Неизбежность опасности прогресса

Интеллект не развивается без решения проблем, как тело не развивается без физической нагрузки. Обычно проблемы сами находят нас. Если они усложняются, интеллект развивается сильнее, если нет...

Но что происходит, если в какой-то период жизни проблемы решены? Человек или "лежит на боку" и деградирует, или ищет новые проблемы — путешествует, враждует, строит и т. п. И, если проблемы настоящие, рискует по-настоящему.

Интеллект и решаемые проблемы всегда находятся на грани, на острие возможностей по отношению друг к другу. Так же и интеллект человечества. Если люди отступят перед какой-то проблемой, начнется деградация, если нет — создаются все более сложные проблемы (сегодня — экологические, геоклиматические, геополитические), увеличивается риск. И никогда нет гарантии решения.

Таким образом, именно интеллектуальное развитие человека [и человечества) ведет его к все новым проблемам и опасностям, требует этих проблем и опасностей для развития. Другого пути нет. Рефлексия, возможно, позволит сделать этот процесс, который ни в коем случае не должен останавливаться, более гармоничным.

Еще о состоянии Шамана

Вечером 2 июля 1998 года позвонил друг. «Володь! А-аби-да какая!» — кричал он высоким от волнения голосом в трубку, слегка заикаясь.

Весь прошлый сезон друг строил избушку на полуострове Кони. Перевозил морем бревна, сам выволакивал их на высокий берег, В одиночку поднимал на стены. Потратил уйму времени, денег и энергии. Весной и в начале лета он по разным обстоятельствам не мог пожить в своей избушке. Наконец, в начале июля выбрался.

Когда, заглушив мотор и вытянув его в лодку, он стал подгребать к берегу, оттуда раздались предупредительные выстрелы. «Вали отсюда! Здесь наша территория!» — кричали с камней двое мужчин. Когда друг все же попытался высадиться, они прострелили борт лодки.

Взяли ружья и пошли в пятницу вшестером на двух «Прогрессах». Высадились с двух сторон в паре километров от избушки, подошли к ней одновременно. Мужиков и было всего двое. Они не решились с нами конфликтовать. Извинялись, обещали больше не появляться. Не верилось, но и не закапывают же за такое?. Друг врезал им лару раз уже без злобы, и «захватчики» ушли в горы.

Первые две ночи мы дежурили по очереди, потом надоело. Целый день гонялись за горными баранами. Я, кстати, мог бы пару раз барана «снять», но не стал. А тем, кто стал бы, — не везло. Вечером, выйдя на лодках из-за мыса, увидели, как ярким костром полыхает наша избушка.

Заглушили моторы и некоторое время смотрели на пожар молча. Слышен был лишь отдаленный крик чаек и плеск волн о борт лодки.

«Красиво как», — вдруг произнес друг, и я с удивлением глянул на него. Друг с завороженным выражением лица, не отрываясь, смотрел на берег. Две линии берега с огоньками пожара качались вместе с волною в его зрачках. Я снова глянул на берег и увидел «глазами друга» фантастически прекрасную картину. На фоне темно-зеленых вечерних гор, оранжевых бликов солнца на зелено-синей воде и розовых закатных облаков пожар на взгорье казался живым ярким цветком. Цветок достиг апогея своего расцвета и качался на грани пика жизни и начала увядания. Он отчаянно пытался выбрасываемыми вверх лепестками найти источники жизненной силы, чтобы не уходить из этого нереально прекрасного мира. Безнадежная, но неистовая борьба-цветение продолжалась на наших глазах минут десять, после чего пожар начал медленно спадать. Еще гудел огонь, и вздымались иногда отдельные языки пламени, но исход был ясен.
Друг погоревал, потом забыл. А я до сих пор, глядя на него, вижу в выражении его лица отсвет завороженности, которая ведет его по жизни.

До встречи с Шаманом думал, что это врожденный дар. Но то, что у друга мелькнуло на минуты и пропало, у Шамана есть всегда. Он предельно спокоен, собран и навечно очарован прекрасным, огромным, разнообразным и бесконечным во временах и пространствах мире. Шаман сказал, что он (научился) этому. И я когда-нибудь научусь.

