Опьянение без удовольствия
Для здорового человека опьянение неприятно в любой обстановке. Начинавшие химиодистрессоманы получают удовольствие в основном от соблюдения ритуалики и обрядности, обслуживающих их социально-психологический процесс удовлетворения различных, потребностей. В большинстве своем, не понимая истинных причин получения удовольствия, они приписывают их тем изменениям, которые возникают в организме от химического действия табака, алкоголя и других более сильных наркотиков.
Химиодистрессоманам предложили познать истинную ценность опьянения в условиях эксперимента, когда они вынуждены были отказаться от соблюдения обычной ритуалики и обрядности. Например, если курильщикам табака нравилось пускать дым и смотреть на него, то им во время опыта завязали глаза. Лишились они также возможности стряхивать пепел, изощренно держать сигарету в руке и соблюдать иные ритуальные действия курильщиков. В этих условиях курящие табак испытывали головокружение, окрашиваемое поташниванием, у них появлялось тепло в теле, туман в голове и целый ряд иных ощущений, сменявших друг друга. Многие из этих ощущений носили волнообразный характер и напоминали состояние, возникающее при катании на каруселях, испуге и действии аналогичных стресс-факторов. Ощущение волнообразности чаще других состояний связывается с обрядностью и ритуаликой в системе традиций и обычаев - социальных норм, которыми задается праздничный, карнавальный вид поведении человека. Лишившись этой связи о ритуаликой и обрядностью в условиях опыта, химиодистрессоманы оценили действие табака как отвратительное состояние.
Употреблявшие спиртные напитки в одиночку с исследовательской целью должны были молча "наслаждаться" химическими изменениями в организме от действия слабого наркотика. Им не с кем было стукаться бокалами, они не получали удовольствия от прослушивания любимой музыки и общения с друзьями. Они должны были только внимательно следить за тем, какие ощущения вызывает алкоголь, и записывать их на бумаге. Ранее в таблице была приведена дословная запись одного испытуемого, употреблявшего алкоголь в условиях эксперимента без обычной ритуалики и обрядности, которыми обставляется процесс удовлетворения различных потребностей: общение, желание отметить знаменательное событие, сексуальные потребности и т. д. Алкогольный дистресс, оторванный от обрядности, ритуалики и без удовлетворения этих потребностей, оценивался как крайне неприятное состояние - так же, как и курение табака в условиях опыта.
Ритуалика и обрядность наркоманов определяются необходимостью тайно добывать и приготовлять себе отравляющие вещества, употреблять их в обстановке, недоступной для посторонних. Это все окрашивается чувством страха перед уголовной ответственностью и общественным презрением. Химиодистрессоманы такой эмоциональный дистресс сравнивают со стрессом, возникающим у людей, подвергающих себя риску: парашютистов, альпинистов, минеров, сплавщиков на плотах.
Психологический стресс может усиливаться самим фактом введения наркотического вещества с помощью укола. У приобщающихся к этой процедуре возникают эмоциональные состояния, подобные состоянии ребенка, который боится укола, но после того, как его все же сделали, становится гордым и счастливым.
Своеобразным элементом обрядности у наркомана является необходимость перед уколом выпустить из шприца на тыльную сторону кисти руки каплю наркотического яда, а затем понюхать и лизнуть его. Такая ритуалика связана о тем, что химиодистрессоманы нередко друг друга обманывают. Чаще всего это происходит при недостаточном количестве наркотика. Обычно в то время, когда в притон (место, где собираются наркоманы) приходят неожиданно гости. (По принципу их "братства" имеющиеся наркотики делятся поровну между изъявлявшими желание колоться, но только если вновь пришедшие в прошлом сами "угощали" ядом основных членов этого притона).
