Десять нравственных заповедей, представленных в законах Ману 13 страница

Тщательно были оговорены все детали помощи родителям в быту. Каждый шаг родителей должен был находиться под заботливым взглядом детей: если хотят сесть – дети приносят циновку, если прилечь – расстилают ее в нужном месте, принесут скамеечку для ног, матрас, одеяло. Ко всем вещам родителей, их посуде, пище дети относятся с подчеркнутым пиететом. Только после того как поели родители, могут приниматься за еду дети. Просьбы родителей должны предупреждаться и исполняться мгновенно, тщательно, без ужимок, зевков и почесываний. Каждые пять дней дети должны купать родителей в теплой воде, мыть им голову и стирать белье. Образцовый и почтительный сын зимой должен согревать постель своих родителей, а летом заботиться о ее свежести.

В заповеди конфуцианства были включены требования не только всю жизнь заботиться об отце и матери и постоянно угождать им, но и почитать их вне зависимости, заслужили ли они это почтение. Каким бы злодеем и убийцей ни был родитель, сын не только не имел права порочить его или мешать ему в злодеяниях, но не мог даже громко упрекнуть его за недостойное поведение. Доносы на родителей не встречали одобрения, а законодательство запрещало детям свидетельствовать в суде против родителей.

За отцеубийство и даже за намерение убить кого-либо из родителей виновных подвергали четвертованию, так как отцеубийство приравнивалось к убийству правителя. Убийца должен был быть казнен, его дом разрушен, все домашние уничтожены без жалости, место обитания стерто с лица земли и превращено в болото. Много веков спустя, при императоре Цзя-цине (1792–1821), в одной губернии муж, сговорившись с женой, убил свою мать. Приказ императора, в строгом согласии с позицией Конфуция, гласил:

...

Место, где это произошло, проклясть и отвести под дорогу, виновных казнить, мать жены наказать палками. Студентов округа в течение трех лет не допускать к экзаменам, чиновников округа лишить должностей и выслать. Дом, где совершено преступление, разрушить до основания.

Чувства семейной привязанности обычного человека Конфуций ставил выше чувства долга по отношению к государству. Младший член семьи не смеет поправить старшего, даже в том случае, если последний проявил некомпетентность. Люди, дожившие до почтенного возраста, пользовались всеобщим уважением и почетом. Конфуций всячески подчеркивал их мудрость, поддерживал куль т стариков. Живучесть этих традиций необыкновенна. Она проявляется в том, что и в современном Китае старость считается достойной лишь тогда, когда старики родители остаются с кем-либо из взрослых детей под общим семейным кровом. До сих пор детям в первую очередь прививают две главнейшие конфуцианские добродетели – послушание старшим и трудолюбие. Чрезвычайно высоко ценимые родственные связи формировали основу корпоративного духа.

Личность формировалась через корпоративные ценности, не допускавшие никаких отклонений от нормы, оригинальность ума или внешнего облика не поощрялась. С первых лет жизни человек привыкал соотносить малую ценность своего личного с несоизмеримо более важной и обязательной социальной нормой. При этом личные чувства не только вторичны и второстепенны по сравнению с долгом, они просто несоизмеримы с ним даже в любви и браке. Например, счастье понималось как богатство и престиж, большая и активно увеличивающаяся семья, правильное поведение и правильные отношения с людьми.

Примат долга над чувствами привел к тому, что с позиции конфуцианства личностные качества китайского чиновника существенно отличаются от качеств чиновника-европейца. Чиновник-конфуцианец может даже уйти со службы, если она не соответствует его представлениям о должном. Нарушение должного (Дао) страшнее, чем нарушение правил и интересов ведомства. Допустимо стать в оппозицию к ведомству и даже императору, но не к мировому порядку. Поскольку он служит не лицу, а идее, конфуцианец может многим пожертвовать ради исполнения идеального долга, сопротивляясь власти, если та, по его понятиям, нарушает святые предписания. Важно подчеркнуть, что в рамках конфуцианской этики и морали положение нижестоящего никогда не считалось и не воспринималось окружающими как унизительное: предполагалось, что при строго нормативном поведении он обретает уважение общества. Отмеченные нормы формировали человека экстравертного, ориентированного на отношения окружающих людей (Изр. 1; 16:144, с. 58):

...