ИНТЕРВЬЮ В ГАЗЕТЕ «РОССИЙСКАЯ НЕДЕЛЯ»

(№ 25, 02.06.2004)

Владимир Серкин — доктор психологических наук, профессор, возглавляет кафедру психологии в Северном международном университете в Магадане, опубликовал более 90 научных работ.

Его книгу «Хохот Шамана» дважды переиздали в Магадане, а в этом году небольшим тиражом выпустили и в Москве2. Презентация книги в столице прошла в Манеже незадолго до того, как он сгорел. А автора — Владимира Серкина— критика окрестила «русским Кастанедой», потому что его книги по аналогии с трудами Кастанеды состоят из диалогов с человеком, живущим в другом измерении.

До встречи с Владимиром, читая его книгу, я нарисовала в своем воображении портрет эдакого старичка-профессора, чем-то похожего на магаданского помора. Но когда мы увидели друг друга, я была поражена тем, как он молодо выглядит — лет на 37, —и первое, что спросила:

— Сколько вам лет?
— Сорок восемь.
—Мне показалось, что человек, который писал книгу, старше.
— В душе я старше.
— Меня в книге привлекло место, где вы пишете про шамана: мол, он в том возрасте, когда национальные черты уже стираются, и непонятно, сколько ему лет: ему можно дать от 45 до 60. Он что, вам открыл секрет управления возрастом?
— Он просто живет, какой тут секрет.
— Тогда почему вы написали — «человек ли он вообще». Он что — дух, сверхчеловек?
— Сложно объяснить. Я пытался, но пока не понимаю, как писать. Шаман сравнивает человеческую жизнь с волной. Речь идет об энергии. Человек — волна энергии, и это главнее, чем тело. Человек — самосохраняющийся вид энергии, замкнутое пространство, спираль. Если он противоречит своей энергии,
своему образу, то сам себя разрушает, стареет, слабеет. Шаман долго живет потому, что хорошо осознает свой энергетический образ. И может его воссоздавать.
— Еще перед тем как встретить Шамана, вы писали диссертацию, посвященную исследованию «невроза отложенной жизни». Что это такое?
— Не диссертацию, ряд статей, описывающих исследования по этой теме. Это когда человек считает, что сейчас он еще не живет, а лишь готовится к настоящей жизни, которая наступит потом, после создания условий. Иногда такой сценарий длится достаточно долго — человек планирует, как переедет в Москву, купит квартиру, машину... Это может тянуться десять, пятнадцать лет, у некоторых занимать всю жизнь. В результате человек не решает насущных жизненных проблем, рассчитывая их решить в «настоящей жизни». И начинает себя вести как невротик, который от нормального человека тем и отличается, что нормальный стремится проблемы решать, а невротик их откладывает, объясняет... Когда груз нерешенных проблем накопится, начинаются невротические срывы.
— Почему вы занялись этой темой?
— На Севере много людей, которые живут мечтой о переезде. Накопим денег, купим квартиру, создадим условия и переедем. Бывает, до пятидесяти считают, что они еще не живут, а только готовятся жить. Молодость проходит, зрелость.
— Про Кастанеду — это был пиаровский ход для раскрутки книги, или вас действительно так назвали?
— Впервые меня так назвали журналисты «Огонька», где публиковали отрывки из книги. Думаю, что сравнили, чтобы определить жанр. И это сравнение, на мой взгляд, лобовой ход, абсолютно мешающий настоящему пониманию. У нас совершенно разные концепции мира, разное отношение.
— Меня в книге «зацепило» место, где Шаман говорит о значении бубна: «Большинство болезней происходит из-за рае-синхронизации человека с его миром. Танец и песни с бубном помогают человеку снова синхронизироваться».
— С бубном все гораздо сложнее. Бубен можно купить и в Москве, но это будет просто барабан. Когда настоящий шаман готовит бубен, он делает его с привязанностью к той местности, где собирается работать. На бубен накладывается карта местности и карта звездного неба. Когда неба не видно, то шаман все равно видит его на своем бубне. Образное мышление. Он может держать по бубну, то есть по звездному небу, направление, предсказывать погоду.