Если наркотик не понюхать, не лизнуть и не увидеть его цвет, то могут вместо него влить воду. Все знающие о подмене будут молчать. В свою очередь, обманутый может от воды, как говорят наркоманы, начать "переться" и "тащиться", то есть получать "удовольствие". Происходит это по следующей причине. Если внутривенно вводить вместо наркотика физиологический раствор, воду, хлористый кальций или другие растворы, то может возникнуть ощущение волнообразности и прочие, состояния, похожие на опьянение. Последнее в системе ритуала и обряда выступает в роли пускового механизма, запускающего процесс иллюзорного удовлетворения потребностей, называемый химиодистрессоманами "балдежом" или "кайфом".
Нередко прием наркотиков, как и употребление вина, курение сигарет, связывается с обрядностью, вызывающей сексуальный стресс путем просмотра порнографии. Этот вид сексуальных развлечений в состоянии химиодистресса (опьянения), как правило, переходит в более тяжелые половые расстройства по типу гомосексуализма.
Любой вид химиодистресса ослабляет организм и делает его более восприимчивым к заболеванию СПИДом, сифилисом, гонореей и прочими венерическими болезнями. Не был бы пьяным, отказался бы от курения сигарет до и после полового акта, не принанял бы другие наркотики, мог бы остаться здоровми, если бы даже половой партнер и болел венерическим заболеванием. А в основном трезвый человек не станет прибегать к случайным половым связям, обрядностью и ритуаликой которых является курение табака, винопитие и химиодистресс (опьянение), вызываемый более сильными токсическими и наркотическими веществами.
В условиях эксперимента многие элементы ритуалики и обрядности наркоманов уничтожалась полностью, а другие видоизменялись и проходили без удовлетворения потребностей. Химиодистрессоманам сообщалось, что в опыте при завязанных глазах им введут тот наркотический яд, которым они травились для получения "удовольствия". Его нудно было отличить от психотропного средства (реланиума, аминазина), назначаемого им ранее с лечебной целью. Действие последнего, по их мнению, резко отличается от действия ''любимого" наркотика. В общей сложности будет сделано несколько внутривенных введений через один-три дня. Из них дважды им сделают укол наркотика и трижды - психотропного препарата. От химиодистрессоманов требовалось при завязанных глазах назвать ощущения, изменения в поведении и настроении от введенного вещества. А самое главное - определить, психотропный препарат или наркотик им ввели.
Цель эксперимента предусматривала нарушение этого договора в тайне от его участников. Вместо желаемых веществ им несколько раз подряд внутривенно вводили физиологический раствор с добавлением витаминов. Один раз он вводился теплым, другой раз - охлажденным. Они же подмены выявить не смогли и говорили, что ощутили на себе то действие наркотика, то действие психотропного препарата.
Другие химиодистрессоманы отдавали предпочтение только препаратам, изготовленным из мака. Хотя в отсутствие таковых они употребляли и другие наркотики, но были убеждены в том, что препараты мака вызывают особое "удовольствие", которое "нельзя спутать ни с чем другим". Им предложили в условиях опыта отличить воду от барбамила, который не является наркотическим средством. Но вместо этих веществ им внутривенно вводили препарат мака, или витамины, или хлористый кальций. Одному человеку каждое вещество вводилось отдельно через один - три дня. При этом никто не почувствовал несравнимого ни с чем "удовольствия" от любимого наркотика, как и не понял того, что им вместо барбамила и воды вводили витамины или хлористый кальций. Они называли то воду, то барбамил, но никак не то вещество, которое им вводилось. Химиодистрессоманы в равной степени ошибались в оценке любимого наркотика, то есть одинаково путали его с водой и барбамилом.
В основном при внутривенном введении наркотика назывались ощущения, которые отмечались при курении табака и употреблении алкоголя. Под ощущениями понимаются состояния, возникающие и проходящие не зависимо от воли или психологического настроя человека. Они являются результатом механических, электрических, биохимических и других изменений в организме.