Не печалься, что люди не знают тебя, а печалься, что ты не знаешь людей.

Личные качества и отношения нормировались не только для лиц, находящихся на государственной службе, но и для ученых. Истинный ученый должен быть бескорыстным, мужественным и справедливым. Даже в бедности он должен сохранять гордость. Ученый всегда должен поддерживать чувство собственного достоинства, учиться всю жизнь, тщательно соблюдая правила (Ли), уметь ценить заслуги людей и выбирать достойных друзей, не стараясь показывать свой ум или навязывать свое мнение. Полезно отметить, что здесь понятие о достойном поведении ассоциируется с ценностями, определяющими статус во внешнем мире, а не с внутренним ощущением личности. Поэтому если ученый согласится стать чиновником, администратором, то в соответствии с правилами (Ли) станет открыто указывать правителю на его ошибки.

Можно кратко резюмировать этику конфуцианства . Чувство долга, социальная активность, любовь к знаниям, налаживание социальной гармонии через управление, строгость церемониального ритуала и соблюдение порядка.

Социальные нормы (Вэнь) – это то, что возникает в человеческом обществе, направляемое не инстинктами человеческой природы, а законами самого общества. В соответствии с установками Конфуция на древность, «Вэнь» считалось лучшим словом, соединяющим людей с опытом предков и идеей правды. Отсюда берет начало традиция во всем опираться на исторические прецеденты. Тем более что сохранявшиеся исторические данные это позволяли. (Из летописного свода «Цзю-Чжуань» можно узнать все, что происходило каждый месяц за 7 веков до н. э.) Для достижения должного (Вэнь) необходимо исправление человека и обуздание его природы путем заключения в жесткие рамки внешних условий (Ли). Это трактуется не как преимущественно внутреннее моральное качество человека, а как налагаемое на него извне социальное обязательство. Правила (Ли) должны соблюдать все, так как именно они отличают человека от животных.

В основе правил (Ли) лежит умеренность, способность придерживаться середины в ненависти и в любви. Любовь должна быть сдержанной, разумной, чуждой крайностей. Конфуций осуждал как крайность и беззаветную самоотверженность. «Если ты видишь, что человека нельзя спасти, зачем рисковать?» Основой отношений должно быть спокойное уважение, дружелюбие, сочувствие. Никогда не следует выходить за рамки, предписанные Ли. В любой ситуации слова и поступки должны быть взвешены и соразмерны, то есть строго соответствовать принятой для данных случаев норме.

Отмечая множество достоинств этических норм, выдвинутых Конфуцием, не забудем, что относились они только к Срединному царству. Он провозгласил нравственное и культурное превосходство китайцев над соседями, дикость которых видел в обычаях многоженства, левирата и т. п. Нормы поведения, обязательные для людей, на варваров не распространялись, так как предполагалось, что те не способны их понять. Тем самым варвары признавались этически неполноценными. Отсюда вытекала и мессианская роль Китая – его обязанность просвещать соседей. Здесь истоки великоханьского шовинизма.

Ритуалы и обряды

Почтительность вне ритуала утомляет,

Осторожность вне его ведет к трусости;

При смелости вне ритуала поднимается смута,

От прямоты вне ритуала люди становятся нетерпимы.

Конфуций

Принцип Ли гласит: «Ритуал, благопристойность, церемониал». Конфуций понимал, что хорошо усвоенный обычай отличает человека от животного. Он видел, какая мощная сила присуща условным нормам поведения, они отвращают от насилия и угроз. При этом требовалось скрупулезное соблюдение всех внешних форм поведения, «дабы гладкость повседневной жизни охраняла покой души». Конфуций считал, что следует заставить народ идти должным путем, но не следует объяснять почему. Всякий, кто представляет себе, насколько тесно привычки связаны с телесным и даже душевным здоровьем, поймет, как это разумно. Эту мысль отчетливо выразил и Фома Аквинский, который отметил, что «человек не только ведет себя соответственно тому, что он представляет, но также становится тем, что он есть, в зависимости от того, как он себя ведет».

