Кондрашенко и др. Общая психотерапия 12 страница
борьба с венерическими заболеваниями и сексуальными нарушениями путем организованного сексуального воспитания и образования; обучение врачей и учителей основам сексологии; лечение, коррекция, а не наказание сексуальных девиаций.
Следует помнить, что указанные положения были выдвинуты Райхом в начале 30-х годов, в то время когда Маргарет Зингер только что попала в тюрьму за пропаганду планирования деторождения в семейных парах.
Психотерапия, ориентированная на тело. Райх утверждал, что мышечный «панцирь» организуется в семь основных защитных сегментов, которые образуют ряд из семи приблизительно горизонтальных колец, расположенных под прямым углом к позвоночнику. Основные
кольца панциря располагаются в области глаз, рта, шеи, груди, диафрагмы, поясницы и таза. Это вызывает ассоциации с семью чакрами йоги.
По Райху, основные пути, по которым течет оргонная энергия, проходят в организме сверху вниз. Мышечный «панцирь» формируется под прямым углом к этим потокам и блокирует их. В этом случае мышечный «панцирь» играет роль смирительной рубашки для свободного потока энергии, а вместе с ним - и для свободного выражения эмоций.
Терапия состоит прежде всего в «распускании панциря» в каждом сегменте, начиная с глаз и кончая тазом. При этом используются следующие основные приемы:
прямое физическое воздействие на хронические мышечные «зажимы» (массаж, давление, защипывание, разминание мышц);
накопление энергии посредством глубокого резкого дыхания;
анализ причин, способствующих усилению или «распусканию» мышечных «зажимов», проводимый совместно с пациентом.
Терапию начинают с глаз. Защитный «панцирь» в глазном кольце проявляется малой подвижностью лба, «пустым» выражением глаз, которые смотрят как бы из-за неподвижной маски. «Распускание» кольца осуществляется посредством физических упражнений для глаз, мышц лба путем максимального раскрытия век, свободного выразительного движения глазных яблок.
Оральный сегмент включает мышцы подбородка, горла, затылка. Челюсти могут быть или чрезмерно сжатыми, или неестественно расслабленными. Это кольцо подавляет такие проявления эмоций, как крик, плач, гнев, гримасничанье и т. д. Защитный «панцирь» сегмента может быть «распущен» посредством имитации плача, произношения звуков, мобилизующих губы, рвотных движений и прямого разминания соответствующих групп мышц.
Следующий сегмент включает в себя мышцы шеи и языка. «Панцирь» этого сегмента удерживает гнев, крик, плач. Прямое воздействие на глубокие мышцы шеи практически невозможно, поэтому основными приемами «распускания» этого кольца являются насильственный крик, вопли, рвотные движения.
Грудной сегмент включает широкие мышцы груди, мышцы плеч, лопаток, всю грудную клетку и руки. Сегмент блокирует смех, гнев, печаль, страстность. Кстати, заметим, задержка дыхания является универсальным средством подавления любой эмоции. «Панцирь» может быть «распущен» посредством специальных дыхательных движений (полный глубокий вдох), а также разминанием мышц плеч, предплечий и кистей.
Следующий сегмент включает в себя диафрагму, солнечное сплетение, мышцы спины. Чем выраженное «панцирь» этого сегмента, тем больше выгнутость позвоночника вперед. «Панцирь» удерживает в основном сильный гнев. «Распускается» посредством дыхательных упражнений, рвотных движений и разминанием соответствующих групп мышц.
Напряжение мышц поясницы и живота связано со страхом нападения, с подавлением злости и чувства неприязни. «Распускание» этого сегмента сравнительно нетрудно при условии, что предыдущие сегменты уже «открыты».
Последний сегмент включает все мышцы таза и нижних конечностей. Тазовый «панцирь» ответственен за подавление сексуального возбуждения, гнева и удовольствия. «Панцирь распускается» разминанием мышц и специальными физическими упражнениями.
Приводим пример ортодоксальной райх-терапии (из книги О. Бина «Я и оргон». Нью-Йорк, 1971).
«Доктор Бейкер* сел за свой стол и указал мне на стул напротив... «Ну, - сказал он, - раздевайтесь, посмот-рим-ка на вас». С остекленевшими глазами я встал и начал раздеваться. «Вы можете остаться в шортах и носках», - сказал Бейкер к моему облегчению. Я сложил одежду аккуратной стопкой на стул у стены. «Ложитесь на кушетку», - сказал доктор...