Конечно, силой воли, психологическими и психотерапевтическими приемами выраженность ощущений можно уменьшить, довести до невосприимчивости или, наоборот, усилить и даже воспроизвести при полном биологическом (физическом, соматическом) здоровье. Скажем, ощущения, связанные с болезнью сердца, можно вызвать путем самовнушения. Находящийся же, в остром отравлении токсическими и наркотическими веществами психологически настраивается на получение того, что ему внушали. В таких случаях необходимо говорить об иллюзорных переживаниях, галлюцинациях, но только не о реально существующих ощущениях химиодистресса.
Табачным дымом, алкоголем, опием и прочими ядами реально можно вызвать следующие состояния: поташнивание, головокружение, тепло, "ватное тело", слабость, сонливость, озноб, боль, зуд, покалывание, пощипывание, жжение, туман перед глазами, чувство нарушенного внимания, памяти, мышления и прочие ощущения. Возникают и внешние признаки: покраснение или побледнение лица, сужение или расширение зрачков, нарушения координации движений, изменение в частоте дыхания, сердечных сокращений и другие проявления химиодистресса. Некоторые из них относятся к симптомам отравления специфического характера. Их очень трудно отличить от не специфических проявлений химиодистресса. Одним из отличительных признаков последнего является ощущение волнообразности. Если симптомы опьянения возникают, а затем исчезают и вновь возникают, то это - не специфические реакция химиодистресса. Например, когда при головокружении нет волнообразности, то оно - специфический симптом отравления токсическим или наркотическим веществом или же признак какой-то болезни. Такое головокружение отличается от головокружения неспецифического характера, возникавшего у качающихся на каруселях, стоящих на вершине высокой скалы, получивших неожиданное счастливое известие и пребывающих в состоянии другого вида стресса. Ради головокружения не специфического характера многие дети кружатся вокруг себя, пока не упадут. Упав на пол, они нередко с интересом ощущают явление головокружения с чувством волнообразности.
В условиях эксперимента химиодистрессоманы неопределенным образом оценивали проявления стресса, наслаивавшиеся на симптомы острого отравления табаком, алкоголем, опием и другими веществами. Изменения же в их настроении и поведении полностью соответствовали состоянию здоровья и обстановке проведения опыта. Они совсем не получали того "удовольствия", которое в специальной литературе называется эйфорией (приятное возбуждение или веселое настроение, неадекватное состоянию здоровья и обстановке). Жаргонное обозначение эйфории - кайф, балдежное состояние и т.д.
Эйфория возникает и развивается с момента связывания ощущений химиодистресса с обрядностью и ритуалом в системе традиций и обычаев. Механизм этой связи носит социально-психологический характер. Ощущения химиодистресса становятся структурными элементами традиций и обычаев и в этой системе получают название символов, знаков, сигналов, значений и т.д.
Процесс превращения ощущений в знак или сигнал очень наглядно демонстрируется выработкой условного рефлекса у животных. У голодной собаки вызывали ощущения, сходные с ощущениями при химиодистрессе, путем прижигания кожи, затем ее кормили. После многократного такого сочетания добивались следующего. Голодное животное, почувствовав жжение, приходило в эйфорическое состояние: у него возникало и развивалось веселое возбуждение в ожидании предстоящего кормления.
Ощущение опьянения может менять настроение и поведение у химиодистрессоманов подобно сигналу школьного звонка на перемену. Звонок информирует учеников об окончании урока в школе, и у них изменяется настроение и поведение по типу эйфории. Итак, химиодистрессоманы испытывают эйфорию в опьянении только в определенной обстановке, складывающейся в процессе соблюдения ритуалики и обрядности при удовлетворении известных потребностей. Мы не ведем здесь речи о химиодистрессоманах, ставших слабоумными больными. Для них настроение и поведение определяются не обстановкой, а ощущениями химиодистресса, которые на основе прошлого опыта призывают к веселому, праздничному настроению независимо от обстановки. Такие слабоумный больные не были участниками нашего эксперимента.