Отсутствие объяснения причин церемоний привело к тому, что многие исследователи подчеркивали «излишний» формализм этики конфуцианства , в котором настолько усилена роль церемоний, что как бы заслоняет другие стороны жизни. Такое понимание роли обрядов и ритуалов не учитывает их глубинного влияние на психику человека. Тем более что требовалось не бездумное исполнение ритуала, а проникновение в суть канонических форм. С этой позиции цель понимания и правильного исполнения ритуала – помочь человеку стать самим собой, даровать ему покой души, который ощущается тогда, когда нравственное самоограничение перерастает во внутреннюю свободу. Церемонии, ритуалы и обряды – все это регламентация, кодекс многих повседневных поступков. Большие и малые дела надлежало совершать в соответствии с этим кодексом, так как он – ограничитель поступков, средство удержания их в рамках определенных предписаний.

Поскольку ритуал – это связь с космосом, то для его выполнения следовало ждать не божеского откровения, а благоприятного момента, то есть нужного состояния космоса. Для правильного отправления ритуала необходимо было узнать подходящий момент, потому результаты гаданий о воле предков заменяли древним китайцам откровение. Важно подчеркнуть, что ритуал нумерует и обозначает выделенные временные интервалы и тем самым укореняет все скоротечное во «вневременном».

Для того чтобы ритуалы могли играть свою ключевую роль, Конфуций придавал большое значение их торжественности и пышности. Он относился к ним не как к чему-то таинственному и сверхъестественному, а как к событиям большого воспитательного значения, напоминающим о долге вежливости, памяти предков и о почтительности к миру потусторонних сил. Поэтому ритуалы всегда исполнялись с высоким эмоциональным накалом, приподнятой торжественностью и музыкой. Такое отношение к ритуалам способствовало достижению совершенства и гармонии, внешнего и внутреннего, путем соразмерного умственного, музыкального и физического развития. Особое внимание уделялось музыке, которая вошла в кодекс священных книг и регламентировалась государством. Согласно его программе, образование нужно начинать с поэзии, затем развивать молодого человека путем совершенствования в нормах поведения и ритуалах на основе серьезного постижения музыки, которая способна оказывать глубокое воздействие на чувства.

Музыке Конфуций придавал государственное значение, считая, что она может направлять человека как на хорошие мысли, так и на дурные. Поэтому на нее надо обращать особое внимание и пользоваться ею осторожно. Подчеркивалось, что каждый звук связан с определенным настроением, а комбинация звуков создает определенную атмосферу, влияя на состояние чувств. Считалось, что музыка не только создает настрой и ведет к гармонии, но учит добру и хорошим манерам.

Музыкой в сочетании с танцем и пантомимой выражали радость, полагая, что музыка совместно с Ли создает гармонию общества. (Ли рождает уважение, а музыка – любовь.) Музыка идет изнутри и успокаивает ум, а Ли воздействует извне и социально организует поведение. Их совместное воздействие противостоит распущенности и игре страстей.

Желаемое состояние участников ритуалов достигалось не столько проповедями и молитвами, сколько самой обстановкой, им сопутствующей. Особенно яркими были ритуалы в сезонные праздники. Любопытно отношение Конфуция к эмоциональному воздействию подобных торжеств. Однажды ученик посетил его после одного такого праздника. Учитель спросил о впечатлениях. Тот сказал, что бурное веселье людей смутило его и он не нашел в этом удовольствия. Конфуций обратил его внимание на то, что на сто дней труда приходится всего один день благоденствия. Другими словами, бурная разрядка законна и не следует быть излишне щепетильным. «Ведь и лук, если его постоянно держать согнутым, потеряет упругость». Так что безудержное веселье крестьян на празднике естественно.