Он начал щипать мускулы мягких частей плеч. Мне хотелось съездить по его садистской физиономии, одеться
и дать деру. Вместо этого я выдавил из себя «о-о-у». Потом промычал: «Больно».
- Не думаю, чтобы было больно, - сказал он.
· Больно, - сказал я и продолжал мычать свои «о-о-у».
· ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
* Е. Бейкер - один из ведущих терапевтов райховской школы в США.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Теперь глубоко вдохните, - сказал он, положив ладонь одной руки мне на грудь и придавив ее второй рукой с большой силой. Боль была значительной. «Что, если кушетка проломится? - подумал я. - Что, если мой позвоночник лопнет или я задохнусь?»
Некоторое время я вдыхал и выдыхал, затем Бейкер нащупал мои ребра и начал их прощупывать и давить... Потом он тыкал и продавливал мой живот, нащупывая мышечные зажимы и узлы... Он двинулся ниже, милосердно обойдя мои жокейские шорты, и начал щипать и щипать мышцы внутренней стороны бедер. Теперь я понял, что плечам, ребрам и животу было совсем не больно. Боль была ошеломляющей, в особенности потому, что в этой области я никак не ожидал боли...
«Повернитесь», - сказал Бейкер. Я повернулся. Он начал с моей шеи и двигался вниз, безошибочным инстинктом находя каждый напряженный мускул... «Теперь снова повернитесь», - сказал доктор Бейкер, и я повернулся. «Хорошо, - сказал он, - вдыхайте и выдыхайте так глубоко, как вы только можете, и в то же время вращайте глазами, не двигая головой. Попробуйте посмотреть поочередно на каждую из четырех стен, переводите глазные яблоки из стороны в сторону так далеко, как можете». Я начал вращать глазами, чувствуя себя довольно глупо, но довольный уже тем, что он больше не мучает мое тело. Мои глаза вращались и вращались. «Продолжайте дышать», - сказал Бейкер. Я почувствовал нечто странно-приятное в глазах, легкий туман, похожий на эффект выкуренной палочки марихуаны. Этот туман начал распространяться по лицу, голове, потом по всему телу. «Хорошо, - сказал Бейкер, - теперь продолжайте дышать и ударяйте кушетку велосипедными движениями». Я начал ритмично поднимать и опускать ноги, ударяя кушетку икрами. Бедра начали болеть, я ждал, когда он скажет, что достаточно, но он молчал. Я продолжал и продолжал, пока ноги мои не начали отваливаться. Тогда постепенно я перестал чувствовать боль, и то же приятное туманное ощущение начало распространяться по всему телу, но гораздо более сильное. Я чувствовал себя, как будто ритм подхватил мои удары, которые не требовали от меня никаких усилий. Я чувствовал себя вознесенным, охваченным чем-то большим, чем я. Я дышал глубже, чем когда-либо до этого, и ощущал, как каждое дыхание проходит вниз по легким до таза. Постепенно я почувствовал себя восхищенным, перенесенным прямо из молочно-шоколадной бейкеров-ской комнаты в сферу гармонии. Я слился с астральным ритмом. Наконец я почувствовал, что пора остановиться...
На следующее после визита к доктору Бейкеру утро, в среду, я проснулся, проспав всего около пяти часов, и чувствовал себя бодрым. Кофе казался вкуснее, чем когда-либо, и даже мусор, плывущий по Ист Ривер, обладал легкостью и выстраивался в узоры. Это чувство продолжалось весь день - чувство благополучия и единения с миром. Тело было легким, приятные мурашки бегали вниз и вверх по рукам, ногам, туловищу, и это было приятно... Я ощущал легкое сексуальное возбуждение и нежность, мысль вообще о женщинах наполняла меня любовью...
Я начал раскручиваться в другую сторону. Приятные мурашки прекратились, начало преобладать чувство тревожности и возбуждения. Начали появляться коричневатые пятна, которые потом превратились в синяки, там где Бейкер щипал и тыкал меня...