Веселое или приятное возбуждение, возникающее при остром отравлении по сигналу ощущений химиодистресса, адекватное обстановке, нередко называют психическим комфортом. Но о каком комфорте можно вести речь, если опьянение ведет к разрушению здоровья? До развернувшейся борьбы за трезвый образ жизни на этот вопрос старались ответить так, чтобы не обидеть химиодистрессоманов. Говорили о недостаточном уровне санитарно-гигиенической культуры и о безнравственности злостных пьяниц и наркоманов, но только не о том, что у них явное слабоумие. Но как назвать человека, предлагающего вместо бенгальских огней и хлопушек на новогоднем празднике использовать взрыв очень маленькой атомной бомбы? Сумасшедший изобретатель думает так же извращенно, как химиодистрессоман. Он с математической точностью все рассчитал. Страху будет столько, сколько при хлопке от вылетающей пробки из бутылки с шампанским.
При определенной тяжести химиодистресса степень разрушения здоровья может быть равна радиоактивному излучению, полученному от взрыва "атомной игрушки". Такого "удовольствия" будет еще больше, если винопитие сопровождается курением табачных изделий. Многие исследователи получили бесспорные факты, говорящие о том, что при сгорании табака и более сильных наркотиков появляются радиоактивные вещества. Поступая с дымом в организм, они вызывают раковые заболевания. А нередко, особенно у курящих анашу, болезнь начинается психическими нарушениями типа истерического невроза, шизофрении с обилием патологического фантазирования (в быту это называют "лживостью) и галлюцинаций. Аналогичные душевные расстройства наблюдаются от употребления наркотиков иным путем.
Предложите химиодистрессоману за очень высокую плату выполнить небольшую по объему работу в загазованной камере. Предварительно у него сформируйте субъективно отрицательное отношение к ощущениям химиодистресса. Это можно сделать путем внушения ему мысли о повышенной опасности для его здоровья и жизни пребывания в камере дольше установленного времени даже на несколько кинут. Сигналом к немедленному покиданию загазованного помещения будут ощущения, похожие на те, что возникают при опьянении табаком, алкоголем и более сильными наркотиками. С появлением этих ощущений быстро наступит смертельное отравление, если продолжать вдыхать яд, находящийся в воздухе. На самом же деле в воздухе будут находиться пары того токсического или наркотического вещества, которое химиодистрессоман употреблял раньше сам для получения "удовольствия". Их специфический запах при современных достижениях химии устранить совсем нетрудно.
Наверное, нет необходимости проводить такой эксперимент. Ожидаемый результат ясен и так. Работавший в камере с появлением ощущений химиодистресса бросится к двери. И если она почему-то не откроется, то здесь и слабоумный химиодистрессоман познает опьянение без удовольствия.
ИЛЛЮЗОРНОЕ СЧАСТЬЕ
Эйфория как процесс иллюзорного удовлетворения потребностей в состоянии химиодистресса имеет под собой реальную основу в истории жизни больного.
Химиодистрессоманы свое прошлое переживают в опьянении так, как современный человек может представить себе масленицу - старое русское гуляние - со всей эмоциональностью того времени. Оно проходило у костра, вокруг которого молодые леди гонялись друг за другом с горящими головешками, бросая их вверх. Когда удавалось чудом избежать попадания раскаленной головешки на обнаженные участки тела - возникали ощущения, характерные для стресса. Таким образом, ощущения стресса в индивидуальном сознании человека связываются, как мы уже отмечали, с обрядностью и ритуаликой в системе традиций и обычаев. Эти социальные нормы предписывают социально-психологический характер удовлетворения многих потребностей, в том числе и биологических (потребность в пище, половом удовлетворении и др.).
Физиологические механизмы и изменения в биохимической системе организма при удовлетворении разных потребностей в условиях стресса и дистресса очень хорошо изучили на животных. Например, у голодной собаки вызывали дистресс тем, что наносили болевое раздражение - прижигали кожу, а затем кормили. В результате такого многократного сочетания добивались следующего. Собаке до мышц прижигали кожу, а у нее начинала бежать слюна, и она, радостно повизгивая, можно сказать, иллюзорно начинала удовлетворять потребность в пище.
