Доминирующей мировоззренческой установкой становится антропоцентризм. Особую ценность приобретают индивидуальные качества личности, а не её сословная принадлежность. Формируется новое понимание места человека во вселенной - гуманизм.

С возникновением гуманизма все смысложизненные ориентиры человек начинает искать в себе самом. Он начинает жить не по законам Космоса, Природы, Бога, а по законам, которые создает сам, и по которым судит о своей собственной жизни. Так начинается новый путь, по которому мы следуем и сейчас. На этом пути рождается субъективность как особое свойство человека, которое переходит в субъектность. Так происходит становление личности посредством тесного взаимовлияние внешнего и внутреннего относительно конкретного индивида.

Настоящий период развития общества может быть охарактеризован как не всегда комфортный и «человекоразмеренный». Современному человеку сложно нарабатывать самоидентичность, он должен соответствовать тем ожиданиям и традициям, которые зачастую не востребованы в реальности. Проблема личности на современном этапе развития важна для каждого человека. Все концепции личности можно разделить на две большие группы по критерию взаимодействия: групповое взаимодействие или межличностное.

· Макросоциологические концепции, т.е. групповое взаимодействие как доминирующий фактор в понимании личности.

· Микросоциологические концепции личности.

С точки зрения макросоциологии, для которой важнее целое, а не части, и интереснее групповое взаимодействие, а не межличностное, личность является продуктом общества (культуры, истории, космоса и т. п.). Этих взглядов в целом придерживались такие крупные исследователи, как Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер, Толкотт Парсонс и др., ставившие во главу угла проблему социализации. Образно ей дал толкование Жан Пиаже, анализируя, как «дикие звереныши» (дети) постепенно становятся личностями.

Социализация– это освоение культуры сообщества (норм, ценностей, идей, правил поведения, стереотипов понимания). Она не только связана с развитием личности, но и является своеобразным духовным кодированием человека, вырабатывая у него типовые социальные реакции и формы активности. Функциональное значение такого «отесывающего» формирования способностей, навыков и знаний индивида состоит в том, чтобы подготовить людей к тесному сосуществованию, обеспечить их предстоящее взаимодействие и взаимопонимание.

Известный социальный антрополог Р. Линтон, который много работал в микросоциологии и является одним из основателей теории ролей, ввел понятия модальной и нормативной личности. В результате сходных процессов социализации люди отнюдь не ведут себя эталонно.

Нормативная личность – та, черты которой лучше всего выражают данную культуру, это как бы идеал личности данной культуры.

Модальная личность – статистически более распространенный тип отклоняющихся от идеала вариаций. И чем более нестабильным становится общество, тем относительно больше становится людей, социальный тип которых не совпадает с нормативной личностью.

В кризисные моменты в любом сообществе возникают аномии (нарушения нормального принятого порядка) и количество девиаций (это понятие индивидуальных социальных отклонений ввел Э. Дюркгейм, изучая самоубийства) заметно увеличивается.

Р. Мертон, который тоже изучал аномию, разработал свою систему классификации отклоняющегося поведения. Он выделил пять моделей социальной адаптации личности к выработанным в обществе культурным нормам в зависимости от того, признают ли люди господствующие ценности и следуют ли они правилам достижения ценностных благ.

Если личность разделяет цели данной культуры и общества и стремится осуществить их легальными, рекомендуемыми средствами, она осуществляет конформную (приспособленческую) модель адаптации.

Инновационная модель адаптации характеризуется тем, что личность принимает цели сообщества, но стремится их осуществить необычными, непризнанными, а порою даже и не одобряемыми средствами. Эта модель поведения распространена в новых стратах современного российского общества, которые характеризуются «достигательной» мобильностью, связанной с обогащением (цель оправдывает средства).

Ритуализм, как другая отклоняющаяся форма личностной адаптации, проявляется в том, что человек не признает цели и ценности своего сообщества, но соблюдает «правила игры» и ведет себя в соответствии со сложившимися представлениями о допустимых средствах достижений.

Эскейпизм (отстранение, уход от социальной реальности в свои экстравагантные миры) характерен для личностей, отрицающих и доминирующие цели, и предписанные обществом средства их достижения. Это как бы квазиадаптация, модель «параллельного существования», признание собственной чужеродности и невозможности противостоять сложившимся в обществе стереотипам.