— А охота на оленя с точки зрения чувства ритма?
— Человек бежит ритмично, а олень — рванет изо всех сил, пробежит немного и остановится. Поэтому выдыхается гораздо быстрее, чем человек, который бежит равномерно и держит дыхание. Древний охотник не выносливее, не быстрее, а просто ритмичнее.
— Вы не до конца ответили на мой вопрос: что изменилось в вашей жизни после общения с Шаманом?
— Стати появляться другие мысли. Например, у нас много борются за права меньшинств, женщин, угнетенных народов или обделенных людей. Я думаю, что в конституциях будущего должны бить четко прописаны права минералов, растений, животных. Тс», что мы делаем сегодня, — произвол. Окружающая среда абсолютно бесправна по отношению к нам.
— А кто будет следить за соблюдением этих прав, если за правами человека не очень-то следят?
— Вообще-то природа следит сама. Если человек ведет себя негармонично, он быстро разрушается. Это показывает, что окружающий мир следит за своими правами. Ты его разрушаешь, он тебя разрушает. Ты его бережешь, он тебя бережет.
— Шаман — сегодня тема конъюнктурная. Вы думали об этом, когда писали?
— Да я живу далеко, чего я буду думать об этом.
— Каково было отношение Шамана к тому, что вы пишете книгу о нем?
— Ему все равно. Лишь бы на него прямого указания не было. Да я мне тоже. Я начал это в середине девяностых, а сегодня — 2004-й. Какая конъюнктура? Я вообще-то участвовал в выборах и губернаторов, и депутатов Госдумы, и даже еще депутатов последнего Верховного Совета. Насчет пиара и конъюнктуры соображаю. Если бы я хотел сделать конъюнктуру, то сделал бы.
— В моем представлении шаман — это не только тот человек, который лечит. Шаман*— может быть синонимом слова колдун. То есть тот, который держит и берет на себя всю духовную жизнь своего племени.
— Шаманизм — наиболее древняя из известных нам форм религиозности. Потом религии развивались и приобрели что-то новое по сравнению с шаманизмом. Но в то же время по религиям идет такое разделение мира: вы — неверные, а мы — правильные. Шаманизм был интегральным учением, объединяющим все, а религии усилили частное, но потеряли общее.
Для меня Шаман — это человек, который это общее держит, понимает, живет в этом.
— Что Шаман думает про отношения мужчины и
женщины? Вы в книге ему задаете вопрос: «Где твоя любимая женщина?», он отвечает: «Она со мной». Поясните это.
—Чувство любви между мужчиной и женщиной создает обоюдную энергетику. Это знакомо многим. Мои знакомые старые люди говорят: «Пока мы вдвоем, нам не страшно, мы себя хорошо чувствуем. Но мы боимся, что кто-то из нас умрет раньше...» Почему? Потому что создали совместное целое. Когда Шаман говорит про любимую: «Она здесь», он имеет в виду, что совместное целое сохраняется. Он с ней общается. Она с ним тоже.
— Как повлиял Шаман на вашу личную жизнь, на работу?
— Отношения с близкими, с родней стали душевнее. В работе в некоторых аспектах стал мягче, а в некоторых — жестче. Я раньше часто помогал без разбора и прощал без разбора. Через несколько лет после общения с Шаманом перестал это делать, потому что помощь и прощение без разбора не растят человека, а развращают. Хотя я и прежде это знал, но до конца это понял, именно общаясь с Шаманом.
Я стал раздумывать о том, чтобы отношения со мной вели человека не только к материальному благополучию, но и к душевному. Сменился набор студентов, которые пишут дипломные и курсовые. Как зав. кафедрой я, наверное, больше всех из преподавателей демонстрировал успех, насколько вообще для студента может быть успешен преподаватель или ученый. И ко мне шла такая категория студентов — старательные, хорошие, но при этом желающие научиться какому-то социальному успеху. Сейчас, наряду с ними, ко мне идут студенты, которые хотят развиваться, понять что-то, принести пользу людям. И я сам стал их выделять и внимательнее к ним относиться.
