Парадигматического строения

РЕЧЕВЫХ ПРОЦЕССОВ

До сих пор речь шла о тех нарушениях речевой деятельности, которые возникают при поражении отдельных этапов перехода от мысли к развернутому высказыванию. Описанные нарушения речевого высказывания связаны с нарушением мотивационной основы речевого акта, с нарушением перекодирования исходного замысла или исходной «семантической записи» в схему плавного речевого высказывания и с нарушением предикативной функции внутренней речи — этого необходимого звена для перехода от первичного замысла к глубинной структуре синтагматически по­строенного высказывания.

Все эти нарушения относятся к тому классу речевых рас­стройств, которые следует обозначить как нарушения синтагма­тической организации плавного речевого высказывания.

Другой класс речевых расстройств, которые возникают при локальных поражениях мозга, представляют собой те случаи, когда переход от мысли через внутреннюю речь к схеме развернутого речевого высказывания остается относительно сохранным и ког­да нет первичных дефектов синтагматического строения речево­го высказывания. Для этих форм речевых нарушений характерны трудности овладения кодами парадигматически (иерархически) построенной языковой системы.

Известно, что всякий язык имеет сложное парадигматическое строение. В фонематической организации звуковой речи это па­радигматическое строение проявляется в системе противопостав­ления звуков или фонем, в четком выделении тех звуковых при­знаков, которые играют полезную роль для различения смысла отдельных слов. Сохранность прочного фонематического строя языка является обязательным условием для овладения звуковой системой речи.

Такое же парадигматическое строение отличает и лексическую, семантическую и логико-грамматическую организации языка.

Лексика языка состоит из системы слов, которые включены в известную, иерархически построенную семантическую систему. Каждое слово не только обозначает определенный объект или отношение, но и включено в систему иерархически организован-

ной системы значений. Таким образом, каждая лексическая еди­ница языка входит в систему иерархически построенных семан­тических отношений, анализирующих внешний мир и обеспечи­вающих включение его в сеть определенных понятий.

Та же самая парадигматическая организация характерна и для логико-грамматической структуры языка. Соотношение слов, образующих высказывание, как известно, может иметь характер как коммуникации событий, так и коммуникации отношений (например, «Сократ — человек», «собака — животное» или «брат отца», «хозяин собаки» и т.д.). В последнем случае слово вводит­ся в определенную систему отношений, в определенное семанти­ческое поле. Все это дает основание считать, что порождение высказывания не ограничивается только процессами превраще­ния исходного замысла через внутреннюю речь в развернутую синтагматически построенную фразу, а затем в цепь фраз.

Речевая деятельность необходимо связана с владением всей системой кодов языка (фонематических, лексических, логико-грамматических).

Фундаментальное положение, к которому привело нейропсихологическое исследование мозговой организации речевой дея­тельности, и состоит в том, что этот процесс овладения парадигматически построенной системой кодов языка осуществляется совсем другими мозговыми системами, чем процесс синтагмати­чески организованного высказывания.

Факты показали, что овладение сложными парадигматически построенными кодами языка осуществляется в основном задни­ми, гностическими отделами мозговой коры, включающими раз­личные строго дифференцированные гностические системы (пре­имущественно левого полушария).

Рассмотрим отдельные стороны мозговой организации пара­дигматических кодов языка, остановившись сначала на мозговой организации фонематических кодов, а затем перейдем к анализу мозговых механизмов, лежащих в основе овладения лексическим и логико-грамматическим строением языка.

Формирование речевого высказывания начинается с усвоения фонематической системы языка. Этот процесс осуществляется при непосредственном участии вторичных отделов височной коры левого полушария. Кора височных отделов левого полушария, связанная многочисленными системами проводящих путей с пост-

центральной и премоторной областями коры, представляет со­бой центральный отдел слухоречевого анализатора, осуществля­ющий выделение существенных, имеющих смыслоразличительное значение фонематических признаков языка.

Поражение этих отделов височной области левого полушария существенно затрудняет фонематический анализ и препятствует процессу порождения речевого высказывания. Однако это пре­пятствие не сказывается на процессе превращения исходного за­мысла в плавно построенное речевое высказывание. В данном случае нарушение приводит к распаду совершенно другого зве­на — фонематических структур, представляющих основу фоне­матических кодов языка.

Больной с поражениями височных отделов мозговой коры ле­вого полушария сохраняет мотивы, необходимые для речевого высказывания. Он активно пытается выразить свой замысел в речевой форме, у него в основном не страдает синтагматическое построение речи и полностью сохраняется интонационная мело­дическая структура речевого высказывания.