Бунт, мятеж является такой формой отклоняющегося поведения, которая направлена на активное противостояние и опровержение норм общественной организации, когда общепризнанные цели и средства воспринимаются личностью весьма неоднозначно.

Таким образом, личность в макросоциологии – это социальный тип, отвечающий данной культуре и адаптирующийся в ней.

Р. Дарендорф, один из наиболее влиятельных представителей конфликтологического направления в современной социологии, используя термин Аристотеля homo politicus (человек, участвующий в общественной жизни, в управлении, - в отличие от животного или раба), разработал свою современную типологию личностей.

Подчеркивая, что личность есть продукт развития культуры, социальных условий, он пользуется термином homo sociologicus, выделяя его типические виды:

· homo faber – в традиционном обществе «человек трудящийся»: крестьянин, воин, политик – личность, несущая бремя (наделенная важной общественной функцией);

· homo consumer – современный потребитель, личность, сформированная массовым обществом;

· homo uniwersalis – человек, способный заниматься разными видами деятельности, в концепции К. Маркса – меняющий всевозможные занятия;

· homo soweticus – человек, зависящий от государства.

Д. Рисмен, социолог из США, основываясь на специфике капитализма, разработал в 60-е гг. концепцию «одномерного человека». Ее суть: под влиянием пропаганды, впитывая информационные социальные стереотипы, человек формирует упрощенные схемы черно-белого видения проблем. Современное общество делает людей как бы одномерными, т. е. личностями с упрощенным социальным восприятием, хотя это было свойственно многим обществам.

Такие исследователи, как Т. Адорно, К. Хорни и другие неомарксисты и неофрейдисты, в своих работах обосновали парадоксальный вывод: «нормальная» личность современного общества – это невротик. Давно распались системы ценностей, где господствовали общепринятые ценностные системы, а сейчас каждая роль человека заставляет его играть в новой системе ценностей, предпочтений стереотипов (выходя из дома, попадая в транспорт, на работе, в кафе, путешествуя по магазинам, где он все время вынужден менять амплуа и социальные маски). При этом его Super Ego (сверх-Я, нормативная структура личности, совесть, мораль, значимая традиция, представления о должном) становится как бы «размазанным», неопределенно-множественным, плюралистичным.

И. С. Кон и другие отечественные исследователи придерживаются такого мнения: современный человек вообще отвергает любую роль. Он становится актером, который способен к постоянным перевоплощениям и играет множество ролей, не принимая их всерьез. Несчастен тот, кто вживается в роль; он становится невротиком, ибо не может соответствовать меняющимся требованиям, выдвигаемым разнообразным окружением множества общностей, в которые он структурно и культурно вписан.

Итак, смена общностей, как смена культурных декораций, должна заставлять личность менять ролевые маски, дабы сохранять соответствие ситуации и тем нормативным, символическим требованиям, которые предъявляются к человеку как к персоне социального театра.

В противоположность макросоциологическому взгляду «сверху вниз» микросоциология рассматривает проблематику личности непосредственно в поле межличностного взаимодействия. Поэтому и процесс «очеловечивания» (социализации), и процедуры «встраивания» личности в разнообразные общности и структуры здесь рассматриваются преимущественно через призму ролевых концепций.

Этот теоретический подход почти одновременно родился в исследованиях психолога Г. Мида («Роль, я и общество», 1934) и социолога Р. Линтона («Исследование человека», 1936), о чем с интересом размышляет И. Кон в своей книге «Социология личности».

Когда люди жили в более простых обществах, им не казалось, что они исполняют какую-то роль. Репертуар их «социального театра» (обусловленный функциональной структурой общества) был ограничен, и по традиции роли (занятия) и амплуа (позиции) наследовались из поколения в поколение. Поэтому личина (ролевая маска) срасталась с личностью (социальным «Я»), что не приносило какого-то дискомфорта – в рамках отведенной роли человек мог оставаться «самим собой». В современном обществе с его высокой социальной мобильностью существенно возросли возможности сменить амплуа, и стало просто необходимо менять роли. Г. Мид рассматривает роли как систему предписаний в зависимости от статуса, поскольку социальные функции личности различаются или по горизонтали, или по иерархии (сын – отец – сосед). Статус – это положение человека в контексте социальных отношений, связей. Он может быть временным или устойчивым, постоянным.