Слишком упрощенным будет утверждение, что подобные извращенные рефлексы вырабатываются и у человека в ответ на ощущения химиодистресса, ранее сочетавшегося с удовлетворением потребности. Интеллектуальные способности человека в несколько тысяч раз превосходят способности самого умного животного. Кроме того, необходимо учитывать социальную жизнь человека и разнообразный социально-психологический характер удовлетворения всех его потребностей.
Уровень культуры человека повышается в основном за счет усовершенствования средств и условий удовлетворения его жизненно важных потребностей. Эти средства и условия сами становятся его потребностью. Порою человек увлекается их совершенствованием во вред своим жизненно важный потребностям. Самый яркий пример этому - создание средств самообороны. Все началось с дубинки, лука и заканчивается выводом военных средств в космос против атомного оружия своего противника. Наступает такой момент, когда военная техника может выйти из подчинения человека. Подобные факты уже имеются во всех странах с высоким научно-техническим прогрессом. Малейшая техническая ошибка приведет к тому, что в разных частях земного шара взорвутся атомные бомбы.
Допущенная совсем незначительная ошибка в одном месте длинного ряда математических расчетов искажает конечный результат. Так бывает и в жизни. Ошибочные представления о свойствах наркотических веществ становятся причиной несчастья самого химиодистрессомана к близких ему людей. Когда химиодистрессоманы со своими заблуждениями влияют на судьбы многих людей, то страдает общество в целом. Подкрепим эту мысль примерами из недалекого прошлого нашей жизни.
Трудовую деятельность гражданин (назовем его Полумеркин) начал рано. В 18 лет директор спиртзавода назначил его на должность снабженца. Для выполнения такой работы разрешалось использовать спирт в любых количествах. Выполняя порученное ему дело, Полумеркин передавал требуемое количество спирта нужным людям и присутствовал при их попойках. Сам спирт не употреблял, отказ объяснял отвращением к его свойствам (неприятен запах, его тошнит, нет никакого веселья и т.д.). Полумеркин действительно не понимал, что в опьянении находят приятного пьющие. Во время употребления спирта пьяные обещали ему сделать все, о чем он их просил, но слов своих не сдерживали.
Директор вызвал к себе снабженца-трезвенника, чтобы выяснить, почему он так плохо работает. Узнав обо всем, дал совет: надо не только поить нужных людей спиртом, но и самому употреблять его вместе с ними. Воспользовавшись таким советом, Полумеркин "отлично" выполнял работу снабженца, а в дальнейшем - начальника цеха на вино-водочном заводе до выхода на пенсии.
В 50 дет Полумеркин отравился, как он утверждал, недоброкачественной пищей в трезвом виде, и его в тяжелом состоянии доставили в больницу. После излечения врачи запретили ему употреблять спиртные напитки, С этого времени он в течение нескольких лет вел абсолютно трезвый образ жизни. Затем стал употреблять алкогольные напитки в небольших количествах (не более одной рюмки крепкого спиртного напитка) и только для того, чтобы поддержать компанию в социально-объяснимых ситуациях, в которых алкоголизация не осуждается людьми его круга. Когда Полумеркин мог предвидеть употребление алкоголя в каком-то месте, то прибывал он туда за рулем личного автомобиля и по понятным всем причинам отказывался от употребления спиртных напитков.
Однако развернувшуюся борьбу за трезвый образ жизни Полумеркин не одобрял и говорил о разумном употреблении алкоголя. Аргументировал он свои соображения тем, что на спирте приготовлены лекарства и некоторым людям алкоголь якобы помогает снимать напряжение, веселиться и т.п. Лично ему спирт подобного рода удовольствий не доставляет. Однако, утверждал Полумеркин, это не значит, что и другие не испытывают их.
