Октября 1968 года — 28 марта 1969 года 5 страница

Может быть, точнее всего — «не стоит». Этим вы оберегаете и Анну и Афанасия.

Борисов. Да, это другое дело. «Как-нибудь в другой раз выпьем за встречу, сейчас не надо». Это интересно.

(Интересно репетирует Борисов. Ему в свои сорок четыре года надо сыграть семидесятичетырехлетнего старика, эвенка. Он совершенно не заботится о внешней характерности, ищет действие, зерно и постепенно, от репетиции к репетиции, привносит почти неуловимые черточки старика — уже на надежной основе постижения характера.)

(Копеляну.) Вас позиция старика только распаляет — «Я сейчас вам всем покажу, стоит или не стоит»! (Трофимову.) Вам все это доставляет удовольствие и вызывает глубокий, почти философский сарказм — скандалят в общественном месте, кричат, стучат, ну что за люди? (Сапожниковой.) Почему вы все время стремитесь уйти со сцены?

Сапожников а. Я не знаю, что мне делать.

Значит, у вас неверная жизнь. Вы — официантка, делайте свое дело, а вы ждете реплики. И не надо на всех смотреть. Только фраза Кашкиной «Наша кухня делает успехи» вызывает вашу реакцию, вы понимаете, что эти слова в ваш адрес, это уже имеет прямое отношение к вашей любви. Вы уже собрались уходить и услышали эти слова,— тут обязательно надо встретиться глазами с Кашкиной. И после этого — ушла.

К one л ян. Надо найти момент внешней умиротворенности. Как будто все вдруг успокоилось, внешне. Посторонний наблюдатель не заметил бы, как сгустилась атмосфера. Покой, как перед грозой.

Лавров. Почему я так долго слушаю Кашкину, если мне это так неприятно?

Он не так слушает ее, как прислушивается к себе. Что со мной случилось? Как быть дальше? Она в нем всколыхнула прошлое, и он понял, что ничего не забыть. Куда деть себя? Ищите остроту. (Копеляну.) У вас тоже слишком мягко получается ваше поведение в сцене схватки. Органично, но слишком добродушно. Не бойтесь показать алкоголика из пивной, ваша истинная человеческая сущность все равно прочтется.

Трофимов. Сегодня смотрел репетицию как зритель. Интересно.

¶17 декабря 1973 года Сцена Валентины и Шаманова.

На сцене один Шаманов, выходит Валентина. Тишина, все скандалы улеглись.

Головина. Я уже знаю, что забор опять сломан?

Нет. Она вышла узнать, что здесь происходит. Увидела одного Шаманова, сидящего на крыльце. Он не смотрит на нее, не то дремлет, не то думает о своем... Валентина па него посмотрела, просто, прямо, и занялась своим обычным делом — чинит палисадник. (Лаврову.) Услышав какое-то движение, взгляните на Валентину, отвернитесь, вас все это нисколько не интересует. Не сразу включайтесь в ее жизнь.

Лавров. «Валентина, зачем вы этим занимаетесь?»

Тут еще нет подлинного интереса, так, надо что-то сказать. А вот когда она сказала, что постепенно все будут ходить правильно, ведь вот вы, Шаманов, никогда не ломаете забор, это его уже заинтересовало. (Головиной.) Вы очень серьезно с ним говорите, ни в коем случае нельзя кокетничать. Нельзя говорить «Вот и неправда», когда у автора просто «Неправда», это не педантизм по отношению к тексту: сразу другой характер, кокетство, которого быть не может.

Сцена Валентины и Шаманова.

Лавров. У меня получается какое-то пошлое ухаживание. Мы с вами говорили, что Шаманов — человек особого характера, а здесь какое-то жеребячество: «Ничего, красивая, только еще слишком молоденькая».