— То есть гуру и ученики?
— Преподаватель не может и не должен быть гуру. Я всегда говорю студентам, что их первая задача после диплома — психологически от нас освободиться.
— Почему северные народы в своей книге вы называете эвелнами? Я вообще не слышала о такой народности, вот про эвенков знаю.
— Это — собирательный образ. Есть эвены, есть эвенки, а эвелнов нет. Это как в «Земле Санникова» — онкилоны. В первом издании я писал эвены, но когда вышла книга, то чукчи, коряки говорят: «Это ж ты про нас писал, а почему нас назвал эвенами?» И со второго издания я стал писать «эвелны», чтобы никто не обижался.
— Вы много времени проводите в лесу Мне про вас рассказывали, что вы ходите через лес к океану, посмотреть на него. Идете сутками, по грудь в снегу, спите в землянке, топите там печку. При любой минусовой температуре. И еще студентов с собой берете. Никто из вас не болеет?
— Если человек сильно болеет, он не идет. А если немного, то сходит ж придет здоровым.
— При какой температуре вы купаетесь в океане?
— Купаюсь, если можно добраться до воды, есть полынья или хорошая трещина. Или лед отнесет от берега. Температура воды — минус два-три градуса. Если человек в такой воде находится дольше трех-пяти минут, он не выживает. Я просто окунаюсь.
— Считается, что в нашей жизни ничего просто так не бывает. Зачем вам была дана эта встреча с Шаманом? Шаман искал ученика и транслятора?
— Вопрос есть, я еще не продумал на него ответ, а надо бы. Шаман отличается от обычного человека как раз тем, что, приобретая новое знание, не забывает старое. В этом смысле он энциклопедичен. В чем заключается процесс старения с точки зрения памяти? Мы, получая высшее образование, забываем большую часть школьных знаний. Идем на работу, забываем то, чему учили в вузе. Идем на другую, приобретаем новый опыт, теряем то, что было на старой работе. Когда человек начинает терять больше, чем приобретать, это уже старение. Шаман для меня уникален тем, что он ничего не теряет: ни опыт, ни знания.
— Шаман действительно настолько самодостаточен? Есть ли у него чувство одиночества?
— Не передать. В языке терминов нет. Он настолько хорошо и сильно связан с окружающим миром, что не одинок и не кажется одиноким. Он постоянно растворен не только в окружающей местности, а, возможно, и в более широком мире. Он «переключен» на другой уровень коммуникации. Ему достаточно интересно и с людьми, и с животными.
— Почему книга называется «Хохот шамана»?
— У меня в первое время выписался такой образ иронического наблюдателя за мной, за нами. Сначала у меня его образ был мифологизирован — мол, сидит несколько веков и наблюдает за нами, похохатывает. Потом я отказался от этого. Но, очевидно, первый образ остался и вошел в название. Шамана все представляют как мрачную личность, которая гортанным голосом что-то поет в засаленном чуме, в грязной камлейке прыгает у костра в саже и стучит в бубен. И ни о каком юморе речь не идет. А этот человек очень ироничный, веселый. У меня много раз болел живот от смеха при общении с ним. Было большой проблемой это передать.
— В том, что я прочитала, философии много, а юмора—не очень.
— У Шамана своеобразное чувство юмора. Помните, я описывал, как пожаловался на аллергию, а он заставил меня прыгать. Суть процесса — от движения кровь разгоняется. Холодовая аллергия проходит. Я прыгал, а он смеялся. На это не обижаешься — ведь помогает же! Он учил и дело делать, и развлекаться: одно другому не мешает. Он считает, что этому полезно научиться всем.