Профессионального жречества в Китае не существовало, церемонии и обряды были гражданским, общенародным делом. Только император (ван), будучи потомком Неба, был одновременно и верховным жрецом. Император лично приносил жертвы Hебу, так как считался его сыном и поэтому находился под особым покровительством. Он приносил жертвы при особых обстоятельствах: во время похода или неурожая. В этом случае император просил своего отца – Небо – послать благоденствие народу. Церемония сопровождалась музыкой и пением. У алтаря складывались жертвы – нефрит, яшма и дорогие ткани. Перед жертвоприношением небу и земле император совершал обряд очищения в специальном дворце, при алтарях неба и земли. Если приносить жертву мог только император, то молиться Небу и воскурять ему фимиам имел право каждый. Перед совершением жертвоприношения соблюдались определенные правила, к ним относился пост (от трех до семи дней), омовение, смена одежды, исключение употребления вина, а также запрет на половые сношения. При этом запрещалось держать пост: имеющим раны, носящим траур, приглашенным на похороны, а после 60 лет держание поста предоставлялось на усмотрение человека. Значимость и ответственность церемонии подчеркивали строгие правила, выполнение которых было необходимо для допущения человека к жертвоприношению.

В установленное время в сопровождении огромной процессии царь появлялся перед главным национальным алтарем. Присутствие божества обычно символизировалось не его изображениями, а поминальными табличками, перед которыми ставили вино, рис и другие блюда. Здесь же закалывали жертвенных животных (корову, свинью, барана, собаку или курицу) и воскуряли ароматы. В Древнем Китае был широко распространен куль т гор. И император Сын Неба, и князья могли приносить жертвы «знаменитым горам».

Потомство и куль т предков.В конфуцианской морали «Я» выступало как осознание собственных ролей и взаимоотношений с другими. Характер этих отношений человека различен. На первом месте – отношение к родителям.

На втором – отношение к предкам. На третьем отношение к императору, на четвертом – к братьям и сестрам, а на пятом – отношение ко всем остальным. В соответствии с последовательностью этих значений определялся и вес ритуала. Первой обязанностью главы семьи считалось не допустить угасания рода и тем самым не навлечь на себя гнев покойных. К людям, не имеющим потомства, относились как к неполноценным. У мереть бесплодным, не оставив после себя сына, который продолжил бы куль т предков, – это самое ужасное несчастье не только для отдельного человека и его семьи, но и для остальных людей. Культ предков предстает как естественное развитие идеи культа стариков. В Китае забота о кладбище по своей социальной значимости всегда во много раз превосходила аналогичные традиции других народов. Конфуций часто повторял, что самое важное – это народ, пища, достойные похороны умерших и жертвоприношения небу и предкам. Поэтому одна из главных забот живых – забота об ублаготворении мертвых.

...

На вопрос: «Сознают ли умершие, что им приносят жертвы и поклоняются?» Конфуций ответил: «Если я скажу, что сознают, то можно опасаться, что те, которые исполнены сыновнего благочестия, пренебрегут всеми земными интересами, чтобы служить усопшим, так же как служили живым. Если я скажу, что не сознают, то можно опасаться, что дети будут оставлять умерших родителей без погребения. Для тебя не представляется необходимости в непременном решении этого вопроса, а придет время – сам все узнаешь».

Роль мужчиныопределялась ролью сына. Существовало поверье, что души предков, оставшихся без живых потомков, становятся беспокойными и могут принести вред не только родственникам, но и ни в чем не повинным людям. Многочисленные виды воздержания во время траура были призваны отвести зависть и гнев души умершего. Поэтому принять обет безбрачия и навсегда отказаться от продолжения рода представлялось совершенно недопустимым. Уход от людей, отшельничество и безбрачие не считались достоинствами и не поощрялись. Известна история о встрече Конфуция с двумя отшельниками, которые отказались от беседы, осудив его за то, что он не бежит от мира. Конфуций огорчился и возразил:

...

С кем же мне общаться, как не с этой человеческой толпой?

Человек не может жить с животными и птицами.