Да, он говорит привычные для него слова. Я, кажется, понимаю, в чем дело. Мы хотим Шаманова непременно поднять до какой-то высоты, а это неверно, он самый обыкновенный человек, провинциал. Нельзя отождествлять с ним себя. Шаманов выше по уровню окружающих людей, но это не тот современный интеллектуальный герой, которого мы пытаемся играть. Вы должны наоборот цепляться за все, что кажется вам банальным, что снижает его. Это провинциальный следователь, с которым произошла вот такая история. В этом и будет характер Шаманова.

Лавров. Так может быть этот флирт с Валентиной для него привычен, он этим всегда занимался, и с той девицей, у которой коронка дребезжит, о которой ему напомнила Зинаида? Он так жил всегда?

Вот именно. А вас все время смущает разрыв между Шамановым и собой. Это не чеховский герой со своими переживаниями и не белая ворона в этой среде. У пего тоже есть свой потолок. В этой среде этот человек был увиден Вампиловым. Шаманов — не лицо от автора, между ними огромный разрыв. Пусть в нем будет этот пошиб, все серьезное и значительное мы разглядим, а на пьедестал его ставить не надо.

Лавров. Верно, я иду от себя: один... здесь, в этом Чу-лимске...

¶Вы верно говорите, что он и раньше так ухаживал. Он был веселый, открытый человек, но ухаживал именно так. Надо оставаться в пределах этого мира. А то получается, что наш полпред попал в неведомую страну и ходит там, как чужой. Он самая высшая точка в этом мире, но в этом. Больше других прочел, больше знает, получил высшее образование, но не столичная штучка. Парень простой. А секрет в том, что за этой пошловатой и привычной оболочкой ухаживания в нем все время происходит другой процесс, не автоматический: а действительно, будут люди обходить забор или нет, можно в это поверить, как верит Валентина, или нельзя? В этом существо вашей жизни.

Лавров. Он из-за этого и углубляется в разговор о калитке, имея в виду что-то свое, очень важное.

Валентина тоже понимает, о чем идет речь. Она верит в людей, а он нет. Ее неистребимая вера — основа, на которой он делает к ней первый шаг. И телефонный разговор с невидимым абонентом, который вам читает мораль, уже ведется для Валентины, все через нее, здесь нельзя от нее отвлекаться. (Головиной). Вам решительно нужно отказаться от свойственной вам формы кокетства. Жеманство, милота — несовместимы с характером Валентины. Простота, первозданность оценок и восприятия. А у вас любование собой: какая я хорошая, и к эвенку хорошо отношусь, и палисадничек поправляю. Получается не Валентина, а отвратительная ханжа. Не бойтесь прямолинейности, примитивности, глубина проявится дальше, если будет верно найдена основа характера. Кажущаяся прямолинейность приведет к цельности, и будет момент, когда ей захочется умереть. Если бы Шаманов увидел миловидную кокетливую официантку, он бы не остановился, прошел бы мимо. Мы должны почувствовать ее незаурядность, такая на тысячу одна, значительный человек, который произрос на этой почве, как какой-то необыкновенный цветок. Не случайно раньше пьеса называлась «Валентина». Когда вы говорите о палисаднике, это не упрямство, не каприз, а закон жизни для вас, убежденность поразительной силы. Это сразу заметил эвенк, это притянуло к вам Шаманова. Надо воспитывать в себе этот внутренний мир. Тогда получится то, что нужно пьесе и спектаклю. Я хочу, чтобы вы это воспитывали в себе, само собой не получится. Поэтому прежде всего не улыбайтесь все время по любому поводу. Валентина редко улыбается.

Головина. Надо искать более крупные жесты, речь...