Я забрался в постель, чувствуя, что мне холодно; потянувшись за вторым одеялом, я понял, что холодно от страха. Я попробовал осознать свое чувство, как научился делать при психоанализе. Это был страх того рода, какого я не переживал раньше. Я вспомнил о марионеточном представлении, где куклы танцевали под музыку, вообразил «пляски смерти» скелетов, распадающихся на ходу. Я чувствовал себя так, будто сам начинаю распадаться. Беспокойство становилось ужасным, и я осознал, что непроизвольно напрягаю мышцы, чтобы «собрать» себя. Прекрасное чувство освобождения исчезло, его место заняло стремление держаться за жизнь. Мой «панцирь» - если это был он - казался старым дорогим другом. Люди
часто говорят, что лучше умереть на электрическом стуле, чем провести жизнь в тюрьме, - но узники не скажут этого. Жизнь в цепях лучше, чем никакой жизни, если речь идет не о теории.
Я понял, что мне понадобится все мужество, какое я сумею собрать, чтобы распустить защитный панцирь. «Я буду бороться с доктором Бейкером на каждом шаге пути, но я помню также, как чувствовал себя в течение тридцати шести часов после первого сеанса, я хочу этого больше всего на свете...»
«Как вы провели неделю?» - спросил Бейкер. Я рассказал. «Ваша реакция - сжимание после периода приятных ощущений - совершенно естественна, этого и следовало ожидать, - сказал он. - Вы не можете всегда сохранять эти прекрасные ощущения, но важно помнить их, чтобы иметь возможность идти к ним в работе. Это поможет вам пережить страх, который вы будете чувствовать по мере того, как панцирь распускается... »
В течение нескольких недель, по вторникам в два часа, я дышал и бил ногами кушетку. (Я понял, что грудь и дыхание прорабатывались прежде всего для того, чтобы мобилизовать энергию в теле, что должно способствовать раскрепощению панциря. Энергия накапливалась посредством вдыхания воздуха.) Теперь Бейкер заставлял меня бить кушетку не только ногами, но и кулаками. Я бил и лягал ее, и ритм возносил и восхищал меня... Чтобы начать распускать панцирь вокруг глаз, Бейкер взял карандаш и велел мне неотрывно смотреть на него. Он начал быстро вертеть его перед моими глазами разнообразными кругами, что заставило меня спонтанно смотреть в разные стороны. Это продолжалось минут 15-20, и результат был ошеломляющим. Глаза почувствовали себя свободно в голове, я мог ощущать прямую связь между ними и мозгом. Затем я вращал глазами, не двигая головой, сосредоточивая взгляд по очереди на каждой стене, когда взгляд касался ее. Все время, пока я это делал, я продолжал глубоко и ритмично дышать.
Бейкер заставил меня гримасничать и корчить рожи (я чувствовал себя дураком). Он заставлял смотреть меня подозрительным взглядом или выражать глазами страстное стремление. Все это привело меня к ощущению, что я впервые использую свои глаза, и это было прекрасно... На следующий вторник вместо карандаша Бейкер взял ручку-фонарик. Он бросал мне в глаза пучки света, вращал их - это производило психологический эффект. Я следил глазами за линиями и фигурами, возникающими в темноте, это было поразительно. Я прямо-таки чувствовал, как мозги шевелятся у меня в голове. Бейкер вертел перед моими глазами фонарик минут 15, потом зажег свет, глубоко посмотрел мне в глаза и сказал: «Они прекрасно встают на место». Все, что он делал со мной, и все его суждения были не механическими, это возникало в результате способности человеческого существа войти в соприкосновение с чувствами и энергиями другого...
«Состройте мне гримасу», - сказал Бейкер, и я повернулся к нему с глупым косым взглядом. «Усильте это», - сказал он.
Я замер в выражении мерзкой кикиморы. «Что при этом вы чувствуете?» - спросил он.
- Не знаю, - соврал я.
- Должны же вы что-то при этом чувствовать!
- Ну, мне кажется, высокомерие.
- Вам кажется?
- В конце концов, черт возьми, все это куча дерьма... лежать здесь и вращать глазами!..
- Суньте же палец в глотку, - сказал Бейкер.
- Что? - сказал я.
- Пусть вас вырвет.
- Я перемажу вам всю кушетку.
- Можете, если хотите, - сказал он, - но продолжайте глубоко дышать при этом.
Я лежал, дыша глубоко, сунул палец в глотку, меня вырвало. Потом я сделал это снова.