Р. Линтон рассматривает ролевой конфликт, связанный с маргинальным статусом личности. В микросоциологии считается, что человек не может совместить роли, а играет «то за того, то за другого» (мастер с рабочими – администратор, а с администрацией – рабочий). Линтона не интересует, как человек осваивает роль и как к ней относится. Мида, напротив, волнует именно механизм освоения роли. И он вводит понятие ожидаемого поведения, разделяя «я»: как «Я» и как «меня» (хотят видеть другие). Таким образом, он выявляет конфликт, ибо я веду себя как Я или как «меня», оба состояния наличествуют. Чем более взрослым становится человек, тем меньше в нем «я» как «меня» и больше «я» как Я и наоборот. Инфантильность (неразвитость) личности проявляется в комплементарности поведения, которое постоянно подстраивается под систему наличных ожиданий.

Современный психолог Э. Эриксон хорошо описал это состояние «Я – меня». Он отмечает новую деталь: значимый авторитетный «другой» очень важен для развития личностного ролевого поведения. Вот почему молодежные кумиры – факт не только культурной жизни, но и социальный символ, иногда оказывающий влияние на целое поколение.

Поскольку микросоциология изучает механизм социализации как процесс освоения социальных функций и ролей, она постоянно корректируется информацией из социальной антропологии и психологии. Такие исследователи, как М.Мид и Ч.Х.Кули, исследовавшие малые традиционные культуры и первичные социальные группы, выделяют три стадии социализации как процесса освоения ролей:

1) имитация – механическое повторение наблюдаемых действий;

2) игра – переход из роли в роль, отстранение от сыгранной роли;

3) групповое членство – освоение своей роли, но глазами группы, когда работает «меня» как механизм осознания ролевого соответствия игрока как бы извне. Иногда взрослый человек «застревает» на какой-либо стадии, не умеет отрешиться от роли или посмотреть на свою игру со стороны.

З.Фрейд рассматривал личностный конфликт как борьбу внутренних потребностей человека и возможностей осуществить их в социально приемлемой форме. Он изучал процесс реализации инстинктов, отмечая, что какова модель согласования инстинкта и воли, такова и личность.

Швейцарский психолог Ж.Пиаже сформулировал концепцию когнитивного (умственного) развития как цепь последовательных стадий социализации личности:

1) до 2 лет – сенсомоторная – вещь есть, пока ребенок ее видит или чувствует;

2) 2 – 7 лет – преоперациональная – ребенок научается различать вещь и символ вещи;

3) 7 – 11 лет – конкретно-операциональная – мысленное опреирование понятиями, развитие воображения;

4) после 12 лет – формально-операциональная – происходит формирование абстрактных понятий (добра и зла, т. д.)

В реальном микросоциологическом исследовании часто заимствуются именно психологические концепции. Социолог не удовлетворяется тем, что человек «выполняет роль», он изучает, как человек приспосабливается к роли, как осваивает ее. Макросоциология личности не дает ответа на подобный вопрос. Чтобы заполнить этот пробел, микросоциология и обращается к психологическим теориям, используя тесты и социально-психологические интерпретации.

Дифференциально- психологические теории и психостатистика (родоначальник направления Г. Олпорт) позволяют на основе изучения множества индивидуальных параметров находить общее и даже социально-типическое: установки (жизненные принципы), архетипы (врожденные типические черты), темпераменты (неизгладимые черты «реактивности»), интро-экстроверсию (замкнутость и общительность человека). Постепенно работа с тысячами параметров и объединение их в более общие «гнезда» привела к созданию наборов текстов для выяснения психо- и социотипов личности.

В этом русле возникла новая система знаний – соционика и появились более строгие способы формализации в изучении установок и поведения людей. Каузально-генетический подход в психологии помог социологам найти объяснительную модель жизненной мотивации личности. Абрахам Маслоу сформулировал иерархически-ступенчатое представление о потребностях:

1) витальные (жизнеподдерживающие: в дыхании, питье, пище, тепле и т.п.);

2) в принятии (стремление получить признание и оценку в группе);

3) в понимании и любви (необходимость найти свое alter-ego, быть любимым);

4) в саморазвитии, в самосовершенствовании и влиянии на других.

Когда потребности определенного уровня удовлетворены, они перестают быть актуальными, мотивируется переход на следующий уровень потребностей. Эту схему можно подвергнуть критике, в ней отражен приоритет социальных мотивов над природными, что подтверждается многими другими исследованиями.