Изр. 18; 6

Храм предков был средоточием религиозной и семейной жизни. Смерть тела приводила к разъединению души с телом. Поэтому с глубокой древности огромное значение придавалось средствам продления физической жизни, а долголетие стало одной из важнейших ценностей китайской культуры. История воспринималась как воплощение бессмертия. Конфуцианцы считали, что доступной победой над смертью является сохранение в памяти потомков. Культ усопших предков представал как продолжение того почитания, какое еще при жизни оказывается родителям. Патриархальная жизнь семьи получала естественное продолжение в культовом общении с предками – во время жертвоприношений или молитв. Такое общение позволяло живым ощутить, что они составляют с предками единую общину, так называемый «большой род». Они верили, что душа усопшего в такие моменты возвращается и может находиться рядом с родными столько времени, сколько те сохраняют память о его имени. Тем самым бессмертие усопших связывалось с усилиями живых. Считали, что души предков наделены особой силой, и от них ожидали защиты, дарования благосостояния и деторождения. К их помощи прибегали в нужде и болезнях. Поэтому всякий важный акт в жизни, как отдельной семьи, так и всего государства, совершался не иначе как перед лицом предков. В их кумирнях совершались браки, назначались престолонаследники.

При жертвоприношении в честь взрослого умершего в церемонии должен был участвовать внук, воплощающий умершего. Если тот был мал, его несли на руках, а если его вовсе не было, то его заменял кто-нибудь из родственников того же поколения. В то время когда внук воплощал деда, его отец прислуживал ему. Когда в храме предков отец, на правах главы клана, уважительно прислуживал сыну (воплощавшему деда), он давал ему незабываемый наглядный урок сыновней почтительности. Поскольку взор конфуцианцев чаще был обращен в прошлое, чем в будущее, то слава прежде всего принадлежала предкам. Смерть воспринималась как трудное, но не лишенное приятности путешествие. В конце него умершему была гарантирована встреча с дорогими его сердцу людьми. Поэтому похоронный обряд был похож на пышный праздник. Согласно конфуцианским представлениям сын получает от отца, то есть потомки от предков, особого рода жизненную силу. Совершение ритуала почитания предков проводилось с предельной силой искренности, с чувством их реального присутствия, как бы питало эту жизненную силу и способствовало нравственному и физическому процветанию потомка.

Похороны проходили на родовом кладбище. Если человек умирал далеко от дома, то тело везли домой в гробу. Наглядным проявлением почтения к старшим и соблюдения отношений родства, а также укрепления клановых уз является ритуал траура. Максимальный срок траура полагался по родителям – несколько больше двух лет (27 месяцев). (Этот срок объясняли тем, что родители столько времени не спускали ребенка с рук.) Во время всего траура по родителю сын должен был, отрешившись от бытовых забот, всецело предаться скорби, спокойно «вглядеться» в пройденный родителем путь, чтобы извлечь для себя уроки. На время траура в доме менялся весь стиль и ритм жизни, особенно в первые дни после события. Семья одевалась в белые одежды из грубой ткани и три дня ничего не ела, а в дальнейшем несколько дней все родные употребляли только по горсти риса утром и вечером. Кроме того, все родственники усопшего ходили неприбранными и немытыми, спали в сарае – на соломе, без подушки. Говорили только о делах, связанных с трауром. Находящийся в доме труп тщательно оберегали, поскольку если в доме умершего родителя случится пожар и труп сгорит, нерадивый сын подлежал казни как за отцеубийство. Некоторое время после смерти надо было сократить пользование своим достоянием, чтобы не возбуждать зависти души умершего. Поскольку и отправление должностных функций входило в понятие достояния, то в период траура нельзя было ходить на службу. После похорон траур облегчался.

Инициация – обряд достижения совершеннолетия, проводился при достижении 20 лет. Он состоял в надевании шапочки для юноши и покупке шпильки для волос для девушки. После этого они могли вступать в брак и считались взрослыми. Юноши, достигшие двадцатилетнего возраста, собирали волосы в пучок и надевали головной убор в знак совершеннолетия. Связать волосы пучком означало также начало службы. После обряда инициации мальчику присваивается новое, взрослое имя.