«Продолжайте дышать», - сказал Бейкер. Моя нижняя губа задрожала, как у маленького ребенка, слезы потекли по лицу, я зарыдал. Я рыдал минуть пять, и сердце мое разрывалось. Наконец рыдания прекратились.
- С вами что-то произошло? - спросил Бейкер.
- Я подумал о маме, как я любил ее, я чувствовал, что никогда не смогу добраться до нее, я чувствовал безнадежность, мое сердце было разбито. Я мог переживать это впервые с тех пор, как я был маленьким. Это такое облегчение - быть способным плакать, и совсем это не куча дерьма, я просто был испуган.
«Да, - сказал он, - это пугает. Вам нужно выпустить из себя еще много злости, много ненависти и гнева, а потом много желания и много любви, 0'кей, - сказал он, - до следующего раза».
И я поднялся, оделся и ушел».
* * *
Идеи Райха, особенно его психотерапия, ориентированная на тело, явились одним из интереснейших направлений дальнейшего развития психотерапии.
Имеется много психотерапевтических методик с подобной ориентацией. Укажем только на некоторые из них.
Структурная интеграция, или рольфинг (по имени Иды Рольф, описавшей эту методику в 1920 г.). Рольфинг - это комплекс упражнений и непосредственных физических воздействий, направленных на растягивание фасций и придание телу пациента естественной гармоничной позы.
Техника Александера. Матиас Александер был австралийским шекспировским актером. Он страдал реци-дивирующей функциональной афонией и в результате многолетних самонаблюдений (перед зеркалом) пришел к выводу, что периодические потери голоса связаны у него с давящим положением головы, отклоняющейся назад и вниз. Александер разработал комплекс упражнений, направленных на установление правильного положения головы по отношению к позвоночнику. Как только голова становилась «на место», афония у него исчезала. В дальнейшем (в конце XIX в.) Александер разработал психотерапевтическую методику, ориентированную на вытягивание позвоночника. Основная формула методики: «освободить шею, чтобы голова сдвинулась вверх и вперед, чтобы дать спине удлиниться и расправиться».
Метод Фельденкрайза. Моше Фельденкрайз, по образованию физик, сотрудничал с Александером, изучал йогу, фрейдизм и основал первую в Европе школу дзюдо.
Система Фельденкрайза основана на осознавании собственных движений, что позволяет телу двигаться с минимумом усилий и максимумом эффективности. Мышечная раскованность и умение управлять своими движениями в свою очередь приводят к эмоциональной раскованности, умению управлять чувствами.
ФРЕДЕРИК ПЕРЛС: ГЕШТАЛЬТ-ПСИХОЛОГИЯ И ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ
Исторический очерк
Фриц (Фредерик) Перлс родился в Берлине в 1893 г. в небогатой мелкобуржуазной семье. В своей автобиографии «Внутри мусорного ведра и снаружи» (1969) Перлс описывает свои постоянные «скандалы» с родителями. Учиться он не хотел и не любил. Дважды оставался в седьмом классе. Постоянно «воевал» с авторитетами. Тем не менее он окончил школу, а затем медицинский факультет Берлинского университета. После этого поступил на службу в армию и служил врачом до конца первой мировой войны. Затем снова возвратился в Берлинский университет, специализировался по психиатрии, а позже получил докторскую степень. Здесь же он выполнил свои первые работы и заложил основы геш-тальт-терапии.
В 1926 г. Перлс работает с Куртом Гольдштейном в Институте военных мозговых травм. Позже он отмечал, что именно там у него впервые сформировалось мнение о том, что человеческий организм нужно рассматривать не как конгломерат отдельных самостоятельно функционирующих частей, а как единое целое.
Примерно в эту же пору Перлс увлекается психоанализом, сам анализируется у Вильгельма Райха. Рядом с ним работают такие выдающиеся представители классического психоанализа, как Карен Хорни, Отто Фенихель, Элен Дейч и др.
В 1933 г., когда к власти пришел Гитлер, Перлс эмигрировал сначала в Голландию, а затем в Южную Африку, где основал Южноафриканский союз психоаналитиков. В 1936 г. ученый вновь приезжает в Германию, чтобы прочитать доклад на психоаналитическом конгрес-
се, и здесь впервые встречается с Зигмундом Фрейдом. Эта встреча длилась всего несколько минут и принесла Перлсу огромное разочарование. Может быть, именно этот факт сыграл решающую роль в решении Перлса отмежеваться от психоанализа и заняться новым направлением, которое позже получило название гештальт терапии. Однако окончательный разрыв с психоанализом произошел лишь в 1946 г., после приезда Перлса в Соединенные Штаты.