Вот она вышла, увидела, что Шаманов один, а он для нее — воплощение самого большого и важного в жизни. На минутку остановилась и пошла к палисаднику делать свое дело. А можно смутиться, потупить глаза, и пойдет обычная схема девичьей влюбленности. Валентина не скрывает своих чувств, она не говорит о них, но несет их открыто, гордо, поэтому все это знают и видят, кроме Шаманова. Надо искать это качество во всех проявлениях. Вот Шаманов говорит: «Валентина, а ведь ты краси-

¶вая»,— как ей на это реагировать? Очень просто, она знает, что красивая, воспринимает это как данность. Это все равно, как если бы он сказал: «А ведь ты молодая». Да, я молодая. Потупиться, засмеяться, мол, что вы, есть красивей меня,— это все не Валентина. У нее нет никакого опыта ухажерства, флирта, сегодня она возилась с боровом, занималась хозяйством, другого мира она не видела, не знает, поэтому нет обычных наслоений мещанского толка. Обычные для нашей среды проявления здесь не годятся, полное отсутствие женского опыта. Это должно проявляться и в отношениях с Павлом: полное неприятие его влюбленности и приставаний. Когда Шаманов подошел к ней, повернул к себе, вот здесь она отвернулась, но не потому, что застеснялась, а боялась не выдержать.

Лавров. Впервые он так физически близок.

(Лаврову.) С вашей стороны тут не надо играть процесс влюбления. Здесь состоялось открытие, которое сработало потом, задним числом.

Лавров. Для Шаманова нелепость, что Валентина могла полюбить его. Он видит себя со стороны — сидит такой опустившийся, небритый, немолодой человек. И зрителю должно казаться это невозможным.

Абсолютно верно!

Лавров. Я подшучиваю все время, совершенно не подозревая, как это серьезно.

У Шаманова та стадия опустошенности, когда за собой уже не следишь, пропадают привычные рефлексы. Очень важно, чтобы он искренне себя считал недостойным счастья. А в результате всей этой сцены — произошел шок, который скажется потом.

Демич. А Пашка видит, как все это серьезно. «Валентины не касайся!» — он почти умоляет оставить в покое Валентину, оставить ее для него, для Пашки. У тебя есть Зинаида, живи с ней, я тоже хочу любить.

Гай. И вообще Пашка считает, что Валентина и Шаманов не пара. Он как бы говорит Шаманову — для тебя это забава, а для меня — вся жизнь.

После перерыва — репетиция пьесы с начала первого акта.

(Крячун.) А что, если нам все перестроить? Большой монолог, получается нытье и иллюстрация — я его люблю, а он меня нет. А что, если она все время в отличном настроении? Она всегда в хорошем настроении. Это ее форма жизни.

Крячун. Это только на людях, а когда остается одна, то впадает в отчаяние.

Да, но сейчас она говорит, вернее, пытается говорить с Шамановым. Попробуйте.

¶Повторение сцены.

Да, так лучше. Вы все время закрываетесь. Отличная погода, ей весело, предлагает пойти на танцы, как абсурд, тут же рассмеялась — представляете, следователь танцует танго с пистолетом в кобуре. Л вот когда обнаруживается, что Шаманов не слушает ее, что он просто уснул, вот тут хорошее настроение оборачивается черной тоской. В этом решении обнаруживается второй план, вроде бы ей все безразлично, все весело. Она понимает, что ее жизнерадостность — единственное, что правится в пей Шаманову.

К р ячу н. Было бы что скрывать.

Сейчас уже есть что скрывать. Она в любой ситуации держит тонус хорошего настроения. Здесь контраст между Кашкиной и Валентиной. У Валентины все время жизнь подлинная, у Кашкпной — все подлинное закрыто. Она владеет всем арсеналом женских маскировочных средств. Она городская, вся оснащенная. На этом пути должен проявиться характер.

Крячун. Ей уже пора устраивать свою судьбу.

Да, она уже на исходе молодости. Особенность этой пьесы — все на последнем рубеже, у всех на наших глазах решается нечто жизненно важное. При этом личное и социальное столь тесно и органично переплетено, что отделить одно от другого невозможно. Это признак большой художественности.

1!) декабря 1973 годаСцеча Валентины тт Шаманова.