Потребностно-мотивационные теории личности (основоположник Курт Левин) объясняют избирательность притяжения элементов среды в зависимости от потребностей личности и ее мотивации, средств удовлетворения этих потребностей через социальные установки. Эта теория наиболее близка к социологическому пониманию личности, поскольку рассматривает ее как заряженную частицу, вступающую в сложное избирательное взаимодействие с другими.

В процессе социализации или формирования целостной личности результат может быть не всегда ожидаемым. Поведение может быть нормальным или девиантным.

· Нормальным называют такое поведение индивидов, которое соответствует ролевым ожиданиям и ориентировано на признанные обществом ценности и нормы. Однако в любом обществе всегда находятся индивиды, ведущие себя «вопреки принятым правилам».

· Социальное поведение, не соответствующее норме, рассматриваемое большинством членов общества как предосудительное и недопустимое, называется отклоняющимся от нормы или девиантным.

Девиантность не стоит понимать как объективное качество конкретного поведения. Это относительное, оценочное понятие, ведь в каждом обществе вырабатываются свои представления о норме, а значит, и представления о девиации будут тоже свои. Более того, у каждого класса и социальной группы свои социальные нормы. Например, в рамках индийской кастовой системы для брахманов считалось нормой религиозные медитации и интеллектуальные занятия, а также свобода от бытовых дел, рассматривающихся как что-то недостойное для представителей высшей касты и нечистое с религиозной точки зрения. Для низшей касты – шудры или неприкасаемые нормой была простая работа, а интеллектуальные интересы рассматривались как девиация. В сословном обществе для женщины из простонародья нормой была постоянная работа по хозяйству и наличие развитых трудовых навыков, а для дамы из высших слоев признаком хорошего воспитания, а значит и социальной нормой, считалась бытовая неприспособленность и изнеженность. В крепостной России крестьянину полагалось покорно сносить грубость и пренебрежение со стороны помещика, а дворянину – немедленно вызывать обидчика на поединок. В современном обществе одобряется стремление женщины к самореализации и материальной самостоятельности, а в традиционном считается нормой ее подчиненное положение в семье и отсутствие у нее социальной инициативы. Из приведенных примеров видно, что общество само расставляет акценты, один вид поведения - расценивая как норму, а другой – как девиантное. Но некоторые виды поведения, такие, как убийство, садизм, воровство, кровосмешение и сексуальное насилие, воспринимаются как девиация в подавляющем большинстве человеческих обществ, можно сказать, во всех. Различна только лишь степень социального осуждения указанных деяний.

Отечественные исследователи Я. И. Гилинский В. С. Афанасьев относят к категории девиантного поведения пьянство и алкоголизм, наркоманию, преступность, самоубийство, проституцию, гомосексуализм. Некоторые относят к девиантному поведению пристрастие к азартным играм и психические расстройства. Социальная оценка того или иного поведения как девиантного во многом определяется тем, какая социальная группа или класс занимает господствующее положение в обществе.

Девиантным считается такое поведение, которое в чем-то угрожает позиции господствующих классов и групп и подрывает установленный порядок. Например, деятельность революционеров в рамках существующего режима рассматривается как девиация, они объявляются преступниками и подвергаются преследованиям. Но в случае победы революции вчерашние преступники прославляются как национальные герои, их именами называют улицы.

В исторически стабильных обществах, особенно традиционных, девиантные нормы поведения выделяются на основе сложившейся системы ценностей, религиозной традиции, принятых норм морали. Историческое, интеллектуальное и нравственное развитие общества способствует изменению представлений о социальной норме и девиации. Например, наркомания и алкоголизм все чаще стали рассматриваться, как болезнь. По мере развития общества все чаще говорят о терпимости, как обязательном свойстве при восприятии других людей.