В 1952 г. Перле основал в Нью-Йорке Институт геш-тальт-терапии. Позже он переезжает в Лос-Анджелес, а с 1964 по 1969 г. работает в институте Эсалена в г. Биг-Суре (штат Калифорния). Здесь Перле проводит семинары, ведет терапевтические группы и курсы по обучению гештальт-терапии. Его теоретические взгляды и метод психотерапии начинают завоевывать широкую популярность. В 1969 г. он переехал в Канаду с намерением создать там Институт гештальт-терапии, а зимой 1970 г. его не стало. Умер Перле на Ванкувер -Айленд, в резиденции первого гештальт-терапевтического общества.
Большое влияние на формирование взглядов Перлса оказали психоанализ (прежде всего Фрейд и Райх), экзистенциализм, феноменология и, несомненно, гештальт-психология (Келер, Коффка, Левин, Гольдштейн, Верт-геймер и др.).
Первая работа, написанная Перлсом, - «Эго, голод и агрессия» (1917) не претендовала на создание новой теории личности, а представляла собой лишь робкую ревизию психоаналитической теории Фрейда. На первых порах расхождения во взглядах Перлса и Фрейда касались только психотерапевтических методик, а не основных теоретических положений Фрейда.
После окончательного разрыва с Фрейдом (1946 г.) сам Перле еще длительное время рассматривал свои поиски как ревизию фрейдизма.
Расхождение Перлса и Фрейда касаются прежде всего понятия об инстинктах. Как известно, Фрейд выделял всего две основные группы инстинктов (потребностей):
инстинкты, поддерживающие жизнь (сексуальные) и разрушающие жизнь (деструктивные).
Перле утверждает, что существует огромное количество потребностей, которые ощущаются, когда каким-то
образом нарушается психическое или физическое равновесие организма. Большинство из этих потребностей направлено на то, чтобы восстановить прежнее равновесие. По Перлсу, ни один инстинкт (сексуальный или деструктивный) не является основным. «Если жизнь индивидуума, - писал Перлс, - оказывается под угрозой потому, что уровень сахара в крови слишком низкий, он будет искать пищу. Жизнь Шехерезады была поставлена под угрозу султаном, и этой угрозе она противопоставила тысячу и одну сказку». «Должны ли мы, - спрашивает далее Перле, - говорить о том, что она (Шехерезада) обладала «сказочно-рассказывательным» инстинктом?»
Это не единственное расхождение во взглядах Перлса и Фрейда; врозь идут также фрейдовский катексис и перлсовская фигура на фоне, фрейдовское либидо и перл-совское основное возбуждение, фрейдовская свободная ассоциация и перлсовский континуум сознания, фрейдовский акцент на сопротивлении и перлсовский акцент на избегании сознания, наконец, фрейдовский терапевт. поощряющий перенесение, и перлсовский искусный фрустратор.
Большое влияние на Перлса оказали работы ученика Фрейда - Вильгельма Райха. Райх ввел понятие о «телесном панцире», «телесной броне» как одном из физических проявлений психологической защиты от внутренних и внешних угроз организму.
Перле заимствовал идею Райха о том, что сопротивление как часть защиты проявляется в невербальном поведении, в «языке тела», и развил ее далее в идею единства тела и психики.
Экзистенциализм, явившийся своего рода ответной реакцией на суровые годы двух мировых войн, полных жестокости, деморализации, бездуховности, рационализации и приведших в конечном итоге к моральному и экономическому кризису, способствовал введению в психологию представлений о свободе человека и его ответственности за формирование собственного внутреннего мира. Сам Перле считал, что современный ему образ чувствования и мышления переполнен прагматизмом и дегуманизирован. «Западный интеллект, - писал Перле, - становится проституткой ума... бледной и немощной под-
меной живой непосредственности, чувствования и переживания».