Валентина — Л. К. Сапожнпкова.

Я хочу, чтобы начало этой сцены не предвещало того, что из нее выльется. Идет какой-то ленивый, вроде бы малозначительный разговор. Шаманов спрашивает: зачем вы чините забор? Валентина отвечает: затем, чтобы он был целый, чтобы его не ломали.

Лавров. А Шаманов на это: «А я думал, вы чините, чтобы ломали». Разговор может продолжаться до бесконечности.

Вот-вот. Точно. Не должно быть ощущения, что сейчас пойдет любовная сцена. Шаманов хочет, чтобы она прекратила эту бесполезную, шумную работу, у него болит голова. Понял, что она не прекратит, пошел от псе к телефону — поторопить с машиной. На том конце провода завели интимный разговор, тут он взял в объект Валентину — пнтересно, как она будет смущаться и краснеть. Увидел вдруг, что она красива.

Лавров. Но вообще, безотносительно к себе.

Безусловно. Просто грустно, что такая девушка уже никогда не полюбит его. П высказал это вслух.

Лавров. И вдруг услышал: неправда! Что мне после этого играть — «вот нелепость, только этого мне не хватало»? Как можно дольше оттянуть необходимость реакции?

Ему надо все превращать в шутку. Чем шутливее, тем острее.

¶Продолжение сцены Валентины и Шаманова.

Мне нравится, что сцена приобретает комический характер. То есть Шаманов искренне хочет выбить дурь из ее головы — ходит за ней п уговаривает.

Л а в р о в. Да, я боюсь здесь сантимента. И вообще должно казаться, что сцена с Валентиной на меня нисколько не повлияла.

Процесс осознания наступает гораздо позже, чем событие. Чем больше вы смеетесь над собой, тем острей получается — абсурд, нелепица. После ухода Валентины появляется Кашкина, а машины все нет, и Шаманов начинает звереть. Чем ближе к правде, тем он больше звереет. Давайте попробуем, чтобы он сломал калитку, а потом бросился ее чинить, и на это положить его злобную сцену с Кашкиной, которая его ревниво допрашивает.

Проба, этого варианта.

Лавров. Это точное решение. Вероятно, ревность Кашкиной, а потом Пашки толкают его на осознание чувства к Валентине.

Да, это очень верно и жизненно. Хотя в тот момент он этого не осознает. Пашкин револьвер, угрозу выстрела воспринимает как выход из жизненного тупика. Сам его провоцирует. Надо это подчеркнуть пластически — встаньте на скамейку, на стол, подставляйте себя под выстрел. Пашка нажал курок, осечка. Испугался, он не хотел убивать, он хотел только предупредить, в последний раз предупредить. После этой сцены надо дать бытовую разрядку — кудахтанье кур, например,— драматизм снять бытом.

Демич. Пашка здесь сломлен, он ведь все время хочет объяснить, договориться, а доходит до убийства.

Да, н уходит на ватных ногах. Здесь победил Шаманов.

20 декабря 1973 года Сцена с Еремеевым.

Не надо Еремееву ходить в райсобес. Текст позволяет это сделать, п мы обойдем тем самым вопрос, дадут ему пенсию или не дадут. Он поверил Дергачеву, что без документов не дадут, и никуда не пошел.

Лавров. Тем более что и Шаманов это же подтвердил, а Шаманов в представлении эвенка— большая «шишка».

Борисов. А как же текст: «Дела — ядреная бабушка. Чело^ веку не верят, бумагам верят»?

Это все он понял здесь. И никуда не пошел, пока Кашкина не послала его в райздрав, к Розе. Л это уже интрига.

Лавров. Получается логично. Если бы ему в райсобесе отказали, он не пошел бы в райздрав.