Затруднения возникают в тот момент, когда больной пытается найти нужный фонематический строй, необходимый для того, чтобы воплотить исходный замысел в звуковое строение слова. Он смешивает близкие, а иногда даже и далеко отстоящие друг от друга фонемы, резко извращает фонематическую структуру слов, что и приводит к хорошо известным в клинике «литеральным парафазиям».

Часто этот процесс осложняется и другим затруднением. В поисках нужного слова больной испытывает не только затрудне­ние в нахождении звуков, составляющих слово. Нередко значе­ние искомого слова оказывается как бы размытым, и тогда боль­ной заменяет искомое слово другим близким по звучанию, но относящимся к другому классу. Так, больной с поражением ле­вой височной области и височной афазией может заменить иско­мое слово «воробей» близким по звучанию словом «муравей» или относящимися к тому же классу словами «птичка», «галка» и т.д. Система слов, обозначающих предметы, оказывается резко нару­шенной, и номинативная функция речи таких больных отчетли­во страдает. Характерно, что обозначения предметов нарушены в этих случаях значительно больше, чем глаголы, связки и служеб­ные слова, что отражает сохранную у этих больных предикатив-

ную функцию высказывания. Характерным является и тот факт, что общая синтагматическая и интонационно-мелодическая струк­тура речевого высказывания также остается у этих больных зна­чительно более сохранной, чем номинативная функция речи, опирающаяся на выбор парадигматически организованных обо­значений. Поэтому речь этих больных резко отличается от речи больных с динамической афазией и того «телеграфного стиля», о котором мы уже говорили. Так, больной с массивным поражени­ем височных отделов мозга, пытающийся описать историю свое­го ранения, говорит: «Вот... мы шли, шли... и вот... тогда... после этого... вдруг... вот... вот... и совсем плохо... вдруг... и вот... ниче­го не знаю... и очень больно... и вот... не знаю... не знаю как это вышло... а потом... лучше... лучше... лучше... и потом совсем хо­рошо стало...» и т.д. Эта интонационно-сохранная речь больно­го, полностью разрушенная по своему номинативному составу, резко отличается от тех форм высказывания, при которых стра­дает именно предикативная организация речи.

Эта сохранность синтагматической организации речи при на­рушении ее парадигматической структуры, эта заполненность речи литеральными или вербальными парафазиями при относитель­ной сохранности интонационно-мелодической стороны является типичной для больных с поражениями височных отделов левого полушария.

Помимо фонематических кодов языка существуют лексические и семантические коды, овладение которыми столь же необходимо для порождения развернутого речевого высказывания, как и ов­ладение кодами фонематическими.

Для речевого сообщения мы отбираем из всех возможных лек­сических и семантических связей слова лишь одну, нужную для нашего высказывания, тормозя неадекватные для данной задачи лексические и семантические связи. Таким образом, выделение нужных слов, образующих «чувственную ткань» речевого выска­зывания, предполагает не только нахождение нужного, адекват­ного слова, но вместе с тем и торможение всех побочных, не­адекватных задаче связей. Именно такая избирательность, или селективность, возникающих связей и характеризует бодрственное сознание человека.

Наблюдения показывают, что правильный отбор лексических и семантических связей может осуществляться лишь при нор-

мальном состоянии наиболее сложных гностических отделов моз­говой коры, и прежде всего третичных, теменно-затылочных от­делов левого полушария.

Тонкая избирательная работа по выделению адекватных и тор­можению неадекватных лексических и семантических связей, осуществляемая данными отделами мозга, лежит в основе семан­тической организации речевого высказывания.

Клинические исследования показывают, что поражение этих зон коры головного мозга неизбежно приводит к синдрому забы­вания слов, широкоизвестному в клинике под названием «амнестической афазии».

Механизмы забывания слов и трудностей нахождения нужных значений до последнего времени были малоизвестны. Высказы­валось предположение, что в основе этого нарушения лежит сни­жение слухоречевой словесной памяти, или нарушение связи между звуковыми образами слова и его значением.

Это предположение оказалось, однако, неверным. Факты, на которые мы уже ссылались в предшествующих лекциях, нагляд­но показывают, что трудности в нахождении нужных слов, кото­рыми характеризуются больные с поражениями теменно-заты­лочных отделов коры головного мозга левого полушария, явля­ются результатом не ослабления следов памяти, а снижения их избирательности.

Патологический процесс приводит теменно-затылочные отде­лы коры головного мозга в своеобразное «фазовое состояние», которое И.П. Павлов называл «уравнительным». В этом состоя­нии как сильные, так и слабые раздражители и их следы уравне­ны, и последние возникают с одинаковой вероятностью. Поэто­му любые словесные значения, близкие по звучанию, по морфо­логической структуре и по смыслу, начинают всплывать у больного с равной вероятностью, и выделение адекватного значения и тор­можение неадекватных связей очень затрудняются. Все это при­водит к отчетливым нарушениям процесса порождения речевого высказывания.