Перле резко возражал против груборационального, механистического, естественнонаучного подхода к человеку. Он соглашался с экзистенциалистами, которые утверждали, что мир индивидуального опыта может быть понят только из его непосредственного описания, из уникальности его структуры. Перле был убежден, что встреча психотерапевта с пациентом - это встреча двух неповторимых человеческих личностей, а не разновидность классических стандартных отношений врача и больного.
Без преувеличения можно сказать, что экзистенциализм послужил основой для формирования Перлсом понятий о гуманистической психотерапии.
Экзистенциализм помог Перлсу отойти от классического психоаналитического подхода, когда основное внимание уделяется истории индивидуального развития. Вместо того чтобы искать корни проблем в прошлом своих пациентов. Перле начал всматриваться в настоящее, в то, как они приспосабливаются и живут в своем сегодняшнем мире. При таком подходе теория перестает быть только системой извлечения значимой информации из памяти. Перле считал, что информация, необходимая для терапевтического воздействия, содержится главным образом в непосредственном сиюминутном поведении пациента, в том, как он вступает во взаимодействие с психотерапевтом, как проявляет себя в этом взаимодействии (по принципу «здесь и теперь»).
Началом гештальт-психологии считают небольшую экспериментальную работу Макса Вертгеймера, которую он выполнил в 1912 г. с Вольфгангом Келером и Куртом Коффкой. Сущность этой работы заключается в том, что световые вспышки могут быть дифференцированы только в том случае, если экспозиция между ними не менее 0,06 секунды. Основной вывод из этой работы заключался в том, что части и целое - понятия относительные. Части составляют взаимосвязанное целое и не могут рассматриваться изолированно. Человек не воспринимает раздражители как сумму составляющих, а выделяет из них главное, необходимое ему в данный момент для саморегулирования и адаптации.
Один из учителей Перлса, Курт Гольдштейн, применил положение гештальт-теории в области мотивации поведения.
Сам Перле распространил гештальт-теорию восприятия на изучение личности, использовав понятие отношение фигуры и фона.
Гештальт-психология помогла Перлсу понять важность феноменологии текущего опыта. Он стал осторожен в интерпретации бессознательного, фиксируя внимание на видимых (сиюминутных) проявлениях проблем пациентов.
В то время как экзистенциализм пытается объяснить, как люди переживают свое существование в данный момент, гештальт-психология пытается ответить на вопрос, как они воспринимают свое существование.
Основные положения учения Перлса
Точный лингвистический эквивалент немецкому слову гештальт в русском языке найти трудно. Его можно перевести как фигура, конфигурация. Точнее - это специфическая организация частей, которая составляет органическое целое.
Основной принцип гештальт-психологии заключается в том, что анализ частей не может привести к пониманию целого, поскольку целое определяется не суммой, а взаимодействием и взаимозависимостью отдельных его частей. Отдельно взятая часть - только часть, и никакого представления о целом не дает.
Перле отвергал идею разделения тела и ума, разделения объекта и субъекта и, далее, разделения человека и среды. Из этого он делает очень важный для его времени вывод о том, что пропасти между душевной и физической деятельностью человека не существует.
Перле полагал, что сознание человека не может воспринимать окружающий мир однозначно, с одинаковой концентрацией внимания на всех деталях. Важные и значимые события, по Перлсу, занимают центральное место в сознании, образуя гештальт (фигуру), а менее важная в данный момент информация отступает на задний план, образуя фон.
Построение и завершение гештальтов является естественным ритмом жизнедеятельности организма и происходит под воздействием процесса организмической саморегуляции.
Перле очень верил в то, что он называл «мудростью организма». Он рассматривал здорового человека как саморегулирующееся существо. Одно из основных положений гештальт-теории заключается в том, что каждый обладает способностью достигать оптимального равновесия внутри себя и между собой и средой.
Полное равновесие соответствует четкой фигуре (гештальту); отклонение от равновесия ведет к разрушению фигуры, размыванию четких границ между нею и фоном.
«Любое нарушение организмического равновесия, - писал Перле, - составляет неполный гештальт, незаконченную ситуацию, заставляющую организм становиться творческим, находить средства и пути восстановления равновесия... Формирование фона, оказывающегося особенно сильным, временно принимает на себя управление всем организмом. Это основной закон организмической саморегуляции».
Фокус интересов Перлса больше сосредоточивался не на гештальт-психологии, а на гештальт-терапии.