Антиподом девиантного поведения выступает социальная конформность (толерантность) - подчинение индивида принятым в обществе нормам. Любое социальное действие содержит какой-то минимум конформности. Не следует путать конформность и конформизм. Требование конформности от индивида – это всего лишь нормативный аспект социального действия. Конформно любое поведение, согласующееся с требованиями общества. Социальная конформность может принимать разнообразные формы. Например, Э. Дюркгейм противопоставляет тип конформности, существующий в примитивных и традиционных обществах, где индивид поглощен группой, типу, который характерен для современного обществу с его высокой оценкой индивидуального начала. В традиционном обществе социальная конформность выступает как синоним простого сходства всех вплоть до полного тождества, а любой выделяющийся из всеобщей одинаковости индивид наказывается. Современное общество признает свободу каждого своего члена преследовать собственные интересы. В этом случае социальное требование конформности означает не обязанность индивида быть неотличимым от социального типа, просто его долг перед обществом «не нарушать правила игры», соблюдать принцип взаимности в отношении с другими и обществом в целом: если берешь от общества, то надо и отдавать ему. Такую солидарность Дюркгейм назвал органической. Органическая солидарность в сравнении с механической, присущей первобытным группам, выглядит более хрупкой. Ей приходится все время балансировать на грани между эгоизмом индивида и требованиями общества.

В индивидуалистическом обществе, организованном на основе разделения труда, конформность и индивидуальные различия тесно взаимосвязаны и укрепляют друг друга. Но Дюркгейм задается вопросом: каким же образом тогда в обществе поддерживается единая дисциплина, как побеждает единообразие всеобщего закона и не воцаряется тотальный хаос? Это происходит не потому, что индивидам выгоднее объединиться, чтобы защищать свои интересы сообща, как считает Т. Гоббс. Дюркгейм говорит о нормальности преступления, тем самым он признает наличие тесной связи между конформностью и девиацией. Преступление «нормально» не потому, что преступные деяния имеют место во всех без исключения обществах, а потому, что вызываемый ими социальный резонанс выполняет позитивную функцию, наглядно показывая, что такое «социальная норма» по контрасту с преступлением. Девиация и наказание девианта способствуют осознанию границ социально допустимого и выполняют роль факторов, побуждающих индивидов подтверждать свою конформность. Дюркгейм ввел понятие аномии – такого состояния общества, которое характеризуется разложением системы ценностей, тотальным социальным кризисом, наличием противоречия между заявленными обществом целями и невозможностью их реализации для большинства индивидов. Аномия часто возникает в переломные моменты социальной жизни, когда старые нормы дискредитированы, а новые еще не сформировались.

Р. Мертон попытался применить подход Дюркгейма к анализу современной социальной действительности. Так для современного американского и западного общества высшей ценностью и целью индивидуальной жизни является успех, выраженный в материальном достатке, карьера, социальное признание. Интернализация таких целей людьми, у которых в силу исходных условий их рождения и воспитания мало возможностей их достигнуть, часто ведет их к нарушению закона как единственному средству добиться желаемого результата. Общество предлагает индивидам общезначимые символы жизненного успеха и при этом ограничивает реальный доступ к успеху для множества своих членов. Так происходит формирование дилеммы «цель – средства». Мертон выделяет пять типовых реакций на эту дилемму, четыре из которых представляют собой девиантные попытки адаптироваться к условиям жизни.

· Конформность – нормальная поведенческая реакция, когда индивиды принимают утвержденные обществом цели и средства их достижения;

· Инновации – реакция, состоящая в том, что индивиды придерживаются установленных обществом целей, но избирают иные средства их достижения;

· Ритуализм – форма социального поведения, когда провозглашенные обществом цели полностью или наполовину обесценены в глазах индивидов, но индивиды по-прежнему механически пользуются принятыми обществом средствами их достижения.

· Ретритизм– поведение, основанное на отвержении и целей и средств их реализации, предложенных обществом. Своеобразный социальный нигилизм. Так ведут себя изгои общества – бродяги, наркоманы, опустившиеся люди.

· Бунт– отвержение старых социально принятых ценностей и средств их реализации, замена их новыми. Такая форма поведения характерна для революционеров, радикалов, экстремистов.

Теория аномии Мертонапозволяет объяснить многие виды девиантного поведения, но не все. Критики утверждают, что Мертон исходит из представления о наличии в обществе единой системы ценностей, однако это не так. Развитые и особенно многонациональные общества характеризуются ценностным плюрализмом.

Среди других теорий происхождения девиации следует выделить:

· Теорию подражания французского социолога Г. Тарда. Согласно этой теории преступниками становятся потому, что с ранних лет попадают в преступную среду или среду людей, явно склонных к девиации. В этой теории есть доля истины, но она не является исчерпывающей.