Более откровенной оказалась его жена, учитель по образованию. Ей, как она говорила, спиртные напитки для веселья и удовольствия, снятия напряжения не нужны. Но те трудности, которые появилась с приобретением алкоголя, ей не нравятся. Раньше она могла свободно приобрести несколько бутылок водки и расплатиться ими с "бичами", которые для ее коровы сено на зиму заготовят. А сейчас все идет к тому, что она вынуждена будет продать корову, и если так поступят все, то Продовольственная программа решена не будет. Это не значит, уточнила она, "что я совсем не употребляю спиртные напитки. Бокал сухого вина всегда выпью для того, чтобы поддержать компанию, и люди меня за это уважают".
Приведем также рассказ одного профессора. Будучи еще молодым ученым, он неоднократно приглашался в гости к академику. "Мне было трудно излагать свои мысли, - рассказывал профессор, - появлялась скованность. Академик доставал из холодильника коньяк и угощал меня. Выпивали мы с ним не более чем по столовой ложке коньяку. Ведь пили маленькими глотками на протяжении всего разговора. Но ведь я преображался на глазах: легко излагал положения моей работы, а в порыве откровения высказывал и другие идеи. В дальнейшем я встречал свои идеи, читая научные труды института, которым руководил этот академик". В заключение профессор выразил сомнение в том, что введенный "сухой" закон на производстве и в учреждениях будет во всех случаях являться разумной мерой.
Подобных частных случаев можно привести очень много, и все они связаны с удовлетворением разных потребностей. Но уже и приведенного здесь достаточно, чтобы убедиться в том, что алкоголь нередко стал выполнять роль денег. С его помощью может осуществляться даже купля и продажа идей среди ученых. Но эту денежную функцию алкоголь выполняет там, где решаются вопросы в основном с нарушением административных и правовых норм, с отступлениями от принципов общественной морали.
Ясно и другое. Если употребляющие токсические к наркотические вещества ценят в них только одно социально-психологическое назначение – удовлетворение разных потребностей на низком уровне культуры с отступлением от принципов общественной морали, то законченными "химиодистрессоманами они не становятся. Такие "полумерки" быстро перестраиваются и становятся на путь "трезвого" образа жизни там, гае в состоянии опьянения нельзя уже удовлетворять потребности, поскольку за это очень строго наказывают.
Однако и прибегавшие к позволительным видам химиодистресса, которые еще не доступны для наказания существующим законодательством и общественными мерами воздействия, будут мешать перестройке в направлении улучшения жизни всех людей. Из них особенно социально опасными являются лица, занимающие высокие руководящие поста, писатели, ученые, педагоги и врачи. Они могут с высоких трибун красиво говорить о нравственности и моральном облике, человека-труженика, о его активной жизненной позиции. Но в рабочем порядке будут вершить дела по крайне мере с учетом своего низкого уровня санитарно-гигиенической культуры.
Очень низкий уровень санитарно-гигиенической культуры выявляется у химиодистрессоманов, располагающих искаженной информацией о свойствах табака, алкоголя, опия и прочих ядов. Ошибочные знания деформируют личность, и этого нельзя недооценивать. Знания должны быть такими, чтобы они правильно формировали субъективные отношения личности. Есть основания утверждать, что у познавших истину нельзя выработать положительное субъективное отношение к табачному, алкогольному, наркотическому и другим видам химиодистресса. Как формируется такого рода отношение, помогут понять жалобы и истории развития болезней химиодистрессоманов.
Пациент пожаловался врачу, что у него появляется влечение к алкоголю, когда он захочет есть. Чем сильнее чувство голода, тем больше хочется выпить. И даже если чувство голода проходило, то желание выпить все равно оставалось. Человек не мог принять пищу, если не употреблял алкоголь.
История его болезни развивалась следующим образом. Он работал на предприятия, где после работы часто выпивали, обычно не закусывая, на голодный желудок. После этого он спешил домой, чтобы скорее поесть. В результате у человека сформировалось положительное отношение к алкоголю, как "предшественнику" ужина, а к опьянению - как условию удовлетворения потребности в пище.