Отношение к женщинам.Женщина должна повиноваться наставлениям мужчин и помогать им выполнять предначертания неба. Она подчинялась трем правилам: когда молода, она должна повиноваться отцу и старшему брату; замужем повиноваться супругу, а если супруг умер – его сыну. Замуж девицу выдавали по выбору семьи, независимо от ее желания. Ритуальное правило запрещало брать в жены девушек одной с будущим мужем фамилии. Имелся ряд обстоятельств, когда она имела право отказаться, если ее хотели породнить с членом неблагополучной семьи. Если член этой семьи был замешан в заговоре; если жених был из семьи с расстроенными делами и внутренними раздорами; или из семьи, где имелись члены, бывшие под судом; или из семьи, где замечены хронические болезни и физические недостатки, или если будущий супруг был обременен заботами о многочисленных родственниках.

Вдова не должна была думать о новом замужестве. В доме от нее не могли исходить никакие наставления и приказания. Ей не следовало знать ничего за пределами своего хозяйства. Она должна была сознавать, что при совершеннолетних детях любое вмешательство вдовы – напрасное их стеснение. Уважение женщине начинали оказывать только после того, как она становилась матерью и таким образом получала право на сыновнее почтение. Развод допускался только по инициативе мужа. В Каноне указываются 7 законных оснований для развода: отсутствие у жены детей, неверность, неспособность служить свекру и свекрови, болтливость, совершение кражи, ревность с ее стороны и ее тяжелое хроническое заболевание.

Отношение к труду и знанию

Учение без размышления бесполезно, а размышление без учения – опасно.

Учиться и время от времени реализовывать свои знания – разве это не приятно?

Конфуций

Демократизм в учении Конфуция воплощался в глубоком уважении к крестьянскому труду. Даже у сына Неба и всех высших чиновников существовали специальные жертвенные поля, которые они лично ежегодно вспахивали, а их жены ухаживали за шелковичными червями. Урожай с этих полей шел исключительно на нужды жертвоприношений. Такой ритуал основан на практике привлечения личного труда, который подтверждал искренность помыслов. Без этого жертва просто не будет принята. Полезно подчеркнуть отличие позиции Конфуция по вопросу влияния на человека труда от позиции Лао-цзы. (Не отрицая необходимости труда, Лао-цзы подчеркивал, что единственный путь добра в этом мире – недеяние или деяние без борьбы или стремления насильственно переломить ход событий и что-то навязать другому.) Он считал, что человек, находящийся под влиянием какой-либо страсти, видит лишь незначительные проявления Дао. Только тому, кто сумел смирить в себе борение страстей, отказался от самоутверждения в деяниях, доступно самое запредельное (155, с. 26, 127, 245).

Чрезвычайное уважение проявлялось к труду профессионалов – учителей и чиновников. От каждого из них требовалось непрерывно, в течение всей жизни, повышать свою квалификацию и периодически держать экзамены. Общее отношение Конфуция к науке прежде всего выражалось в его уважении к письменному слову, которое древние китайцы обозначали термином «вэнь». Постепенно этот иероглиф стал обозначать не только письменное слово, но наследие древних мудрецов и саму культуру. Конфуций считал, что интерес к науке растет из любви к обучению (Изр. 19, 8; 144, с. 131):

...

Любить человеколюбие и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет к тупости.

Любить мудрость и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет человека к разбросанности.

Любить правдивость и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет к нанесению ущерба самому себе.

Любить прямоту и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет к грубости.

Любить мужество и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет к смутьянству.

Любить твердость и не любить учиться – порок.

Порок в том, что это ведет к сумасбродству.

Противопоставление ума («чжи») и гуманности («жэнь») – одна из центральных идей конфуцианства . В нем подчеркивается, что человек должен совершенствоваться для семьи и общества, а не для себя лично, именно с этой целью надо повышать свою образованность.

Процесс познания, по Конфуцию, неотделим от практического действия. Знание ситуации включает в себя не только ее описание, но и предписание определенного действия. С такой точки зрения интеллектуальность личности пропорциональна не количеству и качеству знания, а моральности поступков на основе этого знания.