Это и точнее для характера. (Лаврову.) После разговора о пенсии вы должны уйти, а то получится, что вы специально с ним заговорили, чтобы передать через него записку. Расчет

¶здесь не годится, просто он подвернулся. (Крячун.) Вам нельзя подслушивать. Зинаида услышала шум подошедшей машины, открыла окно, и увидела, что Шаманов передает Еремееву какую-то записку. А то получается миледи из «Трех мушкетеров», злодейка. После отъезда Шаманова она подошла к Еремееву, еще не зная, как ей поступить. Она просто не может оторваться от этой записки, как завороженная. Эта сцена — вариант басни о вороне и лисице. Кашкина говорит о пенсии, а сама вся в записке.

К о в е лъ. Крячун слишком спокойна, а ведь у нее все рухнуло.

Это спокойствие внешнее, впрямую играть состояние не надо. Как будто ничего не случилось. Еще не накоплено внутреннее состояние, но в принципе верно — ничего не показать. «Надежды не теряйте» — эта фраза обращена к эвенку и к себе. Тут она решилась на все. Выманить у доверчивого эвенка записку — для нее пустяк. Но перехватить записку — подлость. И она пошла на подлость. Решилась. До последней минуты это неясно ей самой — пойти или не пойти? И все-таки пошла, переступила черту порядочности, чтобы спасти свое эфемерное счастье. Времени у вас мало — с минуты на минуту может явиться Валентина, эвенк ей отдаст записку, и все рухнет.

Борисов. Я понял. Еремеев собирается отдать записку и отправиться в город, но эта женщина предложила лучший вариант — пойти в ее знакомой, это близко, и ничего объяснять не надо.

(Крячун.) Записку у него берите мимоходом, не глядя. Ей весьма противно все это делать. Когда эвенк ушел, она очень серьезна и деловита. Только в финале акта, когда выходит Хороших, она срывается.

Мы закончили разводку первого действия. Завтра попробуем сделать прогон.

21 декабря 1973 года

Повторим сцену Валентины и Шаманова.

Лавров. Я буду пытаться репетировать без тетрадки. Надо осваивать текст.

(Лаврову.) Мне понравилось, что вы сделали из газеты колпак от солнца. Создается нелепый вид, который уводит от любовника.

Лавров. Я это убрал, потому что не нашел у вас поддержки.

Нет, это очень хорошая находка. (Сапожнике в ой.) Вам не надо ждать реплики. Она не нужна вам как персонажу, вы идете по делу, к палисаднику, и вы совсем не готовы к сцепе с Шамановым.

¶Прогон первого действия, без перерыва.

Что такое Пашка? По видимости это отпетый хулиган, приставала, он всем мешает, он не нужен здесь, в нем есть то, что можно охарактеризовать словом «дурной». Но если мы правильно выстроим его жизнь и взаимодействие с окружающими, то этот Пашка должен вызывать пронзительную жалость. Своей неприкаянностью, ненужностью, агрессивной беспомощностью. (Ко-велъ.) У вас намечается интересный характер, но мешает какая-то надсадность. Сибиряки — сдержанные люди, вы сами это говорили, они выплескиваются редко и не перед каждым. Дайте мне самому разобраться, приглядеться к вам, разгадать, а вы мне все разжевываете, тычете в нос, все отдельно.

К о в ель. Это потому, что я все сразу хочу сыграть.

Вот именно — «сыграть». А надо прожить. Существуйте в обстоятельствах Анны, а не играйте, пора уже нажить подлинное. (Головиной.) Нельзя одинаково чинить забор при эвенке и при Шаманове. Эвенк вам приятен, а Шаманов волнует. При эвенке она работает привычно, доверчиво принимая его помощь, а при Шаманове можно вместо гвоздя по пальцу ударить, вам не легко, вся наработанная практика исчезает. (Трофимову.) Оглядывайтесь по сторонам, осмотрите все. Этот буфет — ваш капитанский мостик. Все ли в порядке сегодня? Нет, и сегодня не все в порядке. Человек спал там, где не положено, ремонт стоит. (Копе-ляну.) Встреча с эвенком его очень взволновала, но никакого сан-тимента. Вы заметили, как они просто и открыто говорят в глаза то, что у нас не принято: «долго живешь», «стар стал» и т. п. (Борисову.) Вы должны сразу заметить, что у вашего друга плохие отношения с женой.