· Теория дифференциальной ассоциации Э. Сазерленда, очень похожая на теорию Тарда. Суть ее в том, что на индивида влияет социальная среда. Чем продолжительнее его контакты с криминогенной средой, тем больше вероятность, что в его поведении возникнут девиации. Эту группу теорий называют теориями культурного переноса.

· Теория конфликта. В современной социологии существует множество вариаций теории конфликта, но суть ее в общих чертах можно свести к следующему: девиантное поведение является продуктом конфликтной ситуации в обществе, обусловленной социальным неравенством. Трагическое положение угнетенных социально и экономически классов вынуждает их к совершению поступков, которые рассматриваются господствующими классами как девиантные. Другая категория девиации – алкоголизм, наркомания, жестокое обращение с членами семьи и т.д. – возникают как следствие моральной распущенности и социального отчуждения, тоже вытекающие из ситуации в обществе.

· Теория ярлыков (стигматизации). Ее представители – Э. Лемерт, Г. Бекер, К. Эриксон – считают, что девиантное поведение определяется не содержанием самих поступков, а их социальной оценкой. Поэтому не всякое нарушение социальных норм расценивается обществом как девиация. Существует первичная девиация, когда человек нарушает те или иные нормы, но может не понести за это наказания. Так за одни и те же хулиганские действия бедного осудят быстрее, чем богатого. Огромные взятки и хищения, злоупотребление положением со стороны высокопоставленных лиц часто остаются безнаказанными, в то время, как мелкие кражи и хулиганские выходки обездоленных наказываются по всей строгости закона. Они подвергаются как бы упреждающей социальной дискриминации. Человека, вышедшего из тюрьмы, мало кто захочет взять на работу, он часто теряет дом, семью. Факт наказания за совершенное преступление становится его основным публичным определением. Это и есть «ярлык», который навешивает на него общество.

Все упомянутые типы теорий девиантного поведения внесли свой вклад в его изучение. Но ни одна из них не способна дать исчерпывающего объяснения девиации как социального явления. «Слабым местом» теории ярлыков остается неспособность объяснить причины первичной девиации, возникающие до «навешивания ярлыка». Также непонятно, как можно не считать девиацией преступления, оставшиеся неизвестными обществу и ненаказанными, а из теории ярлыков следует, что поступки, не признанные девиантными, таковыми не являются.

Теория конфликта справедливо подчеркивает социальную обусловленность девиаций и существующие вокруг преступления и наказания проблемы, связанные с социальным неравенством. Однако положения этой теории часто имеют несколько риторический характер, и в целом она не может служить универсальным объяснением происхождения девиантного поведения, ибо далеко не всегда можно обнаружить прямую связь девиации с низким социальным статусом субъекта.

Теории культурного переноса позволяют сделать вывод, что девиация является продуктом социализации так же, как и социально одобряемое поведение. Просто обстоятельства социализации, ценности окружающей социальной среды, выбор образцов для подражания у части населения таковы, что формируют стереотипы поведения, не одобряемые большей частью общества. Тем не менее, эти теории не дают приемлемого объяснения тем фактам, что преступления совершаются не только выходцами из криминогенной среды.

Теория аномии тоже не лишена недостатков. Согласно этой теории, причина девиации связана с разрывом между желанной целью и неприемлемыми средствами ее достижения. Отсюда следует, что девиантное поведение вызвано внутренним мотивационным конфликтом у индивида без какого-либо влияния окружающих его людей.Кроме того, не всякую девиацию можно объяснить разрывом между целями и средствами.

Единую теорию девиантного поведения выработать очень трудно. Само понятие «девиация» является широким и охватывает множество самых разнообразных и разноуровневых социальных явлений, которые в принципе не могут иметь общих причин. Ведь девиация – это любое поведение, которое не одобряется обществом - от сексуальных извращений до коррупции государственных чиновников. В сущности, проблема девиации стоит на самом общем уровне социальной теории и сводится к одному вопросу: почему в любом обществе, как бы ни было оно организовано, не бывает такого состояния, чтобы все без исключения люди вели себя в соответствии с принятыми нормами?

Вероятнее всего, на этот вопрос невозможно ответить средствами только социологической науки, не обращаясь к изучению психофизиологической природы человека (психология), индивидуальной истории каждого субъекта девиации (психоанализ), возможностей создания такой системы ценностей и норм, которая бы не оставляла за рамками дозволенного ни одной из насущных потребностей любого человека (философия права).