Иерархическое структурирование

Автоматы теперь действуют индивидуально, ограниченные лишь механизмом сдерживания от причинения вреда себе подобным. А если попытаться сделать так, чтобы несколько автоматов функционировали вместе? Возможно, для этого лучше всего создать внешний источник координации двух и более элементов. Контроль исходит из точки эмиссии к каждому автомату.

Еще более мощные социальные механизмы могут быть созданы, если каждый подчиненный элемент будет служить элементом высшего порядка для элементов уровнем ниже.

Эта диаграмма предполагает типичную пирамидальную форму, характерную для иерархической организации. Однако такая организация не может быть достигнута с автоматами, как мы их описали. Необходимо изменить внутреннее устройство каждого элемента. Следует отказаться от контроля на уровне каждого локального элемента в пользу контроля с более высокого уровня. Ингибиторные механизмы, которые исключительно важны, когда индивидуальный элемент функционирует сам по себе, становятся вторичными по отношению к необходимости уступить контроль координирующему компоненту.

Да и вообще всякий раз, когда элементы, действующие автономно, включаются в систему иерархической координации, необходимы изменения во внутренней структуре элементов. Эти изменения составляют требования системы и неизбежно включают подавление локального контроля в интересах когерентности системы. Последняя достигается, когда все части системы функционируют в гармонии и их цели не конфликтуют.

С эволюционной точки зрения, каждый автономно функционирующий элемент должен регулироваться так, чтобы противостоять необузданному утолению собственных аппетитов. Такую функцию исполняет «сверх-Я», совесть или какой-либо аналогичный механизм, противопоставляющий бесконтрольному проявлению импульсов нравственные идеалы. Однако в иерархической структуре очень важно, чтобы механизмы сдерживания не вступали в конфликт с указаниями, поступающими с более высоких уровней. Поэтому, когда индивид действует самостоятельно, совесть играет большую роль. Но когда он действует как часть общей структуры, директивы, поступающие с более высокого уровня, не подвергаются внутренней нравственной критике. Регулируются и контролируются таким образом лишь импульсы, возникающие внутри индивида в автономной модели.

Иерархия состоит из модулей, а каждый модуль — из начальника и подчиненных (напр., А: B, C). В свою очередь каждый подчиненный может быть начальником для нижестоящих (напр., B: D, E), и вся структура может состоять из таких взаимосвязанных единиц. Психология подчинения не зависит от положения модуля в общей иерархии. Скажем, психологическое приспособление какого-нибудь послушного генерала вермахта Адольфу Гитлеру вполне сравнимо с подчинением рядового пехотинца своему командиру (и так по всей системе). Только психология верховного лидера требует другого набора каузальных принципов.

Вариабельность

Теперь проясним момент, который еще толком не проговаривали: взаимосвязь между вариабельностью и необходимостью в системной модификации. Там, где имеет место вариабельность, эффективного вписывания в более крупную систему можно достичь лишь через уступку контроля координирующему компоненту. В противном случае более крупная система будет менее эффективна, чем средняя индивидуальная единица.

Возьмем ряд идентичных объектов, способных функционировать самостоятельно: скажем, пять электрических трамваев; они оборудованы системами управления, тормозящими трамвай при скорости 80 км/ч. Если вариабельности между объектами нет, состав из пяти трамваев может двигаться со скоростью 80 км/ч. Но, допустим, вводится вариабельность и автоматические регуляторы скорости тормозят вагоны при 15, 30, 45, 60 и 75 км/ч соответственно. Если трамваи соединены в общую систему, состав не поедет быстрее 15 км/ч.

Если социальная организация состоит из индивидов с разными представлениями об образе действий, когерентности можно достичь, лишь опираясь на наименьший общий знаменатель. Это наименее эффективная система, от которой мало проку ее членам. Таким образом, подавление контроля на уровне локальной единицы с уступкой компонентам более высокого уровня становится еще более важным, когда вариабельность увеличивается. Вариабельность, как давно объясняют нам теоретики эволюции, имеет колоссальную биологическую значимость. И для людей она очень характерна. Люди не похожи друг на друга, поэтому для того, чтобы извлекать пользу из иерархического структурирования, необходимы механизмы эффективного подавления локального контроля на уровне входа в иерархию. Тогда наименее эффективная единица не заблокирует работоспособность системы в целом.

Назовем несколько систем, которые функционируют через подавление локального контроля: когда самолет приближается к аэропорту, летчики уступают контроль диспетчеру, чтобы система посадки действовала скоординированно; военные подразделения уступают контроль военачальнику, чтобы боевые действия происходили слаженно. Когда индивиды входят в ситуацию иерархического контроля, механизм, который обычно регулирует индивидуальные импульсы, подавляется и уступает место компоненту более высокого уровня. Фрейд (Freud, 1921), не упоминая о значении своих выводов для общих систем, высказался о таком механизме предельно ясно: «Индивид отказывается от своего идеала и заменяет его массовым идеалом, воплощающимся в вожде»[13]. Почему это происходит? Главная причина связана не с индивидуальными, а с организационными потребностями. Иерархические структуры могут функционировать лишь в том случае, если обладают качеством когерентности. А когерентность достигается лишь путем подавления контроля на локальном уровне.