Борисов. Да. Плохо это, плохо. На какой-то момент перестал радоваться встрече.

Да, но это надо сделать тонко, почти незаметно. У этих людей врожденное чувство такта. Они не лезут в чужую интимную жизнь. (Копеляну.) Вы становитесь спиной к жене демонстративно — не лезь, баба, когда мужики говорят. И вообще не смотрите на нее совсем, даже когда просите у нее водку. Скандал назревает постепенно. У Дергачева одно стремление: выпить с другом как полагается. А препятствий множество. Во-первых — Анна, во-вторых — Мечеткин, которому очень нравится унижение Дергачева. Каждую ее реплику он воспринимает, как удачную остроту. Но вместе с удовольствием он испытывает страх перед Дергачевым, даже прижимает к себе тарелку: Дергачев неоднократно бил посуду. Позор перед таким ничтожеством, как Мечеткин, стыд перед Еремеевым ускоряют скандал. В этот момент раздается страшный грохот: это вместе со своим мотоциклом появляется отец Валентины Помигалов.

Трофимов. Надо, чтобы мотоцикл вышел из повиновения, Гаю его не удерокатъ.

¶Лавров. А в конце концов мотоцикл уезокает, и Гай бежит за ним.

(Борисову.) Вам надо острее включить мотоцикл в свою жизнь.

(Борисов.) Адская машина, да?

(Радистам.) Звук должен быть просто громким, невыносимо громким, а в конце космически громким. Надо взорвать утро, перекрыть все. (Копеляну.) Вы глубоко сочувствуете Еремееву, что он не получит пенсию, хотя говорите ему горькую правду. А у вас получается как-то злорадно, как будто вам приятно, что он не получит пенсию. Горечь и сочувствие — проследите за этим.

24 декабря 1973 года

Скандал между супругами Дергачевыми продолжается и за кулисами. Надо разработать точный сценарий этого скандала. Он звучит и во время всей сцены Кашкиной н Шаманова. (Кря-чун.) Для вас это имеет особый смысл. Вы говорите Шаманову: она его любит, он ее — тоже. Эти люди — пожилые, вечно спорящие, с тяжелым прошлым, с чужим сыном — любят друг друга страстно, а ты не способен на подлинное чувство. (Лаврову.) Зинаида будит в вас то, с чем вы боретесь.

Сцена Шаманова и Пашки с выстрелом.

Когда вы доходите до кульминации и Шаманов кричит: «Стреляй!», начните свои тексты сначала — каждый говорит свое, два монолога — и, говоря, одновременно дойдите до кульминации, чтобы мы услышали слово «стреляй!» Так можно добиться нужного накала для этой сцены.

Сцена Кашкиной и Еремеева.

(Борисову.). На вас произвело большое впечатление, что вас ждет в райздраве Роза Матвеевна. Раз ждут — надо идти, а записку Валентине передаст Зинаида, сама берется. Но перед тем, как передать записку, заколебался, положил на ее ладонь, потом забрал...

Борисов. Нет, он должен сразу отдать, он не может не поверить — такой человек. Не может себе представить, что она обманывает и еще спекулирует на такой важной для него вещи, как пенсия. Даже мысль такая ему не закрадывается в голову.

Но вас просили передать лично. Вы, конечно, ее не подозреваете в коварстве, но «лично» для вас имеет большое значение. Колебание здесь допустимо.