С САЙТА «РАДИО СВОБОДА» (интервью 2004 г.)

Распечатка с записи, разговорная речь не отредактирована

Евгения Лавут: Гость нашего сегодняшнего эфира — профессор, зав. кафедрой психологии Северного международного университета (Магадан) Владимир Серкин. В 91-м году он возглавил кафедру психологии Магаданского университета, опубликовал более 901 научных работ. С Владимиром Серкиным беседует корреспондент «Радио Свобода» Татьяна Ткачук.
Татьяна Ткачук: Владимир, как и почему вы, профессиональный психолог, вдруг заинтересовались шаманами?

Владимир Серкин (В.): не шаманами, шаманами интересуются этнологи или социологи, а я заинтересовался одним человеком.

Татьяна Ткачук: вы можете для слушателей «Свободы» его описать: как он выглядит, сколько ему лет?

В.: рост где-то 176, вес килограммов 85, выглядит, как ветеран из боевика. Лицо очень обветренное, жесткое. На первый взгляд ему можно дать от 45 до 60. Возраст национальные черты сглаживает. Во что он одет, это немножко портит образ Шамана. Последние три года он одевался в то, что я ему приносил. Когда он ушел в город, жил месяц у меня, он себе сшил одежду. Кстати, он мог бы быть хорошим модельером рабочей и спортивной одежды, очень функциональной.
Татьяна Ткачук: скажите, Владимир, вот вы говорите: «Шаман придет, он может появиться». А куда он уходит в промежутках между тем, как вы его видите и имеете возможность с ним общаться?
В.: он сказал, что будет жить в большом городе и заниматься новыми практиками, которые во времена советской власти были недоступны. Когда я спросил, какими? Он сказал: «Поработаю официантом или открою свой ресторан».

Татьяна Ткачук: то есть у него есть паспорт, он вполне социализирован, может устроиться на работу?
В.: паспорт он себе сделал, пока жил у меня в Магадане. Я потому и сказал, сколько ему на вид, что не могу сказать, сколько лет. Знает города очень хорошо. Когда я его спрашивал, он сказал: «Знаю города лучше тебя. Так же, как лучше тебя знаю побережье, горы, тундру, потому что прожил там дольше тебя». А мне самому уже 48. Я действительно убедился, что он решает эффективно социальные задачи, в том числе те, которые не все современные люди решают.
Татьяна Ткачук: скажите, кто вам вообще сказал, что он шаман?

В.: его все так называют

Татьяна Ткачук: а, может быть, он сам себя так называет?

В.: ему все равно, Как! его называют. Я его спрашивал, когда еще интересовался его отношением с браконьерами, откуда такое уважение, он говорил: «Я их иногда лечу и говорю, где что и сколько брать, чтобы они могли и в будущем году работать, и через год». Спрашиваю: «Тебе приятно, что тебя называют Шаманом?» — «Хоть горшком назови...». На побережье, в тайге, в тундре достаточно много людей бывает или сезонно, или кочуют, все его знают, он всех знает, и все его называют Шаманом.

Татьяна Ткачук: что вы имеете в виду, говоря: «Я полностью изменил свою жизнь»?

В.: такого я не говорил. Раньше жизнь была направлена на приоритеты социальные, на отношения с другими людьми, на связь с другими людьми. Сейчас больше думаю не о том, что называется самореализация, а о том, что уже несовременно или еще несовременно, нехорошо звучит в устах ученого, — на связь со своим духом. И приоритеты изменились. Я не отказываюсь, чтобы не сложилось впечатление, что ушел в сторону отшельничества, от социальных достижений, они постепенно накапливаются, но уже не как результат целенаправленной работы, а как побочный результат поиска того, что называю пока связь со своим духом.

Татьяна Ткачук: расшифруйте, пожалуйста, что вы вкладываете в эти слова.

В.: повторяю, вся современная психология и вся современная идеология воспитания направлены на самореализацию личности. А личность строится из отношений с другими. То есть человек направлен на отношения с другими людьми: или с близкими или с «электоратом», если это «звезда» какая-то. И практически, из тех людей, которые сейчас известны слушателям, никто не направлен на связь со своим духом, поэтому не могу никого в пример привести. Недавно в Хабаровске курс эзотерики читал в институте психоанализа, и там меня слушатели спросили по поводу одной техники, где нужно успокоиться: Спрашивают: <А что такое «спокойный человек»?» Я стал вспоминать всех известных мне знакомых, и вдруг сложился гештальт, вдруг понял, почему они спокойны. Спокойны они потому, что они делают то, что хочет их сердце. Может быть, когда человек делает не то, что должен, не то, что его двигает к достижению социальной престижности, а то, чего действительно хочет сам, что хочет его сердце, он разрабатывает свою связь со своим духом.

Татьяна Ткачук: а это не путь к эгоизму?

В: наоборот. Например, когда пилот ведет самолет, хотелось бы, чтобы он был не столько самореализующейся личностью, сколько он с этой технической системой слился, отрешился от себя для служения другим на эти часы. Но если это — самореализующаяся личность, он никогда не отрешится полностью для работы с системой. С этим, кстати, связаны многие современные техногенные катастрофы, слишком часто техногенными системами управляют не посвятившие себя хотя бы на какое-то время служению, а люди, посвятившие себя развитию своей личности. А человек, который актуализирует связь со своим духом, он в какие-то периоды времени чему-то себя посвящает. И поэтому, конечно, он меньше будет отвлекаться на побочные эффекты.
Татьяна Ткачук: в прежние, в старые времена главными функциями шаманов были промыслы, обеспечение удачи в охоте, в рыболовстве, лечение больных, предсказание судьбы. Все это было необходимо для членов своего рода. Сейчас, когда их остались единицы, и этот Шаман, с которым вы общались, он живет один, в чем сейчас смысл, суть его существования?