Гештальт-терапия - это сложный синтез из психоанализа, экзистенциальной психологии, бихевиоризма (подчеркивание очевидного в поведении), психодрамы (отреагирование конфликтов), дзен-буддизма (минимум интеллектуализации и фиксирование на осознавании настоящего).
Основными понятиями гештальт-терапии являются:
отношение фигуры и фона, осознание потребностей и сосредоточение на настоящем, противоположности, функции защиты и зрелость.
Отношение фигуры и фона. В процессе саморегуляции здоровый человек из всего обилия информации выбирает ту, которая для него в данный момент наиболее важна и значима. Это фигура. Остальная информация временно отодвигается на задний план. Это фон. Нередко фигура и фон меняются местами.
Если человек испытывает жажду, то стол, уставленный любимыми яствами, будет только фоном, а стакан воды - фигурой. Когда жажда будет удовлетворена, фигура и фон могут поменяться местами.
Отношение между фигурой и фоном - одно из центральных понятий гештальт-психологии. Перле применил это положение к описанию функционирования личности.
В его понимании фигура выступает в качестве доминирующей потребности, а ритмическая смена фигур и фона лежит в основе саморегуляции организма.
В качестве фигуры (гештальта) может быть желание, чувство или мысль, которые в данный момент преобладают над всеми остальными желаниями, чувствами и мыслями. Как только потребность удовлетворяется, гештальт завершается, теряет свою значимость и отодвигается на задний план, уступая место новому гештальту. Этот ритм формирования и завершения гештальтов является естественным ритмом жизнедеятельности организма, посредством которого он поддерживает свой динамический баланс, или гомеостазис.
Иногда потребность удовлетворить нельзя. В таком случае гештальт остается незавершенным, а поэтому не может быть отреагирован и уступить место другому. Такая неотреагированная потребность становится, по Перлсу, причиной многих незавершенных проблем, которые через некоторое время начинают оказывать воздействие на текущие психические процессы. К примеру, если человек не выразил сразу и прямо свой гнев и злобу, то в последующем эти чувства не исчезнут совсем, а будут проявляться в более скрытых и коварных формах. Полная блокировка незавершенных гештальтов может привести к неврозу.
Задача гештальт-терапевта заключается в том, чтобы помочь пациенту осознать свою потребность, сделать ее более четкой (сформировать гештальт) и в конечном итоге - нейтрализовать (завершить) ее.
Осознание потребностей и сосредоточение на настоящем. Основным условием, необходимым для того, чтобы сформировать и завершить гештальт, является способность человека осознавать себя и свою доминирующую потребность в данный момент. Осознание и сосредоточенность на потребности является важным принципом в гештальт-терапии, получившим название здесь и теперь,
«Нет ничего, - учил Перле, - кроме того, что есть здесь и теперь. Теперь есть настоящее... Прошлого уже нет. Будущее еще не наступило».
Рассматривая организм и среду как единое целое, Перле вместе с тем подчеркивал, что есть контактная граница между индивидуумом и его внутренней и внешней средой. У здорового человека эта граница подвижна. Поэтому возможны как контакт со средой, так и отход от нее.
Контакт сопровождается формированием гештальта, отход - его завершением.
Движущей силой этого ритма (контакт - отход) Перле считал иерархию потребностей. Доминирующая потребность является гештальтом, на ограничение, завершение и нейтрализацию которого в данный момент направлены все усилия организма.
Для удовлетворения своих потребностей мы постоянно должны быть в контакте с зонами своего внутреннего и внешнего мира. Мы отвечаем на свои внутренние потребности, когда пьем, ощущая жажду. Мы отвечаем на свои внешние потребности, когда одеваем свитер, ощущая холод.
У невротиков эта саморегулирующаяся подвижность границ нарушается, и индивидуум сталкивается с конгломератом не до конца сформированных и незавершенных гештальтов.
Неврозы, считал Перле, возникают в результате сосредоточения индивидуума на средней зоне за счет исключения событий, происходящих во внутренней и внешней зонах. Эту среднюю зону Перле называл зоной фантазий. Зона фантазий несет в себе незавершенные гештальты из прошлого, а поскольку деструктивная природа этих гештальтов проявляется в настоящем, то невротику трудно жить в этом настоящем. Перле утверждал, что корни невроза лежат в тенденции фантазировать и интеллектуализировать (умничать) там, где нужно просто осознать настоящее.