26 декабря 1973 года

Продолжим работу над первым действием, уточним отношения, связи, второй план. До перехода на сцену нужно подробнейшим образом заняться экспозицией, скрупулезно разобрать

¶действенную часть пьесы. Это — основа. (Демичу.) Пашка в общей системе действующих лиц несет тему отверженности. Это особая, активная отверженность. «Денек сегодня хороший» — эта фраза у него звучит угрожающе, и адресована она Шаманову — такой, мол, сегодня денек, что мы именно сегодня выясним с тобой все до конца. Каждый упрек в свой адрес воспринимает болезненно резко, как намек — мешаешь, не нужен, и в нем поднимается все темное.

Репетиция начала пьесы.

(Борисову.) Смелее ищите свою стариковскую жизнь. Теперь уже можно.

Борисов. Боюсь засорить характер, помешать наивности, искренности.

Не бойтесь, теперь у вас уже есть на это право. {Ковелъ.) Умильные нотки в разговоре с Пашкой не годятся. (Копеляну.) Мрачнейте после выпивки. Вспомнил измену жены, плохо с пенсией у эвенка получается. Перед выпивкой — веселость, юмор даже прорезался. А после — все снова навалилось.

Борисов. Сейчас не было саможаления?

Нет, это было раньше, этого быть не должно. {Головиной.) Первую половину сцены с Шамановым сыграла верно, а потом захныкала. Неверное качество. Он с вами обращается, как с ребенком, а вы будто в самом деле ребенок. Уходит любовь. Ей невыносимы его прикасания. {Лаврову.) Сцена с Валентиной получается, а с Кашкиной пока нет. Она возвращает вас к прошлому, это вызывает боль.

Лавров. Я все время считал, что Шаманов сам себя уговорил, что все в нем спит. Его постоянно гложет боль, обида.

Безусловно. Только внешне это не выражается.

Лавров. А в чем же конкретно это должно выразиться?

Кроме внутреннего монолога — ни в чем. Мы сами все поймем. Мы видим, как копаются у него в душе, рвут ее на части. Только один взрыв у него — он ее прогоняет. Зинаида такого Шаманова не видела, испугалась по-настоящему. Она сама разбудила в нем зверя. Если бы она не ушла — мог бы убить. Это подход к сцене с Пашкой. Все остальное — легко. {Копеляну.) Вы пьянеете от одного глотка. Есть люди, которые пьянеют от тарелки горячего супа, настолько проспиртован организм. Дерга-чев близок к этому.

Ковелъ. После того как он выпил, я перестаю к нему приставать. Анна знает, как это опасно.

Везде надо убирать театр, нажим. {Гаю.) Не бойтесь нелепости шума мотоцикла и возни с ним. В первом акте это комично, во втором — превратится в драму.

Борисов. Эвенк понимает, что Дергачев, спрашивая, есть ли у него деньги, провоцирует жену? Или он искренне дает деньги?

¶Он все воспринимает непосредственно. Пошел к своим вещам, развязывает узелок, от души хочет дать свои последние деньги на выпивку с другом. Зато Афанасий твердо знает, что этого Анна не позволит, не выдержит.

27 декабря 1973 года Репетиция второго действия.

Предчувствие большой опасности, даже крови должно быть все время. Сложные отношения, сильные характеры. Особенно это ощущает Хороших, боится за всех, хочет что-то предотвратить, предупредить. Как в этом смысле вы понимаете первый диалог Хороших с Валентиной?

Ков ель. Анне важно окончательно выяснить отношение Валентины к Пашке.

Все накалилось до последней степени. Надо это разрядить. Надвигается вечер, он таит в себе опасность. Главная цель Анны — убедить Валентину уехать, когда она удостоверилась в том, что давно уже знала: Валентина Пашку не любит и никогда не сможет полюбить.

К о ее ль. Она перестала ее убеждать уехать, когда поняла, как сильно Валентина любит Шаманова. Еще больше растерялась.

Это жестокая сцена. И у Анны еще одна цель — предупредить Валентину, что Пашка от нее не отстанет ни за что, она своего сына знает. Для Валентины сейчас это не имеет значения, она живет тем, что Шаманов для нее потерян навсегда, и осознанием своей любви, даже без взаимности, это очень важное обстоятельство. Почему Валентина пошла с Пашкой?