В.: один конкретный реальный пример расскажу. В эскимосском селе в начале 20 века, когда было много добыто мор-зверя, охотники собирались в общественную ярангу, сидели там и ничего не делали. Приходил шаман, а соплеменники его называли в полушутку-полувсерьез «Вечно бодрствующий», и начинал на них орать: «Хватит сидеть, идите, добудьте чего-нибудь на обед». Общину никто не организовывал, выводил общину из сферы индивидуальных интересов шаман — в этом была его главная функция.

Татьяна Ткачук: но нужно ли для этого уметь выходить на связь с духами, чтобы просто технически организовать общину так, чтобы люди ушли на охоту?

В.: иначе было невозможно. Слушали того человека, который имеет связь с прошлым, связь с будущим, связь с предками.

Татьяна Ткачук: то есть в любом случае — это лидер и авторитет для своего племени?

В.: шаман — не вождь. Представьте себе, что сорок человек живут среди заснеженной тундры и обледенелых берегов, где льды уходят на многие километры. В течение полугода никого не видят. Но они не одиноки. Не потому, что есть радиосвязь, ничего такого не было, а потому что есть шаман, через которого они поддерживают связь со своими предками, связь со своими потомками и связь с другими людьми за пятьсот, за тысячу километров от них в таком же маленьком поселке на побережье или в тундре. Вот в чем была главная функция духовная шамана. Конечно, он и лечил, и искал пропавших, нес ритуалы и культурные традиции, но главная его была функция в том, что именно благодаря ему, вот эти сорок человек 9 месяцев в году в полярной зиме были не одиноки.

Татьяна Ткачук: в 20—30 годы прошлого столетия были довольно сильные и резкие гонения на шаманов, изымались их костюмы, ритуальные предметы. Как вы считаете, в принципе шаманизм можно запретить, отменить?

В.: невозможно, они все равно будут появляться. Есть такой термин — «шаманская болезнь». Скажем, человек взрослый, 45 лет, социально успешный, уже дети взрослые и тоже социально успешные. Его начинают преследовать духи и склонять к тому, чтобы он занялся шаманизмом, необязательно в традиционном смысле. Причем человек, живущий в современном поселке городского типа. Он с этим несколько лет борется, от этого тяжело болеет, но, в конце концов, начинает заниматься шаманизмом.

Татьяна Ткачук: вам что-нибудь известно о том, что шаманы используют техники, которыми они владеют, для того, чтобы раскрыть или попытаться раскрыть тайны так называемых аномалий, НЛО, каких-то следов древней цивилизации и так далее?

В.: я говорю об одном Шамане, он использует определенные техники, как он говорит, для того, чтобы проникнуть, например, в мир древних людей. Техника простая, по звучанию, но не простая по исполнению. Он делает то, что делали они, не подражает, а, например, он делает лук и стрелы именно так, как это делали они. Реализуя одинаковые практики люди, оказываются в сходной реальности. Он очень много знает о мире древних людей.

Татьяна Ткачук: Владимир, вас сейчас называют русским Кастанедой, я знаю, что вы спорите с этим. Кастанеда написал 12 книг, в которых он описывает свое общение с шаманами индийского племени Яки. Говорят, что для того, чтобы изучить шаманизм, нужно на это положить всю жизнь. Ваш интерес с написанием этой книги иссяк?

В.: с сравнением с Кастанедой поспорил бы, если позволите. И там, и там идет диалог, но родоначальником стиля является не Кастанеда, а Платон, он одним из первых описал диалоги с Сократа. Если читать Кастанеду, то сходство с Платоном разительное. Мои тексты ближе к диалогам Сократа, чем к текстам Кастанеды., По концепции Дона Хуана у Кастанеды считается, что мы воспринимающие существа, а Шаман считает, что мы творящие существа. По многим практикам Кастанеды человек, находящийся в одном состоянии сознания, в принципе не может вспомнить того, что с ним было в другом состоянии сознания. По практикам Шамана это прекрасно возможно, потому что хотя человек не помнит того состояния и тех действий, он имеет всегда результаты своих действий, он что-то делает. А по результатам восстанавливается воспоминание.