Подытожим наши рассуждения.

1. Организованная социальная жизнь помогает выжить индивидам, которые составляют ее часть, а также группе.

2. Все поведенческие и психологические особенности, необходимые для развития способности к организованной социальной жизни, были сформированы в процессе эволюции.

3. С точки зрения кибернетики, для включения саморегулирующихся автоматов в слаженную иерархию необходимо подавление индивидуального руководства и контроля в пользу контроля со стороны компонентов более высокого уровня.

4. Иерархии могут функционировать, лишь тогда, когда происходит внутренняя модификация элементов, из которых они состоят.

5. Функциональным иерархиям в социальной жизни свойственна каждая из этих особенностей.

6. Когда индивиды вступают в такие иерархии, они неизбежно начинают функционировать иначе.

Этот анализ важен по одной-единственной причине: он помогает нам понять, какие изменения происходят, когда независимая единица становится частью системы. Такая трансформация абсолютно соответствует центральной дилемме нашего эксперимента: как получается, что достойный и вежливый человек начинает жестоко вести себя по отношению к другому в ходе эксперимента? А дело в том, что совесть, которая регулирует импульсивные агрессивные действия, вынужденно убывает в момент включения в иерархическую структуру.

Агентный сдвиг

Итак, чтобы элемент успешно встроился в иерархию, необходима его внутренняя модификация. В случае с самоуправляющимися автоматами это означает подавление локального контроля в пользу регуляции с более высокого уровня. Устройство такого автомата должно быть гибким, допуская два режима работы: автономный (самоуправляющийся) режим, когда автомат действует сам по себе и для удовлетворения собственных потребностей, и системный режим, когда автомат интегрирован в более крупную организационную структуру. Поведение автомата будет зависеть от того, в каком состоянии он находится.

Социальные организации и индивиды, участвующие в них, не свободны от требований системной интеграции. Но что в человеческой жизни соответствует переключению с автономного режима на системный? И каковы его последствия в человеческом плане? Для ответа на этот вопрос мы должны не ограничиваться общими рассуждениями, а рассмотреть человека, который переходит к функциональной роли в социальной иерархии.

Где в человеке мы находим переключатель, отвечающий за переход с автономного режима на системный? Как и в случае с автоматами, происходит изменение во внутренних операциях, ведущее к сдвигам в модели функционирования нейронов. Химические ингибиторы и дисингибиторы меняют вероятность использования тех или иных нейронных путей и последовательностей. Охарактеризовать это явление на химико-нейронном уровне пока не получается, но есть феноменологическое выражение такого сдвига, которое нам вполне доступно. Ведь сдвиг в функционировании отражается в изменении позиции. А именно, человек, который вступает в систему, основанную на авторитете, уже не считает, что его действия обусловлены его собственными целями: он начинает рассматривать себя как орудие желаний другого человека. А как только поступки начинают оцениваться в таком свете, происходят глубокие изменения в поведении и внутреннем функционировании. Они столь ощутимы, что, по сути, измененный подход создает в человеке иное состояние, отличное от того, в котором он находился до того, как стал частью иерархии. Я называю его агентным состоянием: состоянием, при котором человек рассматривает себя как орудие исполнения чужих желаний. Оно противоположно автономности, когда человек считает, что действует по своему разумению.

Агентное состояние — это исходная позиция, определяющая наблюдаемое поведение. Перед нами не лишний термин, который будет лишь бременем для читателя, а краеугольный камень нашего анализа. Если он полезен, мы сможем увязать между собой лабораторные наблюдения. А если лишний, мы увидим, что он не добавляет логики нашим находкам. Для ясности обозначим еще раз наше понимание агентного состояния. Можно определить его и с кибернетической, и с феноменологической точки зрения.

Согласно кибернетическому анализу, агентное состояние возникает, когда саморегулирующаяся единица претерпевает внутреннюю модификацию, чтобы функционировать в системе иерархического контроля.

С субъективной точки зрения человек находится в агентном состоянии, когда его понимание своей роли в какой-то социальной ситуации создает возможность контроля над ним со стороны индивида с более высоким статусом. Он не берет на себя ответственность за свои поступки, а воспринимает себя как орудие исполнения чужих желаний.

Элемент свободного выбора оставляет за человеком право пойти по тому ли иному пути. Однако здесь задействованы мощные механизмы, предрасполагающие именно к такому поведению, и происходит почти необратимый сдвиг.

Поскольку агентное состояние — это преимущественно состояние ума, мне могут возразить, что этот сдвиг не есть подлинное изменение в состоянии человека. Однако, на мой взгляд, эти изменения эквивалентны изменениям в вышеупомянутой системе автоматов. Конечно, на нашем теле нет переключателей в буквальном смысле слова. И изменения осуществляются синаптически. Но от этого они не становятся менее реальными.

Глава 11