К о в ель. Пожалела.

К one л ян. Это самосожжение. Почему она пошла?

От большой любви к Шаманову.

К one л ян. Это что за логика?

Лавров. Это женская логика. Мы с тобой этого не поймем.

Борисов. Но она не пошла отдаваться ему, так получилось потом.

Сапожников а. Мне кажется, что Пашка насилует Валентину.

Насилие уничтожает пьесу. Пашка действительно любит, он берет свое по праву любви. Валентина же, сказав ему «Идем!» — решила все. Жизнь кончена, Шаманов с ней пошутил, ничего не жалко. Повод для этого, побудитель — жалость к Пашке. Она ведь слышала, как мать назвала его «крапивником». Он действительно жалок, но не хочет ее жалости, даже не хочет с ней идти, но она решила. А если она его просто пожалела и пошла буквально на танцы, а Пашка ее изнасиловал,— это другая пьеса, из серии уголовной хроники с любовным оттенком. Такую пьесу мы не стали бы ставить. Мы же ставим Вампилова, который раскрывает глубины человеческой психологии. При этом простой

¶сюжет — есть записка от Шаманова, он любит Валентину, но от нее скрыли записку, и она уверена, что любит безнадежно. Это приведет к трагическому прозрению в финале, когда ясно будет, что Валентина теперь делает непоправимую ошибку.

Сцена Мечеткина и Зины, перенесенная из комнаты на экстерьер.

Трофимов. Почему она мне предлагает водку?

Чтобы сбить вас, помешать вести воспитательный разговор об ее отношениях с Шамановым. Кроме того, она издевается над вашим пуританством, ханжеством. Для него это равносильно предложению начать роман. Доходит до предложения жениться на ней.

Лавров. В начале сцены он относится к ней, как к женщине легкого поведения, а в конце распаляется до того, что хочет жениться.

Верно. Кашкина веселится от этой мысли самозабвенно, несмотря на свое состояние. Идея Кашкиной женить Мечеткина на Валентине возникла внезапно. Это импровизация, без заранее обдуманного плана. Мечеткин относится к этому весьма серьезно, это выход для него.

28 декабря 1973 года Начало второго акта.

Сцена Валентины и Анны.

(Головиной.) Не красьте слова. Вы дома слишком много надумываете, все знаете, а существо уходит. Не надо ничего выражать. Продумывайте слова Анны и просто отвечайте. Чем бескрасочней, тем сильней. Мы уже вас знаем, даже больше знаем, чем вы сами знаете о себе. Меньше интонаций. Вы хотите сыграть безысходность, и мы перестаем вам сопереживать. Чем лаконичней, тем больше ощущение трагичности. Обратный эффект. Лина вам говорит: «У него жена в городе», и вы показываете эмоции. Это не нужно, она это уже пережила, ей безразлична такая подробность в любви. «Я никому не навязываюсь» — это тоже не надо играть. Отрешенно, как будто речь не о вас. Навязываться стыдно, а любить — нет, на это у нее есть право. Ее право любить, кого хочет. Это неприкосновенно. Как это вам надо сказать, чтобы Анна поняла и устыдилась! Она после этих слов больше не может говорить на эту тему. Такое должно быть накопление. Анна осеклась. Куда девался ее напор, логика, аргументы?! Валентина одной фразой все сняла. Настолько это выстрадано, настолько крупно — имею право любить, никому не навязываюсь. Ничего другого она сказать не могла. Не гордо, не строго, а просто и серьезно, как вся ее жизнь. (Копеляну.) Вы работаете и поете. Надо точно найти паузы, когда вы будете вступать. (Борисову.) Попробуйте вторить ему тенорочком. Они старые друзья, он знает эту песню. (Ковелъ.) Муж работает, трезвый,