Татьяна Ткачук: с вашей точки зрения, шаманизм — это философии, это религия, это что-то третье?

В.: это, скорее, образ жизни. В нем есть то, что мы сегодня называем философией. Что касается религии, то Шаман употребляет термины «дух местности», «связь со своим духом», но ни к одной религиозной концепции я его мировоззрение, его образ мыслей отнести не могу.

Татьяна Ткачук: Владимир, а вам никто никогда не говорил, что этот человек, которого называют все Шаманом, на самом деле просто шарлатан?

В.: во-первых, Шаман реально лечит, реально практикует. И никому не навязывается. Он не ищет «клиентов», они ищут его. Во-вторых, шарлатан — это человек, который обманывает окружающих для того, чтобы извлечь какую-то пользу для себя. Какую пользу Шаман извлекает из всего этого?

Татьяна Ткачук: мифологизирует самого себя, привлекает к себе внимание, интерес.

В.: как же он привлекает внимание, когда сейчас никто не знает, где он, как его зовут. Все это ему не нужно. Первое, что меня в нем заинтересовало, что он способен жить один годами и, наверно г, десятилетиями. Он не ищет общения с другими, другие ищут общения с ним.

НОВЫЕ ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ О ШАМАНЕ

(1. Не включенные в издание 2003 г. ответы на вопросы читателей городской библиотеки им. О. Куваева.

2. Ответы на вопросы студентов СМУ)

Вопрос (В.): Мне очень-очень нужно встретиться с Шаманом, чтобы он меня вылечил. Отведите меня к нему.

Ответ (О.): Во-первых, Шаман «лечит» весьма своеобразно. После снятия тяжелых симптомов он уже не лечит в традиционном смысле слова, а учит человека новому образу жизни. Такому, чтобы в нем не было места болезни. Это часто требует изменения привычек, круга общения, иногда даже изменения профессии, на что не все готовы.

Во-вторых, я сам, увы, не знаю, где сейчас находится Шаман, чем занимается и каким именем пользуется.

В.: В книге вы пишите о лишнем весе. Сейчас я не вижу у вас лишнего веса. Может быть, Вам помог Шаман? Поделитесь, пожалуйста, секретом.

О.: Лишний вес немного есть. Но Шаман подсказал, как решать проблему. Могу рассказать. По совету Шамана я вспомнил, когда стал полнеть, и как менялась моя жизнь перед этим. До этого я жил в тридцати минутах ходьбы от университета. Удобного автобусного маршрута не было, и я ходил каждый день не менее часа. Потом купил квартиру в соседнем с университетом доме. Через год появилась проблема веса. Подсчитал, что за этот год «не доходил» не менее 1500 км (5 км х 300 дней). Эти километры я скомпенсировал пешими походами, и вес стал нормализовываться. Главное — совет Шамана по анализу изменения образа жизни и компенсации этих изменений:.

В.: В книге Вы пишете, что у Вас еще много записей с необычными идеями Шамана, которые даже противоречат данным современной науки. В это трудно поверить! Можете привести прямо сейчас еще пару-тройку примеров?

О.: В первом разделе книги я упоминал об атмосферных существах — Тиунах. Вот еще примеры.

1. Раз я сказал Шаману, как нас учили, что вожаком в стае животных является наиболее сильный самец. Шаман назвал это чепухой, и объяснил, что вожаком является животное, которое может принимать решение в нестандартных для стаи ситуациях (чаще здоровый самец). Остальные
вожаку или подчиняться. Шаман провел аналогию с подростковыми группами, взрослыми бандами или племенами. Главарь банды или вождь — не самые сильные самцы, но могут принимать решение. Им подчиняются гораздо более сильные. Я согласен с Шаманом, но пока не знаю, как «перебить» сложившийся у биологов, зоологов, этологов и зоопсихологов стереотип.

2. Шаман показывал мне, и я не раз показывал знакомым в лесу ползающих по снегу при сильной минусовой температуре пауков (мы их называем снежными). Знакомые биологи даже слушать об этом не хотят, утверждая, что пауки — не теплокровные, и этого не может быть.