Стержневым для понимания знания было понятие о соответствующем действии. Например, он частично ввел, а частично улучшил существовавшую систему классификации почв по качеству и местоположению. Он разделил почвы на пять разрядов: нагорные и тощие, низменные и болотистые, песчаные, жирные и суглинистые, а также дающие хороший урожай при уходе и удобрении. Для каждой группы установил севообороты и переменное хлебопашество, определив время посева и жатвы. Благодаря его усилиям требования упорядоченности и систематизации стали высшими ценностями.

Важно, что Конфуций различал три пути, ведущих к знанию: путь размышления, самый благородный, путь подражания, самый легкий, и путь опыта, самый горький. Подобная позиция показывает его уважение к практическим усилиям личности с разным уровнем развития, собственного совершенствования. Обучение должно было учитывать исходный уровень знаний. Для повышения эффективности обучения Конфуций делил людей на группы. Люди, попадавшие в разные группы, делились на:

1) обладающих знанием (мудростью);

2) способных его приобрести;

3) вовсе неспособных к овладению знаниями.

К первой группе относились совершенно мудрые – те, кто несет в себе знания от рождения, ибо оно даровано им Небом. Люди второй группы могли приобретать знания посредством учения – это благородные мужи. Они активно учатся, несмотря на трудности. Последняя группа – это те, которые неспособны к приобретению знаний.

Рациональное мышление ограниченно. Познание, предполагающее правильное мышление, требует руководства со стороны небесного духа, так как только рациональное мышление не обеспечивает познание сущности вещей. Практическая направленность познания, с одной стороны, активизирует реальное воплощение идеалов, а с другой, за счет стремления к немедленной эффективности, тормозит систематическое развитие абстрактного мышления. Подобная амбивалентность определила сдвиг в мыслительной культуре Китая, когда во всех сферах иррациональное было отодвинуто, а на первое место вышла реальная практика – прежде всего ее социальные и этические аспекты.

Почему так случилось? Допускают, что специфика китайского направления развития мышления опосредована отсутствием в китайском языке грамматических частиц, флексий и суффиксов, что сводило к минимуму возможность формирования абстрактных понятий. Данное обстоятельство и породило склонность китайцев создавать представления об абстрактных понятиях при помощи исторических примеров. Действительно, в канонических текстах не ссылались на абстрактные этические эталоны, а обращались к наглядным примерам. Как известно, примеры резко усиливают образность и эмоциональную действенность содержания. В этом случае конкретное историческое лицо становилось воплощением фиксированного качества. (Обратите внимание на сходство с зороастризмом .) Вместо того чтобы сказать «деспот», называли имя деспота. Неудивительно, что отождествление качества с именем стало одной из особенностей китайского логического мышления. (Изр. 14; 12: 144, с. 128):

...

Цзылу спросил о том, каков совершенный человек. Учитель ответил: Совершенным можно считать человека с умом Цзана Воинственного Второго, бескорыстием Гунчо, храбростью Чжуанцзы из Бяня, умелостью Жань Цю, облагороженного обрядами и музыкой.

Существенно, что в китайском языке полностью отсутствует категория времени. В отличие от европейских языков, где форма глагола показывает, что нечто происходило в прошлом, в китайском языке для получения этой информации необходимо упоминание конкретных событий и имен. При такой структуре языка снижаются различия между настоящим, прошлым и будущим. В тесной связи с подобным отношением ко времени находится и традиционное восприятие мира как совокупности ритмов и замкнутых циклов. В силу указанных обстоятельств большинство мыслительных задач решалось не путем постепенного приближения к объекту замысла, через построение все более совершенных высказываний о нем, то есть не с помощью линейного мышления, а путем «охвата», созерцания предмета мысли в различных ракурсах, рассмотрения как можно большего числа аспектов данного объекта – концентрического мышления. В этом смысле мудрость выступала как умение свободно вливаться в поток, пассивно направляясь бесконечным течением событий, вместо того чтобы пытаться активно вмешиваться в спонтанное развитие реальности.