Другой больной впервые познакомился с ощущениями химиодистресса в 15 лет, когда отбывал наказание за воровство в детской колонии. В местах лишения свободы антисоциальные элементы меньше издевались над новичками, получавшими покровительство какой-то группы. Кучка осужденных привлекла этого новичка тем, что употребляла в больших дозах лекарственные препараты и якобы получала в состоянии отравления "удовольствие", позволившее забыть жизненные невзгоды в условиях лишения свободы. Он подошел к химиодистрессоманам и попросил попробовать яд. Ему сказали: плати деньги. Заплатил. Первое отравление было настолько тяжелым, что он потерял сознание. В последующем та же доза переносилась уже легче, но все равно самочувствие в опьянении и с началом отрезвления было отвратительным. Этим новичок расплачивался за удовлетворение потребности в общении с "черной стаей", переставшей над ним издеваться. В конечном счете, ощущения химиодистресса стали для него символом "счастья" в общении.
Оно такое же иллюзорное, как "счастье" человека, заболевшего накопительством денег. Всем психически здоровым людям ясно, что денежный знак делает их счастливыми только тогда, когда с помощью денег приобретаются предметы и средства удовлетворения жизненно важных потребностей. Понятно и то, что природные свойства материала, из которого изготавливаются денежные знаки, и изображения на них сами по себе не будут доставлять большой радости человеку. Однако извращенно сформированные отношения личности к деньгам могут сделать людей психическими больными. Они прекращают по-человечески общаться с другими людьми, живут в нищете и голоде. Заболевшие из-за накопительства денег задыхаются от иллюзорного счастья, когда ощущают шелест или хруст денег, лежащих в матрасе, на котором они спят. Может быть, ради того, чтобы постоянно ощущать деньги, психические больные хранят их дома, а не сдают в сберегательную кассу.
Такие же извращенные субъективные отношения личности к ощущениям химиодистресса существует у курящих табак, употребляющих алкоголь и другие, более сильные наркотики. Они испытывают иллюзорные переживания в состоянии острого отравления "любимым" ядом и забывают в опьянении все неприятности, связанные с нарушениями в сфере общения: конфликтную ситуацию на работе, ссору с женой, постоянные насмешки окружающих, усталость от выполнения однообразного монотонного труда в одиночку и т.д.
В результате исследования были выявлены семьи, в которых детям от трех до пяти лет позволялось выливать на семейных торжествах вино. Если же ребенку отказывала в этом или вино подменяли водой, то он капризничал, плакал, требовал спиртное. Создавалось впечатление, что ребенок пристрастился к вкусу и другим органолептическим свойствам, вина.
По нашей просьбе на следующих торжествах (в ряде случаев они специально имитировались) родители стали отказываться от употребления спиртных напитков, но соблюдали обрядность, ритуалику, отвечавшую правилам трезвого образа жизни: радушно встречали гостей, стукались бокалами, наполненными квасом. При этом на столе стояло вино, и если дети начинали его требовать, то родители им в этой просьбе не отказывали.
Однако на третьем - седьмом семейном торжестве все дети последовали примеру своих родителей и не стали просить вина, Они требовали, чтобы их бокалы наполнялась квасом, минеральной водой.
Результаты этих экспериментов показали, что в каждой из обследованных семей придерживались традиций, которые по-своему содержанию отвечали интересам общественной морали (гостеприимство, делание отметить день рождения и т.п.). Плохо лишь то, что структурным элементом таких традиций из-за низкой санитарной культуры у некоторой части населения стало опьянение.
Низкий уровень санитарно-гигиенической культуры, ведущий и распространению химиодистрессомании, проявляется в том, что многие люди опьянение считают условием общения гротеска, но только не стрессом, наслаивающимся на острое отравление табаком, алкоголем, опием и прочими ядами.