В этих случаях мотивы, лежащие в основе высказывания, так­же как и исходный замысел, который подлежит воплощению в речевое высказывание, остаются сохранными. Затруднение на­ступает лишь в звене нахождения нужных словесных значений, и

именно это становится определяющим фактором для речи боль­ного с амнестической афазией.

Поражение теменно-затылочных отделов коры головного мозга левого полушария вызывает, однако, еще одно существенное за­труднение, которое возникает на пути порождения связного ре­чевого высказывания. Это затруднение связано с распадом опре­деленных систем логико-грамматических отношений, что приво­дит к синдрому так называемой семантической афазии. Эти нарушения будут служить предметом следующей лекции.

Итак, локальные поражения коры головного мозга отнюдь не вызывают общего глобального распада речевой деятельности. Поражение отдельных участков левого полушария, входящих в состав так называемых речевых зон, как правило, приводит к стро­го избирательному нарушению процесса порождения речевого высказывания. Это позволяет использовать наблюдения над ло­кальными поражениями мозга в качестве основного метода ана­лиза мозговой организации речевой деятельности человека.

Мы видели, что поражения глубинных отделов мозга могут вызывать первичную инактивность, в результате которой нару­шается мотивационная основа речевого высказывания.

Поражения лобных долей мозга вызывают распад сложных мотивов и программ речевого высказывания, а также наруше­ние того контроля над протеканием речевой деятельности, ко­торый необходим для того, чтобы обеспечить целенаправлен­ный, организованный характер высказывания. Однако в обоих упомянутых случаях процесс порождения речевого высказыва­ния грубо страдает не в силу распада системы языка, а в силу нарушения факторов, предшествующих формированию речево­го высказывания и контролирующих его протекание. Замены организованного высказывания эхолалиями, персеверациями или вплетением побочных ассоциаций, которые мы приводили выше, характеризуют нарушение замкнутой системы речевого выска­зывания, подчиненного определенной программе, когда замк­нутая система заменяется системой, открытой для различных побочных влияний.

Совершенно иной характер имеет нарушение речевого выска­зывания при поражении собственно речевых зон коры левого полушария.

Поражения передних отделов речевых зон приводят к нару­шению процессов превращения общего замысла или «первичной семантической записи» — через внутреннюю речь — в синтагматически построенное, связное речевое высказывание.

В одних случаях нарушается вся программа будущего выска­зывания, и больной, который легко повторяет отдельные слова или фразы и называет отдельные предметы, оказывается не в со­стоянии составить схему будущего высказывания, ограничиваясь воспроизведением лишь упроченных речевых стереотипов.

В других случаях нарушение внутренней речи (ее предикатив­ной функции), с одной стороны, и упроченных синтаксических структур — с другой, приводит к своеобразному распаду речевой деятельности, при котором номинативная функция речи остает­ся сохранной, а предикативная функция грубо нарушается. В итоге возникает либо явление «динамической афазии», либо распад связной, синтагматически построенной речи с заменой ее так называемым «телеграфным стилем».

Совершенно иные нарушения речевой деятельности возника­ют при поражении задних, гностических отделов коры левого полушария, включающих височные и теменно-затылочные отде­лы мозга.

В этих случаях мотив, исходная семантическая запись или со­держательная схема будущего высказывания, переход от этой се­мантической записи к схеме будущего предикативно построен­ного связного речевого высказывания остаются сохранными. Иначе говоря, сохранна синтагматическая организация речи. Однако нарушается процесс овладения кодами языка: фонемати­ческими, лексико-семантическими и логико-грамматическими. Возникающие в этих случаях нарушения речи носят прежде всего характер распада сложной парадигматической организации речи и проявляются в трудностях оперирования основными компо­нентами парадигматических кодов языка.

В зависимости от локализации поражения трудности проявля­ются либо в невозможности овладеть фонематической системой звуковой речи и связанными с нею артикуляциями, либо в невоз-

можности выделить нужные лексические компоненты высказы­вания, либо, наконец, в невозможности оперировать сложными логико-грамматическими отношениями.

Во всех этих случаях, однако, синтагматическая организация речевого высказывания остается сохранной.

Таким образом, исследование больных с локальными пораже­ниями мозга показывает, насколько дифференцированной явля­ется мозговая организация речевой деятельности и какие широ­кие перспективы имеет этот путь исследования.

В следующей, последней лекции нашего курса мы перейдем к вопросам мозговой организации понимания речевого выска­зывания, закончив на этом общий обзор поставленной нами проблемы.

Лекция XVI

МОЗГОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