3. Особая геометрия человека заставляет его жить по особым геометрическим траекториям (пространственно — временным). Человек может «сознательно изменять свою геометрию» (лучшего термина нет) и перемещаться в другие (геометрические узоры?). При этом для жителей этих (узоров) он будет выглядеть, наверное, не лучше (не оформленней), чем медуза для: нас.

В.: Вы пишете о каком-то СМД-подходе, который пытаетесь использовать для описания сознания Шамана. Что это такое?

О.: СМД—системомыследеятельностный подход. В 1984— 1987 гг. я заниимался [посещал? сотрудничал?] в Московском методологическом кружке под руководством Г. П. Щедровицкого. Суть подхода в моем понимании заключается в снятии ограничений раздельного исследования мышления (в новой философии линия от Канта-Гегеля) и деятельности (линия по Гете-Дьюи). В последние 15 лет я пытаюсь развивать этот подход, снимая ограничения рассмотрения человека «вне мира» (линия от Платона, до него — мистическая). Эта работа к публикации не готова.

В.: Вы пишете, что иногда другие существа наблюдают за нами, и мы можем это чувствовать. Можно об этом поподробнее?

О.: Приведу пример. В детстве мы часто чувствовали в пустой комнате, что за нами кто-то наблюдает. С годами мы или привыкли к этому чувству и не замечаем его, или заглушили его. Аналогичное чувство испытывают гусеница или рыба, или паук, если мы наблюдаем за ними. Они не могут нас видеть из-за разного количества чувств или из-за разной дистантной рецепторики. Даже когда мы берем гусеницу пальцами, она не видит нас целиком, мы для нее представлены более тактильно (на ощупь), чем зрительно, скорее как пальцы. Так устроены ее органы чувств.

Точно так же другие существа с большим количеством чувств или с более чувствительной рецепторикой, чем у нас, часто наблюдают за нами и даже взаимодействуют с нами. Но мы можем ощущать только то, что возможно с помощью наших органов чувств.
Совсем простой пример: существо с другими возможностями зрения наблюдает за нами с расстояния в пятьдесят километров. Мы не можем видеть его, но иногда чувствуем, что за нами наблюдают.

В.: Есть ли другие живые существа, которых мы пока считаем неживыми?

О.: Сейчас уже многие из людей понимают, что Океан является одним из глобальных живых существ на Земле. Нужно идти дальше в этом понимании: все «живые формы» (и мы) являются частью, кусочками Океана, органами восприятия и развития (экспансии) Океана на Земле и в Космосе (много живых живет в Космосе). От них Океан получает информацию и через них пробует возможности распространения. Растения вообще и особенно с «пресным» солевым составом появились гораздо позже животных. Это принципиально новая линия создания органов и сред с другим составом.

В.: Судя по тексту, Шаман живет в гармонии с окружающим миром. Почему же он дружит с браконьерами, истребляющими лосося?

О.: В книге говорится "браконьеры", потому что они сами себя так называют. У них нет и не может быть лицензий, так как они плавают на самодельном беспроектном судне. Никто не возьмет на себя ответственность по их регистрации. Они не платят налогов, работают в таком районе, который не контролируется рыбинспекцией. В то же время они очень бережно относятся к стаду лосося на своих речках. Это — хлеб их семей уже более десяти лет. Они следят, чтобы стада не истощались, и чтобы их никто не истреблял. Если кто-то действительно начинает истреблять лосося в их районе, они защищают его гораздо более эффективно и радикально, чем Охотскрыбвод.

В.: В Вашей книге приводятся слова Шамана «Я сам — Гурджиев». Не является ли действительно Шаман Гурджие-вым, удалившимся на некоторое время?

О.: Нет, не является. В книге приводятся и другие аналогичные высказывания Шамана, например: «Я сам — Ворон. Я сам — Философ. Я сам — Медведь». Подобыне есть и в неопубликованных записях. Здесь имеется в виду партиципативный (сопричастный) образ мира. Термин «партиципативный», наверное, есть в этнографических словарях, разъяснен в уже ставших классическими работах по специфике «первобытного мышления», На русском языке это переводы Леви-Стросса, Леви-Брюля, Ф. Кликса и других авторов.